Отправлено: 09.04.14 14:49. Заголовок: Александра Бруштейн.

Дорога уходит в даль.



Кто сказал, что машина времени невозможна?! Стоит только открыть эту книгу, и...
Конец девятнадцатого века, Вильнюс. Керосиновая люстра освещает уютную гостиную: плюшевая скатерть с бахромой, блестящий самовар... А в круглом боку самовара очень смешно - то "щекасто", то "тонюсенько" отражается девятилетняя Сашенька. Сейчас её начнёт "веселить" фрейлен Цецильхен, немочка, "похожая на пуделька".

Ничего эта горе-гувернантка не знает, ни одного вопроса ей не задашь. А папа отвечает на всё, о чём ни спросишь, только дома он почти не бывает: врача могут вызвать в любое время суток...
Но в этот день редкостно повезло: появился папа, прервал "веселье" с Цецильхен, и увёз дочку за город, "в гости". Его туда пригласила богатая семья на неотложную консультацию: почему их дети не хотят есть?!
Если бы не бесхитростный рассказ от первого лица, дальнейшее было бы похоже на социальную сатиру - бедных детей кормят... каждые два часа. И обеспокоенная мать патетически вопрошает: "Что им ещё нужно при таком питании?" "Второй желудок им нужен!" - смеётся доктор.
- А что, если я им буду приглашать гостей? Для компании, для аппетита?
И вот, приходят "гости" - дети рабочих, которые НИКОГДА не ели досыта... Закормленные "хозяева" не понимают, как можно ТАК хотеть есть, но это же новая игра! Так весело скормить гостям всё, что стоит на столе!
На обратном пути Сашенька расскажет об этом папе - и папа будет морщиться, как от боли...
Каждый день приносит столько нового, столько интересного! Родители, наконец, разглядели бездарность немочки, и в доме водворилась француженка Полина, кратко - Поль.

Чудесная старушка! Это благодаря ей и Сашенька, и другие её ученики навсегда полюбят и французский язык, и французскую историю, и саму "мадемуазель Поль", добрую и бесстрашную. Немногие могли бы помогать раненым демонстрантам, спрятанным на конспиративных квартирах, а она - решилась.
И впервые девочка задумалась, почему в любой мало-мальски интеллигентной семье живут гувернантки, бонны, мисс? Откуда их целая армия?! И Поль ей ответила безо всякой горечи, что в Европе на бесприданницах никто не женится, надо кормить себя самим. Их язык - их ремесло, но ведь платят за обучение языкам только на чужбине. Вот она и прожила кочевую жизнь цыганки...
А знакомство, для приличной девочки, вроде бы, неподходящее? Её ровесница Юлька - дочка подёнщицы. Живут они с мамой в подвале, мама хватается за любую работу, и без конца молится, чтобы дочка хоть когда-нибудь встала на ноги - тяжелейший рахит... А на что же ещё надеяться, если не на чудо? Ведь врачи бесплатно не лечат! "Чудом" стало знакомство с Сашенькиным папой - не ужаснулся он дочкиному "кругу общения", занялся Юлькой.
И Сашенька уже мечтает стать человеком, "нужным людям". Героем! И решительно заявляет родителям, что математика ей ни к чему, она будет...укротительницей диких зверей! Потому, что укротительница - смелая, она - герой!
И родители понимают - такие разговоры нельзя откладывать на завтра. Урок математики отменяется.
Отец рассказывает, что к нему в больницу вчера доставили пожарного, который спас двоих детей - выбросил из окна горящего дома - лестница обрушилась. И ему пришлось прыгать. "Не знаю, выживет ли"...
Мама приносит портрет своего отца - хирурга. В Севастополе работал вместе с Пироговым. Не ждал, пока раненых доставят к нему, в относительно безопасный лазарет - перевязывал прямо на бастионах.
И, наконец, учитель. "Ссыльный-поднадзорный господин революционер". Потрясает рассказом, о своих товарищах, повешенных в Якутске. За бунт. "Бунт" состоял в том, что они потребовали закупить зимние припасы - для всей партии ссыльных. Сначала их повесили - потом, всё-таки, закупили.
Образ укротительницы померк. Сашенька сделала вывод, что геройство - это не храбрость на потеху толпе. Это - для кого-то...
Кто сейчас говорит об этом с девятилетними?! А позже - поздно...

