Отправлено: 03.10.13 14:31. Заголовок: Лев Толстой

Вот, грешная, не люблю Льва Николаевича. Когда в подростковом возрасте мучалась с "Войной и миром" думала: это я не доросла, это я ещё маленькая. Выросла и теперь осознанно не люблю. Ну эта концепция совершенно дурацкая об отсутствии стратегической мысли в войне. Эти рассуждения о дубине народной войны , ну бред же. Юнкер Толстой видно , получая приказы обстрелять квадрат такой-то палил в белый свет как в копеечку. Идиотизация образов Кутузова и Наполеона. Когда в Польше приветствовали Кутузова криками : Да здравствует наш дедушка Кутузов! , он писал жене:" Мне досадно, что мне приписывают больше доброты и глупости, чем у меня их есть на самом деле". Он умел просчитывать не на пять, на пятнадцать ходов вперед. В начале войны он пишет дочери, чтобы спешно уезжала с детьми из курского поместья. Ещё и место генерального сражения не было определено, а он уже просчитал , что погонит французов по старой смоленской дороге, гений! Какая там на фиг стихия, какая дубина!
Наташа... ну песня особая. Что называется дура-дурой. Такая очаровательная непосредственность из серии " Вы меня тут подождите, а я пойду пописаю". Дура-дурой. С одним обручена, с другим бегу по слабоумию, люблю обоих. Потом она становиться зачуханой необряханой домохозяйкой и это апофеоз толстовского идеала. Сам жене запрещал красивые платья шить и шляпки покупать. Она в пятьдесят лет наконец-то его послала в ... творческий поиск и больше ста шляпок накупила! Наконец-то! А она шляпки любила, бедная. Почему домохозяйка должна замазурой ходить?
Детские рассказы и сказки... Тоже читать ещё в детстве было неприятно. То мамаша сквалыга сливы пересчитывает, то дите чуть поезд не переехал, то в зоопарке живых собачек львам скармливают, то пес черепаху живьем закапывает при полном бесчувствии автора. Ух, не люблю дедушку.

 Отправлено: 13.07.17 15:56. Заголовок: Детство. Повесть ув..

Детство.

Повесть увидела свет в 1852 году, автору её было двадцать четыре года. Не зная этого, читатель предположил бы, что произведение написано человеком весьма зрелых лет - ведь как правило в собственное детство начинают всматриваться лишь на пороге старости.
Да полно, собственное ли там детство, или это "детство вообще"?

У Николеньки живы родители, и уже одно это делает его ранние годы "нормальными", в отличие от детства рано осиротевшего автора. Но то, что Толстой анализирует мир мыслей и чувств ребёнка на основании собственных воспоминаний - несомненно.

Перед нами замкнутый, маленький мир дворянской усадьбы, где все - одна семья, только иерархия в этой семье усваивается сразу - и навсегда. Главный - Отец. Настолько главный, что нечасто снисходит до общения со всеми остальными. Потом - маменька. Молчаливая, грустная, с чудным взглядом прекрасных глаз - почти икона.
И дети. В подчинении у родителей, но - начальство над слугами.
Какое - то промежуточное положение между детьми и слугами - у гувернантки с её дочкой и у немца Карла Иваныча.



Всё в этом мирке просто, всё хорошо, гармонично, здесь все всех любят - по крайней мере Николенька в этом не сомневается. Лет до десяти. Он ещё не задумывается, куда отлучается и почему так отдалился от семьи отец, отчего всегда печальна маменька, когда и как появился здесь добрейший немец, и куда ему предстоит податься, когда он больше не будет нужен.

Но отец объявляет о своём решении забрать детей в Москву - и дочка гувернантки Катенька чуть не плачет. Не рада поездке? Нет, она понимает, что её мать в этом доме больше не нужна, а значит, не нужна и она. Она?! Да ведь Николенька в неё влюблён! "Почему же нам и дальше не жить всем вместе?" - спрашивает он, уже чувствуя, что это - глупо.
- Вы - богатые, а мы - бедные.
Детская картина мира дала первую трещину.

А вот о судьбе ключницы, Натальи Саввишны, герой задумается гораздо позже: "Какое сокровище эта старушка!" Она - крепостная. Живёт интересами господ. Привычная принадлежность дома. Как памятен Николеньке случай, когда он залил скатерть - а Наталья (просто Наталья!) - ткнула его этой скатертью в лицо! Посмела! Он рыдает от унижения - а она извиняется. Он продолжает рыдать, но уже от раскаяния - плохо думал о Саввишне... И никому не придёт в голову спросить, счастлива ли она, довольна ли? Когда-то хотела замуж, да старый барин запретил. Так всю любовь и вложила в графчиков. И когда матушка Николеньки предложила ей вольную, Саввишна буквально оцепенела от обиды: "Гоните? Что ж, уйду." Пришлось бумагу порвать, чтобы успокоилась.

Вот этот момент нам, девятиклассникам 1976 года, учительница пыталась объяснить "страшной темнотой народа". Ведь не только нам, но и ей ничего не говорило слово "безработица". Теперь, с изменением жизни - понятно: всё хорошо вовремя. Воля нужна была Наталье Саввишне, когда замуж собиралась. А на старости лет есть вещи, поважнее воли - гарантированная крыша над головой. Привычная работа. Да и привязанность няньки - дело не последнее: вынянчила три поколения семьи!

Вот эту способность жить интересами других, полностью растворяясь в ближнем, Толстой всю жизнь будет считать самым ценным из всех человеческих качеств. Обладал бы им каждый - земля стала бы раем. Соответственно, худший порок - эгоизм. И догадываясь, что отец выстроил для себя жизнь, отдельную от семьи потому, что ему так удобнее, Николенька даже пугается такой догадки. Отец обязан быть совершенством!

Но когда предаваться мыслям, если вокруг столько нового и интересного? Москва, новый дом, новые люди, бабушка?

На именины бабушки Николенька пишет ей в подарок стихи - и чтение этих стихов при гостях запоминает навсегда, как один из самых неловких моментов в своей жизни, самых стыдных! Он-то сам понимает, что это - не поэзия, и что ещё хуже - подхалимскими получились его строчки. Не хотел, но получилось, а никто из гостей этого не понял! Или только сделали вид, что не понимают? Все похвалили...

А детский праздник? Другие мальчики из других семейств - первая возможность сравнить свою семью с другими. И чудесная Сонечка. Долго ещё воспоминания о едва знакомой девочке будут отзываться сладкими слезами!



"Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства!" Не потому счастливая, что всё было хорошо, а потому, что детское сознание не замечает плохого. Примиряет все несовершенства и контрасты. Почти физически ощущая, что теряет чудесную гармонию, Николенька ещё не догадывается, что просто взрослеет.

Но оборвалось детство внезапно - смертью матери. Страшно, необъяснимо, несправедливо, и некого даже спросить: ЗА ЧТО?!

