Отправлено: 07.12.17 22:37. Заголовок: Романтизм

Романтичные мусульмане, евреи и инвалиды
Квазимодо, Жанна д'Арк и бедная Лиза — что у них общего?

В эпоху романтизма в литературе становится чрезвычайно популярной тема Другого. Героями книг оказываются те, о ком раньше не писали — представители экзотических наций, люди с физическими отклонениями, приверженцы незнакомых религий.

Мария Елиферова рассказывает, почему в культуре того времени были востребованы такие необычные персонажи.
Скрытый текст

В большинстве произведений романтиков присутствует герой, наделенный подчеркнутой инаковостью, который при этом вызывает читательское сочувствие — будь то Ревекка из «Айвенго» или Квазимодо из «Собора Парижской богоматери». Через два столетия в блогосфере будут ёрничать на тему «политкорректности». Этот поворот в литературе вполне естественно подготовлен предшествующими столетиями Великих географических открытий и Просвещения, которые проблематизировали унаследованную от античного мира европейскую идентичность. Есть, однако, у этого романтического дискурса инаковости одна особенность, которая обнаруживается при более пристальном взгляде. Романтический Другой, как правило, появляется на сцене для того, чтобы красиво умереть. Вальтер Скотт пожалел Ревекку, но многие другие авторы расправляются со своими героями весьма решительно. Перечитывая «Последнего из могикан», резонно задаться вопросом: для чего Купер так показательно угробил в конце сына Чингачгука Ункаса и его возлюбленную европейку Кору? Попробуем проиграть альтернативный вариант. Что, если бы герои не умерли? Очевидно, что в мире Фенимора Купера хэппи-энд для Ункаса и Коры невозможен, немыслим уже только по социальным условиям эпохи. Он был бы слишком скандален даже для Жорж Санд. Зато в качестве гибнущих Ромео и Джульетты герои смотрятся безупречно. Нельзя отвести Ункаса на брачное ложе с Корой, но можно уложить его вместе с ней на алтарь катарсиса, приятно пощекотав чувства читателя шекспировской аллюзией: надо же, и индеец способен быть Ромео. И крестьянки любить умеют В России моделью Другого служил крестьянин. Известная нам всем со школы «Бедная Лиза» Карамзина написана на заре романтического движения, в 1796 г. Сентиментализм — пролог к романтизму, нащупывающий его проблемы и идеи. Дело, конечно, не в том, что Карамзин впервые изобразил крестьянку, как нас пытались уверять советские учебники, — в XVIII в. на сцене шло множество водевилей из жизни влюбленных крестьян. Дело в том, что любовь крестьянки изображена в серьезном, возвышенном регистре. Водевиль предусматривал только свадьбу крестьянской парочки после серии неуклюжих шуток и прибауток. Крестьяне изображались извне, как забавные животные в зоопарке. Вводя Эраста, дворянина, Карамзин разрушает этот барьер, устанавливая отношения воображаемого равенства — между Эрастом, Лизой и читателем. И все же только воображаемого. Лизе приходится погибнуть, хотя четырьмя годами ранее Карамзин просвещенно допускал даже возможность брака «прекрасной царевны» с придворным карликом (а браки дворян с крестьянками, хоть и крайне редко, но случались на самом деле). Пушкин в «Барышне-крестьянке» выворачивает романтический сюжет наизнанку: готовность Алексея Берестова переступить через социальные предрассудки парадоксально вознаграждается тем, что его любимая оказывается… не крестьянкой. То есть на самом деле — не Другой. За много лет до того Пушкин все же заставил героиню утопиться — в «Кавказском пленнике». Здесь необходимость ее смерти уже чисто романтическая: крещеные черкешенки и татарки были популярными невестами у русских дворян еще с допетровской эры, героиня гибнет лишь потому, что отвергнута. Вряд ли случайно то, что Лев Толстой, создавая свой вариант «Кавказского пленника», постромантический, сделал Дину малолетней — заведомо исключая любовную драму. Дина просто остается в своем мире, а Жилин — в своем. Итак, принесение Другого в жертву может быть обусловлено его социальной несовместимостью с миром автора, как в случае с Ункасом, но это далеко не всегда так. Иногда изображаются персонажи, в реальном мире имевшие возможность интеграции в общество, к которому принадлежал автор, но авторы демонстративно губят их. Еще более нарочитые формы романтическая кровожадность принимает у Гюго в «Соборе Парижской богоматери». По сюжету Эсмеральда оказывается не настоящей цыганкой — она дочь отшельницы. У ренессансного автора она, разумеется, с триумфом возвратилась бы к матери, с нее сняли бы обвинения в колдовстве, и Феб немедленно обвенчался бы с ней. В конце концов, именно так события развиваются в новелле Сервантеса с похожей героиней. Для Гюго это невозможно. За плечами у него опыт Просвещения, философия которого гласит, что этническая инаковость — продукт воспитания. Выросшая у цыган Эсмеральда — уже на самом деле цыганка, и в европейском городском обществе ей нет места. Примерно то же происходит с Гуинпленом в «Человеке, который смеется»: человек с внешностью циркового урода в высших эшелонах власти, будь он по происхождению хоть принцем, слишком