А Древницкий?! Герой, которого Сашенька и Юлька видели сами, своими глазами! Полёт на воздушном шаре... да от одной мысли дух захватывает! Разве человек может летать?!
- Может! - улыбается папа, - человек такое может, что нам с тобой и не снилось! Вот увидишь, через несколько лет люди будут садиться в воздушные шары, как на извозчика!
И когда на глазах огромной толпы человек поднялся в воздух, Поль заплакала от счастья: "Я это видела!". А Юлька... Юлька впервые в жизни встала на ноги, чтобы бежать за воздушным шаром.

И вот - осень. Школа. Называется "Институт", в первом отделении здесь учатся сливки общества: внучка городского головы, дочка жандармского полковника. А в скромное второе отделение попасть непросто: экзамены.
Слушая, как отвечают другие, Сашенька перестала бояться: все эти разборы по частям речи и составу она знает давно. Но что за чудо? Всех уже отправляют на следующий экзамен, а её и ещё пятерых девочек не вызывают... Все шестеро - еврейки...
И вот - вызвали. Предложено читать отрывок из "Горя от ума" и ответить "по содержанию" на два десятка вопросов. Да-да, в девять лет. Справилась, и сама не поняла, почему на душе такой горький осадок...

А дома над кроватью висит рисунок в стеклянной рамочке: дорога среди деревьев, уходящая за горизонт. Эту картинку подарил Сашеньке безрукий художник - он выступал в цирке, на потеху публике рисовал... ногами. И увидел, как восторженно на него смотрит кудлатая девочка со съехавшим на бок бантом. Она явно думает: "Вот человек, который не дал несчастью себя победить!"
- Возьмите, маленькая барышня! Когда я был художником... настоящим... это была моя любимая тема. Вперёд! Упал - не ной, расшибся - не хнычь! Всё вперёд, всё - в даль!
Как же пригодятся девочке в жизни эти слова...

 Отправлено: 11.04.14 20:32. Заголовок: В рассветный час. В..

В рассветный час.

Во второй книге трилогии Сашенька уже в том "трудном-опасном" возрасте, когда влияние родителей перестаёт быть определяющим. Воспитывает общество, "жизнь". И мир тринадцатилетней девочки делится на своих и врагов... Какие могут быть "враги" у провинциальной институтки?

Сначала о "своих". Это и родители, пусть даже знающие не всё на свете, и вообще, "ужасно старые", и "мадемуазель Поль", и ворчливая няня Юзефа. И друзья отца, которые, в отличие от маминых подружек, заходят не просто пообщаться, а обсудить то, что происходит в большом мире. Волей-неволей они говорят о том, что "ребёнку слышать рано", но ни разу этого "ребёнка" не прогнали. Даже терпеливо объяснили, почему их не огорчила смерть Александра III, и каких именно перемен они ждут от нового государя.


Самый замечательный из этих друзей - старый доктор Рогов, который был ещё другом дедушки - они вместе геройствовали в Севастополе! У него такая интересная квартира - заставленная аквариумами и террариумами, и такой чудесный сад, который он сам вырастил, и какая-то тайна в прошлом... Тайна раскрывается неожиданно - доктор получает уведомление о смерти генеральши Хованской - Инночки Благовой, своей первой и единственной любви. Сорок лет назад родители не сочли молодого доктора солидным женихом, и выдали дочку за генерала. Он не смог её забыть - так и не женился, а она, казалось, смирилась. Но, похоронив сына, сноху и мужа, она завещает Ивану Константиновичу... двух своих внуков! "Не отказывайтесь, милый Ваня, умоляю Вас! Пусть хоть внуки у нас будут общие. Никто не сможет их воспитать лучше"... И в берлогу старого холостяка въезжают Лёня и Тамара. Станут ли для Сашеньки "своими" и они?


