Отправлено: 12.06.21 18:21. Заголовок: Дени Дидро

1760 год. Париж. До Великой Революции ещё далеко но, благодаря стараниям энциклопедистов - учёных, философов, художников, умами овладевает идея либерализма: личной свободы. Права на свободу и обязанности её отстаивать. Самая светлая идея, какую только мог породить восемнадцатый век.
Но - сильна инерция! Совершенно невозможно напечатать уже написанную книгу о происходящем за стенами "святых обителей". И тогда в бесчисленных рукописных копиях стали распространяться письма некоей монахини по имени Сюзанна Симонен. Девушки, постриженной насильно.


Ходили слухи, что беглой монахине покровительствует, прячет её маркиз де Круамар. Так ли это - точно не знал никто, но маркиз получал письма с предложениями помочь бедной девочке. Сюзанне предлагали службу, дружбу, безопасность... Невероятное "повреждение нравов" в католической стране!

И никто тогда ещё не догадывался, что "письма" - главы романа, автор которого - Дени Дидро, глава энциклопедистов.
загрузка картинок
Написать столь правдоподобное произведение от лица женщины можно было только рассказав реальную историю. И действительно, героиня НЕ выдумана.

Но чего же добивались энциклопедисты?
Полагая Человека существом разумным, они не стали предлагать готовых рецептов изменения жизни, прямых революционных призывов у них нет. Но, публикуя свои сочинения об устройстве Вселенной, о физических и химических процессах, о народах земли и разных устройствах государств, о различных религиях и атеизме, об искусстве и культуре, они знакомили соотечественников с многообразием мира. И подводили к мысли о необходимости личного выбора судьбы. Как своей собственной, так и судьбы своего отечества.
Но не веренее ли воззвать не к разуму, а к чувствам? Заставить читателя возмутиться вещами обычными - привычными? И пусть читатель сам сделает вывод: так НЕЛЬЗЯ! Пусть считает, что додумался сам, что сам такой умный.

И вот - на страницах "писем" перед нами обычная - типичная адвокатская семья. Три дочери. Младшая, Сюзанна, чувствует равнодушие родителей к себе, переходящее в неприязнь, но объяснить пока никак не может. Её ставят перед фактом: семья разорена, и от неё требуется дать согласие на постриг. В пятнадцать лет.
"Помоги мне искупить мой грех!" - требует мать. Признаётся, наконец, что Сюзанна - не дочь своего отца. Господин Симонен её вырастил, но приданого уже не даст!

Сцена пострижения, при всём внешнем благолепии, страшна: "Нет, сударь нет!" - кричит Сюзанна, но мало кто услышал её решительный отказ. Дело сделано - теперь она "Христова невеста".

Настоятельница, мадам де Мони, сразу же распределяет всё её время между уроками языка, музыки и работой в теплице.
<a href='https://postimages.org/' target='_blank'><img src='https://i.postimg.cc/hvkwLTPH/scale-1200-2.webp' border='0' alt='scale-1200-2'/></a>
Чтобы не предавалась отчаянию? Не только. Нечаянно она произносит вслух то, о чём могла только думать про себя: Сюзанна должна научиться себя кормить.
Это что же... это же значит, что она должна уметь жить не только в монастыре? Но разве монастырь - это не навсегда? Нескоро поймёт Сюзанна, что её первая настоятельница видела людей насквозь. И её разглядела сразу: поняла, что эта девочка в монастыре - случайность. По натуре - никакая не монахиня.

Казалось, Сюзанна примирилась со своей участью. Размеренная жизнь в учреждении, где каждый занят своим делом - к этому можно привыкнуть. Но...
Умирает мадам де Мони - и появляется новая настоятельница Христина.

Всё. Конец всякой разумной жизни. Теперь всё время распределено между обрядами, самобичеваниями, покаяниями, изнурениями плоти и всенощными бдениями. И всё это - непременно с власяницами на грешном теле.
залить скрин
Первое, что сделала Сюзанна - сожгла это выданное её орудие повседневной пытки. А затем вызубрила наизусть устав, чтобы не делать ничего, порождённого больной фантазией Христины, но уставом не предусмотренного. Этого оказалось достаточно, чтобы за ней закрепилась репутация бунтарки и паршивой овцы в Христовом стаде.


А что же остальные насельницы святой обители? Как только появилась возможность развлечься травлей "сестры" - у каждой второй проснулись садистские наклонности! Отбирают еду, рассыпают по полу битое стекло, не дают мыться, крадут из кельи ночной горшок, а потом пытаются доказать, что сестра Сюзанна одержимая - выходит куда - то по ночам!