 Отправлено: 14.07.17 10:12. Заголовок: Настоящее открытие Т..

Настоящее открытие Толстого - "Отрочество". О том, как нежный, любящий целый свет, и такой нравственно чуткий Николенька превращается в замкнутого, подозрительного, ленивого, дерзкого подростка. Взрослые не понимают, почему ребёнок испортился, кто виноват?! С ним стало так трудно...
Но трудно прежде всего ему самому - он сам перестал себя понимать. Он уже не дитя - а окружающие об этом ещё не догадались. Он ещё не взрослый - и взрослые ему пока неинтересны. Кто он, выпавший из привычного уюта?



Братец Володя старше всего на полтора года - а вдруг стал важничать, подчёркивать свою "взрослость". Отец стал его замечать, но так, что лучше бы и не замечал: всё что-то требует, и даже произнёс слово "розги". Учителя сухо и строго заставляют долбить то, что ему не пригодится никогда - никогда! Вывод ясен: он в этой семье не родной. Не граф Иртеньев, а несчастный подкидыш! Не похож ведь ни на кого - самый некрасивый. Сам слышал, как об этом говорили - маменька тогда ещё пыталась найти что - то хорошее в его глазах, но в конце концов "принуждена была согласиться, что я решительно дурён". Сказала даже: "Помни, Николенька, что за лицо тебя никто не будет любить"...

Страшная пустыня отрочества. Исход непредсказуем. Можно ведь было ожидать и восстановления гармонии на новом, более высоком уровне? Понимания "взрослых" и взросления?

Но в третьей книге трилогии, в "Юности", перед нами юноша лет пятнадцати - шестнадцати, вполне довольный собой. Точнее, самодовольный, самовлюблённый, эгоцентричный до карикатурности!

 Отправлено: 14.07.17 12:43. Заголовок: Тетрадка с "прав..

Тетрадка с "правилами поведения", которую завёл себе Николай - это наивно, но не смешно: всю жизнь Лев Николаевич будет убеждён, что правила, подходящие для всех - существуют. Одна беда - следовать им не получается.



Поступление в университет - тот рубеж, после которого семья признает тебя не просто взрослым, но взрослым, уже состоявшимся! В знак такого признания отец дарит сыну пролётку, коня, кучера... А мундир, а шпага на боку - это признание общества.
Раз взрослый - можно всё! Но то, что ребёнку "всё запрещают", а взрослому, наконец - то, можно всё - это же представление пятилетнего?!

Да, взросление - процесс, совсем не прямолинейный. И независимость от проблем материальных - это и прекрасно, и опасно - можно законсервироваться в детских представлениях хоть до седых волос. Николай первым делом покупает себе трубку и табак, идёт в ресторан, напивается, затевает ссору с совершенно незнакомыми людьми... А приличное общество родни и друзей отца ему теперь окончательно несносно - кажется лицемерным насквозь. Но вынужден терпеть.

Вот Нехлюдов - товарищ по университету - взрослеет спокойно. Как - то отдельно от шумной толпы. С ним интересно, его даже можно взять в образец, но следовать образцу - это стать "не таким, как все"? Вечный полудетский страх стать лучше большинства...
Впрочем, настоящий светский человек - идеал достижимый. Комильфо. (Как не улыбнуться, если теперь так называются конфеты! "Как надо"). Чтобы - ногти, чтобы - рубашки, чтобы - безупречная выдержка и вежливость, прикрывающая собственное превосходство над "толпой".

Годы спустя Толстому будет даже неловко признаваться, что других идеалов в те годы у него не было. Только вот такой, убогий до безобразия. А учиться - это не комильфо, учатся разночинцы, в надежде на будущий кусок. Он как - нибудь сдаст экзамены и так!

Не сдал. Исключили!

Хоть книга и "псевдобиографическая", но этот факт биографии - настоящий. Далеко не глупый студент поступал даже дважды - на разные отделения, и дважды "выгонялся". Он просто не понимал, ЗАЧЕМ он здесь. Не видел цели.

 Отправлено: 14.07.17 13:45. Заголовок: «Внезапно Набоков п..

«Внезапно Набоков прервал лекцию и выключил три лампы под потолком. Затем он опустил шторы на трех или четырех больших окнах. Зал погрузился во тьму. “На небосводе русской литературы, – объявил он, – это Пушкин! ” Вспыхнула лампа в дальнем левом углу нашего планетария. “Это Гоголь! ” Вспыхнула лампа посередине зала. “Это Чехов! ” Вспыхнула лампа справа. Тогда Набоков направился к центральному окну и отцепил штору, которая с громким стуком взлетела вверх: “Бам! ” Как по волшебству в аудиторию ворвался широкий плотный луч ослепительного солнечного света. “А это - Толстой! ” – прогремел Набоков.

Это - из воспоминаний американского студента, которому посчастливилось слушать лекции Набокова о русской литературе.

Вот так. Не источник света, а просто СВЕТ. Физическое явление, равнозначное самой ЖИЗНИ.
А жизнь - она хорошая или плохая? Чаще ругаем, чем хвалим...

 Отправлено: 14.07.17 20:47. Заголовок: Бывший студент (не Н..

Бывший студент (не Николенька, а Лев Николаевич) попытался стать настоящим помещиком - но сельское хозяйство не увлекло его. Жизнь в имении обогатила наблюдениями за живыми, некнижными крестьянами - и только. Увлечением стала музыка - но и музыку юный граф не собирался делать профессией.
Армия? Для огромного большинства молодых дворян - судьба. И в 1851 году юнкер Толстой отправляется на Кавказ. На бесконечную войну.
Повести "Казаки" и "Хаджи-Мурат" - результат трёх лет жизни в "краю войны и свободы", хотя написаны они позже.
А в 1854 году поручик Толстой отправился добровольцем в осажденный Севастополь.



Был командиром артиллерийской батареи, пока кольцо врагов вокруг города не сомкнулось окончательно. Тогда-то и довелось ему увидеть "войну в настоящем её выражении — в крови, в страданиях, в смерти..." Город, ставший фронтом, передовой - продолжает жить. И не так уж мало людей едут сюда из тщеславия, за быстрой карьерой. Но что с ними здесь происходит? Все они проникаются общим сознанием, что "Севастополь взять невозможно". Хотя, согласно строгой военной науке, его наоборот невозможно удержать!
Восторги, наслаждение ежечасной игры со смертью - это есть. И нарочито ухарское, развязное поведение - защитная реакция на ежеминутную опасность.