А одноклассницы? Тесный кружок из шести подруг получился сам собой... Нет, всё началось с того, что одна из девочек (в первый день они ещё и по именам - то друг друга не знали), похоронив накануне отца, совсем растерялась. Учителям не пришло в голову даже посочувствовать, а как помочь - сообразила только дочь юриста Лида Карцева. И дружеским кружком стали те, кто взялся помогать!

Оказалось, помогать людям, чувствовать себя нужными - можно всегда. Сколько людей хотят - и не могут учиться! Бесплатные уроки для гимназистов - дело чести, почти у каждого по одному - два ученика. Вот например, евреям попасть в гимназию почти невозможно, гимназическую программу им предлагается сдавать при учебном округе экстерном, экзамены раз в полгода. А просто "отстающие"? В институте, буквально, дарвинизм в действии - отстающие каждый год должны отсеиваться. Но вот - год закончен без потерь, все переведены. Никакого чуда - это одноклассницы "переобъясняли" им уроки вопреки запрету начальства!

А вот могут ли быть "своими" учителя? Большую часть своих наставников Сашенька характеризует кратко: "паноптикум"! Хотя садистка только одна - классная дама по прозвищу "Дрыгалка".

Остальные - просто скучные ремесленники. Хорошим приходится считать того, кто хорошо знает свой предмет, любит его, потому, что детей здесь, кажется, не любит никто. Хотя... а Гренадина? Справедливая, способная на человеческие чувства, она даже спрятала от завуча забытую ученицей секретную книжку про Маркса!

Вести из "большого мира" приходят с газетами. "Дело мултанских вотяков". Искусственно разжигая межнациональную вражду, обвинили в ритуальном убийстве людей, которые, не владея русским языком, не могли оправдаться! Их адвокатом стал писатель Короленко - и доказал всю сфабрикованность обвинения. И только "враги" были равнодушны к этому процессу! Так же, как и процессу Дрейфуса во Франции.

Вот и водораздел между "своими" и всеми остальными. Для "своих" чужого горя не бывает! Как для Гирша Леккерта, который сам, по своей инициативе выстрелил в губернатора (накануне губернатор отдал приказ о поголовной порке заключённых - и присутствовал лично, следил за добросовестностью палачей). Но губернатор перед законом прав - а Леккерт будет повешен. Впервые в жизни Сашенька увидела, как её папа плачет. От бессилия.

Но стоит только раз сказать себе, что от тебя ничего не зависит, стоит только раз поддаться соблазну встать в удобную позу наблюдателя... И урон уже терпит свой тесный кружок!
Вот Меля Норейко, поначалу - верный дружок, с единственной забавной особинкой - "уж-жясная обжора"! Пытается даже участвовать в интеллектуальной забаве - литературном журнале ( её роман про "страдалицу Андалузию и принца Грандотеля" - великолепный образчик "девочкового творчества").

Но придёт время - семья ей объяснит, что в этой жизни важно, а что - нет. И "неважным" окажется всё, кроме сытости.
А Тамара Хованская? Так изящно - аристократично страдала, что попала в провинцию, так старалась подружиться со знатными-богатыми, но эту "придурь" одноклассницы ей простили. За действительные достоинства. И что же? Хватило нескольких писем питерской тётушки, чтобы внушить ей "истинные ценности" - главное - замужество! Только в высшем свете! И упорхнула Тамара от доктора Рогова, который успел её полюбить, к тётушке, которую совсем не знала. Тётушка обещание выполнила - выдала шестнадцатилетнюю племянницу за "старого бульдога, зато богача - удивительного"! Тамара счастлива. И больше всех её за это презирает родной брат Лёня.

