Отправлено: 19.01.14 14:57. Заголовок: Стивенсон

Пираты…увидеть в этой профессии что-то романтическое писатели смогли не раньше, чем сама профессия ушла, как казалось, в далёкое прошлое. Выветрился запах крови и осталось… а что, собственно, осталось? Воспоминания о свежем ветре, солёных брызгах, неожиданных встречах с неизведанным? С кораблём, купеческим или военным, с коварными дикарями и тайнами островов, в пещерах которых сверкают алмазы? Да ещё знание о том, что пиратом мог стать и искатель приключений, и обычный грабитель, и беглый каторжник, и бунтовщик, и человек, принятый за бунтовщика по ошибке…
Общее у этих людей одно – мужество жить так, как могут, а не так, как их заставляют другие. Так неужели «Бригада» - это пираты нашего времени? Неужели они затрагивают те же струны души?! Пожалуй, «бригада» 18 века – это команда шхуны «Эспаньола» из романа Стивенсона «Остров сокровищ».
Пиратское береговое братство доживало последние годы, и называть его «братством» уже невозможно было даже в насмешку. Понятия «дружбы» здесь уже нет, и сомнительно, было ли оно раньше. В этом мире главный тот, кого боятся, а боятся здесь самого коварного, того, кто может выглядеть безобидно и выжидать момент. А потом перебить ближнему хребет брошенным в спину костылём и сложить покойника, как стрелку – указатель. Чем дольше пролежит, тем будет белее и виднее.


Вот и наглядная разница – в такой «бригаде» нельзя доверять никому. Здесь каждый за себя. И симпатии читателя непременно окажутся на стороне тех, кто противостоит. Просто потому, что противники пиратов, даже если они не испытывают друг к другу особых симпатий, всё равно абсолютно надёжны. Не то, что предать своих, но даже просто подвести, им не позволит ЧЕСТЬ. Вот понятие, само упоминание о котором вызвало бы у «нормального» пирата лишь недоумённую улыбку!
Роман и начинается с того, что морской бродяга, с виду такой грозный, а на деле спивающийся от страха, буквально, перед собственной тенью, прячется от своих «коллег» в трактире «Адмирал Бенбоу». И возбуждает невероятное любопытство у сына хозяев, пятнадцатилетнего Джима Хокинса. Тайна старого пирата заключалась, как выяснилось, в небольшом бумажном пакете. Карта острова, где капитан Флинт спрятал сокровища, отобранные у своего предшественника, прежнего короля пиратского мира капитана Кидда. «Старые друзья» всё же выследили товарища и убили. Но карта пропала! Несложно догадаться, что её спрятал Джим.
В руках мальчишки оказался клад. Смертельно опасный клад, которым к тому же невозможно воспользоваться в одиночку, Для начала надо посоветоваться с человеком образованным, доктором. Или с местным сквайром – помещиком, ведь он здесь самый богатый.

И вот общая цель – поиск сокровищ – объединила людей, вчера ещё незнакомых. Разных настолько, что в обычных условиях они бы и не стали поддерживать знакомство! Утончённо – интеллигентный доктор Ливси, дотошный - пунктуальный капитан Смоллет, легкомысленный и болтливый сквайр Трелони – кажется, общего у этих людей только неспособность изменить слову.
А команду для их корабля набирает по портовым кабакам живописный морской волк! Такой насквозь просолённый морем, такой бывалый и остроумный! И не беда, что одноногий – зато какой попугай у него на плече!
Всех этих людей – будущих противников – мы видим восторженным взглядом Джима. Он плывёт не столько за сокровищами (мальчуган, конечно, умеет с толком распорядиться маленькими деньгами, но что такое большие – он себе и не представляет), сколько за впечатлениями. Для него это – уникальная возможность вырваться из–за буфетной стойки трактира! Но очень скоро Джиму придётся сделать выбор.
Это он, случайно подслушав разговор, поймёт, КОГО набрал в команду очаровательный одноногий повар. Пираты! И о цели путешествия они отлично знают, и в любую минуту готовы перерезать всех «не-пиратов». Одно останавливает – нет у них карты! Но понимают, что карта у капитана. Так пусть капитан и найдёт то, что ищет, а уж потом…
И как бы читатель не восхищался жизнестойкостью, изворотливостью, находчивостью и храбростью одноногого Джона Сильвера, вслед за автором он сделает выбор в пользу того, кто неспособен ПРЕДАТЬ. Джима. Эти два персонажа – два полюса, вокруг которых группируются все остальные. И как противоположности, они испытывают странное притяжение друг к другу. Ведь Сильвер не кривит душой, когда уверяет, что вдвоём с Джимом он наделал бы таких дел… И Джим искренне желает спасти незадачливого пирата от виселицы, угрожающей ему вполне реально!

Читатель догадывается, что Сильвер не родился таким вот великолепным мерзавцем! Был мальчишкой, мечтавшим о море, о бегстве от серости, от обыденности. И вероятно, от бедности. Это позже деньги стали главным, а все средства для их добычи – хорошими… А Джим? Он увидел своё возможное будущее, и увидел его с ужасом!
И сделал всё, чтобы его избежать. Прежде всего, угнал у пиратов корабль и спрятал в надёжном месте…
***
А ведь этот роман был вызван к жизни насущной необходимостью! Автор, Стивенсон, женился на женщине с ребёнком. И мог ожидать долгих и трудных поисков общего языка с пасынком – подростком. Но на то он и писатель, чтобы найти нестандартный выход! И вот – нарисована карта неизвестного острова. С крестиками, означающими места спрятанных кладов…
- Давай, сочиним историю о поисках сокровищ. Вместе!
Можно ли представить себе воспитание, более ненавязчивое? И более увлекательное?

 Отправлено: 24.05.15 07:44. Заголовок: Главным оружием фран..

Главным оружием французских буканьеров были мушкеты с фитильными замками.Они
стреляли свинцовыми шарами.Использовали дубины,абордажные сабли,иногда рапиры.
Одевались все моряки Карибского моря примерно одинаково,предельно просто,
имея лишь один комплект одежды,занашивая его до лохмотьев:свободные штаны
до колен,шерстяныые чулки и блузу до бедер.Обычно одежда была шерстяная,
но иногда шилась из старых парусов и пропитывалась смолой.Серьги-это все-таки
вымысел,серьги носили в 16-веке аристократы,пираты такими тонкостями не заморачивались.
Песни-обычные моряцкие песни"шенти".Пираты,как и все моряки поют во время работы,
чтобы задать своим действиям одинаковый темпоритм.Это полупесни-полуречитативы,
часто импровизация,при которых солист рассказывает о недавних событиях,ругает
офицеров или говорит о своей тоске по дому,т.н."жалобы моряка".Танцы-вобще-то
в основном все моряки прекрасно танцуют-необходимость балансировать на палубе
во времы качки вырабатывает навыки танцевать,матросские танцы это предшественники
чечетки.Религия-буканьеры отнюдь не безбожники,они верующие католики и протестанты.
Алкоголь-на Карибах с 17-го века это ром,местный напиток,получаемый на плантациях
из сахарного тростника,был крепче современного,этак градусов 45.А пили буканьеры...
пожалуй,больше остальных моряков.Все-таки это наименее дисциплинированные
моряки,а постоянное ожидание жертв утомительно.Женщины:у многих на берегу семьи
или возлюбленные в портовых городах.Пираты как правило не насиловали плениц:
это очень ценный товар либо хороший выкуп либо поставка на восточный невольничий
рынок,зачем же "портить товар",когда в портах полным-полно проституток или есть
постоянная подруга.Ну вот,кое-что о французских пиратах-буканьерах 16-17 веков.