скандальная возможность. В «Соборе Парижской богоматери» Другой удвоен: роль урода отдана Квазимодо, который обречен уже безальтернативно. Обреченность Другого Любопытно, что романтизм, полностью отдавая себе отчет в том, что инаковость может быть приобретенной, не делает различия между врожденной и приобретенной инаковостью: та и другая обречены; погибнут и Квазимодо, и Гуинплен. Более того, обреченность инаковости и становится ее единственным оправданием. Ведь Гуинплену не дано обрести нормальную жизнь и в обществе низов, где он вырос: его возлюбленная заболевает и умирает, а сам он бросается в море. Цепочка утопившихся персонажей тянется в двадцатый век, к Мартину Идену, ибо Джек Лондон, конечно же, старомодно примеряет на себя многие шаблоны романтизма. Мартин — тоже Другой, социально чуждый обществу, в которое он пытается войти: мужской и американский вариант Бедной Лизы. И здесь расправа над героем особенно примечательна, так как Мартин, без сомнения, автобиографичен, а успешность автора в жизни очевидна. Таким образом, романтический литературный канон подразумевает негласный запрет на интеграцию Другого в общество, к которому принадлежит автор, порой более жесткий, чем в реальной социальной практике. Нормальной жизни для Другого не предусмотрено. Его функция — впечатлять необычностью и экзотикой, трогать читательские чувства и драматично умереть в финале. Претензия Другого на место в «нашем» мире вызвала бы дискомфорт и недоумение (как иллюстрирует доромантический сюжет «Простодушного» Вольтера, на этом и построенный). Инаковость допустима при условии, что она комфортна для нас. Комфортные воины Вероятно, эта модель отношения к Другому восходит к реальному историческому прецеденту — судьбе Жанны д'Арк. В ее истории поражают как чудовищность и демонстративность расправы над ней, так и поспешность ее реабилитации. Живая Жанна, которая неизбежно стала бы стареть, возможно, вышла бы замуж и обзавелась родственными связями, была столь же неудобна для своих сторонников, сколь и для противников. Для святой девы-воительницы мученическая смерть была логичным исходом жизненного сценария, который оставалось только дописать. Жанна д'Арк являла собой почти идеальный прототип Другого — женщина, крестьянка (то есть для средневековой Европы, по сути, дикарка), простодушная, эмоциональная, наделенная чудесной иррациональной интуицией и притом трагически погибшая во цвете лет. Именно таким Другого пожелают видеть последующие поколения. Орлеанская Дева оказалась комфортной, в отличие от ее современницы Кристины Пизанской — образованной, рациональной, скептичной и прожившей долгую успешную жизнь. На роль выдающейся женщины Средневековья оказалась назначена первая; о второй забыли. Хотя Жанна д'Арк стала литературным персонажем еще при жизни (кстати, в поэме Кристины Пизанской), настоящая мода на нее вспыхивает именно в эпоху романтизма — благодаря Роберту Саути и Фридриху Шиллеру, которые фактически создали парадигму ее восприятия как романтической героини. Поэма Саути — ровесница «Бедной Лизы». Поэт не доводит рассказ до казни Жанны, но сообщает о ней в пророчестве. У Шиллера же, вопреки историческим фактам, Жанна гибнет в бою — уже тяжело раненная, она встает и умирает со знаменем в руках. И как утопившийся Мартин Иден — реплика утопившегося Гуинплена, так и эхо смерти шиллеровской героини докатывается до начала XX в. — до «Хаджи-Мурата». Толстой — постромантик, или даже антиромантик — под конец жизни пишет текст, построенный по романтическому канону. Неважно, что Хаджи-Мурат — реальное лицо и с ним случилось примерно то же, что описано в повести. Отбор материала и угол зрения превращают текст в привычную читателю историю о комфортном Другом — экзотичном, пугающем, завораживающем и обреченном на эффектную смерть в кадре как условие катарсиса. В конце концов, черноглазые горцы уже сто лет как входили в базовый ассортимент романтических героев. И вместе с тем «Хаджи-Мурат» — текст, если так можно выразиться, метаромантический. Комфорт и дискомфорт, создаваемые Другим, Толстой не просто осознает, но исследует и препарирует. Хаджи-Мурат крайне неудобен для общества николаевской России, когда он находится среди него, ждет ответа от бюрократии и вообще чего-то там хочет, и удобен, когда он убит при попытке к бегству. Тут можно даже всплакнуть, похвалить его героизм и отрубленную голову чмокнуть. В этой сцене Толстой обращает романтическую чувствительность в некрофильский гротеск, обнажая тошнотворность эстетизации смерти. И когда читатель наконец получает долгожданную сцену героической гибели а-ля Шиллер, безопасное романтическое любование ею со стороны невозможно — оно безнадежно испорчено воспоминанием о глумливом эпизоде и звучащим в ушах голосом Марьи Дмитриевны: «Живорезы!». Из объекта любования Хаджи-Мурат становится субъектом — это читатель вместе с ним ощущает, как его бьют по голове. Он больше не Другой, даже не «такой же, как мы» — он и есть мы. Потому что Другой и есть мы. Это предел возможного дискомфорта — и вместе с тем предельное открытие литературы.

