Отправлено: 27.04.15 23:05. Заголовок: Мольер

Читая биографию Мольера Ж. Бордонова удивляешься: как устойчивы мифы. От мифов не остается и следа. Ну во первых не было никакого противостояния отец-сын. Отец, прагматик, как и должно буржуа финансировал театр, когда первый театр Мольера накрылся медным тазом, отец оплатил долги сына. Все года пока труппа колесила по Франции отец поддерживал материально, они переписывались, встречались. У них были хорошие родственные отношения. Отец прагматично оценивал: театр хороший способ добиться успеха. И Мольер был прагматик. Он шел к цели : придворный театр, умно и упорно. Был очень расчетлив и дипломатичен. Он был продюсер в полном смысле этого слова: финансы, связи. Отношения с красивыми актрисами. Они все были его любовницы. А почему нет? Его преданная Мадлена в параллель оставалась содержанкой влиятельного герцога. А почему нет? Связи вещь полезная.
В общем, вечная тема: искусство обслуживает власть. и Мольер обслуживал власть. Другое дело, что Людовик XIV был великий театрал. Трудно представить сколько он сделал для театра. Для европейского театра.

 Отправлено: 27.04.15 23:23. Заголовок: Я нисколечко не в от..

Я нисколечко не в отрицательном смысле. Просто мифы и правда разная вещь. Мольер мало того, великий. Он великой души был человек. Ни один старый актер, ни одна актерская сирота не остались без крова и куска хлеба. Он никого не забыл и не предал. Он был умный и добрый. Он был очень порядочный человек. Но он был ещё и прагматик, он умно просчитывал ходы и вел театр к вершинам успеха. Но таким и должен быть директор театра! Он был продюсер. А обслуживать власть... Ну а почему ругать власть это всегда хороший тон? Обслуживать власть, это служить монарху и монархической идее, если хотите. Реальный Мольер намного интересней мифов о нем.

 Отправлено: 28.04.15 08:47. Заголовок: Сейчас, когда Мольер..

Сейчас, когда Мольера помнят лучше, чем того монарха, "обслуживание власти" выглядит забавно и даже примитивно. Людовик у Мольера - что-то вроде греческого "бога из машины", который в конце пьесы "прийде - порядок наведе".

Но в той системе координат всё выглядело совершенно логично: камердинер (а именно такая официальная должность была у Мольера!) нашёл способ служить королю лучше, чем подавая за столом тарелки. И почва для конфликта с отцом исчезла-рассосалась. Да и какой конфликт? Не захотел заниматься наследственным ремеслом мебельщика? Так лавку унаследовал второй сын.

Немного обидно только, что сам Людовик мысленно ставил Мольера среди своих воспевателей на последнее место.
Прямо спросил Буало, кто из поэтов прославит его царствование. И когда Буало ответил "Мольер", король принял это за шутку...

 Отправлено: 28.04.15 09:22. Заголовок: Ну монарх... у него ..

Ну монарх... у него свои тараканы. Опять-таки, воспевать-то он воспеватель, но ироничным Мольер был. А монарх был хорош. Он был мало того, ценитель театра, он был умный и тонкий театрал. А ещё он был балетоман. Более того, он сам великолепно танцевал балет и страстно его любил. Но когда восторги его хореографическим талантом зашкалили, король усилием воли сказал- стоп. Когда ему исполнилось 30 лет, дальше это было неприлично. У короля свои задачи и свой имидж. В определенном смысле монарх заложил основу современного балета. Балет родился во дворцах и долго был королевской игрушкой.
В Мольере много буржуазного прагматизма и цепкой житейской хватки. Вот такая вещь как массовое зрелищное искусство и шоу идет именно от него. Он был продюсер и продвигал театр как товар. И выгодно его продавал. С выгодой для себя и для труппы. Труппа была его семьей, единым организмом. Он был крестным отцом десятков детей актеров. В определенном смысле отцом для них и всей труппы. Как он выдвигал как боевых слонов красивых актрис. Вот ты, душа моя, соблазнишь Корнеля и его репертуар нам обеспечен. А ты, милочка, принца Конде. Для покровительства. И все без обид. При этом милочка замужем, её супруг актер театра и в параллель милочка любовница Мольера. Так все по семейному, что не шокирует. "Ты моя с ног до головы". Твоя, твоя, мой директор. И супруг нечего не имеет против. Для общей же пользы. Завораживает.

 Отправлено: 28.04.15 09:27. Заголовок: Он был невероятно об..

Он был невероятно образованный человек. Латинист. А образованный человек тогда и был латинист. Два колледжа. И блестящих. Два высших образования. Первый, кажется Наваррский, где учились принцы крови, второй Орлеанский. Второй юриспруденция. Закончил с отличием. Из-за формального конфликта с Габсбургами право не преподавали в Париже, пришлось ехать в провинцию. И отец оплатил два высших образования сына. Буржуазия тянулась к знаниям. Образованный человек лучше сделает карьеру.

 Отправлено: 28.04.15 18:05. Заголовок: Ирония такая, что л..

Ирония такая, что любого другого короля это даже насторожило бы. Любого - но не Луи!

Да что там стихи - вспомните "Амфитриона"! Сатира, и сатира такая, что дошло до последних тугодумов. А король принял за комплимент...