 Отправлено: 24.05.15 07:44. Заголовок: Ещё немного о францу..

Ещё немного о французских пиратах-буканьерах Карибского моря.Еда-очень сложный
вопрос:на корабле все продукты из-за большой сырости быстро портятся,сухари,мука,
крупы покрываются плесенью,мясо и вода тухнут.Можно сохранить только солонину
и соленую рыбу,что явно недостаточно.Пополнять запасы в портах-сложно,пиратам
там почему-то не рады.Выход из положения-охота на островах и копчение дичи
на буканах.Отсюда буканьеры.Ещё запасом пищи служили морские черепахи.Их складывали
живыми на палубе животом вверх,перевернуться черепаха не может и забивали по
мере необходимости.Источником витаминов служили приправленные специями морские
водоросли салмагунди,их ещё добавляли к солонине и с ними мариновали овощи.
Пиратские корабли-это выдумка кинорежиссеров,что пираты плавали на больших кораблях.
Всю историю пиратства(а ей 6 тысяч лет) пираты плавали на небольших быстрых и
юрких суденышках,на них легче подкрасться незаметно,они более маневренны и на них
бысрее удирать если что.Буканьеры выходили в море на шлюпах и фрегатах.Этика и мораль.
Пираты это прежде всего моряки и у них этика и мораль моряков.Моряки всего мира
всегда считали свою команду особым социумом,обычно высшим по отношению к жителям
суши,они очень независимы,мало уважают титулы,но если доверяют,то доверяют полностью.
Пиратам все это присуще ещё больше.На море они абсолютно одиноки,им закрыт путь
в порты и доки,отсюда ещё большая независимость от внешнего мира.Особенности пиратской
этики:они очень демократичны,офицеры(условно говоря офицеры)относятся к команде уважительно
и по товарищески.Они национально терпимы,как правило команда состоит из людей разных
национальностей и веротерпимы.У них высоко развито чувство товарищества,они действуют
сообща,защищают и поддерживают друг друга.Добычу делят строго по ровну,раненым,
оставшимся на берегу и ставшими инвалидами членам команд выделяется доля равная со
всеми,есть общая касса из которой помогают буканьерам-инвалидам и семьям погибших
пиратов.Пиратские законы-да,есть кодекс чести,его строго соблюдают.Перед выходом
в море составляют письменный договор и отмечают его попойкой.Гомосексуализм-да,был.
Но среди буканьеров он встречается гораздо реже,чем у берберийских корсаров.Отношение
к нему более-менее терпимое в пиратской среде.Обычно они составляли устойчивые и очень
преданные друг-другу пары,переходя вместе с корабля на корабль,имея совместное имущество.
Дружба.О,это самое сильное чувство,известное буканьерам.Они очень преданные друзья.
Известны случаи,когда буканьеры не покидали раненых друзей на тонущих кораблях,
предпочитая совместную смерть.Матлоты-чисто буканьерский термин,в вольном переводе
вместе есть.Обозначает пару друзей(не гомосексуалистов!),связанных совместной
дружбой и имуществом.Они вместе служили на кораблях,во всем поддерживали друг друга,
порой рискуя жизнью.Отойдя от дел селились вместе.Если кто-нибудь из них вступал в брак,
общее имущество делилост пополам,но дружеские отношения сохраняли,восхищая миссионеров
такой преданной дружбой.Да,и ещё никаких бандан, так же как и серег пираты не носили.
Буканьеры носили плотно сидящие(чтобы ветер не сорвал) шапки из полотна или кожи,иногда
с ушными клапанами.

 Отправлено: 24.05.15 07:45. Заголовок: В продолжении темы о..

В продолжении темы о буканьерах,извините никак не сойду с неё.О пиратских и
вобще морских песнях этой эпохи "шенти".Это песни,задающие ритм работе на
корабле.Идут на три счета,на счет четыре следует рывок.Звучит это так:
"Йо-хо-хо,хоп!"(отнюдь не пиратский смех,а счет).Или"Давай-давай-давай,оп!",
или"тяни-тяни-тяни,раз!".Наш отечественный аналог бурлацкая "Дубинушка"
Эх,дубинушка,ухнем,
Эх,зеленая,сама пойдет!
Потянем,потянем,да ухнем!

Пелась при забивании сваи,на слове"ухнем" следовал удар по свае,песня координировала
движения.Наш российский морской аналог"Раз,два,три,раз!".Существовали следующие
Виды"шенти":
Короткие шенти:при короткой,но требующей больших усилий работе,как раз вышеуказанный
ритм и припевы.
Кабестан-шенти -при поднятии якоря с помощью кабестана,якорная цепь наматывается
при помощи огромной лебедки,при этом матросы ходят вокруг кабестана.Ритм спокойный,
без рывков
Стемп-шенти,поются когда матросы тянут канат.Ритм маршевый,чтобы шли в ногу.Припев
без рывков.На припеве ритм ускоряется и канат протягивается через его середину.
Помпа шенти,при откачивании воды с помощью помпы.Четырехтактные,с рывками и
возгласами,ритм ещё быстрее,чем при коротких шенти.
Церемониальные шенти:при прохождении экватора,перед битвой и штормом.
Баллады:пелись во время отдыха.В них пелось о разлуке с родиной,с возлюбленной,
о штормах,легендарных капитанах,"Летучем Голландце"
Музыкальные инструменты,тоже для задания темпоритма работе.Использовались
флейта и дудка,затем африканцы добавили барабан,который стал очень популярен.
Танцы :на палубе становились в круг и под барабан и флейту отбивали что-то
вроде чечетки,но босыми ногами.Принесли африканцы.У них был свой "язык ног",
при помощи ритма они передавали друг-другу шифроинформацию.На берегу
в тавернах,уже танцуя с женщинами буканьеры дали миру великие танцы :милонгу
и хабанеру.Они родились из синтеза нормандских танцев(все французы-буканьеры
нормандцы),испанских танцев,африканской кондомбы,танцев коренного населения
Карибов.Вся это горючая смесь слилась в великлепные хабанеру и милонгу,а они
в свою очередь были предтечей великого аргентинского танго.Вот таков вклад
морских разбойников-буканьеров и портовых проституток в мировую хореографию.