 Отправлено: 08.12.17 10:58. Заголовок: Если вспоминать всех..

Если вспоминать всех "других"...

Дик Сэнд - католик. Единственный на "Пилигримме".

Для сюжета это не имеет никакого значения,
Для просвещения читателя - Жюль Верн упустил шанс устроить богословский диспут между юнгой и капитаном...
Вряд ли автор просто хотел сделать героя своим единоверцем - к религии он равнодушен вполне.

Тогда зачем?

 Отправлено: 11.12.17 00:56. Заголовок: "Иногда банан - ..

"Иногда банан - это просто банан. (с)
Автор слишком перегибает палку. Каждый человек в чем-то необычен, не существует "среднестатистического Петра Петровича Петрова". А если бы и существовал, то был бы оригинален уже тем, что он единственная в своем роде ясно выраженная посредственность.:)
Нация, религия, физические особенности - не суть важно. Эсмеральда обречена не потому что цыганка (как будто всех цыганок дружно сжигали влюбленные священники), а потому что она - идеал неземной красоты и гармонии, который не может существовать в несовершенном мире. Потому что, грубо говоря, вокруг нее направо и налево штабелями падают, и когда она появляется, застывают в благоговейном изумлении.
В реалистическом произведении такое немыслимо: даже первая красавица не будет замечена всеми - для кого-то она окажется просто "не в типаж".

Или как там с Атосом было? Стоило ему где-нибудь показаться, как все сразу видели: дворянииин, чистокровный аристократ.)) Даже если он пьян, все равно аристократ. И все-то он умеет, все может, у всех вызывает уважение, а у кого не вызывает, тех скоро замочат.:)
Шутка-с.:) Но с долей правды.

цитата:

В России моделью Другого служил крестьянин.

В России не было Другого. У нас романтизм не получил такого развития, как на Западе, поэтому дальше вакханок, Мцыри и переводов Жуковского дело не пошло:) И то, ИМХО, Мцыри уж с очень большой натяжкой сюда отнесли, чтобы хоть как-то творческий метод представить.:)

 Отправлено: 13.01.18 21:10. Заголовок: Рике пишет: Мцыри у..

Рике пишет:

цитата:

Мцыри уж с очень большой натяжкой сюда отнесли, чтобы хоть как-то творческий метод представить.

Почему "Мцыри" с натяжкой?

Если прототип Мцыри действительно Пётр Захаров, художник...


Это - его автопортрет реальный,


А это - идеальный. Каким он хотел бы себя видеть.

Не придумаешь более наглядной иллюстрации к понятиям "реализм" и "романтизм".
Обычный человек в обычных обстоятельствах - это же так... обычно! То ли дело - необычный человек в "краю дикой вольности"!

Так и рассказ о жизни чеченского мальчика, спасённого русским генералом и ставшего русским художником - сегодня показался бы куда интереснее всех этих выдуманных красивостей. Побег - гроза - схватка с барсом... и ранняя могила непонятно отчего.

Но - требование времени, литературная мода!
По сути, Лермонтов у нас - последний романтик. Отдал дань - и всего через пару лет понял, что век "напыщенностей" прошёл.

Но ведь удивительно, что у нас век романтизма прошёл к началу 1840-х лет, а во французской литературе - законодательнице мод - были ещё впереди аж целые Дюма и Гюго?!

 Отправлено: 14.01.18 01:37. Заголовок: Наталья пишет: Не ..

Наталья пишет:

цитата:

Не придумаешь более наглядной иллюстрации к понятиям "реализм" и "романтизм". Обычный человек в обычных обстоятельствах - это же так... обычно! То ли дело - необычный человек в "краю дикой вольности"!

Хотя людей из краев дикой вольности гораздо больше, чем детей, усыновленных богатыми генералами, но вот жеж...)) Человек с крайне редкой и удивительной судьбой, столичный житель, академик считал себя заурядным.:)
Наталья пишет:

цитата:

Почему "Мцыри" с натяжкой?

Слишком много типичного, ИМХО.
Единственный подлинно исключительный момент в истории Мцыри - насильственное отлучение от семьи. В остальном история в меру реалистична, а сам герой даже более, чем в меру. Кто из начитанных "домашних мальчиков" в 16-17 лет не бредил приключениями, сражениями и красавицами, кому не казалось в такие годы, что жизнь слишком однообразна и полна запретов, школа - тюрьма, родители и учителя - ничего не понимающие старики, ровесники - тупицы, а ты сам создан для подвигов и вольной воли.:)) Конечно, не все парни сбегают из дому/из школы в поисках острых впечатлений, но все-таки сбегают довольно часто и не менее часто попадают из-за этого в дурные истории.
Характер героя пластичен. Ребенок сначала страдал от одиночества, был замкнут и застенчив, чувствовал себя чужим в незнакомой среде, но потом привык, крестился в православие и даже решил, что готов принять монашество. Для окружающих он, по-видимому, стал вполне "своим", раз они согласились принять его в обитель, но в то же время нет сведений, что к нему относились как-то особенно или что он чем-то выделялся среди других послушников. Для сравнения можно вспомнить Атоса, который всегда на полголовы выше заурядных людей практически во всем, даже когда пьян, или Эсмеральду, чья красота завораживает даже публику, мало предрасположенную к восторгам.
Что там потом в мыслях у Мцыри перемкнуло, когда он решил сбежать, - бог знает, но история этого "перемыкания" тоже показана достаточно достоверно. Неопытный "книжный ребенок", не имеющий никаких навыков выживания на природе, вышел за уютные стены своего дома (ну, в данном случае монастыря), быстро потерял ориентацию на местности, три дня бродил по округе, устал, проголодался, столкнулся нос к носу с хищником и в итоге так занемог, что свалился в степи неподалеку от монастыря, где его и нашли удрученные сотоварищи. Таки дела.:)