БЛАГОДАРНОСТЬ КОРОЛЮ

Своею ленью невозможной
Ты, муза, наконец сконфузила меня:
Сегодня утром неотложно
Явиться ты должна на выход короля.
Зачем - тебе прекрасно видно;
И неужель не стыдно,
Что раньше ты не вздумала принесть
Поклон за благодетельную честь?..
Но все же лучше поздно,
Чем никогда. Итак, дружочек мой,
Изволь теперь готовиться серьезно
Явиться в Лувр с повинной головой...
Не вздумай только музой нарядиться:
Едва ль одобрят там такой простой убор -
Там любят блеск, все, что ласкает взор:
Могла ты раньше в этом убедиться;
Гораздо лучше, посещая двор,
Хоть бы на час один в маркиза превратиться.
А чтоб маркизом быть и слыть,
Учись на видных всем примерах,
Не вздумай в платье и манерах
Чего-нибудь серьезного забыть:
На шляпу наложи ты перьев с три десятка,
Надень ее на завитой парик,
Смотри, чтобы все брыжи были в крупных складках
И чтоб камзол отнюдь не был велик;
А главное - широкой лентой сзади
Свой плащ ты подстегни: так принято у всех
Маркизов-модников в наряде,
А модный тон сулит тебе успех...
И вот в таком блистательном параде
Ступай через гвардейский зал,
Причесывай парик то спереди, то сзади,
Осматривай толпу средь говора похвал,
И лишь заметишь ты знакомые фигуры -
Погромче называй, с приветом, имена:
Ведь в этой фамильярности видна
Всегда черта породистой натуры!
Тихонько постучись ты в двери гребешком,
Дойдя до королевского покоя;
А ежели дойти, за теснотою,
Не сразу удалось, взберися петушком
На что-нибудь, чтоб только показаться,
Иль шляпу подними повыше и скорей
Кричи - да громче, нечего стесняться:
"Маркиз такой-то ждет, смотри, камер-лакей!"
Затем в толпу скорее замешайся,
Локтями напролом без жалости толкайся,
Чтоб только к двери ближе подступить;
А ежели лакей, цербер неумолимый,
Тебя не пожелает пропустить,
Стой твердо на своем, не отступай ни пяди:
Ведь для кого-нибудь придется отворить, -
Так ты проскочишь сзади...
А как проскочишь - не зевай:
Старайся подойти поближе;
Пускай тебя бранят, толкают, - не плошай!
Получше встань да поклонись пониже,
Навстречу королю продвинувшись вперед.
Наверно, государь, как только подойдет,
Узнать тебя не затруднится;
Тогда, не медля, в тот же миг
С приветствием к нему должна ты обратиться.
Конечно, можешь ты и развязать язык,
С восторгом говоря о милостях нежданных
И незаслуженных, столь щедро излиянных
На недостойную тебя
Его всеблагостной державною десницей, -
О том, что, благодетеля любя,
Намерена ты впредь без устали трудиться,
Что мысли все твои и весь душевный жар
Стремятся лишь к тому, чтоб стать ему приятной;
Ты можешь обещать и труд невероятный:
На это музам дан неистощимый дар,
И все они болтать большие мастерицы,
Переплетая лесть, хвалы и небылицы.
Но, друг мой, короли не любят длинных слов;
А наш король всегда настолько занят делом,
Что некогда ему средь царственных трудов
Выслушивать, что ты в усердье скажешь смелом.
И лестью ты его ничуть не соблазнишь:
Как только ты начнешь о милостях рацею,
Он сразу все поймет, и, коль ты замолчишь,
Он наградит тебя улыбкою своею,
Улыбкой той, что так чарует все сердца, -
И мимо он пройдет, и вся твоя затея
Достигнет жданного конца...