 Отправлено: 24.05.15 07:46. Заголовок: Ещё один буканьер.Ми..

Ещё один буканьер.Мишель де Граммон.Карибы.Активно действовал 1678-1686г.Гасконец,
дворянин,парижанин,сын офицера гвардии.Когда ему было 15 лет,отца уже не было в
живых,он сцепился с кавалером своей красавицы-сестры,вызвал его на дуэль и смертельно
ранил.Но,удивительное дело!Смертельно раненый офицер написал нотариально заверенное
завещание,что во-первых не имеет претензий к парню,во-вторых завещает ему все своё
состояние.То ли храбрый мальчик на него произвел такое впечатление,то ли так был влюблен
в его красотку-сестру,а скорее и то,и другое.Дело удалось замять,но парня от греха подальше
отправили в школу юнг.Он служил во французском флоте,был храбрым офицером,отличился
в нескольких сражениях.В Карибском море Граммон вышел как капитан капера.Каперы-это
лицензированные пираты.Они имеют право на грабеж судов недружественных держав.
При этом они являются частью ВМФ,имеют статус морских офицеров,лицензию выдает
морской министр,от награбленного они имеют определенный процент,львиная доля
идет государству(а по факту чиновникам Адмиралтейства).де Граммон захватил голландское
судно,но деньги ,полученные за трофей растратил на карты , выпивку и на красотку-креолку.
Когда опомнился ни денег,ни красотки с остатками денег.На родине за это ожидала тюрьма,
а то и смертная казнь,чего парню не хотелось,и он стал буканьером.Дальнейшие подвиги:
разграбление севших на мель голладских судов,остров Авес,правда с разрешения морского
министерства Франции.Захват портов в районе озера Маракайбо,Венесуэла.Правда, тут уже
прошелся д,Олоне,за ним мало что оставалось.1680г с 47 людьми де Граммон захватывает
Ла-Гуайра,морской порт Каракаса(Венесуэла),несмотря на укрепленные стены и две крепости.
На следующий день на подкрепление прибыли испанские войска в составе 2000 человек.
Но Граммон с своими 47 людми покинули крепость без людских потерь,непрерывно отражая
атаки,да еще взяв в заложники губернатора и всех крупных чиновников!Ай да гасконец!
Он прикрывал отступление,ему досталась фантастическая рукопашная с целой испанской
армией,он был ранен в горло,но покинули порт не потеряв ни одного человека,еще и
выкуп за весь чиновничий штат получили.Дальше:захват портов Веракрус(Мексика),
Кампече(Мексика).С1686г французский губернатор Сан-Доминго назначает его"королевским
лейтенантом"Сан-Доминго,и он действует в составе ВМФ Франции.В 1686 году де Граммон
вышел в рейс с командой числом 180 человек,планируя совершить последний в своей жизни
рейс,ни о нем,ни о его команде больше никто ничего не слышал.Словесный портрет:он
был невысокий,очень ловкий и гибкий,прекрасный фехтовальщик.Смуглый,белозубый,
с тонкими чертами лица.Небрежный в одежде,умный,лукавый под маской простодушия,
любитель вина и женщин,порой безумно храбрый и надежный товарищ.

 Отправлено: 24.05.15 09:32. Заголовок: Мурад Рейс Великий ..

Мурад Рейс Великий произвел на меня впечатление. В 14 лет покинуть родной город, стать великим адмиралом, 90 лет носиться по морям, потом по закону спирали вернуться в родной город и умереть в 104 года защищая его. Какая судьба!
О нем никто не написал роман. А жаль!

 Отправлено: 24.05.15 20:53. Заголовок: Princess пишет: сни..

Princess пишет:

цитата:

снимать про революционеров, при чем тут Стивенсон?

Действительно, не при чём. У него не "революционеры", а повстанцы.
Про восстание якобитов Стивенсон писал, только в другом романе. "Похищенный". То есть и тема, и люди этого типа ему не чужие. А девочка, переодетая мальчиком - это в "Чёрной стреле".
Поэтому попурри из трёх романов одного автора и получилось у Вайнштока органично.

Что касается исторических ляпов, путаницы в матчасти - автору это, видимо, совсем не казалось важным. Так, например, корабль для такого путешествия - это БРИГ. А "Эспаньола" почему - то ШХУНА! Торговое судёнышко!
Очевидно, тоже легенда, где подробности уже неважны, главное - характеры.

Андреев - согласна с Принцессой, - лучший Сильвер всех времён и народов!

Но вот ведь феномен восприятия - когда знаешь роман буквально наизусть, когда можешь предугадать каждую следующую реплику - в какой-то момент становится скучно...
Но всё равно люблю экранизацию 1972 года - красиво, и музыка такая, что дух захватывает! Одно слово - Рыбников...

http://www.youtube.com/watch?v=2zFgzI4Obpk - видеоряд

http://www.youtube.com/watch?v=6vjJQFMluGo - "Бедный мой Томми"...

 Отправлено: 26.05.15 22:40. Заголовок: Музыка захватывающая..

Музыка захватывающая.
Жаль немного, что по традиции Стивенсона ставят в расчете на зрителя-школьника. Видимо, сказывается позиция самого автора, который любил подчеркивать, что пишет для юного читателя. Но в книгах есть и второй слой - тонкий, мягкий, как весенняя пыль, налет будничности и житейского комизма, сочетающийся с какой-то спокойной усталостью и нотами горечи. Финалы всех трех романов (вернее, двух, т.к. у "Похищенного" есть прямое продолжение") - вовсе не победа "условного добра" над "условным злом", а подведение итогов жизни и переосмысление ценностей.

В фильме 37-ого года упорно видится стиль Буссенара или Эмара. Эх, если бы "Пылающий остров" или "Маисовый колос" так сняли...

 Отправлено: 29.04.18 17:36. Заголовок: "Вырождение зла..