Но есть и те, кто возмущён столь явной несправедливостью. Сестра Урсула, девушка из знатной семьи со связями, решается помочь Сюзанне добиться расторжения обета. Передаёт "на волю" бумаги, находит адвоката...
И читатель вместе с Сюзанной переходит от отчаяния к надежде, от мыслей о самоубийстве к решению жить - и жить свободной.
Увы, суд проигран. Всё, чего удалось добиться - это перевода в другой монастырь.

Странный этот новый монастырь: такой весёлый, такой безалаберный! И чем здесь заняты монахини, кроме добывания с воли сладостей и ликёров? Старая настоятельница словно ничего и не замечает. Сюзанну она принимает как - то преувеличенно ласково, хвалит её внешность и таланты, обнимает и целует, приходя при этом чуть не в экстаз... И зачем эта сумасбродка ночью забралась к Сюзанне в постель? Говорит - замёрзла. А в дверь тут же заглянула сестра Тереза - словно ревнует!

Странно ведёт себя и отец Морель, духовник. Выслушав от Сюзанны на исповеди эту историю, он предостерегает от греха, но не желает объяснить, в чём же тут грех. Стыдливо отвечает, что "не вина, а беда этой женщины в том, что она не призвана быть монахиней".
- Но ведь и я не призвана! - вырывается у Сюзанны, - неужели все такие кончают сумасшествием?
- Нет... Иные поглядывают в колодец, мечтая о покое на его дне, иные - за стены монастыря, мечтая о семье, иные надеются, что стены монастыря рухнут сами. А самые счастливые - те, кто по очереди переживает все эти иллюзии.
- Вы, святой отец, рассказываете мне мою историю!
- Это и моя история!

Оказывается, и отец Морель в церкви - человек случайный. А НЕ случайные есть?
Вспоминая всех, с кем сводила её судьба, Сюзанна может назвать только одну девушку, которая видела своё будущее только в монастыре. Годами уговаривала родителей - едва отпустили. И кажется, она вполне счастлива. Одна...

Вывод из разговора Сюзанна сделала: сбежит - искать не будут. Ошибочный вывод - ищут...
Пряталась в какой - то ночлежке, нашла работу в прачечной. Хозяева - добрые люди, но бедные, сами едят не досыта, и работницу кормят ровно так, чтобы работала. А ведь Сюзанна - неплохая пианистка, и языки знает, могла бы стать компаньонкой... да хоть служанкой - лишь бы не монастырь!

Такой вот открытый финал. Сюзанне уже двадцать три года. Это - УЖЕ или ЕЩЁ только? Она пока не поняла, что монастырь - это общество в миниатюре. Так же всё зависит от Главного, как бы этот Главный ни назывался. Так же люди грешат, когда сознают: не накажут! Пороки там нагляднее, но хотя бы есть кому пожаловаться на дурное обращение. И кормить там обязаны. А в миру? Неужели придётся быть благодарной за каждый кусок?

(Вспоминая форумные споры, могли или не могли постричь насильно, да ещё и несовершеннолетнюю. Заметьте, никто из первых читателей не усомнился в реальности истории. И правильно: героиня - то живая и реальная, только на момент написания романа ей было уже лет 60. А обстоятельства пострига - настоящие, никого не интересовали её годы, раз монастырю уже заплачено!)

 Отправлено: 13.06.21 02:42. Заголовок: Наталья пишет: (Вс..

Наталья пишет:

цитата:

(Вспоминая форумные споры, могли или не могли постричь насильно, да ещё и несовершеннолетнюю. Заметьте, никто из первых читателей не усомнился в реальности истории.

В жизни всякое бывает.
Но Сюзанну однако не постригали насильно, это какой-то разошедшийся по Инету очередной "кинон". В повести она отказывается принять постриг и возвращается домой, после чего мать молит ее передумать.
Сюзанна - внебрачный ребенок, ее появление в семье вбило клин между матерью и отцом. Поэтому ее не просто не любят, а тихо и глухо ненавидят. Дать приданое - да ну, есть же законные дочери. Отпустить жить своим умом - пойдут плохие слухи о семье. Поэтому родители жертвуют нелюбимой дочерью ради своего реноме.
И уже после того, как мать раскрывает дочери глаза на истинную причину, Сюзанна соглашается принять постриг и произносит обет добровольно. Формально ее никто не принуждал. Фактически - в любое время масса таких историй, когда семья доводит ненужного и нелюбимого ребенка до рокового шага и никто из посторонних не вмешивается.