Совершенно неожиданно в лагере "своих" оказывается учитель математики Горохов. Тихий, хворый, незаметный. Его приняли на работу за два месяца до выпуска, и он с ужасом обнаружил, что большинство девочек не продвинулись дальше таблицы умножения - математики у них не было месяцами. Целый выпуск шёл на скандальный провал - а начальству было всё равно... И вот этот честнейший интеллигент, сгорая от стыда, всё же передаёт девочкам задачи, которые будут на экзамене. Чтобы разжевали, разобрали по косточкам со всеми!
- Поймите, - скажет он потом, после благополучно сданного экзамена, - если бы вы были виноваты, если бы бездельничали, я бы и пальцем не шевельнул. Но вы виноваты не были!

Школа позади, и глядя на убегающий поезд, выпускницы скандируют в такт стуку колёс:
- В Пи-тер! В Пи-тер! Вмес-те! Вмес-те!
Учиться, дружить, жить...
"Благословенны дороги, по которым мы уходим в даль!"

 Отправлено: 25.04.14 23:28. Заголовок: Наталья пишет: Если..

Наталья пишет:

цитата:

Если бы не бесхитростный рассказ от первого лица, дальнейшее было бы похоже на социальную сатиру - бедных детей кормят... каждые два часа. И обеспокоенная мать патетически вопрошает: "Что им ещё нужно при таком питании?" "Второй желудок им нужен!" - смеётся доктор. - А что, если я им буду приглашать гостей? Для компании, для аппетита? И вот, приходят "гости" - дети рабочих, которые НИКОГДА не ели досыта... Закормленные "хозяева" не понимают, как можно ТАК хотеть есть, но это же новая игра! Так весело скормить гостям всё, что стоит на столе!

А потом, когда "игра в хлебосольных хозяев" наскучила, гостей просто выкинули за ненадобностью, как надоевшую игрушку.
Сытый голодного не разумеет. Отец закормленных девочек даже не понимает, почему его рабочие устраивают забастовку и зачем надо лечить бедняков, у которых нет денег на врача.

 Отправлено: 26.04.14 07:58. Заголовок: Рике И одна из зак..

Рике

И одна из закормленных барышень - Рита, - не понимает "нерешительности" своего отца:

- Папка, да позови команду солдат, пусть они эту мразь перестреляют!

Это о рабочих их собственного завода.

 Отправлено: 26.04.14 08:49. Заголовок: Наталья пишет: И од..

Наталья пишет:

цитата:

И одна из закормленных барышень - Рита, - не понимает "нерешительности" своего отца: - Папка, да позови команду солдат, пусть они эту мразь перестреляют! Это о рабочих их собственного завода.

Невинная девочка, прелестное дитя...
Александра Бруштейн описывает жесткую реальность гораздо лучше многих "взрослых" писателей. Потому что дети бывают очень жестоки. Поэтому как заблуждались те, кто, видя прелестную барышню Риточку в кружевах, думали:"Ангелочек!"

 Отправлено: 26.04.14 08:57. Заголовок: И замечает, что жест..

И замечает, что жестокость может быть и очень поверхностной, от недомыслия.

Вот полубеспризорные мальчишки дразнят "неходячую" Юльку, грозятся сбросить в речку.
Но Павел Григорьевич подманил их ... семечками, и объяснил, что Юлькина мать тоже работает, и Юлька тоже сыта через день. Но мальчишкам лучше - он могут ходить...

Спокойного разговора оказалось достаточно - обидчики превратились в защитников!

 Отправлено: 24.05.14 16:50. Заголовок: Вообще по отношению ..

Вообще по отношению к этой книге и её героям можно отличить "своих" от "чужих".
Столько поднято тем, столько вопросов, которые кажутся неразрешимыми и сегодня!

Читала в детстве, ещё не имея понятия о форумах. А сейчас, при перечитывании так рассмешил рассказ Тамары Хованской "Неравная пара"!