"Вырождение зла" - статья не только про Сильвера и его команду. Это - про всех "роковых злодеев" романтизма:




Скрытый текст

«Остров сокровищ», книжку про пиратов написал когда-то…» Собственно, наше советское «прочтение» шедевра Роберта Льюиса Стивенсона в виде мульта с большим количеством «пиф-пафов» и откровенного мордобития считаю не лишённым обаяния и одним из самых удачных. Существуют и другие. В виде сериала с Джимом – Фёдором Стуковым (тогда ещё ребёнком) и Сильвером – ныне покойным великим актёром советского кино Олегом Борисовым. Была ещё более старая, революционная версия, где Джим – это девочка Дженни, влюблённая в доктора Лайвеси, собирающегося откопать пиратский клад и пустить его на нужды восставшего пролетариата. Да, да, случалось у нас и такое. Существуют и многочисленные заграничные версии. Удачные и неудачные. Но сам роман «Остров сокровищ» по-прежнему остаётся классикой всех времён и народов. А обратить ваше внимание, дорогие читатели, хотелось бы вот на какой момент всем знакомого произведения. В «Острове сокровищ» зло, то есть, пираты, показаны с весьма и весьма непрезентабельной точки зрения. Это не лихие рубаки, плюющие в лицо смерти охотники за золотыми дублонами, а жалкие неумехи, безответственные трусы, глупцы и ничтожества. Конечно, в анамнезе существовал когда-то капитан Флинт, «гроза морей», который, отправившись зарывать клад с шестью товарищами, один убил всех шестерых, а из одного даже сделал указатель к золоту. Конечно, существует одноногий Джон Сильвер, умный, хитрый, жестокий, смелый, но и он «об одной ноге» и как бы уже не тот. Когда-то ангелы были велики и сильны, но возгордились, отвратились от света, и превратились в бесов. Можно сказать, деградировали. Так и пираты Стивенсона. Зло в лице Флинта и Сильвера было страшным, могучим, обаятельным, а стало… Но обо всём по порядку. Жалкий пьяница Билли Бонс, бывший флинтовский штурман, некогда лихой убийца, провозгласивший пиратскую доктрина романа («мёртвые не кусаются») доживает свой век в «Адмирале Бенбоу», заведении матери Джима, в диком страхе перед своими бывшими товарищами. Алкаш, прореха на человечестве, способный только бузотёрить, и уже не способный на серьёзные дела. И, кстати, ещё одна важная черта стивенсоновского зла. Оно даже не может существовать без помощи добра. Бонсу нужен этот тихий уголок, эти простые, скромные люди, ему нужна медицинская помощь доктора Ливси. Но, в конце концов, он умирает от удара. Слепой Пью… Тоже некогда был страшным пиратом, но ныне он способен лишь напугать ребёнка. Фактически не может существовать без чужой помощи. Как жалок этот бывший пират, молящий в конце набега на «Адмирал Бенбоу» своих товарищей: «Джонни… Чёрный Пёс, Дэрк, вы же не оставите старого Пью?» Гибнет под копытами лошадей. Да и его подельники, включая сакраментального Чёрного Пса, дико боящегося старого пьяницу Бонса, тоже хороши. Ворвавшись в трактир в поисках карты Флинта, они, обнаружив деньги, забывают обо всём. Они готовы взять себе эти гроши и пойти пьянствовать, забыв обо всех сокровищах мира. С какой лёгкостью они предают своего главаря, как трусливо бегут они от людей сквайра Трелони и доктора Ливси! Но дальше – больше. Великий и ужасный одноногий Джон Сильвер, Окорок, крайне долго ищет карту Флинта. Сам, содержа питейное заведение, он уже не может найти денег для постройки шхуны и найма капитана, «который умеет проложить курс». Сам бывший кок Флинта на подобный подвиг не способен. И подарком судьбы воспринимается болтливый сквайр Трелони, которому «нужны корабль и команда». Опять без помощи добра зло не способно действовать. Когда Джим подслушивает разговор на пиратской сходке, Сильвер, человек неглупый и прагматичный, сам даёт оценку своей «команде». «Да если бы я был уверен в таких сукиных сынах как вы! Я бы дал возможность привести капитану Смоллетту корабль назад, хотя бы до пассата. Но я вас знаю! Вам бы только добраться до выпивки и налакаться. Придётся покончить с ними на острове!» Сила не нуждается в увёртках и хитростях. Хитрость – удел слабости. Воин действует открыто, лишь трус, убийца нападает исподтишка. А Сильвер и его «друзья» собираются сделать именно это. Напасть неожиданно, ударить в спину, или взять спящих. Мало того, Окорок ещё и вербует матросов, нанятых сквайром без помощи одноногого, точно их, пиратов, и без того мало. Конечно, никого не удивляет подлость пиратского племени. Но поражает изображённое Стивенсоном убожество. Прибыв на остров, пираты, словно малые дети, спешат сойти на землю, точно они сейчас, без карты, сами, тут же откопают баснословные дублоны Флинта. Что позволяет сквайру, доктору и капитану забрать оружие и порох, перевезти его на остров и занять форт. Занятна сцена обстрела ялика пушками «Испаньолы». «Хэндс был у Флинта канониром!» Хороший канонир был у легендарного пирата. Был, да весь вышел. Покуда пираты пьянствуют, Джим, мальчишка-неслух, ухитряется отыскать на острове Бена Ганна, фактически ключевого участника повествования. Ведь Ганн, брошенный товарищами на произвол судьбы, находит клад и прячет его в пещерах. Партия уже проиграна, а Сильвер пытается справиться со своими пьяницами, которые, кроме пристрастия к спиртному, ещё и капризны, и не желают слушаться приказов. Как можно плавать в море с командой, которая не слушается приказов капитана? Любая посудина с таким «личным составом» долго не наплавает. И какой это капитан, если он не способен заставить подчинённых слушаться? Бравое сражение семерых против девятнадцати, после которого осталось пятеро против девяти, показывает, какими «вояками» являются пираты Сильвера. А чего стоит визит Джима на «Испаньолу», где пьяный Израэль Хэндс сидит над трупом товарища, с которым они повздорили, и он убил его? Израэль один, он не может справиться с кораблём, «Испаньола» обречена воле волн и ветру. Только при помощи мальчишки можно привести корабль на хоть какую стоянку. В итоге Хэндс пытается убить мальчика, и сам погибает в схватке с ребёнком! Какое грозное и страшное зло, какие ужасные пираты! И, вишенкой на торте, является возвращение Джима в форт, где уже хозяйничают пираты. Доктор отдал Сильверу укрепления и карту, доктор приходит лечить бывших матросов! А они бездумно тратят пищу и дрова, восстают на Сильвера, совершенно не понимая смысла происходящего. Не понимает его и одноногий. «Что-то за всем этим кроется, Джим, только не понимаю, что». И Сильвер, не понимающий, но предчувствующий, защищает Джима, торгуется с ним, просит «помочь ему спастись от петли». Страшный пират просит ребёнка о помощи! Наконец, в час икс, пираты находят… пустую яму. Деньги выкопаны до них. Они обрушивают всю свою ярость на своего капитана и мальчика. И только вмешательство капитана Смоллетта и доктора спасает Сильвера от неминуемой смерти. Сильвер, в конце концов, сбегает с небольшим мешочком монет. Роберт Льюис оставляет ему жизнь. Почему? Ведь он намного страшнее всех прочих, это зло высшего порядка. Но… Но в нём, несмотря ни на что, остались какие-то человеческие черты, чего лишены все прочие. Он, этот ужасный Джон Сильвер, единственный, кто способен раскаяться в своих поступках. Способен, правда, вовсе не значит, что обязательно сделает. Зло таким и является в жизни. Жалким, способным только на подлое убийство. Оно, как растение-паразит, не может жить без добра, дающего ему саму возможность действовать. А все прочие красивости, вроде «обаяния демона» - лишь позёрство и игра. Причём не всегда умелая.