Местами автор и герой друг другу противоречат. Может, Лермонтов и считал речь Мцыри гордой и своеобразной, но как по мне, это обычные жалобы нервного и больного подростка на то, как его весь мир не понял)).
У Лермонтова романтичны описания природы. Когда-то, вероятно, как элемент романтизма воспринимались и видения Мцыри, и его порывистость, но развитие медицины убило этот литературный прием, научив людей, что галлюцинации - это температура за 39,5, а порывы к лихорадочным спонтанным действиям во время грозы - спутники многих метеозависимых невротиков.
В целом же, ИМХО, романтизм заключен скорее в слоге, чем в самом повествовании, но даже и сюда прокрадывается суровый реалистический обоснуй:) От юного послушника, росшего в монастырской тиши и уединении, можно ожидать и книжного красноречия, и некоторой экзальтированной напряженности, и восторженного трепета при встрече с молодой красавицей. Герой не исключителен, во многом является продуктом сформировавшей его среды, поведением в среднем соответствует своему возрасту, происхождению и положению, в отличие от той же Эсмеральды, которая в самых низах общества каким-то чудом набралась и высокой добродетели, и гуманных чувств, и умения складно говорить.
В общем, в психологичность Мцыри верится куда больше, чем в Эсмеральду или Атоса. А местами и узнается.:)

Наталья пишет:

цитата:

Побег - гроза - схватка с барсом... и ранняя могила непонятно отчего.

Пофантазирую:
Если обычный, не закаленный, человек под проливным дождем побегает, потом на сырой земле поспит несколько ночей - это уже мощный шанс заполучить скоротечную пневмонию или какое-нибудь другое внутреннее воспаление.
А возможно, барс подпортил что в организме.:) Туша все-таки тяжелая, у человека под ее весом может и лопнуть что-нибудь внутри. Ну или совсем банальное предположение: в рану от барсовых когтей проникла инфекция.
Во времена Лермонтова дай боже треть смертей происходила непонятно отчего, а диагнозы "умер от головы/от живота/ от жара/ от сердечной слабости" писались вполне официально.

 Отправлено: 14.01.18 14:25. Заголовок: Барс вообще на челов..

Барс вообще на человека не нападает - это нам сообщил экскурсовод на Кавказе. И добавил, что "схватка Мцыри с барсом - целиком на совести Михаила Юрьевича".

В оторванном от реальности мире и не такое бывает, но ... живут ли в нём пошлые микробы?

Когда читала - лет в 11 или 12 - было чёткое ощущение, что герой умирает просто от невозможности жить в неволе. И не думалось, что "неволя" - то весьма относительная. Не хуже, чем у любого из нас.
Разве не для каждого "тюрьма" - его окружение, образ жизни, воспитание, образование, уровень доходов, наконец?! Круг, из которого не выйти. А сбежишь - выйдет себе дороже.

Вот что в Мцыри нежитейски-романтично, так это его неутихающая тоска по "потерянному раю" - своему аулу. В начале она естественна, но через десять (если не более) лет парень, воспитанный в другой традиции, мог бы вспоминать с умилением - но не рвался бы вернуться.

 Отправлено: 15.01.18 03:19. Заголовок: Наталья пишет: В от..

Наталья пишет:

цитата:

В оторванном от реальности мире и не такое бывает, но ... живут ли в нём пошлые микробы?

В ассортименте для вип-клиентов всегда есть нервная горячка.:) Рекомендуется к использованию для героев любого подвида.:)
Наталья пишет:

цитата:

Когда читала - лет в 11 или 12 - было чёткое ощущение, что герой умирает просто от невозможности жить в неволе. И не думалось, что "неволя" - то весьма относительная. Не хуже, чем у любого из нас. Разве не для каждого "тюрьма" - его окружение, образ жизни, воспитание, образование, уровень доходов, наконец?! Круг, из которого не выйти. А сбежишь - выйдет себе дороже.

ППКС.
Как водится, бунтуют не голодные, а сытые, которых не кормили три дня. Мцыри устроен вполне сносно, находится среди добрых и понимающих людей (судя по тому, что его без устали искали и о нем заботились), имеет какой-никакой доступ к знаниям и книжной премудрости, не вынужден ежедневно думать о пропитании.
Но именно в силу всего этого у него хватает времени и ресурсов на возвышенные мечты.
*задумалась* А ведь Мцыри очень современен.

Наталья пишет:

цитата:

Вот что в Мцыри нежитейски-романтично, так это его неутихающая тоска по "потерянному раю" - своему аулу. В начале она естественна, но через десять (если не более) лет парень, воспитанный в другой традиции, мог бы вспоминать с умилением - но не рвался бы вернуться.

Там тоска такая... специфическая и тоже очень подростковая. В юные годы тихая размеренная жизнь невыносима. Хочется борьбы, метаний, страстей роковых, а вокруг только "серые стены, дожди и календари"(с).И человек придумывает себе альтернативную вселенную, строя маленький воздушный замок из того, что имеет под рукой: детских воспоминаний, книжных сюжетов, необычных слухов, народных поверий. В этой вымышленной вселенной он, разумеется, занимает не последнее место и совершает подвиги.
У Тома Сойера с друзьями такой вселенной была игра в индейцев и пиратов. Сбежали мальчики из дома, где все интересное запрещено, и решили вести вольную жизнь, полную приключений.
У обсуждаемой в теме Чарской героини "Волшебной сказки" фундаментом такого вымышленного мира стали бульварные романы, на основе которых обычная девочка из бедной семьи построила свою мечту сделаться принцессой, поселиться в красивом дворце и иметь много-много дорогих нарядов.