Открытие, сделанное Толстым лично для себя - то, что должна быть высшая побудительная причина для столь всеобщего героизма. Не "из-за креста, из-за названия, из угрозы". Из угрозы? Ответ будущим сторонником теории штрафбатов? "Эта причина есть чувство, редко проявляющееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине души каждого, — любовь к родине..."
Никто здесь об этой любви вслух не говорит. Воюют потому, что иначе нельзя. Патриотизм вообще нелогичен, он просто - есть.
Война тоже нелогична. Надо видеть, как обе стороны радуются краткому перемирию! Дети собирают цветы на нейтральной полосе, косясь на трупы, а офицеры рады возможности поболтать с противником по-французски. Но завтра они сойдутся снова...
«Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать»

"Севастопольские рассказы" высоко оценил новый император, Александр Второй, и автор сразу стал заметной фигурой в писательской среде. Но среди петербургских литераторов с их цеховыми и личными разногласиями Толстой, похоже, чувствовал себя жуком в муравейнике. Эти конфликты, споры, интриги, борьба самолюбий - не для него. Что-что, а независимость от чужих мнений, самодостаточность - непременное качество аристократа.

Считалось, что образование не завершено без поездки за границу - и Толстой отправляется в первое в своей жизни европейское турне: Италия, Франция, Швейцария, Германия. Спустя два года побывал и в Англии.
Результатом поездок стало сильнейшее, многолетнее увлечение педагогикой - Толстой изучал не только опыт лучших педагогов, но прежде всего - постановку школьного дела, массового образования.

 Отправлено: 15.07.17 15:32. Заголовок: Педагогические взгля..

Педагогические взгляды Толстого сложились не столько благодаря западному опыту, сколько вопреки. Во всём, начиная с цели. Если западная школа создала культ личного успеха, начинки детей знаниями ради того, чтобы впоследствии отличник"пробился", победил в конкурентной борьбе, то для Толстого цель образования - "возрастание общего блага". Общего - а не отдельно взятой личности. "Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тонущих там Пушкиных, Остроградских, Ломоносовых. И они кишат в каждой школе". А для чего "Пушкины-Ломоносовы"? Для общего подъёма русской цивилизации.

В основе должны быть религия и нравственность, но при этом надо помнить, что задачи у школы и церкви разные. В школе необходим не "Закон божий", как предмет, а чёткие моральные установки, и учитель, как образец нравственности. Игры и практические занятия - только коллективные, командные, обучающие человека жить среди людей.
Но при этом обучение - только индивидуальное. По самой своей природе образование - это передача знаний из рук в руки. Как же всё это выглядело на практике?

Школа, открытая писателем в его имении Ясная Поляна, стала первым практическим опытом "свободного образования". Заслышав, что барин открывает школу, многие толстовские крестьяне... испугались! Знали, что школа - это дорого, а тут - бесплатно. Зачем это барину? Уж не хочет ли он выучить их детей - да и продать? Ясно ведь, что грамотному цена выше! И всё же в назначенный день во дворе собралась дюжина мальчишек да две девочки. Для первого знакомства их ждала экскурсия в барский дом, в гости к его сиятельству, которого велено отныне называть только Львом Николаевичем. В.Морозов, один из этих первых учеников, вспоминает, что такого богатства дети не могли себе и вообразить! Это став взрослым он понял, что дом был просто чистым, светлым и просторным, а богатство - огромная библиотека и два концертных рояля.
И вот - начались занятия. Каждый волен был приходить в школу, когда может. Обязательный для всех урок продолжался всего полчаса: две-три новых буквы, и несколько односложных слов, которые из них можно сложить. Потом - занятия по выбору. Кто хочет считать, кто - упражняться в письме, кто - рисовать, а были и те, кто готов сам повторить урок опоздавшим. А учитель в это время обходит всех: проверяет, объясняет, советует.
Единственное требование дисциплины - не мешать другим. В большой комнате для занятий допустим только рабочий шум. Кому нужна тишина - может заниматься в соседней комнате - там молчат. А хочешь шуметь - это на дворе. И лучше подождать перерыва - ведь тогда шуметь и играть выйдет сам Лев Николаевич! Вот он на рисунке ученика - сам готов рухнуть в сугроб:



Через три месяца все уже читали, даже и те, кто пришёл с опозданием - узнав от приятелей, что в школе совсем не страшно. И тогда настал черёд географических карт. И книг.



Книг для начальной школы просто не было - и Толстой сам принялся за написание "Азбуки". Его рассказы в несколько строк, где ни одного лишнего слова - а между тем, как в настоящей повести, завязка-кульминация-развязка, - это маленькие шедевры, по которым училось грамоте несколько поколений. Мораль, даже морализаторство этих рассказов - ничего не портит, детям и надо вложить, буквально впечатать в сознание НОРМУ. Чтобы научились воспринимать любую ненормальность, как нарушение миропорядка.

В этом и была суть открытия Толстого: знания следует давать только самые необходимые, и только минимальными порциями, чтобы наверняка запомнили все - и могли пересказать дома. Показать, что день провели не зря. Необходима для крестьянских детей не только грамота, но и основы земледелия и скотоводства - и Толстой сам преподавал их десятилетним! На практике. А когда основа заложена - следует дать как можно более широкую возможность выбора: книги, инструменты, как столярные, так и музыкальные, краски, рукоделия... И следить, внимательно следить за склонностями детей: способности надо заметить и дать возможность развития. Всякая самостоятельность здесь поощрялась.

Школа занимала не "всё свободное время", а вообще - всё. С рассвета и до поздней ночи. Лев Николаевич и поселился в комнате при школе - не было смысла ходить домой только на несколько ночных часов. Тем более, что в школу потянулись и учителя - перенимать опыт!
Через четыре года Толстой вернулся к писательскому труду, подготовив целую когорту учителей: по его методике работало в Туле и окрестностях уже двадцать восемь школ!
А сколько сегодня?
"Нет пророка в своём отечестве", и опыт Толстого у нас долго воспринимался, как исторический курьёз: как же можно без уроков, перемен, домашних заданий, дисциплины? И вообще ребёнок глуп, и не может знать, какой предмет ему нужен, а какой - нет. Значит, надо давать всё подряд - и сверхдозами. Есть люди, которые могут усвоить всё, что дают, но увы, их немного. А здоровый выпускник нашей школы - диковинка. А некоторые страны (Финляндия, например) пошли по пути Толстого - минимум обязательности, максимум самостоятельности. Не факт, что дети там знают больше, но они покидают школу, сохранив здоровье и не приобретая отвращения к дальнейшему получению знаний.

Сам же Лев Николаевич надолго отошёл от школьных дел, захваченный грандиозным замыслом.
Ещё в юности он задал себе вопрос, как могло случиться, что его стареющие родственники интереснее, добрее, честнее, нравственно чище, чем большинство его сверстников. Что же это было за поколение - легенда, все эти "лицеисты-декабристы"?