Наталья пишет:

цитата:

Такой вот открытый финал. Сюзанне уже двадцать три года. Это - УЖЕ или ЕЩЁ только? Она пока не поняла, что монастырь - это общество в миниатюре. Так же всё зависит от Главного, как бы этот Главный ни назывался. Так же люди грешат, когда сознают: не накажут! Пороки там нагляднее, но хотя бы есть кому пожаловаться на дурное обращение. И кормить там обязаны. А в миру? Неужели придётся быть благодарной за каждый кусок?

Интереснейшее наблюдение. А ведь верно: монастырь не хуже любого другого пристанища, и отвращение Сюзанны к монашеской жизни обусловлено лишь тем, что порядки монастыря она знает, а мирского общества - нет.
И не в монастыре, в общем-то, дело. Она точно так же отстраняется от всех мест, где ей приходится побывать.
Сочувствовать героине получается до какого-то момента, а потом она начинает просто утомлять. Ну очень похожа на "крапивинских мальчиков", которые по поводу и без повода становятся в позу и начинают вещать о своих правах, а потом недоумевают, почему никто не спешит понять их тонкую душевную организацию.

Это, конечно, не оправдание травли, и Сюзанну жаль из-за ее страданий, но все же приходит мысль, что жить бок о бок рядом с такой брезгливой правдолюбкой - нелегкий крест. Она принадлежит к числу тех активных и боевитых зануд, которые умудрятся допечь даже святого. Исключительно бескорыстное желание, чтобы всегда и везде всё было по-книжному правильно, вкупе с уверенностью в собственной идеальности.
"Я, несомненно, умнее, красивее и даровитее сестер и превосхожу их приятностью характера", - уверенно заявляет Сюзанна.
Так, может, и проблема в том, что человеку с таким самомнением придется очень, очень трудно в любом коллективе?

Финал скорее печален. Сюзанна уже на пути к осознанию, что ее запросы слишком высоки и за пределами монастыря нет ни настоятельницы, которая укажет, как поступать, ни монашек, которые будут кормить и лечить задаром. А мечты о самостоятельности и честном трудовом пути сразу же развеиваются в прах: грязь, нищета, болезни, насмешки и одиночество - вот и вся жизнь простой работницы, очень напоминающая жизнь ломовой лошади.
"Сидела в своем монастыре как у Христа за пазухой, ела, пила, спала да читала молитвы - и с чего ей вздумалось бежать? Попробовала бы постирать в непогоду белье на реке, так по-другому бы запела. Даже в мыслях нет жалеть эту дрянь", - единодушный приговор товарок Сюзанны.

Сюзанна не прижилась ни в буржуазной среде, ни в монашеской, ни в рабочей. Девушка уверена, что ей придется по душе деревня, но так ли это? Или просто деревня - единственный из "антуражей", с которым Сюзанна еще не знакома и потому привычно идеализирует?

 Отправлено: 13.06.21 07:10. Заголовок: Там если совсем точн..

Там если совсем точно, Сюзанна и не помнит, что именно она произносила. Обморок? Но что - то там произнесла, и галочка поставлена: добровольно. Возраст точно никого не заинтересовал.

А по поводу "правдорубства крапивинского" - есть такое, но только поводов к нему предостаточно. Вот ведь при первой игуменье в монастыре порядок тоже был вполне монастырским, но как - то возражений не вызывал. Просто сёстрам не позволялось дурью маяться, у всех конкретные занятия.

"Деревня" - не мечта, просто надо уехать подальше. А мечта - место у честных людей. Ключевое слово - "честных". С такими как мадам де Мони, или Урсула, или отец Морель (симпатия к которому зародилась и окрепла) - чего не жить? Только вот - раритеты они, чуть не ископаемые. Встретить - огромная удача.

 Отправлено: 13.06.21 23:03. Заголовок: Наталья пишет: Там ..