Скрытый текст

СОНЕТ, посвященный Г. Ля-Мот-Ле-Вайе, по поводу смерти его сына Не бойся слез, дозволь себе рыдать: Чтоб сердце скорбь свободно выражало, Тебе пришлось так много потерять... Сама бы Мудрость слез не удержала. Напрасно нам рассудок говорит, Что об умерших плакать не годится, Здесь твердость боль глазам лишь причинит И добродетель в грубость обратится. Известно всем, что нет у скорби сил, Чтоб нарушать холодный сон могил, Но утешенье в этом все ж плохое... Все почитали сына твоего За ум, за нрав, за сердце золотое; Всем есть за что оплакивать его! ПИСЬМО ПРИ ПРЕДЫДУЩЕМ СОНЕТЕ !!!!!!!!!! Вы видите, сударь, что я совершенно уклоняюсь в сторону от того пути, которому обыкновенно следуют в подобных случаях, и что прилагаемый сонет меньше всего похож на утешение. Но мне кажется, что он мог бы сыграть такую роль по отношению к вам, потому что для философа оправдание его слез и прорвавшейся наружу печали есть уже утешение. И если я не нашел достаточно сильных доводов, чтобы защитить вашу скорбь от строгих законов философии и заставить вас плакать без стеснения, то причина этому в недостатке красноречия у человека, который не умеет убедить в том, чему сам постоянно следует. Мольер СТИХИ, помещенные под эстампом, изображающим Братство Невольничества во имя Милосердной Богородицы Печальные цепи позорного рабства порвите, Что носите вы, в суете и грехах погрязая; Служенье высокое взять на себя поспешите, Его посылает Царица небес пресвятая. Теперь вы живете, послушны страстей лишь веленью, Здесь Бог вас научит обуздывать ваши желанья... Путь прежний к геенне, а новый ведет вас к спасенью. - Ужели, о смертные, в выборе есть колебанья? СТАНСЫ Дозвольте, друг, чтоб юный бог любви Вас разбудил и чтоб мой вздох влюбленный Зажег скорей огонь у вас в крови... Жизнь без любви подобна грезе сонной. Не бойтесь же под властью дивных чар Изнемогать от жгучего томленья: Коль в сердце есть любви священный жар, В самой тоске - источник наслажденья. Любовь свою вы не должны скрывать, О ней вы всем свободно говорите, Амур не любит о себе молчать. Но он уж здесь, вам страшно, вы дрожите?.. Что лучше вас, о чар любовных боль, Или тебя, любви закон прелестный, Когда царит в душе Амур - король, Властитель всех сердец людских чудесный! О Амаранта, сдайтесь поскорей На убежденья бога молодого; Пока еще не гаснет блеск очей, Ловите миг, он не вернется снова! БУРИМЕ, заказанное принцем... Я стал в тупик пред вашею ........ лягушкой, Что вслед затем я начал пить....... вино! Для рифмоплетства надо быть....... болтушкой. Нет, для меня милей ........... веретено! Меня блеск славы вовсе не........ ласкает. Мне давит мозг свинцовая......... кора. Завидую я мертвецам........... Кутр_а_: Сонетов треск их уши не ......... терзает. Узнал я злость рассерженных....... святош, На свете злей не встретишь старых .... рож! Не от стихов, от них пущусь я в...... пляску. Пропев сонет, как звонкий ........ соловей, Бегу я вдаль, к родимому......... участку. Прощайте, принц, и будьте........ веселей! КОРОЛЮ На победу при Франш-Конте Побед твоих гром раздается от края до края, С трудом лишь удастся понять их грядущим векам, И древних героев не скажет нам слава седая О том, что позволил воочию видеть ты нам. Как! В сердце великом едва лишь родилось решенье, И тотчас страну приковал ты к державе своей! Ни молний полет, ни потоков и вихрей стремленье Не могут сравниться с рукою разящей твоей... Но все же, великий король, при своем возвращенье От муз не услышишь хвалебного ты песнопенья, Хоть подвиг достоин вполне, чтоб его восхвалить: Победы твои слишком часто друг друга сменяют, И песни поэтов за ними с трудом поспевают, И некогда нам, чтоб достойно героя почтить! СЛАВА СОБОРА ВАЛЬ-ДЕ-ГРАС О дивный храм, великолепный плод Двадцатилетних царственных забот, Чей купол пышный в небе утопает И чудный вид Парижа украшает И прежде всех бесчисленных красот Восторгов дань у путников берет. Запечатлей же в памяти народной Святой обет принцессы благородной; Расскажет пусть величие твое О верности, о щедрости ее. Блистай вовек небесной красотою И прославляй усердие святое... Из всех чудес особенно одно Ты береги: бесценный дар оно. То гениальной кисти вдохновенье; Увенчано им зодчества творенье; Все золото, весь мрамор пышный твой Не стоят все ж картины дивной той. О ты, чей развернул великий гений На куполе обширном цепь творений, Те замыслы, что ты в себе питал, Что ты для нас на Тибре собирал!.. Миньяр, маэстро дивный, расскажи нам, Что жизнь дает твоим живым картинам? Как ты умеешь взоры привлекать, Разнообразием ум очаровать? Открой же нам, какой огонь небесный Рождает нам твой замысел прелестный? Где волшебство, чем кисть твоя полна, Где силу чар своих берет она? Какой ты мощью тайной обладаешь, Что мертвецов пред нами воскрешаешь И оживляешь мертвый сон камней Игрою легкой красок и теней? Но ты молчишь. Те важные предметы Ты хочешь скрыть от суетного света; Ты должен был так много заплатить За свой секрет... Ужель его открыть? Но кисть твоя молчанью изменяет И творчества нам тайны открывает В картине чудной. В полном блеске там Глубокий смысл искусства виден нам; Громадный купол в школу превратился И мрак незнанья светом озарился; Твой гений роль учителя берет, Законы нам искусства выдает. Он учит нас, что в творчестве три части {*}; {* Замысел, рисунок, колорит. - Примеч. авт.} У них успех находится во власти; Но лишь талант умеет их связать И красоту их миру показать. Как королева средь других блистает - Часть первая {*}. Ее не заменяет {* Замысел, первая часть живописи. - Примеч. авт.} Усердие и терпеливый труд; Ее небесным именем зовут. Не будь ее, парящей над громами, Мы были б все лишь жалкими рабами. Она всем движет, жизнь всему дает, Вслед за собой другие две ведет. Твой гений учит выбрать содержанье, Достойное труда и дарованья, Достойное волшебной красоты, Родившейся из творческой мечты. Давно уже поэзия святая И живопись, сестра ее родная, Приманками и прелестью своей Прямой находят путь в сердца людей: Одна сестра восторгом зажигает Их жадный взор, другая слух пленяет. И далее дает он нам совет: Пусть месту соответствует сюжет, - Так, под ногами рисовать не надо Святых небес, над головою - ада. Он учит нас, как группы сочетать, Как гармонично их располагать, Картины фон меж ними разделяя, Свободными края лишь оставляя, Чтобы потом, не скученной толпой, Не нарушая сладостный покой Гармонии, в порядке, без стесненья, Являлось нам различных групп сцепленье. В них все черты правдивости полны, Так много в них душевной глубины, В них классиков влияние прелестных, И нет следа от тех приемов пресных, Что варварства широкая река Нам принесла в ужасные века: Поток его, всю землю наводняя, Войну изящным вкусам объявляя, Мнил погасить, сломив великий Рим, Искусства свет владычеством своим... Твой учит труд поставить в главном месте Центральную фигуру, этой чести Достойную. Как дорогой алмаз, Средь всех других она пленяет глаз: Она должна пред всеми выделяться; Всегда художник должен добиваться, Чтобы не мог фигурою другой Быть заслонен картины всей герой. Он учит нас бежать красы холодной, Не вдохновляясь суетой бесплодной; С правдивостью сюжет передавать, Характеру его не изменять, И разве лишь на пользу украшенья Прощать себе от правды уклоненья. Изученный по древним образцам, Секрет рисунка здесь открылся нам {*}; {* Рисунок, вторая часть живописи. - Примеч. авт.