 Отправлено: 14.05.18 21:54. Заголовок: Иллюстрации Сергея Б..

Иллюстрации Сергея Бродского к собранию сочинений Стивенсона кажутся мне неудачными. За исключением вот этой:


К рассказу "Ночлег Франсуа Вийона".

Мог ли уличный воришка, промышлявший в Париже 15 века, мечтать о бессмертии? Призрак смерти, являвшийся ему каждый день и каждую ночь, был слишком реален.

Судьба занесла его в гости к старому рыцарю и, полагаясь на законы гостеприимства, Франсуа рассказал хозяину о своём "промысле", о своей жизни, о своей правоте. Разве не прав он, желая жить? А есть ли у него другая возможность?

Стихи - это от полноты сердца, от таланта, брызжущего через край. Но если за них не кормят, можно ли предугадать, что именно они подарят своему автору бессмертие?

Под катом маленькое эссе о поэте, о котором потомки не знают почти ничего. Ничего, кроме главного. Стихов.


Скрытый текст

В одну из зимних ночей года господнего 1463-го, когда над городом Парижем шел густой снег, закрывающий хлопьями темное звездное небо, из таверны вышел человек. Вышел в темную зимнюю ночь, чтобы больше не вернуться. Никогда. Узкая полоска света, пробивающаяся из проема полузакрытой двери ночной таверны, легла на только что выпавший снег, затекая в отпечатки сапог незнакомца. Эта полоска света от каминного огня была последним свидетелем существования того, которого знают сегодня под именем Франсуа Вийон. Школяр, вагант. Поэт среди убийц и воров и вор среди поэтов. Так родилась тайна. Тайна жизни, скитаний и творчества. Тайна смерти и бессмертия. В его биографии – больше домыслов и слухов, нежели фактов. Но это для нас не так уж и важно. Ведь есть его стихи: большое и малое завещания, миньоны и рондо. А в них – его жизнь, его вера, его любовь и его смерть. Предчувствуя смерть, все время стоящую за спиной и скалящую зубы, он разговаривал с ней языком язвительных шуток и полного сарказмом отвращения. И призывал к себе в союзники, против ее гибельных и опустошающих деяний, яркие краски бесшабашной жизни, веселое сумасшествие пьяных ночей, чревоугодие полуночных застолий, разнузданные кутяжи, щекочащую атмосферу дерзких преступлений. Символ виселицы для него – все равно, что знак судьбы и он, как полоумный хохочет над ней, веселясь от души - «... и сколько весит этот зад, узнает скоро шея.» Никто не знает, где покоятся его бренные останки и где ныне пребывает его душа, в раю или в аду? Если в аду, то, вероятно, ад сотрясается от смеха! С нами - лишь его бессмертные стихи. Он говорит в них с нами сквозь пять столетий о жизни и любви, о вере и смерти. О себе и бессмертии. Сергей Штельманн

 Отправлено: 26.01.19 22:05. Заголовок: Очередной шедевр от ..

Очередной шедевр от несравненного Игоря Олейникова. Это очень мрачная работа, где весь мир поделен на черное и красное. Между ними – белый холод, немного тусклого золота и голубоватых морских капель. Из брызг сажи и крови сплетается древняя баллада о войне и жестокости.




Скрытый текст

Никакой романтики у Олейникова нет. Живые и мертвые среди упрямых вересковых колосьев будто окаменели в страшном страдании. Видны только их лица и торчащие стрелы, соперничающие с равнодушной природой и конной фигурой шотландского короля вдалеке. Но вот его надменно задранная голова уже почти на всю страницу, блестят золотой обруч и серьга в ухе. Он красив по праву победителя. А вот пикты корявые, будто мертвы уже давным-давно. Их черты – человекоподобные линии земли и скал. Искусство репортажной графики и здесь передает неумолимое роковое движение. Это не стоп-кадры, даже если в поле зрения попадают лишь вереск и скалы. Взгляд следует по страницам, направленный искусной рукой, обращает внутрь всю ту же историю, как и в тексте, но с другим градусом переживания. Ведь перевод Самуила Маршака стал для советского детства хрестоматийной суровой сказкой. Да, в нем как раз есть угасающая романтика оригинала Роберта Льюиса Стивенсона. В легком песенном ритме отражаются далекие времена, щемящая тоска по утраченным тайнам, восхищение стойкостью маленького народа перед завоевателями. Секрет напитка из цветущего вереска как символ национальной идентичности, упущенный победителем ключ не просто к небывалому наслаждению, а фактически пониманию еще одной стороны бытия. Слабые подземные труженики в результаты оказываются сильнее воинов. Смотря на сгорбленную спину старика-пикта, который произносит последнюю правду, обращаясь к морю, где только что погиб его сын, ощущаешь волну трагического очищения. Визуальное решение, которое предложил Олейников, действительно создает ощущение потускневшей суровой древности, где вспыхивают тревожные и болезненные пятна ран на человеческом теле, их удивительная соотнесенность с вечной природой. И возвращает заученную наизусть сказку в новый век, к его неизбывным жестокостям и подвигам. Подробнее на livelib.ru:

 Отправлено: 17.11.21 22:00. Заголовок: КАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ БЫЛ ..

КАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ БЫЛ СТИВЕНСОН?

В кинотеатре после просмотра "Острова сокровищ" школьников спросили: "А каким вы представляете себе автора? Стивенсона?"
И ребята наперебой закричали, что он был... моряком. Бывалым и отчаянным.
И были невероятно изумлены, узнав, что бОльшую часть жизни этот "моряк" был прикован к постели. Врождённый туберкулёз.
Как личность его создали книги. И работа воображения.


Болезнь не оставляла никаких шансов на то, что называется "нормальной жизнью". Сегодня уверенно считают, что детское общество в детстве необходимо абсолютно, иначе - никакой социализации. В обществе одних только взрослых (любящих взрослых!) можно стать только ... инфантилом.

Наверное, смотря, какие взрослые? Семья Стивенсонов, в которой все мужчины - за несколько поколений! - смело могли сказать, что состоялись "не благодаря, а вопреки". Род старинный, хотя и не богатый. Гордились родством с Вальтером Скоттом - писателем, который познакомил мир с их родной Шотландией. Землёй, в горах которой золота так и не нашли. Но - какие преданья, легенды, песни!


Там, в горах, где села одиноки,
Где у старцев розовеют щеки,
А во взорах девушек
Покой,
Там вершины светятся весельем,
А меж них по ласковым ущельям
Все поет и дышит
Тишиной.