Вот - юная княжна. Такая красавица, что описание её красоты занимает целую страницу. У неё учитель музыки, и его особая примета - "глаза глубокие, как ночь". Влюбились - и оба не смеют признаться потому, что она скромная, а он - бедный. Но, потрясённый её игрой, он всё же выдал себя - склонился и поцеловал её туфельку...

А потом родители решили выдать её за генерала. И вот - героиня бежит со свадьбы - прямо в реку! И её фата так красиво плывёт по чёрной воде...
Музыкант кидается спасать - и гибнет вместе с ней!

Увидев, что читательницы - одноклассницы готовы заплакать, Тамара готова изменить конец:
- Он её вытащит когда она почти совсем захлебнётся! Родители смягчатся и их поженят!

Мне одной это напомнило "романы" с Фикбука?!

 Отправлено: 24.05.14 19:18. Заголовок: Наталья пишет: Чита..

Наталья пишет:

цитата:

Читала в детстве, ещё не имея понятия о форумах. А сейчас, при перечитывании так рассмешил рассказ Тамары Хованской "Неравная пара"! Вот - юная княжна. Такая красавица, что описание её красоты занимает целую страницу. У неё учитель музыки, и его особая примета - "глаза глубокие, как ночь". Влюбились - и оба не смеют признаться потому, что она скромная, а он - бедный. Но, потрясённый её игрой, он всё же выдал себя - склонился и поцеловал её туфельку... А потом родители решили выдать её за генерала. И вот - героиня бежит со свадьбы - прямо в реку! И её фата так красиво плывёт по чёрной воде... Музыкант кидается спасать - и гибнет вместе с ней! Увидев, что читательницы - одноклассницы готовы заплакать, Тамара готова изменить конец: - Он её вытащит когда она почти совсем захлебнётся! Родители смягчатся и их поженят! Мне одной это напомнило "романы" с Фикбука?!

А девчОнки - они и в девятнадцатом, и в двадцать первом те же! И дамские романы, бульварщина - сколько веков прошло! - все не изменились. Прекрасная Дама, юный воздыхатель-талант и старик, за которого Даму должны выдать жестокие родители - классика! И неважно, фикбук ли это или стенгазета в гимназии...

 Отправлено: 27.05.14 14:00. Заголовок: Вот тоже недавно наш..

Вот тоже недавно нашла наш с Алисой образчик "девачкого дворчества". Да ещё и в стихах!
"Горпына", отрывки.
Где чащи печальные видели сны,
Где пел соловей на ветвях бузины,
Где ветви к реке наклоняли ракиты,
В местечке, от мира событий закрытом
Колдунья жила молодая, Горпына,
Что знала лишь травы, да лес, да долины,
У маленькой речки, за каменным валом
Она ворожила, она колдовала...

Дальше слишком длинно, но вот, чем всё это кончилось:

Желая всю жизнь свою знать наперёд
Горпына гадает, Горпына поёт
Невнятною, странною мучась тоской:
"Ой, где бы ты не был - в пучине морской,
В холодных долинах иль в горах высоких,
Живой на пиру или мёртвый в осоке,
Цветёт иль прервалась уже твоя жизнь -
Любимый мой, в пене седой покажись!"
Горпына гадает, Горпына не спит,
Вдруг топот раздался далёкий копыт,
И крики, и свисты, и ржанье коней...
Подходит, подходит, тот что люб был ей,
Но тот, обожавший другую безмерно,
Сказал, что до гроба одной только верен,
И выстрел раздался. Без крика, без стона
Упала Горпына на мягкий мох сонный
И миг свой последний она доживала,
Зазнобу другая когда целовала.

Где чащи печальные видели сны,
Где пел соловей на ветвях бузины
Лежала Горпына под юной ракитой
И звёзды в глазах отражались раскрытых.

Ну точь-в-точь прямо "институтское творчество" - если уж даже смерть героини, то обязательно красивая! И обязательно из-за любви!