} Дает нам ключ к познанию натуры Изящный мрамор греческой скульптуры, Ее обломков дивных красота; И выраженье лиц еще живей. Как выбрать фон картины, освещенье, И света и теней распределенье На каждой из фигур, и вообще на всем, Все от твоей мы кисти узнаем. Как, разными оттенены тонами, Размеры все меняются пред нами; Что дать фигурам, чтоб вблизи могли Они быть ярче и бледнеть вдали; Как бережно, из светлых и из темных Тонов создать игру оттенков томных; Каких исполнен должен быть красот Их в общий тон изящный переход; Как медленно должны они спускаться И наконец совсем из глаз скрываться (Коль для картины выбран верный фон, Художнику вполне послушен он). Как плоские заставить жить фигуры И придавать им выпуклость скульптуры, Иль как порой слегка тона смягчить, Чтобы назад рельефы отдалить; Как торжествует тень над мягким светом На дальнем фоне, дымкою одетом; С каким всегда могуществом она, Хоть представляют светлые тона Ей сильное порой сопротивленье, Умеет дать фигурам приближенье, - Все это нам открыл твой труд, но пусть Твое лицо не омрачает грусть, Она умеет слабые места Живой природы бережно исправить, Нам идеал прекрасного представить. Наглядно нам показывает он, Как исполнять гармонии закон, Пропорцию ревниво соблюдая, С ней грацию искусно сочетая. Фигуры всюду в нем оттенены, Конечности их прелести полны, Все члены так развиты благородно, Контрасты их так смелы и свободны; Все правильно, все на своих местах, И не рябит у зрителя в глазах Различных членов дикое сплетенье, Что разобрать нельзя без затрудненья; Все так полно изящной простоты, Всех связок, мышц так линии чисты. Несут печать таланта и старанья Всех контуров воздушных очертанья; Ни черт прямых, ни резких линий нет, И каждый смелый штрих огнем согрет. Разнообразием все дышит смелым, И все живет единой жизнью с целым. Здесь развернулся в широте своей Запас богатый творческих идей; Здесь повторений скучных кисть не знает, И каждый образ новизной блистает; Одна бездарность любит повторять, Что удалось однажды ей создать; Изображает нам она без счета Все тот же плод усидчивой работы... Он учит дальше: складки быть должны Цветных одежд свободны и пышны И, не скрывая наготы от взора, Должны бежать в нескромности укора, Не прилипая, тело обнимать И грацию его обрисовать, И как различных членов положенья Передают душевные движенья. Красивых жестов разговор живой Художником у страсти взят самой; Оттенки чувств тончайших выражая И разговор немых перенимая, Старается искусная рука Отсутствие загладить языка... И далее чудесно нам открыты Божественные тайны колорита {*}; {* Колорит - третья часть живописи. - Примеч. авт.} Зевксис великий прежде в нем царил; Сам Апеллес с ним славу разделил. Мы познаем контрастов здесь законы, И красок смесь, и выдержанность тона, Что создают иллюзию полней, Что творчество, раскрытое тобою, Позволит всем идти твоей стезею; Что таинства, показанные нам, Других твоим научат чудесам: Талантам, что в тебе соединились, Не научиться, сколько б ни трудились; Недостижим для всех других, Миньяр, Алмазов дивных трех бесценный дар: Изящества, огня и колорита; В них красота созданий лучших скрыта - Они все вместе - то святых небес Редчайший дар, то чудо из чудес; И не сравнятся новые красоты С плодом твоей божественной работы; Хоть ревность кистью ты разжег своей, Твой труд все ж будет чудом нашим Греметь везде, от края и до края, Ценителей искусства привлекая... Вы, для кого заставила блистать Сокровища души принцесса-мать, Когда она свой подвиг совершила И храм Христу Младенцу посвятила, - Затворницы с чистейшею душой, Могущие в гармонии святой Соединять сердец покой смиренный И ревностных молитв огонь священный, Презревшие мирскую суету И о земном греховную мечту; Как вы должны ценить изображенье Всех ваших грез, желаний воплощенье, Где верою горящие сердца Питать огонь свой могут без конца, Где, к божеству душою воспаряя И тихих вздохов жертву воздавая, Вы созерцать свободны каждый миг Сверкающий небесной славы лик, Красоты те, что вас заполонили, И для чего вы землю позабыли... И ты, давно развенчанный кумир, Где учится искусству целый мир, Где древних мастеров произведенья Загладили нашествий разрушенья, Источник красоты античной, Рим, Как благодарны мы трудам твоим, Великого художника создавшим, Его с творцами древними сравнявшим; Гордится кем родимая страна, Чьим гением украшена она, Кто показал впервые в полном блеске Нам живопись пленительную - фрески. Им не страшны бегущие года, И прелесть их не блекнет никогда, Но овладеть их красотою смелой Лишь можно кистью быстрой и умелой. Зато хорош обыденный прием Для гениев, тяжелых на подъем, Неспешное там масла испаренье Художнику прощает замедленье. Он робкой кисти волен позволять Погрешности в картине исправлять, И с новым взглядом может он свободно Переправлять работу как угодно. И многие значенье придают Возможности так улучшать свой труд И справиться с задуманной работой, Начавши вновь в двадцатый раз иль в сотый. Но стенопись не любит долго ждать, За ней художник должен поспевать, Чтоб уложить в работе торопливой Ее красы момент нетерпеливый. Она, коль быстрый миг пропущен тот, Художнику пощады не дает; Напрасны здесь попытки отступленья: Ей нужен смелый взмах, без повторенья, Ей нужен тот разносторонний ум, Где сходятся талант и смелость дум, Ей кисть нужна, чтоб покорять искусство, Кисть гения, которой водит чувство И вдохновенья пламень неземной; Как молния, с волшебной быстротой Она по фону легкому летает, На нем свои красоты рассыпает... Зато, меж разных школ письма, из всех На долю фресок лучший пал успех, И знатоки картин, без исключенья, Ей отдают пред всеми предпочтенье. Нашли в ней славу Юлий, Рафаэль, И Аннибал, и Анжело Микель; Они, Миньяры дней своих, желали, Чтоб труд их жизни фрески увенчали. Мы видим здесь во всей своей красе Приманки этой живописи все; Здесь в первый раз ее теней узоры Зажгли живым восторгом наши взоры, Очаровала прелестью тонов Она не только тонких знатоков Всего Парижа и кругов придворных; Чудес ее влиянье плодотворных Шло далее: не раз придворный франт, В искусстве и науках дилетант, Стоял пред ней с неясною тревогой И развивал невольно вкус убогий. Но вместе с посещеньем короля Достиг зенита славы блеск ее. Монарх, великих доблестей носитель И истинно-прекрасного ценитель, Умеющий без промаха судить, От содержанья внешность отличить, Людовик наш, ум коего высокий Дает своим сужденьям смысл глубокий, Изрек ее божественной красе Всего два слова, но ведь знают все, Что в двух словах король наш справедливый Сказать умеет приговор правдивый. Вкус верный господина разделял Министр Кольбер. Он чувства не скрывал, Тот смелый гений, дивными плодами Своих работ блистающий пред нами, Кому король за славные труды Торговли и искусств вручил бразды, И кто свою высокую идею Художнику доверил, чародею, Чтоб завершить при помощи его Святую пышность храма своего {*}. {* Saint-Eustache. Кольбер был прихода St.-Eustache; он там похоронен. - Примеч. авт.} На мастера священный пыл находит, Его рука свободно кистью водит, Кладет мазки и переход тонов Смягчает... И пред взором знатоков Три чуда разом, в трех произведеньях, Предстали ждать их тонкого сужденья. Но Божества прелестные черты, Средь образов небесной красоты. Величием торжественным блистают; Они в себе чудесно отражают Его природы свойства пресвятой - Могущество и разум всеблагой; И то в них зритель различать умеет, Что слабый ум постичь едва лишь смеет. Своих забот, Кольбер, не оставляй; В родной стране искусства насаждай; И посреди ревнивых попечений Не забывай, что есть великий гений, Чья кисть могла бы на закате дней Умножить славу доблести твоей. Такие люди редки между нами, Нельзя небес пренебрегать дарами, И, полные чистейшей красоты, Труды его привлечь к нам должен ты. Ты должен на себя принять заботу, Чтоб вдохновенной кисти дать работу; К таланту сам с поклоном ты иди, А предложений от него не жди. Не могут льстить таланты мировые, Они всегда придворные плохие, Они себя искусству отдают, Они вперед в искусстве лишь идут. Кто для двора, а кто для муз родится, Соединять все вместе не годится, Рассеянный бесплоден будет дух, И гений к суете быть должен глух. Они, забыв труда святое бремя, Не захотят отдать визитам время, Ряды твоих придворных наполнять И похвалу невежд себе искать. Поверь, любовь к искусству в них безбрежна, Что вне его, они к тому небрежны; Прости же им невольный этот грех, В нем кроется их творчества успех. Довольствуйся, что тем лишь угождают Они тебе, что вкус твой услаждают. В работах их таланта виден свет; Спроси свой вкус, он верный даст совет. Он без ошибки выбор твой предскажет, Достойного избранника укажет... Ты вознесешь искусств победный трон, Лавровый твой венок украсит он; Ты поразишь потомков отдаленных В творениях, тобою вдохновленных!