Первая попытка осмысления - небольшая повесть "Два гусара", написанная ещё в Петербурге.
Анна Фёдоровна, молоденькая вдовушка, навсегда запомнила человека, которого знала только один день. Граф Турбин - настоящий гусар, и воевать умел, и любить, и веселиться, и подлецу в морду дать. Прошло двадцать лет - и она узнаёт, что граф Турбин приехал в город. Оказалось - сын того самого Турбина. Расчётливый, шкодливый и трусоватый. Обыграл в карты Анну Фёдоровну на значительную сумму - и ничуть не смущён. Самые невинные слова её дочери Лизы принял за приглашение на свидание - и ночью влез к ней в окно. Изгнан с позором - но не обижен. Смеётся на барышней, которая "сама же пригласила". Сын победителя Наполеона - герой изменившегося времени. А какой могла быть судьба Турбина - старшего?

Роман "Декабристы" остался в набросках, но именно в нём впервые появился Пьер. Французское имя, французское воспитание - и абсолютно русский характер. Ввязался в драку с самодержавием просто потому, что оно - неправильно. Несправедливо. А там - что бог даст.

Но как, почему полный отрыв от родной почвы не помешал ТАК желать блага России, даже жертвуя благом собственным?
И как исследование феномена, появляется роман - эпопея "Война и мир".

 Отправлено: 15.07.17 18:38. Заголовок: Именно с появлением ..

Именно с появлением "Войны и мира" в мире появилось понятие "русский роман". Чем же он отличается от любого другого? Как считается - тем, что русский писатель не придумывает сюжет, только характеры. А персонажи начинают жить своей самостоятельной жизнью, в соответствии с логикой своих характеров: ссорятся, влюбляются, к чему-то стремятся... И очень желательно, чтобы всё это происходило на фоне настоящих исторических событий.
Интересное наблюдение и полезный рецепт, да только никому на Западе так и не удалось написать вторую такую же эпопею.
Там бесконечно используют композицию, найденную Толстым, для создания... сериалов.

Берём два семейства, желательно, непохожих. Одни, например, открытые и дружелюбные, другие - замкнутые и высокомерные. Окружаем их друзьями, сослуживцами, недоброжелателями, добавляем пару "воспитанников" непонятного происхождения, да какого - нибудь внебрачного сына, на которого свалится наследство, да хищницу - охотницу за его деньгами... Шаблон? В шаблон можно превратить всё, что угодно, но развитие сюжета и в самом деле становится непредсказуемым. Читаешь - и веришь: Толстой сам не знал, что его герои скажут и сделают через несколько страниц.

Вот Болконские - они словно стесняются быть счастливыми. Предельно сдержанные, живущие самыми высокими понятиями о чести и долге. Что у них общего с Ростовыми? Ростовы так милы, так дружны и веселы, так очевидно счастливы! А спроси читателя, в какой из этих двух семей он предпочёл бы жить - ответ совсем не очевиден. Нравятся обе. Вот если бы их породнить! Автор и хочет, но... разве в жизни так бывает? А под обложкой этой книги - ЖИЗНЬ.

И олицетворение жизни - Наташа Ростова. Любимая дочка в графском семействе. Балованное дитя, порывистая, озорная, смелая и... неумная. Но нельзя же так любить героиню, чтобы сделать её воплощением всех достоинств, мыслимых и немыслимых? Никто ещё не родился сразу умным.



Или это какой - то "другой ум" - ясновидение сердца, природный нравственный инстинкт, властно повелевающий тянуться лишь к людям достойным? Но где был этот чудесный дар, когда Наташа потеряла голову от Анатоля?

Единственное достоинство Анатоля Курагина - красота. "Красивое животное", прожигатель жизни, бездельник и пошляк. Хуже того - ловелас, готовый жениться на ком угодно ради хорошего приданого. Но кто из читателей бросит в него камень, когда на Бородинском поле он окажется таким же защитником Отечества, как и образцовый во всех отношениях Андрей Болконский?

Князь Андрей - единственный персонаж Толстого, сразу и однозначно задуманный Совершенством. Разве не было в жизни таких вот честных, мыслящих, бесстрашных, не позволяющих себе ни малейшей слабости?


Да только жить такому человеку очень трудно: вокруг не ангелы. И если большинство своего окружения он может просто презирать, то как ему быть с теми, кого он любит? Похоже, его высоким требованиям соответствуют в романе только его отец и сестра. Да ещё, возможно, его начальник - генерал Багратион. Но Пётр Иванович, в отличие от князя Андрея, был великодушен. Чужих недостатков просто не замечал.
А у Андрея великодушие проснулось лишь перед смертью. Наташа, которую он не мог простить за мимолётное увлечение другим, так настойчиво, так безнадёжно пыталась его выходить... Оказывается, можно быть человеком несовершенным, и при этом - хорошим?
Но Толстой всё же не позволит этому персонажу выжить - не станет и дальше совершенствовать Совершенство.

Куда интереснее следить за духовным ростом героя, который поначалу выглядит забавным недоразумением - Пьера Безухова.

 Отправлено: 15.07.17 23:01. Заголовок: Пьер - не автопортре..

Пьер - не автопортрет автора, но совершенно очевидно, сколько в своего любимого героя Толстой вложил собственных мыслей и чувств. Начиная с юношеской наивности, добродушия и стремления нравиться всем. Именно так, демонстрируя лучезарное дружелюбие, двадцатилетний "мсье Пьер" появляется в столичном салоне. Обращаются к нему именно так, по имени, подчёркивая, что его здесь принимают лишь из уважения к его отцу, а вообще - то незаконнорожденным отпрыскам здесь не место.
Но чуть разнеслась весть, что старый граф Безухов умер, успев завещать всё состояние сыну - тут же "принц Безухофф" стал всем другом, всем родным и всеми любимым. К нему прониклась даже первая красавица Москвы. И срочно женила его на себе!



Немало времени пройдёт прежде, чем Эллен прямо заявит: от мужа ей нужно состояние. И ничего более. И Пьер, добрейший Пьер, запустит в неё мраморной доской. К счастью, промахнётся. Не потому "к счастью", что Эллен жалко, нет. Ведь чего именно Пьер не смог простить жене? Не откровенности, не корысти, не демонстративного нежелания иметь детей, и даже не неверности, а того, что сам из-за неё чуть не убил человека! Да, дуэль - как бы и не убийство. Да, любовник жены Долохов - не образец порядочности. Но - человек.

Образцом Пьеру кажется его старший друг, князь Андрей. Образцом недосягаемым. Но когда Наташа, этот солнечный лучик, оказывается для несостоявшегося жениха "падшей женщиной"... это взрослый, умный, безупречный мужчина говорит о пятнадцатилетней девочке?! Пьер впервые заподозрил, что его замечательный друг, мягко говоря, неправ. Да уж не влюблён ли в эту девочку он сам?