Родное селение Мцыри - тоже платформа под зданием подобного вымысла. Он сам почти ничего о своем детстве не знает, даже отца и сестер вспомнил с трудом. Просто осталось чувство, что дома было хорошо, привольно и спокойно, и на это чувство с годами наслоились те сведения, которые он получал от своего окружения о горцах.
Думая о родине, Мцыри представляет ее себе скорее как картинку из романа, чем как реальную точку на карте. Сражения, подвиги, гордость, воинственные суровые мужчины с кинжалами, прекрасные девушки, райская природа... он не задумывается, что в действительности жизнь аула, верно, тяжела и однообразна и так же вертится вокруг будничных обязанностей, а не великих боев. Это ему золотистый ручей "ах какая прелесть", а местным, которые каждый день от этого ручья чешут домой с тяжелыми кувшинами, вся здешняя прелесссть уже опостылела. Это в его воображении девочки, баюкающие ребенка, похожи на прелестных фей, а на самом деле они, может, играть бы в это время хотели, но отец побьет за отлынивание от обязанностей. И так далее, и тому подобное.:))
Жизнь горцев нарисовалась ему сказочно прекрасной, и себе он определил в ней место одного из вояк-удальцов.:) Идеал для Мцыри - это вообще прежние века, когда "мир был еще пышней".:)
"Мечты, вечные мечты, ни капли здравого смысла" (с). Но для подростка - норма. И к этой норме Мцыри сбегает, даже не зная, куда, собственно, нужно идти.
Точно так же замученная уроками и художественными секциями тринадцатилетняя девочка бежит в ночь за своим эстрадным кумиром, садясь на поезд и не думая, что делать дальше. Как-то само собой полагается, что кумир увидит ее в вагоне-ресторане, приголубит, влюбится и женится. Когда ее снимают с поезда, она рыдает, клянет взрослых и в этот момент искренне верит, что родители ее всегда ненавидели и разбили ей жизнь, не дав встретиться с любимым Муслимом Магомаевым/ Вадимом Казаченко/Димой Биланом/.
Так же приличный старшеклассник-тихоня внезапно сбегает из дома вместе с компанией любителей экстремального спорта. Что он будет в их тусовке делать - вопрос отдаленный. Главное - вот она, настоящая жизнь, полная опасностей и борьбы.
Ну а кто-то не бежит никуда, но еженощно обнимает под подушкой любимый томик "Королевы Марго" и фантазирует, что является инкарнацией Маргариты Наваррской.:)

А, да: во всех этих случаях, скорее всего, дети думают, что они достойны стать героями своих сказок, но их торжеству прежде мешали скучные учителя и унылая повседневность. И Мцыри считает, что если бы не монахи, он бы наверняка сейчас был одним из лучших воинов селения.))
Так и складывается мечта:" Мне тоскливо, я не создан для убогой рутины, я должен быть другим человеком, более сильным и храбрым, но мне помешали обстоятельства. Да, точно, здесь я всего лишь жалкий невольник, никому не нужный и всеми покинутый (ага, такой покинутый, что всем монастырем трое суток искали))), а вот у себя на родине я бы стал настоящим джигитом".
Бежит на родину, веря, что чутье подскажет правильную дорогу - и корит себя, когда ошибается. Накал страстей, способный "оромантичить" 99% персонажей и приписанный волею автора тому единственному проценту, для которого является типичной особенностью возрастной акцентуации.

 Отправлено: 15.01.18 21:57. Заголовок: Если романтические ф..

Если романтические фантазии - удел сытого подростка, заманчиво было бы соотнести всплеск романтической литературы с детством общества. Но всё же детство - это эпос...

Может, речь здесь должна идти не об обществе в целом, а именно об относительно сытой его части? О тех, у кого есть всё, КРОМЕ приключений?
Ведь для буржуа "приключаться" - это просто за гранью приличия. Так почему быть хоть во сне не помахать шпагой...

Но в эту "теорию" не укладывается ни один конкретный романтик.

Байрон, насколько понимаю, вообще не переживал из-за того, кто и как его поймёт - писал, как хотел. Более того, он и жить себе мог позволить так, как хотел. Но он всё же был довольно тщеславен - старался выглядеть иконой стиля. А Шелли и тщеславием - то не страдал.
И кому мог "щекотать нервы" Жуковский? И кто на сытый желудок возьмётся читать Рылеева?

Нет, тут взаимосвязь несколько иная: человек всегда хочет стать чем-то бОльшим, чем ему суждено. Всегда тоскует о несбывшемся. И вот тут-то литература о "сверхлюдях" как нельзя более кстати.
Романтики призывали искать сверхвозможности в себе - но что делать с ними в пошлой современности? Совсем не случайно единственное романтическое полотно о современной автору жизни - это "Граф Монте-Кристо". Единственное.

Остальные звали туда, куда всё равно не попадёшь - то в прошлое, то в будущее.

И романтизм сменился синтетическим жанром - фантастикой. Что-то от романтики, что-то от притчи, что-то от сказки. Плюс "наука".
Варьируются только пропорции!

 Отправлено: 15.01.18 23:57. Заголовок: Двину-ка теорию:) Ме..

Двину-ка теорию:)
Мечтали всегда, факт. И при эпосе, и при романтизме, и даже при натурализме. ИМХО, тут отличие на оси не "прагматизм - фантазия" или "мечта - реальность", а "индивидуализм - коллективизм".
Чем отличается эпос от романтизма? Те же высокие страсти, приключения, необычные обстоятельства. Но герой эпоса - выразитель коллективного начала, а герой романтизма - вне коллектива, над коллективом, плюет на коллектив и т.д.:) "Приключаются" они, в общем-то, одинаково, но мыслят по-разному и свою роль в обществе ощущают диаметрально противоположно. Немыслимо, чтобы Илья Муромец, будучи в уме и памяти, нарек себя одухотворенной исключительной натурой среди пошлого быдла.
Ни одна культура - ни народная, ни религиозная, ни рыцарская - индивидуализм не уважала. Герой только до тех пор герой, пока он что-то делает ради людей. Стать "длясибякой" - худшая форма морального падения.
В романтизме наоборот: герой к чему-то стремиться для собственного удовлетворения или ради какой-либо крайне малой группы людей(такие же исключительные натуры, как он сам, или лучший друг, или любимая).
Граф Монте-Кристо не пожертвовал свои миллионы на строительство больниц и школ. Йозеф Берглингер занимается музыкой не для народа, а потому что сам так хочет. Дон Жуан вообще одно слово - донжуан:)))