Родители понимали - Роберт, может быть, и выучится на инженера - но не сможет унаследовать романтическую профессию отца и деда, не станет ни строителем маяков, ни их смотрителем. Редкие поездки с отцом "на маяки" были для мальчугана праздником, но "праздник" неизменно заканчивался обострением...

Но кем-то и чем-то стать он обязан. И с самого начала мальчугану внушалось, что его "ограниченные возможности" - это испытание. Вызов судьбы. Сможешь преодолеть?

Когда я много дней хворал,
На двух подушках я лежал,
И чтоб весь день мне не скучать,
Игрушки дали мне в кровать.
Своих солдатиков порой
Я расставлял за строем строй,
Часами вел их на простор —
По одеялу, между гор.


Порой пускал я корабли;
По простыне их флоты шли;
Брал деревяшки иногда
И всюду строил города.
А сам я был как великан,
Лежащий над раздольем стран —
Над морем и громадой скал
Из простыни и одеял!

Моя постель — как малый челн.
Я с няней снаряжаюсь в путь,
Чтоб вдруг, пловцом средь тихих волн,
Во мраке потонуть.

Чуть ночь, я на корабль всхожу,
Шепнув «покойной ночи» всем,
И к неземному рубежу
Плыву, и тих и нем.

И, как моряк, в ладью с собой
Я нужный груз подчас кладу:
Игрушку, или мячик свой,
Иль пряник на меду.

Всю ночь мы вдаль сквозь тьму скользим;
Но в час зари я узнаю,
Что я — и цел и невредим —
У пристани стою.

Вычитанные страны

Вкруг лампы за большим столом
Садятся наши вечерком.
Поют, читают, говорят,
Но не шумят и не шалят.

Тогда, сжимая карабин,
Лишь я во тьме крадусь один
Тропинкой тесной и глухой
Между диваном и стеной.

Меня никто не видит там,
Ложусь я в тихий мой вигвам.
Объятый тьмой и тишиной,
Я — в мире книг, прочтенных мной.

Здесь есть леса и цепи гор,
Сиянье звезд, пустынь простор —
И львы к ручью на водопой
Идут рычащею толпой.

Вкруг лампы люди — ну точь-в-точь
Как лагерь, свет струящий в ночь,
А я — индейский следопыт —
Крадусь неслышно, тьмой сокрыт…

Но няня уж идет за мной.
Чрез океан плыву домой,
Печально глядя сквозь туман
На берег вычитанных стран.


Роберт Льюис Стивенсон станет магистром права лишь потому, что "нельзя же без высшего образования". Но в студенческие годы он приводил родителей в отчаяние: компании, пьянки - гулянки и "злачные места"! И даже "неподходящие знакомства"!

Очевидно, это и было запоздалой "социализацией" - оказался в кругу ровесников - и без родительского глаза. Но именно будучи студентом он начал публиковаться. Стихи и рассказы.

Один из его ранних рассказов - "Ночлег Франсуа Вийона" - маленький шедевр. Увлечённый средневековой поэзией Франции, Стивенсон попытался представить себе, КАК, собственно, выживал на парижских улицах 15 века беспризорный воришка? Зимой? Мог ли он мечтать о бессмертии? Призрак смерти, являвшийся ему каждый день и каждую ночь, был слишком реален.


Получив солидный диплом, Стивенсон никогда даже больше не делал вид, что его интересует адвокатская практика. Только литература! И первыми произведениями стали путевые очерки - исколесил всю Францию. Словно забывая, что отправлен на юг для поправки здоровья, он не останавливался в одном городе больше чем на три дня - так хотелось увидеть как можно больше. Горловые кровотечения? Ну и что? Они же не мешают видеть, слышать и писать!

Вот как жить хотел бы я,
Нужно мне немного:
Свод небес, да шум ручья,
Да еще дорога.
Спать на листьях, есть и пить,
Хлеб макая в реки, --
Вот какою жизнью жить
Я хочу вовеки.
Смерть когда-нибудь придет,
А пока живется --
Пусть кругом земля цветет,
Пусть дорога вьется!

А когда ему стукнуло двадцать шесть лет, в его жизнь вошла Фанни Осборн. Написал о ней отцу - отец схватился за голову: американка! На десять лет старше его сына! С двумя детьми - подростками! И самый ужас - она РАЗВЕДЕНА! Не-е-е-ет! А если сын будет настаивать - пусть не рассчитывает на наследство!

Недооценил родитель характер своего Роберта...

Фанни, потеряв надежду, уехала в Америку - и Роберт устремился за ней. На грузовом пароходе последним классом, да потом через пол-Америки грузовым поездом. Нашёл - таки Фанни! Еле живой, без денег - но счастливый.

Отца поставили перед фактом. И отец... проникся. Вдруг понял, что это не сын "делится знатностью" с "безродной" американкой, а американка берёт на себя заботу о его сыне. Взрослая - не может не понимать, на что идёт.


Вернулись в Англию окрылённые. Стивенсона не смущало даже то, что своему пасынку он в отцы не годился - по возрасту. Ллойду Осборну было пятнадцать лет, и он был самым настоящим янки, настроенным на личный успех любой ценой.

Сегодня такой настрой считается залогом личного светлого будущего, но Стивенсону, шотландскому аристократу, он не нравился. Мягко говоря, не нравился. Однако... не нотации же читать? Разве сам он выслушивал нотации в годы Ллойда? Что ж, на то Стивенсон и писатель, чтобы найти выход, совершенно нестандартный.

И вот однажды... он начертил карту неведомого острова.

- Давай сочинять роман о поисках сокровищ! Ты будешь юнгой.

К сочинению - игре подключился и отец писателя. Он взял на себя роль старого морского волка - матёрого пирата Джона Сильвера.

Роман "Остров сокровищ" был признан шедевром неоромантизма сразу - и навсегда.

Ллойд Осборн унаследует профессию - он тоже станет писателем.

А неоромантизм предполагает те же темы, что и романтизм традиционный - дальние страны и давние времена. Острова и океаны, рыцарские времена, опасности, тайны, приключения...

И на радость читающей публике Стивенсон отныне пишет по роману в год. "Чёрная стрела", "Владетель Балантрэ", "Похищенный", "Катриона"...

И стихи. Поэтом себя Стивенсон не считал, стихи почти не публиковал. Но - писал. Его "Вересковый мёд" стал на родине "народной" песней.

И всё это - романы, повести, рассказы, - записывала под его диктовку Фанни. И этого никто не должен был знать. Пусть верят в легенду, возникшую прямо на глазах: про автора - морского волка. И кому какое дело, что у "волка" отнялась правая рука?! Пробовал писать левой - но начал слепнуть. Нет, пока ещё видит - в путешествие!

Вместе с Фанни они наняли яхту - и семь месяцев плавали вблизи экватора. Казалось, перемена климата сотворила чудо: Стивенсон "воскрес". А что если где - нибудь на этих райских островах и поселиться?