Задавая себе вечные подростковые вопросы, кто я и для чего живу, Пьер ищет ответа то в Писании, то в тайных учениях масонов. А разгадка пришла сама...
Война!

Именно война выявила, высветила в персонажах "Войны и мира" то лучшее, чего они и сами в себе не подозревали. И когда Пьеру напоминают, что мать его - француженка, и следовательно, французы ему не чужие - только тогда он окончательно понял: он - русский. Став свидетелем, очевидцем Бородинской битвы - свидетелем истории! - Пьер остаётся в занятой французами Москве, чтобы... убить Наполеона. Тупым кинжалом. Нелепый, смешной герой, но - герой.

Приключения в горящей Москве, плен, расстрел пленных - и непонятная отсрочка для него, невыносимый, казавшийся бесконечным путь под конвоем - и спасение пришедшее, откуда не ждали: от партизан - страницы, от которых не оторваться. Как от хорошего приключенческого романа. Но среди этих "приключений" - странный персонаж, Платон Каратаев. Настолько незлобивый, что, очевидно, дурак? Но ведь - солдат! Да он век бы не воевал, но тут - нельзя иначе...
Тот самый народный патриотизм, что и в Крымской войне. Такие каратаевы были автору знакомы лично.

Снова и снова Пьер будет возвращаться мыслями к бесчисленным "каратаевым" - победителям несостоявшегося властелина мира. Наполеона. Кумира своей юности. Когда, в какой момент французская армия, одушевлённая идеями свободы-равенства-братства, превратилась в орду захватчиков? Рядовые, да и офицеры могли этого не понять - и обезоруженные враги уже - не враги. Но Наполеон пришёл в Россию совсем не для того, чтобы её облагодетельствовать - и каратаевы это поняли. И окоротили.
Так почему же они остались крепостными?!

***
В финале - прекрасная дружная семья, четверо детей, вокруг - любящая родня. Наташа совершенно счастлива. Оказалось, самое интересное, что только может быть в жизни - это дети. Свои. И муж, любимый и любящий.



Но что мешает чувствовать себя вполне счастливым её мужу? Пьеру?

То, что его духовное развитие не прекратилось. Не будет он доволен собой и жизнью, не перестанет думать о том, что дурно - и что в его силах изменить. И пока человек задаёт себе такие вопросы, у него есть будущее.

Чтобы донести до читателя этот вывод, Толстой сталкивает в словесных баталиях людей, которые, казалось, друзья навсегда: Пьера, Николая и Денисова.
Николай Ростов почти идеален. Брат Наташи так похож на неё характером, так предан семье, так храбр в бою, и так умело управляет имением, что - залюбуешься. Одно НО - он доволен собой, а значит, его развитие остановилось. Суровый приговор Толстого.
А храбрый партизан Васька Денисов? Он выглядит заблудившимся во времени - как будто навсегда остался на войне. Мир для него по-прежнему делится на своих и врагов, и русские - безусловно, свои. Все. Против своих он не пойдёт.

Пьер понимает, что ему - то придётся. Против своих... придётся.
Но он не будет одинок - к разговору старших внимательно прислушивается Николенька, сын князя Андрея. Он не помнит отца, но знает, что отец был другом Пьера. И тихо радуется, что согласен с дядей Пьером, а значит, и с отцом!

***
Персонажей в романе около шестисот. И проходных - нет. О каждом можно бы написать целую повесть - о завсегдатаях светских салонов - и об армейских офицерах, о солдатах - и о главнокомандующем, о крестьянах - и о партизанах. Самое интересное, что не выдуман ни один - у всех реальные прототипы из родни, знакомых, друзей автора. Отец Андрея, старый князь Болконский - списан с деда Толстого, а сестра Андрея, княжна Марья - такая, какой представлялась Льву Николаевичу его мать. Матери он не помнил, но по рассказам родни - вот такой тихий ангел с железным стерженьком внутри.

И сколько ни возвращайся к великому роману - в любом возрасте откроешь, заметишь что-то новое для себя. Почувствуешь себя на месте того персонажа, который стал ближе по жизненному опыту, да и просто по возрасту.

 Отправлено: 16.07.17 10:36. Заголовок: Необъятный роман - н..

Необъятный роман - необъятный и по охвату тем, и по количеству персонажей, и просто по объёму, существует в двух редакциях - в двух томах (окончательный вариант), и в одном - гораздо меньшее по количеству страниц первое издание.

Рукописи Толстого не стал бы расшифровывать ни один редактор - почерк... приходилось пользоваться услугами секретарей. И с 1862 года добровольным секретарём стала юная жена, Софья Андреевна Берс. "Войну и мир" она переписала от руки не менее шести раз!

О семейной жизни Толстых написано столько разного, что читателю впору растеряться. В изображении одних мемуаристов это - образцовая семья, одушевленная общими целями, дружная, обожающая детей и внуков, другие же уверяют, что это были люди, страдающие от несовпадения взглядов - и неизбежной необходимости жить под одной крышей.
Но ведь именно в шестидесятые годы Толстой пишет лучшие свои романы, проникнутые убеждением, что семья - самое гениальное, самое ценное из изобретений человечества. Не государство, не церковь, а именно семья. Они были счастливы!

Потом - дети требовали столько внимания и заботы, что едва ли можно было найти время для самокопания. Тринадцать детей! Пятеро из которых умерли в детстве. Общие радости - и общее горе. Размолвки по поводу хозяйства - и единомыслие в стратегии воспитания. Семья, как семья, с неизбежными в отношениях спадами и подъёмами.

Серьёзные разногласия начались значительно позже, когда Лев Николаевич пришёл к выводу о необходимости отказа от материальных благ - в пользу бедных. Океан бедноты вокруг поглотил бы графское имение без остатка - и Софья Андреевна начала свою "негласную войну" за спасение состояния. Для детей, для их будущего. Но почти полвека, прожитые вместе, сделали супругов одним целым, неразделимым и в жизни, и в посмертной судьбе.

А тогда, в шестидесятые, едва успев пережить оглушительный успех "Войны и мира", Толстой принимается за следующий свой великий роман - "Анна Каренина".

 Отправлено: 16.07.17 22:37. Заголовок: "Все счастливые ..

"Все счастливые семьи счастливы одинаково - каждая несчастливая семья несчастлива по-своему".
Значит, несчастливые семьи интереснее и романисту, и читателю?

По меркам света, семья Облонских вполне благополучна. И тем не менее...
Долли не находит себе места - уличила мужа Стиву в неверности. И с кем изменил-то - с гувернанткой! Боже, какая пошлость!
Стиве тридцать четыре года, и он искренне убеждён, что у него вся жизнь впереди, а у тридцатилетней жены - позади. Жалко её, но как убедить себя, что вот это поблекшее создание с жиденьким пучком на затылке - всё ещё женщина? После семи - то родов? Стива знает, что надо по правилам игры принимать вид кающегося грешника, но раскаяния не чувствует.