Наталья пишет:

цитата:

Там если совсем точно, Сюзанна и не помнит, что именно она произносила. Обморок? Но что - то там произнесла, и галочка поставлена: добровольно. Возраст точно никого не заинтересовал

Ну, обморок вряд ли - в обмороке люди не говорят и не пишут.Просто совпало много стрессов разом (ненавистный постриг, смерть обоих родителей, смерть любимой настоятельницы), и психика вытеснила часть травмирующих воспоминаний.
А так да, есть показания свидетелей, есть собственноручная подпись Сюзанны, есть ее личное письмо с просьбой о принятии в монастырь, и этого вполне достаточно. То, что согласие у девушки родители вытянули насильно, никого в обществе не волнует.
Но даже если бы Сюзанну отказались постричь, не вышло ли бы еще хуже? Матушка ее умирает, она остается одна, без приданого, без связей, без каких-либо навыков, которые могли бы ей позволить зарабатывать на жизнь. Замуж ее не возьмет никто даже из жалости, поскольку ее репутация погублена.
Уже и то, что мать сумела из личных сумм скопить незаконной дочке взнос на монастырь, на самом деле очень хорошо. Судьба таких вот тепличных девочек, внезапно оказавшихся на улице без денег и без работы, нередко была трагичной. Монастырь хотя бы гарантия, что дочь будет жить сыто и спокойно, а не окажется где-нибудь в трущобах.
Мать абсолютно верно все это пытается Сюзанне вдолбить.

Наталья пишет:

цитата:

А по поводу "правдорубства крапивинского" - есть такое, но только поводов к нему предостаточно. Вот ведь при первой игуменье в монастыре порядок тоже был вполне монастырским, но как - то возражений не вызывал. Просто сёстрам не позволялось дурью маяться, у всех конкретные занятия.

Увы, поводов всегда и везде будет предостаточно)) Жизнь вообще на пастораль не похожа.
Но есть разница, что за повод. Одно дело, если вступаешься за обиженного, другое - если доносишь на каждого сотоварища, кто свет за собой в офисе забыл выключить.
И Сюзанна как раз второй случай. Собственно, ее и возненавидели простые монахини за то, что она стала лезть не в свои дела и раззвонила, кто с кем из сестер сдружился и кого настоятельница у себя принимает. Именно с этого момента ее начали травить.
Доносчиков ни в одном коллективе не любят. Даже в том, где доносить положено правилами. Положено везде, и в мирском обществе тоже, но не каждый бежит радостно пересказывать, что сослуживец на пять минут на работу опоздал или играл на офисном компьютере в "тетрис".
А Сюзанна именно такой "добровольный обличитель", который даже не вникает, зачем и для чего она это делает. У нее отсутствует понятие уместности действий. Причем отсутствует только в одну сторону: когда она кого-то подставляет - это хорошо и правильно, когда подставляют ее - это плохо и неправильно.
Наталья пишет:

цитата:

"Деревня" - не мечта, просто надо уехать подальше. А мечта - место у честных людей. Ключевое слово - "честных". С такими как мадам де Мони, или Урсула, или отец Морель (симпатия к которому зародилась и окрепла) - чего не жить?

Вот, в том и трудность, что Сюзанна хочет жить с людьми, которые ради нее согласны делать много больше, чем обязаны. Ей еще мамочка с папочкой нужны, которые будут ее оберегать и носить в клювике. Видимо, сказывается отсутствие родительской любви в детстве.
А запросы у барышни приличные, между прочим.
Уметь она ничего толком не умеет, только стирать и шить. Все остальное у нее проходит по разряду "я такая талантливая, что быстро научусь, ну еще могу на пианино побренчать". Но стирка и шитье - это низкооплачиваемая тяжелая работа, на которую идут миллионы девушек. Заработка хватит только на простую еду и скромное жилье, трудиться надо по 10-16 часов в сутки, и не дай бог заболеть.
И это явно не те навыки, с которыми можно получить место горничной в хорошем доме. Горничная должна уметь много больше, быть к тому же услужливой и расторопной (тут, вспоминая характер Сюзанны, можно только улыбнуться), а еще иметь положительные рекомендации с прежних мест.
В общем, не по Сеньке шапка. А быть простой поденщицей или батрачкой Сюзанна что-то желанием не горит.
И везде, абсолютно везде, придется жить не по уставу, а по прихотям хозяев. Причем это в монастыре еще что-то пытаются объяснить, а наниматель просто возьмет и выставит за порог такую служанку, которая заявит, что не будет работать сверх положенного.

Наталья пишет:

цитата:

Но что - то там произнесла, и галочка поставлена: добровольно. Возраст точно никого не заинтересовал.

А что не так с возрастом?
В шестнадцать с половиной лет Сюзанна стала послушницей на два года. Потом еще полгода в родительском доме. Потом второе послушничество.
Если бы Сюзанна сразу согласилась на постриг, ей бы в то время было 18-19 лет. Даже по нынешним законам возраст сознательный.