Выбрали остров Уполу в архипелаге Самоа, в Тихом океане, недалеко от Австралии. И, поселившись среди туземцев, писатель окончательно превратился в легенду для своих соотечественников.

Да и для самоанцев - тоже! Прозвали его "Тузитала" - сказочник, и включили в местный пантеон духа, который нашёптывает своему избраннику чудесные истории.

Могло показаться, что Стивенсон играет со смертью: помогает тем, кому хуже - прокажённым. Хотя чем им помочь - то можно? Разве что продуктами. И тем, что им ещё дороже - вниманием. Добрым словом.

А он просто отчётливо сознавал, как немного ему осталось. Врачи говорили, что Фанни продлила ему жизнь лет на десять. И климат, конечно. Но даже объединённые, их возможности не безграничны.

Поддерживающей терапией тогда считали игру на духовых инструментах. Начав осваивать флейту в порядке лечения, Стивенсон увлёкся! Научился играть отлично.


Но однажды флейта замолчала. Ожидали медленного угасания, и вдруг - внезапный инсульт.

Ему было сорок четыре года.

Писатель похоронен на острове, на высоком холме. Со всех четырёх сторон - Океан. А на его могильной плите - "Эпитафия", написанная им самим:

К широкому небу лицом ввечеру
Положите меня, и я умру,
Я радостно жил и умру легко,
И вам завещаю одно -
Написать на моей плите гробовой:
"Моряк из морей вернулся домой,
Охотник с гор вернулся домой,
Он там, куда шел давно".

 Отправлено: 20.11.21 15:21. Заголовок: Наталья пишет: Но ..

Наталья пишет:

цитата:

Но кем-то и чем-то стать он обязан. И с самого начала мальчугану внушалось, что его "ограниченные возможности" - это испытание. Вызов судьбы. Сможешь преодолеть?

Если так, то напрасно, ой напрасно.
Вместо того, чтобы научить ребенка жить сообразно с его индивидуальными особенностями и потихоньку расширять их границы, ему выламывают психику, приучая к мысли, что непременно нужно что-то зачем-то преодолевать.
Поскольку большинство детей-инвалидов и без того слишком многое о мире узнают не из реальности, а из книг, которые редко когда отражают закономерности настоящей жизни, это уродливое воспитание попадает на благодатную почву.

Стивенсона по-человечески жаль.
Не так уж трагически-безнадежно он был болен, вполне мог бы жить спокойно в мягком климате и при умеренных нагрузках. Врачи давали не самые плохие прогнозы.
Но в начале - представление о настоящей жизни как о череде заманчивых соблазнов и приключений, сошедших со страниц романа.
Потом - определенная мягкость родителей, которые, похоже, просто опустили руки: ну не век же, в конце концов, опекать взрослого парня. Настояли, чтобы хоть до диплома доучился, а дальше пусть живет как хочет - семья зажиточная, умеренный уровень прихотей оплатить способна. "Как хочет" - это с головой в любимую, вымечтанную и выстраданную обстановку ярких, обостренных впечатлений. От юношеских кутежей до экзотических путешествий - что угодно, лишь бы не возвращаться в унылый, размеренный, полный душевной тоски и физической боли мирок, такой непохожий на все, что обещали красивые книги детства.
И наконец - женитьба на любительнице наблюдать спектакль "преодоленчества" в режиме нон-стоп. Злые языки говорили, что Фанни бедного мужа и довела. Вместо разумного режима труда и отдыха - вкалывай, дорогой, преодолевай, будь великим писателем. И преодолевал, во-первых, потому что всю жизнь привычно этим занимался, во-вторых, потому что любил благоверную. А безудержное сочинительство хоть и переутомляло сверх меры, зато давало возможность полностью обеспечивать жену и ее потомство.
Ну а после смерти Роберта Фанни заявила, что никогда не утешится, и нашла молодого любовника.))Романтика романтикой, но хранить верность памяти мужа - это жжжж так чопорно, скучно и правильно.

В литературе одним классиком больше. В мире одним счастливым человеком меньше. Огромный букет болезней, большинство из которых заработано в попытках прожить жизнь подобно герою колониального романа, победить скучную реальность и вылепить из нее что-то по-киношному захватывающее или погибнуть в этом поединке.
Этакий вечный бой Дон Кихота с ветряными мельницами, драма и отвага, настолько глубокий и планомерный уход от реальности в фантазии, что за ними уже открывается другая реальность - быт туземцев и прокаженных, существование той огромной части человечества, о которой респектабельному джентльмену и думать-то не положено.
Но то респектабельному джентльмену. А человеку, который всю жизнь выламывался из среды, можно.
"Хорошо таким быть или нет - сразу кто ответит?"(с)
И если читатели, скорее всего, скажут, что оно того стоило, то на себе испытать всю прелесть такой судьбы не захотят и своим детям не пожелают.
А чудесные персонажи, созданные Стивенсоном, обрели наилучшее будущее - стали легендой,не потеряв при том уникальности.

Наталья пишет:

цитата:

Фанни, потеряв надежду, уехала в Америку - и Роберт устремился за ней. На грузовом пароходе последним классом, да потом через пол-Америки грузовым поездом. Нашёл - таки Фанни! Еле живой, без денег - но счастливый.

Говорят, она ему перед этим письмо написала) Мол, я одна, больна, с мужем разошлась...
И доверчивый романтик дернул через морские дали спасать возлюбленную, которой было всяко лучше, чем ему.
Ушлая Нестандартная тетя, в общем, с такой не соскучишься. Не зря отец Роберта был против этого брака. Женщина решительная, даже можно сказать напористая, и так же, как сам Стивенсон, склонная к поиску приключений на свою голову. Ну и практичная, не без того.

Скрытый текст

З.Ы. История литературы знает "реверс-сюжет". Восторженная англичаночка Этель Лилиан Буль мечтала о подвигах и борьбе. Но деятели революционного подполья вежливо ее спроваживали: незачем девчонке жизнь ломать. Тогда хотя бы замуж за революционера. Спасать, страдать, подавать патроны, лечить и утешать. Словом, стать правой рукой "героического преодолевателя". Свою роль выполнила настолько добросовестно, что супруг, в тюрьмах и ссылках битый, отлечился, откормился, обмещанился и в итоге заявил, что героически преодолевать больше не хочет. Выходила за романтического страдальца - получила респектабельного буржуа. Успешный торговец, коллекционер, ученый - но это все не то. Охладела. Сердцу не прикажешь. А призвание в итоге нашла, как и того единственного любимого, о котором мечтала - незаурядного, страдающего, верного делу революции, никогда не существовавшего в реальности и ставшего кумиром трех поколений советских читателей. Но это, как говорится, уже совсем другая история)))

 Отправлено: 25.09.22 19:48. Заголовок: Коризанда пишет: . ..

Коризанда пишет:

цитата:

. Пираты-мусульмане, берберийские корсары , не пили алкоголь вобще.