Кто виноват? Супруги? Общество? Или сам институт семьи? Об этом можно спорить веками, но можно ведь задать вопрос и иначе: были бы эти люди счастливы БЕЗ семьи? Надо видеть, как Долли шествует в церковь во главе своих детей - во всей своей славе. Славе!
А Стиве ничто не испортит аппетита - и обедает он с другом юности Константином Левиным. Левин собрался жениться на восемнадцатилетней Кити.
Кити - дитя, совсем ещё не знает себя, не может выбрать одного из двух предполагаемых женихов, но чувство совершенной свободы у неё - только в обществе Левина, с другими - как-то неловко.
Инстинкт её не подведёт, именно у них получится счастливая (и скучноватая для читателя) семья. Это читать скучновато - а в жизни кто бы не пожелал себе встречи - буквально! - со второй своей половинкой?

И точно так же, шестым чувством, Кити замечает Анну Каренину. На балу. Каждый жест, каждое движение, каждый взгляд Анны кажутся ей исполненными благородства и силы, страшного избытка сдержанной силы, переполняющей всё существо невысокой, полноватой, черноволосой красавицы.
Супруг Анны - Алексей Каренин, - крупный чиновник. Двадцатью годами старше жены - ему уже сорок шесть. У них сын, Серёжа. Брак удачный, семья образцовая - опять же с точки зрения общества. Анна выходила замуж без любви или даже привязанности - просто надобно выйти, пора. Мужа уважала. И считала, что жизнь удалась - любви она просто не знала.

Но встреча с блестящим офицером Алексеем Вронским - и вдруг стало очевидно, что муж - противный. Всегда ровен и невозмутим, всегда занят - значит, машина. Механизм. И храпит! И уши у него хрящеватые!


(Современники подозревали, что Каренин "списан" Толстым с министра Победоносцева. Похож!)

Страсть, неодолимая страсть толкает Каренину и Вронского друг к другу.


Не встречаться они не могут, даже если бы и захотели: каждый день то бал, то опера, то скачки, на которых "всё общество". На скачках - то Анна и испугалась, явно испугалась увидев, что лошадь сбросила Вронского! И её испуг заметили все.
Что же, Каренин был столь наивен, столь житейски неопытен, чтобы даже не предполагать такого оборота? Нет, он был готов. И всё тем же спокойным тоном он говорит жене, что требует от неё лишь одного - соблюдать приличия. Тон - то и выводит Анну из себя!
- Вронский - мой любовник! Ненавижу вас!
Честность и страстность - черты романтической героини. Но что такой героине делать в нашем прозаическом мире? Смешить общество, давая ему пищу для сплетен?

Развод невозможен, Анна беременна - и Каренин признает дочь Вронского своей. И относится к ней, как к своей! Но теперь Анна ненавидит мужа даже за его доброту.
При первой же возможности Анна бежит к Вронскому - и они уезжают в Италию. Несколько месяцев ничем не омрачённого счастья, но возвращение неизбежно.
А в Петербурге всё те же знакомые и полузнакомые, всё то же общественное мнение. Можно ли чувствовать себя счастливой, если даже глаза поднимаешь на людей лишь усилием воли? Если ей, преступной матери, запрещено встречаться с сыном? Точно преступница, крадётся Анна в дом мужа, чтобы на несколько минут увидеть Серёжу...



А Вронский? С этой истеричкой, обвиняющей его в своих несчастьях, ему всё тяжелее и тяжелее, но что он может предложить? Ничего и не предлагает, более всего боясь поступить непорядочно. Говорила же ему мать, что связь с замужней женщиной - это замечательно, это возвысит его в глазах общества, но - всё должно быть не так! С Анной - невозможно в рамках приличий! Опять эти "приличия и общество"...

Анна боится не столько того, что её разлюбит Вронский, сколько того, что разлюбит его сама. К чему тогда все жертвы?! Из всей родни она не отвергнута одной Долли - кажется, многодетная кузина ей завидует. Но только слегка. Не настолько, чтобы ради любви отказаться от своей заслуженной славы. И пожалуй, она права.

Финал известен - Анна, отчаявшись навести порядок в собственной жизни, бросается под поезд. Кто виноват?
Спросим иначе: имела Анна право на счастье? Конечно. Но на счастье имеет право каждый. И Вронский, карьера которого летит под откос, и дети Анны (да, Каренин вырастит обоих, но трудно быть счастливыми без матери). И родные Анны не будут счастливы: не уберегли! И за что всё это "противному" Каренину?

Каждый из нас связан с другими таким множеством нитей, таким количеством взаимных связей, что за какую ниточку ни потяни... как же важно, чтобы твоё счастье не обернулось несчастьем другого... А вот для этого и придуманы "приличия". Как подушка безопасности.

Что же до "общества" - неужели людям настолько нечем было жить? Телевизора не было - вот и обсуждали тех, кто имел неосторожность попадаться на глаза. Стоп, а разве в телевизоре не сплетни? Не рассматривание под лупой чужих жизней? Потребность?!

Одно несомненно - долго существовать такое общество не может. Как художник, Толстой почувствовал некий тектонический сдвиг задолго до революции. Несколько тысяч человек, которые, просыпаясь, думают лишь от том, как и во что нарядиться да как и где сегодня развлечься - это возможно лишь засчёт рабства миллионов. Столь поляризованное общество - это ненадолго...

 Отправлено: 17.07.17 14:02. Заголовок: Итак, общество и его..

Итак, общество и его управленческий аппарат - государство, согласно Толстому - зло. Но зло неизбежное, предохраняющее людей от падения в бездну бесконечного взаимного истребления.

А вот религиозные взгляды Толстого не были предметом рассмотрения в школе вообще никогда. Хотя у наиболее любознательных неизбежно возникал вопрос: если вольнодумство, скептицизм, а подчас и прямой атеизм для русских писателей - скорее норма, чем исключение, почему же от церкви отлучён только граф Толстой? Ведь на общем фоне именно он выглядит самым религиозным!

Если бы на этот вопрос попытался ответить учитель царской гимназии - он был бы изгнан со службы за "подрывание основ". Советскому школяру всё казалось ясно и без объяснений - фанатик (опрощение-всепрощение-непротивление) с примесью ханжества (сам не дотянул до своего идеала). Хотя старался - босиком ходил, землю пахал.


А отлучили почему? Видно, церковь была ещё мракобеснее. А заведи такой разговор в школе сегодняшней - тут же напомнят о статье "За оскорбление чувств". И всё же - попробуем.

Две небольшие книжки Толстого - "В чём моя вера" и "Исповедь" , стали библиографической редкостью прямо с момента своего выхода в свет. Но слава интернету, теперь в Сети есть всё, можно просто прочесть - получить ответы из первых рук.