С этой точки зрения, да, романтизм появился вместе с первой в истории четко выделившийся кастой людей, которые были уверены: несмотря ни на что уж они-то точно будут сыты и обеспечены, поэтому можно позволить себе небольшой бунт против вековых традиций.
В раннесоветском (или не таком уж "ранне"?) периоде пытались разделить романтизм на революционный и реакционный, но эта теория угасла.
Возможно, то, что писалось при советской власти, включая фантастику, ближе как раз к понятию эпос, чем к романтизму. Фон может быть приключенческим, но герой - "такой же, как все". Даже если он выбран в космическую экспедицию за свои особые качества, все равно он представитель своей среды и ее прямое выражение, а не байронический одиночка.

 Отправлено: 16.01.18 09:24. Заголовок: Рике Теория и в са..

Рике

Теория и в самом деле интересная - вполне имеет право на существование. Но тогда "романтизм" становится какой - то исчезающе малой величиной:
Как ни один конкретный романтик - "не вполне романтик", так и ни один конкретный романтический герой - не вполне романтический. Ну может, кроме Атоса...

Взять хоть всенародно любимого Питера Блада - век бы не стал бунтарём, если бы не случайное стечение обстоятельств.
Читатель видит и понимает, что этот персонаж "на голову выше среды", но если бы читатели это сказали самому капитану - представляю себе его удивление. То, что у него образование, хорошая профессия - это повезло. То, что "правильная вера"? Так о вере он сам вспоминает разве что в окружении испанцев - врагов! И не видит оснований презирать бунтарей - пуритан, даже если они полуграмотные.

Согласно одной из теорий, все политики делятся на Знаменосцев (своя идея, нередко непонятная современникам), Служителей (проводников чужой идеи, которую они искренне считают правильной), Торгашей (предлагают то, чего, по их мнению, хочет большинство - в надежде урвать голоса), и Пожарных (спасителей от конкретной беды). Понятно, что в романтические герои годятся только Знаменосцы - но именно они предельно далеки от "презрения к толпе". Революционный романтизм? Эпос?
Данко - символ всех Знаменосцев всех времён - считается романтическим персонажем, а на самом деле он, конечно, эпический.

С другой стороны, "реакционный романтизм" бегства в природу - чем, собственно, он отличается от сентиментализма? Неужели только... погодой? Сентиментализм - это приятные ручеёчки-василёчки, а романтизм - хлад, град и буря? "Адский пламень, челн - о камень?"

Остаётся только бегство в историю, но не реконструкция прошлого, а мир, фактически, выдуманный - прошлое такое, каким его представляет себе автор. Фон для героя.
Вечный Дюма, над которым как ни посмеивайся, а любить не перестанешь!
Потому, что углубляешься в его миры в поисках своего идеального "Я".

 Отправлено: 16.01.18 22:28. Заголовок: Наталья пишет: Но ..

Наталья пишет:

цитата:

Но тогда "романтизм" становится какой - то исчезающе малой величиной: Как ни один конкретный романтик - "не вполне романтик", так и ни один конкретный романтический герой - не вполне романтический. Ну может, кроме Атоса..

Ну, в принципе, так оно и есть, и во многом именно поэтому данное направление, художественный метод себя и изжил с течением времени, уступив место реализму, когда стало гораздо актуаленее (и нужнее, если так можно выразиться) показывать то, что есть, таким, какое оно есть, вне зависимости от чьего-либо восприятия. Ну и героями потому стали обыкновенные люди, а не исключительные и идеальные;) И, допустим, герои Чехова куда глубже и многограннее десятерых Атосов вместе взятых;)) - пусть они не так смелы, отважны не вешали жен на ёлках, говоря при этом, что имели на это право))))))) и т.д. Не хуже. И не лучше. Просто - другие, написанные по-иному, ради другого, как раз потому, что менялось время, и оно требовало изменений везде, в т.ч. и в изображении героев.
Правда, как известно, история идет по кругу, и в какой-то момент таких героев снова стало не хватать, потому что хотелось "романтики", метущихся душ, морских ветров, всяких и разных приключений смелых и отважных - собственно, поэтому и появился, например, "Остров сокровищ", в частности, и неромантизм как направление - вообще;))

 Отправлено: 16.01.18 23:57. Заголовок: Наталья пишет: Но т..

Наталья пишет:

цитата:

Но тогда "романтизм" становится какой - то исчезающе малой величиной: Как ни один конкретный романтик - "не вполне романтик", так и ни один конкретный романтический герой - не вполне романтический.