 Отправлено: 28.04.15 21:43. Заголовок: МОЛЬЕР И ВРАЧИ..

МОЛЬЕР И ВРАЧИ

Было бы естественно заметки об отношении Мольера к врачам увязать с главой о «Мнимом больном», последней и самой «медицинской» его комедии. Но этой пьесе сопутствуют обстоятельства столь трагические, что рассуждения о путях гиппократовой науки в XVII веке показались бы кощунственными, во всяком случае — неуместными. А потому да простится нам такое забегание вперед, благо для того представляется повод.

Мольер начал и кончил пьесами о врачах. Может даже показаться, что врачи становятся его навязчивой идеей, и трудно понять такую пристрастность, чтобы не сказать — беспричинную злобу. Само по себе перечисление достаточно убедительно:

1658: «Влюбленный доктор»

1659: «Летающий доктор»

1660: «Доктор-педант»

1661: «Три врача-соперника»

«Вязальщик хвороста» (который станет «Лекарем поневоле»)

1665: «Любовь-целительница»

1666: «Лекарь поневоле»

1673: «Мнимый больной»

Не говоря уж о многочисленных отсылках к медицине, к врачебному жаргону (как в «Дон Жуане» и «Господине де Пурсоньяке»), к болезненному состоянию иных героев — например, к ипохондрии Альцеста. Откуда такое ожесточение у человека доброго от природы, «неизменно справедливого сердцем» и скорее снисходительного, несмотря на острое чувство смешного и иронический склад ума? Почему в его пьесах нет ни одного врача, который не был бы нелеп или отвратителен, тогда как множество его персонажей вызывают симпатии, хоть на миг? На то есть две основные причины, остальное маловажно. Все друзья и близкие Мольера согласно указывают на его мечтательную натуру, склонность к меланхолии и грусти, что делало его в обществе, вопреки ожиданиям, несколько угрюмым. «Мольер вовсе не смешлив», — говорит Скаррон. Его веселость и паясничанье на подмостках чисто профессиональны; они не выражают подлинной сути его души, где скрывается печаль, переходящая в завороженность своими горестями, а затем и в страдание, усугубляемое тем, что оно остается тайным. При всех своих удачах добился ли он того, чего хотел? Не жалеет ли он о том, что выбрал сцену? Борясь за изменение общественного статуса актеров, не думает ли он о себе самом, о том, на сколько ступенек он спустился по социальной лестнице, увлекаемый своей страстью к театру? У этого упрямца бывают минуты колебаний. Этот стойкий солдат может дрогнуть, впустив в свои мысли тот страшный вопрос — «зачем?», который мучает великих художников: ведь все они так или иначе непоняты и обмануты. По мере того, как идут годы и истощаются силы (ремесло драматурга-актера-режиссера-директора труппы пожирает всё!), то, что прежде было только намечено в характере, начинает укрепляться, развиваться. Незаметно Мольер становится ипохондриком. Но если обыкновенные больные погружаются в бесплодное и изнурительное самосозерцание (постоянно прислушиваясь к своему недугу, постоянно в поисках нового врача или чудодейственного средства), то существа возвышенные больше заняты душой, чем телом, и открывают для себя всю терпкую сладость мизантропии: сдавленные рыдания, сердитые слезы и беспомощность; для окружающих это не менее тягостно и утомительно. И только немногим редкостно одаренным людям удается подняться над собой и претворить в искусство свою боль и тоску — постоянный предмет наблюдений их беспокойного ума. Рисуя портрет другого, они невольно говорят о себе. Вот почему их создания так обжигающе правдивы и столетия спустя все еще полны жизни. За приемами и ухищрениями мастерства сквозит извечная, всем нам понятная человеческая тревога. И больше всего нас трогает именно это признание в своей слабости, а не комедия, которой писатель развлекает самого себя.

Но если огорчения и неудачи ускорили развитие неврастении у Мольера, то и скверное состояние здоровья тому несомненно способствовало. Он страдал, с одной стороны, расстройством пищеварительной системы, что вызывало головокружения, головные боли, мелькание «мух» перед глазами. И неудивительно, принимая во внимание тогдашнюю кухню — дичь с душком, чудовищно острые соусы, запеченные паштеты, обилие каких-то странных сладостей — и его неправильный образ жизни. Впрочем, эти неполадки как будто исчезли, когда доктор Мовиллен посадил его на молочную диету. Но самая серьезная его болезнь гнездилась в легких. В те времена, когда было принято произносить нескончаемые трагические тирады, не переводя дух, Мольера бранили за «короткое дыхание». По свидетельству современников, Мольер на середине фразы «заикался», что в комедиях производило замечательный эффект, но было пагубно, когда он брался играть цезарей. Бедняга, задыхаясь, с шумом вбирал воздух в легкие; можно представить себе, какие за этим стояли усилия! Легочная недостаточность осложнялась общей хрупкостью организма, а постоянно копившаяся усталость и жестокая меланхолия дела не улучшали. В 1665 году он схватил воспаление легких, сопровождавшееся сильнейшим кашлем и кровохарканьем, так что ему пришлось прервать работу. Стараясь, как всегда, использовать даже физические недостатки актера, он сокращает и обрубает фразы в тех ролях, которые предназначает для себя. Это особенно заметно после 1665 года. Он берег силы, избегал приступов кашля.

Итак, Мольер был серьезно болен. И, как всегда бывает в таких случаях, чем тяжелее становилось его состояние, тем отчаяннее он искал обманчивых утешений. Для него лучшим способом было смеяться над своей болезнью и смешить ею других; но сколько тревог, о которых зритель и не подозревал, таилось под колпаком Аргана! И это вовсе не проявление мужества, а самая обычная, почти расхожая реакция. То же можно сказать и об его отношении к врачам. Сначала по свойственной ему любознательности он ими интересовался, может быть, даже был зачарован тайнами их ремесла. Он доверился врачам. Но потом, так и не получив исцеления, он проникся сомнениями, а затем впал в настоящий нигилизм по адресу медицины. Он обращался к бродячим лекарям и убедился в их шарлатанстве. И вот круг замкнулся, Мольер возвращается к своей исходной точке — той, на которой стоят здоровые люди: к слепой вере в благодетельные силы природы. Эти мысли подробно развиты и высказаны в «Мнимом больном»:


«Когда врач обещает помочь вашему организму, успокоить его, освободить его от того, что ему вредно, и дать то, чего ему не хватает, исцелить его, восстановить его деятельность, когда врач обещает вам очистить кровь, излечить внутренности и мозг, сократить селезенку, наладить работу легких, починить печень, укрепить сердце, сохранить нормальное количество внутреннего тепла в организме, когда он уверяет, что знает секрет продления жизни на долгие годы, он рассказывает вам медицинский роман. А как дойдет до проверки на опыте, то ничего у этого врача не выходит, и вы словно пробуждаетесь после волшебного сна с чувством досады, что всему этому поверили».

О лекарствах:


«У него есть причины отказываться от них: он уверяет, что лекарства хороши только для людей здоровых и крепких, у которых хватает сил выдержать одновременно и болезнь и лекарство; у него же самого ровно столько сил, сколько нужно, чтобы выдержать только болезнь».