"Люди - как реки". Это высказывание Толстого полностью применимо и к нему самому. Никто не остаётся неизменным на протяжении жизни - и сложнее всего проследить как, под влиянием чего меняются взгляды.
С теплотой вспоминает автор свою детскую, нерассуждающую веру - такой же потерянный рай, как само детство. Сладкие слёзы, восторг от первой исповеди, крашеные яйца и благовест - как отделить здесь собственно веру от авторитета взрослых, подражания, любования красотой? Насколько же всё это не затрагивало разума, если около четырнадцати лет лет ... разуверился, и вместо креста повесил на шею портрет Руссо? Ничего не произошло, просто приехал на каникулы старший брат (уже студент), и сообщил, что "бога нет, и нас дурачат". Версия была принята, как рабочая гипотеза, размышления юности превратили гипотезу в убеждение - и так автор и прожил в "спокойном атеизме" почти до сорока лет. (Значит, именно в этом состоянии написаны его лучшие романы.)

А на пороге сорокалетия вдруг накатило ощущение ужаса перед неизбежностью смерти. Как жить зная, что впереди - яма в три аршина?! Но ведь другие как - то с этим справляются, живут? Может, благодаря совершенной неспособности мыслить, погруженности в ежедневную суету (дети, большинство женщин)? А может, для спокойствия надобно забыть о сверхценности собственной личности, и жить, сознавая себя частью чего-то, гораздо большего? Того, что не исчезнет с твоей смертью (крестьяне)?

Тогда Толстой и попытался жить и мыслить так, как крестьяне, чтобы обрести бесстрашие перед неизбежным концом. Но всё существо мыслителя восставало против обрядов, смысл которых крестьянской массе неизвестен. Соблюдают слепо. Он же ясно видел, что вера людей его круга - это одно, вера людей неграмотных - совсем другое, а есть ещё и весьма своеобразная вера самих служителей культа. Даже странно объединять их одним названием "православие". А понятие "христианство" гораздо шире - христиане из разных частей света могут и не признать друг в друге единоверцев. И не признавали, если вспомнить о религиозных войнах! Значит и здесь ключевой вопрос - "кому выгодно".

Сравнивая разные религии, Толстой отмечает, что зерно истины (и реальные достижения) есть в каждой, но мечтать о том, чтобы все со всеми договорились и создали новую веру из всего лучшего, что есть в каждой - утопия. Любая конфессия считает носителем истины себя, и только себя. Значит, есть смысл присмотреться к самой ранней из всех, доживших до сегодняшнего дня - к буддизму.
Прослеживая историю взаимного влияния, заимствований в разных религиях, Толстой приходит к выводу, что все они - из общего корня, и корень этот - именно буддизм. Учение, которое не просто запрещает вред ближнему, но и объясняет, почему зло, сделанное другому, непременно вернётся тебе. Чётко разграничивает зло неизбежное - и зло рукотворное. Поощряет любознательность - для открытия истин, которые основатель - Будда Гаутама, - открыть не успел. Столь рациональная доктрина - это вообще религия, или убеждение, основанное на знании?

А христианству, а затем и исламу понадобились подпорки из "необъяснимого и непостижимого". Чудес. И Толстой берётся за переработку Евангелия - все четыре канонических он сводит в одно, устраняя чудеса. Получается рассказ об Учителе, не понятом учениками. Говорил языком Неба - не понимали. Заговорил языком Земли - притчами. Поняли, но решили, что от них слишком многого требуют. Тогда решился погибнуть - чтобы запомнили. И обратились к его простому и ясному учению - хотя бы потомки.

Вот, в чём причина отлучения! На "атеизмы" всех оттенков государственная церковь могла смотреть спокойно - отпавших немного, паства не иссякает. Но Толстой дерзнул сразиться с церковью за влияние на умы её паствы - и сразился на её собственном поле. И нет ему прощения с 1901 года - и до сих пор. Вот он на фреске - в объятиях самого Сатаны - бОльший грешник, чем все Папы Римские и короли, вместе взятые!



Он действительно убеждал в необходимости новой веры потому, что наступление перемен предчувствовал - и боялся. История показывает, что революции - это море крови с неизвестными последствиями. Ни одна ещё не принесла того, чего ожидали её вожди и зачинщики. Как бы ни были правильны их намерения - но плодами их усилий пользуются не самые лучшие, а самые хитрые. Так не лучше ли просто заставить все паразитические классы работать на земле - может и проникнутся сознанием своего единства с природой, народом, обнаружат в себе совесть? И вегетарианство - это прямиком из Йоги. Если можно подавить в себе агрессию и достичь духовного просветления отказом от белковой пищи -
как не попытаться? В конце концов ничто не убедит других так, как собственный опыт и личный пример.

Вот эти взгляды и раскритиковал Ленин в своей статье "Лев Толстой как зеркало русской революции". С одной стороны - абсолютная честность, "срывание всех и всяческих масок", с другой - "юродивая проповедь". У любимейшего писателя как будто талант больше ума...
Многие поклонники Толстого обиделись, хотя что тут обидного? Великий ум - но талант ещё более великий.

Не собирался Лев Николаевич возглавлять никакую новую секту и , по словам бесчисленных гостей Ясной Поляны, более всего Толстой терпеть не мог... толстовцев!


Вчерашних жителей столиц, которые поняли его буквально - и теперь вот пашут босиком. И каждую неделю шлют отчёты "великому учителю" о том, насколько они продвинулись по пути самосовершенствования.
Его собственная вера могла быть выражена двумя словами - ЖИЗНЬ и СТРЕМЛЕНИЕ. Как это можно оформить в учение и организацию?!

 Отправлено: 17.07.17 17:04. Заголовок: Наталья пишет: Вот ..

Наталья пишет:

цитата:

Вот он на фреске - в объятиях самого Сатаны - бОльший грешник, чем все Папы Римские и короли, вместе взятые!

Прямо "Вечера на хуторе близ Диканьки": "Он бачь, яка кака намалювана!"

ПыСы: я одна там шляхтича нашла? Вот же он виднеется. И ещё тевтонца. А что здесь король делает?

 Отправлено: 17.07.17 18:46. Заголовок: Ронья Шляхтича не в..

Ронья Шляхтича не вижу, но почему бы ему там и не быть, католику многогрешному?

Поздние произведения Толстого - "Воскресение", "Крейцерова соната", рассказы - становятся всё более публицистическими. В них уже не жизнь, текущая по своим собственным законам, а "случаи из жизни", подтверждающие сложившиеся воззрения автора. Что, однако, не делает их менее интересными.
Но на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков публицист окончательно победил художника. Действительность становилась всё более вопиющей, и позицию Толстого можно обозначить названием одной из его статей: "Не могу молчать!"