Ну, скорее любой (почти любой) романтический персонаж в глазах читателя нашего времени стал не вполне романтическим. Чем обширнее знания человечества, тем сложнее выдержать в повествовании нужный градус исключительности. Раньше, может, какой-нибудь мещанин, читая о похождениях Карла Моора, верил на слово, что такие вот судьбы роковые бывали среди немецких дворян, и удовлетворялся объяснением "потому что исключительность".:) А нынче любой семиклассник-хорошист при желании выдаст научное обоснование поведению этого самого Карла, полную психологическую карту ему составит и сотню похожих историй в реальности отыщет.
Или взять хотя бы того же Атоса. Незаурядный? Безусловно.
Но в наше время многие воспринимают его как типичного представителя среды, споря только о том, был он типичным добросовестным феодалом или типичным перверзным нарциссом.:) Мы уже не можем откатить назад всю базу полученных за полтора столетия знаний и прочувствовать героя так, как это делали люди 19-ого века.
Любимые герои детства захотели выжить в обществе научного прогресса и помаленьку мимикрируют под это общество. Правда, некоторые из них окажутся в новом веке злодеями и неприятными типчиками, но не впервой: древние боги тоже когда-то превратились в средневековых демонов.

А действие книг современным авторам приходится переносить в совсем уж условную среду с эльфами, гномами и инопланетными рептилоидами. Даже исторический колорит от читательской дотошности не спасает:)

 Отправлено: 17.01.18 09:48. Заголовок: Да, приключения стар..

Да, приключения старого- доброго романтизма в условиях изменившейся действительности - это тема для целого исследования. Но ведь тоска по идеальности - никуда не исчезла. Даже усилилась.

В этом отношении очень интересен Олег Верещагин - журналист и автор романов "для подростков" (а на самом деле - для всех). Его "дети на выходе из детства" по-хорошему идеальны, но вот только... подростки-то они лишь по возрасту. Они словно старше своих лет, а почему - не поймёшь. Как это возможно во времена всеобщей инфантильности?

(Приходит на память тот же Дик Сэнд, взрослый в 15 лет, но он - сирота, пришлось повзрослеть).

И лишь в одной из прочитанных мною книг Верещагина эта "взрослость" вполне оправданна. В романе "Клятва разведчика". На войне взрослеют рано.



Борька Шалыгин - обычный современный подросток. Младший брат "поколения Пепси" - из тех, кому не положено иметь никаких интересов, кроме желудочных. Думать - боже упаси! Как же он приобрёл эту вредную привычку? А в скаутском отряде. Было просто интересно - походы, костры, приёмы боя... а потом заметил, что наставник - отставной офицер, страдает, как от зубной боли, если кто позволит себе при нём плюнуть в прошлое. Неужели... коммуняка?

Нет, прямых разговоров не будет, но Борька начнёт смотреть чёрно - белое кино. И читать. И сравнивать. А потом...

Потом - единственное фантастическое допущение. Провал героя в 1942 год. В партизанский отряд. Здесь, в условиях, почти несовместимых с жизнью, люди - воюют. Не приспосабливаются, а - воюют! Будни войны описаны так, как не во всяких воспоминаниях - с кровью, смертями, антисанитарией... с населением окрестных деревень, которое партизан... ненавидит лишь чуть меньше, чем немцев. Немцы, может, хоть сразу убьют, а партизан кормить надо, когда и самим до весны, видно, не дожить. Дети уж точно не доживут...

Но с каким изумлением Борька начинает понимать, что здесь ему, хотя и неизмеримо труднее физически, но легче - духовно! Дело не только в том, что здесь - романтика борьбы, чёткое понятие свой-враг. Нет, об этом думается меньше всего, это - данность. А вот насколько здесь другие люди! И эти "другие" - такие, какими и должны быть. Нормальные. Родные. И не только взрослые, а - самое удивительное - и ровесники. Пионеры.

Что в этих "боевых единицах" осталось детского? Устремлённость в будущее. В своих мечтах они живут в "после войны". Борька рассказывает у костра о компьютерах - и ребята восхищаются:
- Фантаст настоящий! Это даже ценнее, чем инженер. Сделать могут многие, а вот придумать...
И как повезло, что Борька видел "Весёлых ребят": в соседнем отряде, чтобы доказать, что он - свой, пришлось назвать имя пастуха из фильма. А вот когда в отряд прилетел корреспондент Симонов, попаданец стыдливо спрятался за спины ребят: они спешили высказать свой восторг любимому поэту, а Борька о таком поэте даже не слышал. Нет его больше в школьной программе.

Думают ли в этом аду о любви? Не думать не получается, и трудно было не рассмеяться, когда один из мужиков объяснил свою самовольную отлучку в деревню "потребностью в женском поле". Но говорить ОБ ЭТОМ - не принято. Как, однако, изменились нормы...

А потом - окружение. Бой. Гибель. Трое пионеров и один скаут из 21 века не дадут врагу лапать свои галстуки - прячут их в жестянку и закапывают. Борька не признается, почему его галстук - зелёный. Скажет - с английским пионером обменялись на память.

И - возвращение в "счастливое завтра". В наше сегодня. Лечение в психушке от "ненормальности". Дело не в фантастической истории, которую рассказал Борька, а в его общей неправильности - совсем другом психическом складе, совсем другом отношении к людям и к жизни. Кем он теперь может стать? Только тихим сотрудником музея, участником поисковых экспедиций.

А где надо копать - он знает точно. Это по его подсказке под дубом найдут жестянку, а в ней - четыре галстука. Три красных, а один - необъяснимая загадка! Зелёный!

А 9 мая в Борьку вдруг вгляделся глубокий старик, увешанный орденами:
- Борька?! Шалыга?!
И смутился:
- Прости, сынок. Но как же ты похож на моего погибшего друга...
Это был Витька из их партизанского отряда. Но обнять его Борька не посмел. Не признался.

***
Классический романтизм, которому пришлось замаскироваться под Фэнтези, чтобы не выглядеть наивно.

 Отправлено: 25.01.18 01:19. Заголовок: Вроде все хорошо, но..