Коризанда пишет:

цитата:

. А на корабле вода быстро портиться из-за выокой влажности и сырости на корабле, так что волей-неволей приходиться заменять воду алкоголем.

А как же? что пили берберы?

 Отправлено: 25.09.22 22:54. Заголовок: просточитатель пишет..

просточитатель пишет:

цитата:

А как же? что пили берберы?

Запасались водой в портах. Галера, она вдоль берега шлепает.

 Отправлено: 25.09.22 23:01. Заголовок: Питье Прежде всего н..

Эмрах Сафа Гюркан. Корсары султана



Питье

Прежде всего на галерах требовалась вода. Как мы уже упоминали, на
французских судах ее перевозили в 50-литровых бочках, при наполнении
весивших по 60 кг 2. Однако запасов хватало не больше чем на пару недель,
и приходилось постоянно пополнять их, причаливая к берегу. И если для
нескольких галер поиски источников не доставляли хлопот, то большой
флот передвигался лишь по тщательно спланированным маршрутам. А кроме того, приходилось предотвращать загнивание воды, которая застаивалась
в бочках. Лучше всего было кипятить, даже после того, как вода уже подпортилась 3. Но всю воду в указанном объеме — не перекипятить. Вот лишь некоторые из дополнительных методов: в воду погружали раскаленное железо; клали в нее хлебную мякоть перед тем, как разлить по бочкам; а в сами
бочки бросали гальку или ивовые ветки (giunchi) 4.
Если же моряки лишались пресной воды, им оставалось лишь пить собственную мочу (ihren eigenen Harn) 5 или же как угодно дистиллировать морскую, чтобы лишить ее соли и горького привкуса, иначе говоря — отделить
«легкую» часть от «тяжелой». Согласно Пантере, после такой перегонки моряки получали настолько чистую и легкую пресную воду, что лучше и полезнее ее было не сыскать во всем мире 1. Но это требовало знаний и подготовки. И первое, что надо знать историку мореплавания, — никто такой подготовкой не владел, а комнатная температура в Средиземном море почти
никогда не поддерживалась. Когда теория расходилась с практикой, применяли «творческий подход». Корсары даже добавляли в морскую воду сахар —
впрочем, это не спасало 2. Во-первых, сахарные примеси не убавляли жажды,
вызванной крайне соленой водой Средиземного моря. Они лишь меняли
вкус — но даже лошади, по десять дней испытывающие жажду, отказывались
от подслащенной морской воды. Во-вторых, не следует забывать, что в ту
эпоху сахар принадлежал к деликатесам и нечасто попадал на корабли.
Бодрящему вину, более калорийному (и не столь «богатому» на бактерии) в сравнении с речной водой, на османских галерах не было места 3,
о чем мы узнаем и от Педро 4, и от греческих гребцов, чрезвычайно сетующих на то, что им на судах не наливают — ни красного, ни белого 5. Египетский адмирал Сейди Али-реис, рассказывая, почему на его галерах некоторые из солдат дебоширят пяьными, отмечает, что они пристрастились к
хмельной жидкости, которая под жаром солнца выделяется из веток местного «тари-дерева» (осм., араб. târî — неожиданный) — еще одно доказательство того, что алкоголь на кораблях государственного флота находился под запретом 6.
Впрочем, пусть даже Сальваго и Олафур Эгильсон убеждают нас в том,
будто корсары даже не притрагивались к вину 7, в пограничье все обстоит
несколько иначе. Пираты Сале пили и вино, и этиловый спирт (eau-de-vie) 8.
Нам это хорошо известно 9. По сведениям Эвлии Челеби, на острове Айямавра (Лефкасе), где собирались «все воители, плавающие на фыркатах,
гази священной войны», ведущие охоту в Адриатике, «питейные дома настолько переполнены, что солдаты дни и ночи напролет, не просыхая, гуляют в них под звуки давула и зурны 1; только и слышны там песни на сазе,
восклицания и брань толпы» 2. Делакруа пишет, что на алжирских кораблях
начальник вардиянов (надзирателей) не запрещал рабам загружать перед
отплытием вино и ракы 3. Причем надзиратели не только оскверняли алкоголем корабли доблестных гази, но и продавали его мюхтэди, подпавшим
под искушение шайтана 4. А такие воители веры, как одабаши Байрам, хозяин дю Шастеле де Буа, проявят запасливость — и у них всегда будет при
себе ракы 5. Собственно, разве Томас Хеэс не упоминает об употреблении
табака и алкоголя, ведя речь об исламских запретах? Он даже откровенно
отмечает, что запреты касались и «мейханэ», питейных домов (tavernes) 6.
Еще одно доказательство тому, что горожане не брезговали выпивкой, дошло до наших дней от Эммануэля де Аранда. Французский пленник поведал, что в основном мусульманские корсары и солдаты посещали мейханэ
в тунисских тюрьмах для пленников, причем совершая там «мерзкие грехи» (des pechez inabominables) вместо того, чтобы спокойно разойтись после
выпивки (s’amusent à la boire) 7
.
Не раз пристрастие к алкоголю губило корсаров, подрывая дисциплину.
Например, солдаты Сейди Али-реиса, опьяневшие от смолы «тари-дерева»,
попытаются убить командира. Покушение сорвется в последний момент, но
вместо Али погибнет другой «истинный храбрец», и, что самое важное, Сейди побоится наказывать оголтелых пропойц на чужой земле, и ему придется разбираться с разгневанными солдатами, требовавшими покарать виновных смертью 8. В 1636 году, когда 14 тунисских галер подойдут к берегам
Палермо, несколько корсаров обопьются вином, засев в каком-то погребе,
и на них внезапно нападет враг 9. Сорок лет спустя один из алжирских реисов,
вдрызг пьяный (en complet état d’ivresse), бросится в погоню за французской каравеллой и не оберется хлопот. Сперва он разобьет нос своего судна, решив брать врага на абордаж, а затем едва спасется от пушечного огня, открытого с надстройки каравеллы 1.
Алкоголь, кроме того, вел к бунтам и побегам. В 1645 году турки, устроив на алжирском паруснике пиршество с попойкой, забудут заковать рабам
ноги, и те захватят корабль, пленят бывших хозяев и закуют уже их 2. Похожий случай имел место даже в самом Стамбуле, на галере, где тянул весла
Хеберер. Какой-то гребец, выходец из Померании, задумав бежать с галеры,
стоявшей на якоре (осм. «ленгер-эндаз») 3 у Топханэ 4, напоил и надзирателя,
и постовых вином, раздобытым в Галате; когда те уснули, он перепилил оковы рашпилем и бросился в море. Правда, очутившись на берегу, померанец
поймет, что его поймают, и, боясь лишиться ушей и носа, спокойно вернется на галеру, где опять наденет на себя кандалы, пока надзиратель и караульные будут сладко спать, ни слухом ни духом ни о чем не ведая 5.