О природе:


«Надо только оставаться спокойным. Природа сама, если ей не мешать, постепенно наводит порядок. Это только наше беспокойство, наше нетерпение все портят: люди почти всегда умирают от лекарств, а не от болезней».

Но почему же, согласно Мольеру, нужно полагаться на природу?


«По той причине, братец, что пружины нашего механизма — это тайна, в которой до сих пор люди никак не могут разобраться: природа опустила перед нашими глазами слишком плотные завесы, чтобы можно было через них что-либо разглядеть».

 Отправлено: 28.04.15 22:09. Заголовок: Описание фильма «Мол..

Описание фильма «Мольер (1978)»

Мольер (1978)
Детство великого французского драматурга Жана- Батиста Мольера (Филипп Кобер) прошло в среде состоятельных буржуа, которые стали в дальнейшем героями его многих пьес. Сын придворного обойщика, маленький Мольер рос в довольстве и достатке, под надёжной заботой любящей матери, которая, произведя на свет шестерых детей за семь лет брака, умерла. Мольеру в это время исполнилось десять лет. Театральным действом мальчик Мольер (Фредерик Ладонне) увлекался с самого детства: балаганчики на ярмарках, приезжие бродячие артисты, чуть позже – театр…

Биографическая драма Арианы Мнушкиной «Мольер» (1979) рассказывает о детстве драматурга, оказавшем большое влияние на всю его жизнь.



Год выпуска: 1978
Жанр:Драмы
Страна: Италия Франция
Продолжительность: 260 мин.
Сценарист: Ариана Мнушкина
Режиссер: Ариана Мнушкина
Актеры: Филипп Кобер, Мари-Франсуа Одоллент, Жан Дасте, Морис Шевит

Помню, как прочла в журнале о съёмках этого фильма, очень ждала - и не дождалась. У нас так и не показали!

Попробуем найти?

 Отправлено: 21.04.23 22:10. Заголовок: Пока комп молчал пер..

Пока комп молчал, перечитала книги в бумажном носителе, что было под рукой и что навело на мысли в полемике с Натальей на форуме и Дзене. Не, ну полемика вещь хорошая, на размышления подвигает. Мне понравилось. И о Мольере, и о либералах. Когда она, полемика, происходит в рамках обмена мнениями на предметы отвлеченные и не триггерит в защиту Констанции. Ну, если, конечно, Констанция или Мурад Великий не священные коровы. Поскольку какая корова священная, а какая нет -вопрос философский. И так. Перечитаны мной две вещи: Жорж Бордонов " Мольер" и детская энциклопедия о развитии государственной и либеральных идеологий в России. И собственно, что я хочу сказать.
Ну я лет десять назад в обличье Коризанды открыла эту тему -прошу взглянуть. И знаете в чем изюм? Десять лет назад я сказала, что:

1 Мифы о великой личности ну ооочень сильно отличаются от правды об упомянутой личности.

2 Стереотипы об исторической личности очень сильно отличаются от этой личности.

3 Как правило, если подойти к изучению исторического персонажа исходя из принципа Бордонова: пристальное и при этом эмоциональное изучение - человек оказывается
А. Другим. Абсолютно другим.
Б Ну на 80 порядков интересней, разносторонней чем мифы, легенды и стереотипы.

4. Ну кратко: ярмарочными театрами не увлекался (не тот статус у семьи, театр Бургундский отель посещали регулярно парижские респектабельные буржуа, это было хорошим тоном -посещение театра. Но не уличные представления -а вот это было плохим тоном. С учетом, что дед по матери придворный скрипач, дяди придворные композиторы, дирижеры и музыканты - ярмарка это было фу. Семья богатая, образованная и почтенная) Не был романтиком, был прагматиком, отец не препятствовал, а помогал, даже в старости взял потомственные обязанности королевского камердинера и опеку над вдовой младшего сына и внуками чтобы освободить Мольера для театра) и т.д. История выбора в пользу театра там куда красивей легенд. О чем и говорит Борднов -насколько правда интересней легенд.

5 Ну и вечное-бесконечное. Вооот такой Мольер-исполин. И вот такой ничтожный король Людовик Великий пигмей в оценке всевозможных авторов литературной критики, король во многом создавший европейский театр. без которого вообще бы Мольер не реализовался. Не логично и не разумно противопоставлять Театрального продюсера и спонсора режиссеру. Они вместе работают. Не логично противопоставлять главу государства и режиссера государственного театра. Искусство во многом выражает и облекает в художественную форму государственную идеологию.Театр, опера и балет были королевскими и государственными игрушками. Да и если конкретизировать - мировая история скупа на титул Великий. Второй и последний из представителей Бурбонов общественной оценкой этого признания удостоен.

 Отправлено: 21.04.23 22:26. Заголовок: Посмотрела на дату с..

Посмотрела на дату своего опсуса: 27.04.15. Ого. Прям число приближается к полным восьми годам. И вот все равно, образ Мольера весь в ...ну я не знаю. Пусть в кисейной тоге стереотипов и легенд. В этих легендах начисто растворилась прекрасная рыжая великая женщина, стоящая за плечом великого мужчины. Великая актриса Мадлен Бежар, ради юного, на пять лет моложе её (а впрочем, ей тогда было только 25-27), звезда парижской сцены, любовница принца крови, богатая содержанка графа Модена, домовладелица, все бросает к ногам юного сына обойщика и...покидает Париж, театр, дом, родителей, богатого покровителя-принца (справедливости ради -благородный человек, помогал ей всю жизнь) и...уходит с юношей с бродячей труппой актеров. Там не было ярмарочного вертепа. Там была история любви и творческого союза.
Они были вместе двадцать лет, вместе вывели театр на королевские подмостки, он ей изменял с гаремом красивых актрис, она тоже не прерывала эпизодические встречи с принцем (с другой стороны -принц труппе помогал, зачем его обижать), потом женился на её сестре на 20 лет моложе своей возлюбленной, брак не задался, рыжая Мадлен Бежар завещала ему и сестре свое состояние. В общем, это интересней стереотипов.
Ну так же как от гавота на кастрюльках композитора Люли камня на камне не остается, если поинтересоваться правдой.

 Отправлено: 21.04.23 23:09. Заголовок: Вот что мне приятно,..

Вот что мне приятно, обсуждая указанные темы, не могу я не вспомнить моих учительниц по литературе и русскому. Их было две: Изабелла Исааковна и Лидия Викторовна. Прекрасные были учительницы, умные, образованные, милые. А почему вспоминаю: а говорили они почти слово в слово как автор тех тематических тредов в данных темах.
1 Радищев мученик, герой, а во власти исключительно уроды. Он тем прав, что с эмоциональной болью сказал о большой социальной проблеме, за что в Илим и отъехал.
2 Чаадаев -то же самое.