Вот хрестоматийный рассказ "После бала" - в котором Полковник буднично исполняет свои служебные обязанности - руководит поркой солдата. А статья самого Толстого об источниках - рассказах солдат, - сегодня в учебниках не приводится. Старики, служившие ещё при Николае Первом, считали это НОРМОЙ! Что же ещё делать в случае побега или пропоя казённого добра? Более того, 95-летний ветеран готов признать за собой многие грехи, но полагает что, верно, что -то ему и простится: хорошо бил поляков! Имеется ввиду подавление восстания. Что? Тоже люди? Какие же они люди, если начальство велело их бить?
И что можно изменить с таким народом - добрым по природе, но - совершенно не мыслящим? Словно боятся мыслить - тогда ведь придётся признать, что насилие только изменило форму. Но - не прошло.
В николаевские времена официально не было смертной казни - и это был повод гордиться своей страной. Другой вопрос - что делалось неофициально. Но в шестидесятые годы, казалось, прогресс налицо - во всей империи остался только один профессиональный палач.
И что на пороге двадцатого века?
Казни - казни - казни. Речь идёт о тысячах. Палачи - в каждом городе. Отказываются казнить, если узнают, что в соседнем уезде палачу платят не по двадцать рублей за повешенного, а по двадцать пять. И не повесят, пока им не добавят.
"Преступники" - почти сплошь крестьяне. Кормильцы общества, которое от них вот так защищается. Преступления - попытка пережить с семьёй зиму - и не умереть. Грабёж барских амбаров! Реже - поджог имения.

Крестьяне - 85 % населения. Условия их жизни с жизнью зачастую несовместимы. При столь примитивном земледелии (которое власть не стремится улучшать) даже в хороший год хлеба хватает не до нового урожая, а лишь до ... новой травы! А уж при неурожае...

И кого из образованного сословия смущает то, что избы с земляным полом отапливаются по-чёрному хворостом, краденым из барского леса? Красть его ходят только бабы: если поймают - ей проще разжалобить. Дети замерзают, а мужик пытается заработать в городе.

Но даже в страшный голод 1892 года власть сохраняла лицо "житницы-кормилицы" перед Европой: запретила упоминать о голоде в газетах! Если и упоминали - изящно называли "недородом". А народишко сам виноват - ленив!

К негодующему голосу Толстого прислушивались все. Что делать?! Для начала перестать этот народ объедать! Что делать срочно? Не "отнять и поделить", а организовывать питание на добровольные пожертвования. И устройством бесплатных столовых старый писатель занимался сам.
А казням нет ни оправдания, ни даже разумного объяснения. Что? В ответ на революционный террор? Этот террор уже лет двадцать, как сошёл на нет, и вред от казней многократно превысил вред от всех революционеров-бомбистов-террористов, вместе взятых. Называете их безумными, говорите, что нельзя улучшить общество злодеяниями? А сами пытаетесь его улучшить злодеяниями, гораздо бОльшими. Ведь преступления власти народ привыкает считать нормой именно потому, что в его глазах "всякая власть - от бога".

***
Уход Толстого из семьи - и смерть на железнодорожной станции Астапово (от воспаления лёгких) - драма, которая не будет разгадана, вероятно, никогда. Газеты сообщили о кончине великого писателя с опозданием на двое суток, но гроб Толстого провожало столько людей, и в такой благоговейной тишине, что невозможно назвать их "толпой". Народ.

Ни свечей, ни крестов. Просто холмик на краю оврага, просто трава. Иногда туристы оставляют цветы. Изредка спрашивают: а почему не с семьёй, не на кладбище?
А экскурсоводы не хотят лишний раз напоминать об отлучении, и рассказывают со слов самого Льва Николаевича историю о том, как он в детстве искал волшебную зелёную палочку - вот в этом самом овраге. Выдумщик - братец тогда сказал ему, что этой палочкой можно прекратить на земле все раздоры и войны - и Лёвушка поверил.
Он так хотел, чтобы люди были счастливы!

 Отправлено: 17.07.17 19:15. Заголовок: Конец статье про ..

Конец статье про "сурьёзного дедушку". Пора и улыбнуться.

Вот образчик народного творчества:


В имении Ясна-Поляна
Жил Лев Николаич Толстой,
Не ел он ни рыбы, ни мяса,
Ходил совершенно босой.

Жена его Софья Андревна,
Напротив, любила поесть.
Босой по селу не ходила,
Хранила дворянскую честь.

Из этого в ихнем семействе
Был вечный и тяжкий разлад:
Его упрекали в злодействе –
Он не был ни в чем виноват.

А книги, что писаны графом,
Зачитаны нами до дыр.
В одной про войну говорится,
В другой говорится про мир.

Как вспомню его сочиненья -
По коже дирает мороз,
А роман его «Воскресенье»
Читать невозможно без слез.

В деревне той, в Ясной Поляне
Ужасно любили гостей,
К нему приезжали славяне
И негры различных мастей.

Однажды покойная мама
К нему в сеновал забрела -
Случилась ужасная драма…
И мама меня родила.

В деревне той, в Ясной Поляне,
Теперь никого, ничего…
Подайте ж, подайте, славяне,
Я сын незаконный его!

Эту песню голосили в поездах инвалиды. Народ смеялся так, что и в самом деле, подавали.

А потом у бесхозной песни и авторы нашлись - под катом аж три автора и с десяток вариантов текста!

http://a-pesni.org/dvor/tolstoj.php

 Отправлено: 18.07.17 04:28. Заголовок: Наталья пишет: К не..

Наталья пишет:

цитата:

К нему приезжали славяне И негры различных мастей.

А славяне - тоже "различных мастей"?

Это ж про наш Нижний Новгород. Ищем как-то факультет славянских языков (лингвистический университет наше всё, да. А там ещё и курсы открылись, для желающих - черногорский не хотите ли?)

Входим в общагу. На первом этаже никого, только плакат на стене. Плакат, как только к нему подхожу, со стены падает.

На звуки приходит девушка в красном платье. Явно нерусская, но выглядит, как классическая такая восточная славянка. Карие глаза, две толстые тёмные косы до пояса (!), и на голове кажется ещё какая-то лента была.

И рядом с девушкой парень, судя по лицу и акценту - чистый серб.

- Это факультет изучения славянских языков? - немного коряво спрашиваю я.

- Это факультет славянских языков? - с певучим таким акцентом спрашивает девушка.

- Не-не. Где здесь славянские языки учить надо?

- А надо славянские языки учить?

Вот то ли она не понимает, что я вопрос славлю, то ли что. Но последняя фраза прямо философская.

Оказалось - никакие они не сербы, а французы-студенты.

А над входом - бело-сине-красные прямоугольники побратимских флагов с крестами и орлами, никому уже не милый сине-желтый, окровавленная понизу белая повязка, чешский треугольник, чьё-то малознакомое солнце и белорусская вышиванка, - а в самом начале наш.