Вроде все хорошо, но чем-то эта книга смущает.
Автор бесконечно почитает героев ВОВ, только за что? За то, что воевали или что победили? Как-то по личным ощущениям скорее рисуется второе, хотя, может, напрасно.
И герой смущает. Такой образцово-показательный мальчик из богатой семьи (потому что в бедных семьях дети не игрались в скаутов и не ездили за границу). Что-то очень и очень "чарское" в нем есть, прямо графиня Анна Симолинь, только в зеленом галстуке:)
Но в целом главное, что мысли правильные, ценности правильные и нет столь характерного для фэнтези разукрашивания зла рюшами и оборками.

А в послесловии автор меня здорово озлил вот этим вот:

Так стоит ли рисковать? Не проще ли помнить – особенно если учесть, что до людей ТОЙ войны нам во всех отношениях так же далеко, как червяку до неба? И мы рискуем – случись что! – не вытянуть груз, который вынесли на своих плечах они.
Нас, дураков, не жалко. За продажу своей Отчизны, за трусость и приспособленчество, за измену идеалам и Родине во все времена наказанием будет смерть. А мы согрешили всем этим. Особенно моё поколение – те, кому от 25 до 35 лет. Нас не за что жалеть.
Но жалко пацанов и девчонок, которые всё ещё рождаются в нашей стране вопреки „Плану ОСТ“.
И – жалко Россию

Да, таких людей, как в сороковые, больше не будет, просто потому что они жили во время первого глобального противостояния между сторонниками равенства и последователями элитаризма. А "второго первого", на бис, повториться не может. Максимум появится "просто второе" со своими героями, чертами и традициями.
Но если кто-то конкретный лично продал Отчизну и изменил идеалам, зачем на все поколение-то валить. Вообще, умиляет сейчас этот коллективный комплекс вины, в который втянуты даже люди, не имеющие особо причин каяться. Сказать "я предал" как-то неловко, поэтому раз за разом появляется обобщенное "мы". Вроде бы уже не так совестно, и не один ты такой, все такие. Приятно, когда чувство вины можно разделить с миллионами, утонув в общем потоке.
Но - нет.
Обычные люди как раз в большинстве своем к предателям не относились. Сколько можно играть в кающихся Магдален?
У постсоветского периода были свои герои. Врачи, пытающиеся как-то спасать больных в условиях полной разрухи. Учителя, идущие вопреки "линии партии". Ребята, защищающие младших братьев и сестер от компашки гопников. Просто случайные люди, которые во время Беслана предлагали поменяться местами с детей-заложниками.
Надо говорить о них, а не о тех трех сотнях лиц, которые мелькали на экранах ТВ, и пора уже отвыкать от образа жертвы. Кто-то недавно заметил, что после резни в пермской школе судачат о психах-убийцах, о пострадавших учениках, о либерализме, компьютерных играх и всем прочем, но только не об учительнице, которая защищала класс. И в недавней нашумевшей истории с женщиной, которой муж-садист отрубил руки, больше интересуют журналистов почему-то дети, улыбка пострадавшей и записка мужа, а не самоотверженная работа врачей.
Если людям, которые совершают подвиг, постоянно внушать, что они - кака, их труд - кака и вообще все вокруг кака, то в итоге каку и получим. Поэтому не надо так.:)

 Отправлено: 22.04.18 01:33. Заголовок: Как иронически ни от..

Как иронически ни относись к романтизму, а нельзя не признать, что властителями дум читающей публики, как правило, становились они, родимые. Романтики.

Байрон, Дюма, Гюго, Стивенсон... Улыбаемся, как при воспоминании о собственном детстве, и... продолжаем любить.

Наткнулась на утверждение некоего "авторитет-эксперта", что "Жорж Санд давно никто не читает, хотя в своё время"... итд.
Откуда статистика?
И если не читают - откуда эта иллюстрация, вполне подростковая - и такая тёплая, такая "личная"?
Ведь очевидно же, что автор полюбил Консуэло и Гайдна!

 Отправлено: 22.04.18 09:35. Заголовок: Рике пишет: как там..

Рике пишет:

цитата:

как там с Атосом было? Стоило ему где-нибудь показаться, как все сразу видели: дворянииин, чистокровный аристократ.)) Даже если он пьян, все равно аристократ. И все-то он умеет, все может, у всех вызывает уважение, а у кого не вызывает, тех скоро замочат.:) Шутка-с.:) Но с долей правды.

Да какая шутка? Правда и есть, если почитать фикрайтерские "вбоквелы и приквелы".

Скрытый текст

Много говорилось хорошего про повесть автора Эмеральд "Мой боярышник отрадный" - и заслуженно. Это, действительно, один из самых запоминающихся текстов по Дюма. Рауль и Мордаунт получились лучше, интереснее, чем у самого автора! Но Совершенный Атос, перед которым падают ниц все, вплоть до Мордаунта?! Этот тошнотворный тип там загнал себя и людей (но прежде всего - себя) в ситуацию, выхода из которой нет. Нет в принципе! Автор, понятно, испытывает собственные силы, разруливая ситуацию, разрулить которую нельзя. Читателю очень интересно, что из этого может получиться. Не оторвёшься. http://www.diary.ru/~journal2008/p199556140.htm?oam (почему - то ссылка выдаёт только последнюю часть рассказа. Но в Дневниках есть всё) Но единомышленникам - адептам Совершенного Совершенства - понравилось настолько, что и продолжение появилось! Где Атос своим совершенством вообще всех задавил и погрёб. Буквально, до полного распада всех окружающих его личностей. https://ficbook.net/readfic/6770646