3 Российская империя была страна мрачная, депрессивная, отвратительная, люди в ней -имелось в виду крепостное сословие, исключительно страстотерпцы, угнетаемые и принуждаемые. Все там было сумеречно, грязные дороги, вороны на погостах, где-то вдали одинокий пахарь с клячей и тоска.

4 Уже сказано, всякие монархи и высшая администрация исключительно морды противные, изуверы. Князь Воронцов покровитель Радищева из зоны критики выводился, князь Потемкин-Таврический в список уродов у власти вводился. (Это не троллинг, Лидия Викторовна тоже так их называла).
5 Знание о имущественно-земельных отношениях крестьян и помещиков, статусе крестьян, положении крестьян, самой технике продажи исключительно по двум источникам:
А страшные байки типа кормления щенков женской грудью и барина-педофила.
Б. Криминальные сводки типа дела Салтычихи и прочих изуверов (ну если дела до суда доходили, так все же судили)
В Распродажа на Авито. Газеты от 19-го века, где за гроши спившиеся дворянские маргиналы распродавали вместе с хламом старых слуг, крестьянских сожительниц и собственных детей с ними прижитых, поскольку содержать не могли. Стоил такой товар копейки, как это и бывает на Авито -старые, дети, женщины без проф. навыков. Явление, конечно, тяжкое. Но не массовое. Крестьянин стоил очень дорого и было сие действо не там и не так.
6. Я про Мольера забыла. А как же. Лидия Викторовна усердно педалировала тему, что Мольер гигант мысли, опровергатель устоев, критик абсолютизма и что он короля завуалированно чмырит. Ну вот надо, обязательно надо, чтобы в монархической стране, в период абсолютизма, директор королевского театра находящийся полностью на королевской дотации, у которого король обеих детей крестил, вот непременно он фигу в кармане держал, короля в душе не уважал и в монархию не верил. Но тайно.А король, конечно, ничтожен, потому что Мольер велик. Иначе как-то картинка не укладывается в восприятие. Да вроде этот посыл тоже есть в треде?

 Отправлено: 28.04.23 07:38. Заголовок: Тот факт, что Мольер..

Тот факт, что Мольер вышел из Клермонского коллежа хорошим латинистом, сомнений не вызывает. Это подтверждается и описью имущества, составленной после смерти Мольера. По описи, в его библиотеке кроме Геродота, Плутарха и Гелиодора были Тит Ливий, Ювенал, Сенека, Вергилий, Овидий, Гораций, Лукиан, Теренций, Кассиодор, Диодор Сицилийский, Валерий Максим и Юлий Цезарь. Он, очевидно, знал, и очень неплохо, античную философию от Сократа до Эпикура. Его взгляд на мир в последние годы, когда подводится итог всем долгим размышлениям, окрашен стоицизмом, но этот стоицизм смягчен горячей верой в будущее человека, в возможности научного знания, просветлен неистребимой любовью к жизни.

Ж. Бордонов
Клермонский колледж. Клермонский, прошу прощения, а не Наваррский. Пойду гляну, чему там учили. Но насчет принцев крови я не ошиблась. Это колледж молодых аристократов. Буржуазная верхушка туда пробивалась. Надо ли говорить, что классы формировались по социальному статусу и принцы и аристократы были отделены перегородкой из позолоченного дерева на лекциях? В остальном программа не отличалась, обучение было общим и иезуиты на то время были самыми сильными педагогами. Ну то, что в колледже не было никакого религиозного прессинга тоже говорить не надо, ибо то, что сами иезуиты результат эволюции в католицизме и компромисса, чья политика предполагала гибкость и конформизм. Пошла интересоваться.

 Отправлено: 28.04.23 08:05. Заголовок: Не театральный дедуш..

Не театральный дедушка. Дедушка если и любил театр то так, как зритель, без фанатизма. Была театральная бабушка. Владелицей корсажного ателье была бабушка, Агнесса Поклен урожденная Мазюэль, дочь придворного скрипача. Прадед умер до рождения Мольера, Агнесса сразу почти при рождении осиротела, но её воспитывал дядя, придворный музыкант.В общей сложности у Мольера вместе с бабушкой было десять родственников королевских музыкантов. Да, бабушка прагматично остатки дорогих тканей от работы сына использовала. Корсажи на заказ отделывала, шила детские камзольчики и юбочки. Внуков обшивала и одевала красиво.

При этом в описании её вещей есть лютни, арфа и клавесин. Она была разносторонней музыкантшей. Прагматизм с эстетикой она вполне рационально совмещала. И да, придворные служащие на театральных представлениях присутствовали. Из своей ложи. Была такая система задрапированных закрытых лож с окошками -прорезями. Королева Анна Австрийская эту систему ввела. Ибо епископ Парижский ворчал, мол негоже добродетельной вдове-королеве созерцать сии срамные зрелища, за ним кое-кто из кардиналов бухтели, королева была пылкой театралкой, вот она и ввела закрытые ложи в королевском театре, дабы епископы заткнулись и придворные служащие из своей ложи смотрели оперы, балеты и спектакли королевского театра. И родню, само-собой водили. А уж Мазюэли, десять человек оркестра! Святое дело. Все как всегда.И в наше время родственники театральных служащих на всех премьерах присутствуют. Мольер был сыном королевского камердинера, племянником половины труппы королевских музыкантов. По той ветке он представитель пятого поколения династии театральных музыкантов.

Вот скажите, какие проблемы-то с отцом могли быть, если у отца его собственная мама выросла среди королевских кулис и оркестра, если он, отец, с детства присутствовал на всех спектаклях королевского театра и сам отец потомок королевских музыкантов по маминой линии? Его прадеду ещё Генрих Великий аплодировал.
Французские короли театралы, балетоманы. Это хороший способ максимально приблизится к королю. Куда ближе чем камердинер. Чего бы и не. С учетом что Мазюэли очень даже неплохо материально живут и со связями. Так что не дедушка, а бабушка Кстати, дама энергичная, бойкая. Театралка, само собой. И жила долго. Была очень даже жива, когда внук создал свой первый театр. Может, она сыну, отцу Мольера мозги и прессанула поддержать сына. Мама -святое дело!

В любом случае, тема театра в этой семье была, изначально семья театральная. Так что особых возражений о том, чтобы сыночка продолжил династию служащих королевского театра не было. И кстати, музыкальное образование и поставленный голос -это работа бабушки, не? Она же музыкантша. Или внучатых дядек и кузенов. Так что это была бабушка Маленькая неточность у Булгакова и в провалившемся фильме. А там дедушка? И малость долбнутый? Ну кто бы сомневался.Как говорится, была бы бабушка мужиком, был бы дедушка.

Это мы берем прямую линию. А так -бабушкина сестра дважды замужем за музыкантами королевского театра. Там двоюродных и троюродных по этой линии -да весь оркестр!
Но вот насколько он был душевно близок с бабушкой -бог весть. Она много работала и была очень занята. Вообще у Мольера в пьесах бабушки -этакие Марфы-Посадницы. Суровые, властные, умные, очень почитаемые семьей.

 Отправлено: 28.04.23 08:43. Заголовок: О дедушке и бабушке...

О дедушке и бабушке. Каждый в браке принес 2200 ливров. Это очень много. Определить покупательную способность того ливра невозможно, но 2000 ливров это приданное верхушки мидл-класса. Так что сиротка обижена не была и королевские музыканты не бедствовали (кто бы сомневался). Для деда Мольера это второй брак, он вдовец в первом браке. Был ли это договорной брак, или по склонности -бог весть. Но чета дружно шла вверх по социальной лестнице, богатея и получая придворные должности (чувствуется помощь Мазюэлей). Девушка буржуазной верхушки не работала -это было неприлично. Агнесса Поклен урожденная Мазюэль плевала на это и работала. И была весьма успешной бизнесвумен -её ателье процветало, имело статусных заказчиц, она вела обучающие курсы рукоделия для девушек. Была не лишена благотворительности -учила бедных девушек бесплатно.

Вот бабкина закваска. Мольер говорил: Ты трус, если пасуешь перед поставленной целью! И в нем есть этакая фамильная купеческая хватка: коммерческая цепкость, прагматизм, стратегическое мышление.Четкий бизнес план, финансовый расчет, устранение конкурентов. Театр -это же коммерческий проект. Актеры вносят пай перед каждой премьерой и отбивают расходы и получают прибыль с кассового сбора. Тырил Мольер безбожно. Особенно у Сирано де Бержерака. Там если не 50%, как бы цензурно сказать, тыренного у Бержерака, при чем дословно. Сирано возражал. Мольер пожимал плечами и прямо говорил: Беру свое добро там, где его нахожу. Этакий Мокий Парменыч.

Похож на нашего поэта Кольцова. У того тоже -поэзия отдельно, бизнес отдельно (а бизнес-то скотобойня и гуртоправство -ещё та поэзия). Так Кольцов прямо говорил: попадешься ты мне в торговле -обману и обдеру как липку! В купеческом деле не обманешь -не продашь. Мольер тот ещё хват -наследник обойщиков и музыкантов. Прям такой микс прагматизма и эстетики -удивительно.

 Отправлено: 28.04.23 09:46. Заголовок: Сблызнуть из Парижа ..

Сблызнуть из Парижа в провинцию было актом глубокого прагматизма. В воздухе хорошо так попахивало Фрондой. А ни дай бог хоть краем, хоть косвенно замараться -все, прощай планы о королевском театре. Поэтому свалить подальше было результатом хорошего стратегического расчета и семейного совета. Отец выкупил и оплатил долги сына за провальный театр, дал 630 ливров подъемных -сколько мог, благословил-поцеловал и в дальний путь.
Как пишет хронист : не было в 17-м веке людей более преданных монархии, чем актеры. ибо они сервитутные люди. Все театры под покровительствами герцогов и принцев крови. Король это вышка карьеры и вишня на торте. Король освобождал актеров Мольера из уголовки даже за убийства и зарплата 300 ливров в месяц -это ж мечта каждого актера.Так что продолжал работать принцип вассалитета и актеры были супермонархисты. Так что Мольеру Фронда была очень не с руки и он мудро свалили с труппой в провинцию подальше.

 Отправлено: 28.04.23 11:49. Заголовок: Про интриги, стратег..

Про интриги, стратегическое мышление и харрасмент. Собственно, при принятии в труппу внешность учитывалась. Так же как и сейчас. Как минимум благообразие требовалось, а если актриса ещё и красавица, то это дополнительный бонус к таланту. В принципе все актрисы у Мольера были красивые, но две были ослепительные красавицы с репутацией первых красавиц эпохи. Одна из этих двух знаменитая Дюпарк. Были у директора театра отношения с актрисами? Ну как всегда и как везде. Естественно. Они красивые и в благосклонности его заинтересованные, он не железный. К чести Мольера: он никогда не настаивал, не принуждал к сексу а дело было по доброй воле. Сами актрисы чаще провоцировали, ибо были заинтересованы. Насчет начальственного прихватывания попок -ну вообще-то Мольер предпочитал красиво ухаживать. Он человек с хорошим вкусом. Стихи посвящал, подарки красивые делал. Дюпарк была его любовницей. Супруг Дюпарк, актер этой труппы, помалкивал и не вмешивался. Из серии:
Муж приходит домой, застает жену с любовником. Кричит и багровеет:
-Почему?
Жена:
- Мы ж не с твоей зарплаты живем! И квартира, и машина, и поездки во Францию и дети в престижных вузах.
Муж:
- Я спрашиваю почему кормилец на полу босый стоит?

Так вот. Во время гастролей в Руане посетил театр Корнель. Тот самый великий драматург. И влюбился старик в красавицу Дюпарк до беспамятства. А труппа Мольера направляясь в Руан спала и видела чтобы Корнель отдал премьерную пьесу их труппе. И тут такая удача! Влюбился дед в красавицу!
На коллективном худсовете (да-да, прям там, ибо у нас хронист Ланграж есть) коллектив решил: Дюпарк! Вперед! И Дюпарк долго деду голову морочила. То не подпускает, то с плеча рукав скользнет, то прогонит, то с ним вместе музицирует. Труппа вместе с мужем и директором-любовником замерев и не дыша наблюдала. Ну кто бы сомневался -соблазнила Дюпарк Корнеля, отдал им свою ещё не вышедшую в печать пьесу! Ейс! Получилось! Коллектив ликует и бургундским сие дело отмечает. Предполагаю, отметили раньше, когда Дюпарк с Корнелем переспала.

Вот я думаю: лоханулись сценаристы "Мольера". Такой изюм пропустить! А они все: клюква, клюква. Зачем клюква, если правда столь сценически выигрышна? А как вы хотели? конкуренция -вещь такая. Циничная. Зато работает. Если красивые молодые актрисы это мольеровские боевые кони, то чего же Мольеру их в ход не пускать в стратегической игре. Он же не романическими мечтами и пылкостью (коих у него и не было) путь вверх своей труппе прокладывал. И в системе его морали в войне все средства хороши. Тем более человек не себя ради, а за коллектив. Как и Дюпарк. Сильно ей этот дед сдался бы, если бы он не был Корнелем. Вот мало что в театре меняется. И сервитут пред монархом или президентом, и театральный гарем, и конкуренция.