Добавлю ещё то, что мы с Алисой неизвестно за что просто обожали книжную Горпыну. Когда она умерла, мы безутешно рыдали сперва над книгой, а потом, обнявшись, в сенях (дело было у бабушки в деревне). Ну точь-в-точь как институтские девочки!

 Отправлено: 27.05.14 19:18. Заголовок: :sm15: А сочинили..

А сочинили сами? Точь-в-точь сочинение приличной девицы-стихотворицы из благородного института, хоть вставляй в роман!

Никак не могла вспомнить имя дамочки из пьесы "Шельменко - денщик". Той, которая когда-то погостила в столице, и с тех пор к месту и не к месту начинает:"А у нас в Питере"...
Горпыной её звали!
Не знаете, что это за имя? Не уменьшительное? Полное-то как?

 Отправлено: 27.05.14 20:16. Заголовок: Наталья пишет: А со..

Наталья пишет:

цитата:

А сочинили сами? Точь-в-точь сочинение приличной девицы-стихотворицы из благородного института, хоть вставляй в роман!

Конечно сами, с Алисой на пару!
"Две девицы под окном
Сочиняли вечерком..."

А мы это в нашу совместную повесть потом вставили. Могу прислать, как это получилось...

А потом разревелись, обе девицы! Крокодильими слезами обливались!
И ведь к Горпине привязанность - это нонсенс! Колдунья. Живёт в Волчьем Яре. Чего мы в ней нашли, в этой даме?
А Вы,Наталья, помните за собой похожие поступки? Вздыхание по книжным героям, луна - и стихи, стихи... Пусть корявенькие, но романтишшные!
Наталья пишет:

цитата:

Никак не могла вспомнить имя дамочки из пьесы "Шельменко - денщик". Той, которая когда-то погостила в столице, и с тех пор к месту и не к месту начинает:"А у нас в Питере"... Горпыной её звали! Не знаете, что это за имя? Не уменьшительное? Полное-то как?

Полное - Агриппина. Горпына - это украинское сокращение... Как Оксана - Ксения "в оригинале".

 Отправлено: 27.05.14 20:25. Заголовок: Надо же - Агриппина!..

Надо же - Агриппина! Как я сама не догадалась?

А восторги по поводу героев помню, конечно, но результатом были не стихи, а рисунки. Десятки рисунков, целые альбомы - и всё это девачковое творчество пропало при переезде из Воркуты! Остались какие-то обрывки...

Только восторги были не слезливые, а странная для барышни слабость к революционерам всех мастей. То Овод, то красные дьяволята, то декабристы, то почти наизусть зачитала повесть Жарикова "Червонные сабли" - и нарисовала, как Лёнька и Махметка на "сцене" - телеге изображают "сильную драму из жизни Врангеля!"

 Отправлено: 28.05.14 13:02. Заголовок: Наталья пишет: Толь..

Наталья пишет:

цитата:

Только восторги были не слезливые, а странная для барышни слабость к революционерам всех мастей. То Овод, то красные дьяволята, то почти наизусть зачитала повесть Бляхина "Червонные сабли" - и нарисовала, как Лёнька и Махметка на "сцене" - телеге изображают "сильную драму из жизни Врангеля!"

Мы с Алисой тогда революционеров тоже любили, конечно. Мы их всегда любили:)
Но, помнится, мы просто обожали Лонгинуса Подбипятку из Мышекишек. Не разлюбила я его и сейчас. Это и впрямь хороший человек был, читаешь о его гибели и чуть не плачешь...
Он на Дона Кихота был похож. А по национальности - литвин.
Стихи же наши по большей части напоминали сочинения девиц из книг Марка Твена. Помните "Оду На Кончину Стивена Дауинга Ботса" или поэму "Алабама"?
Мы много чего понаписали в своё время. Рассказы "Пуританка", "Смерть шута", "Малютка Саша", "Казачок", поэмы "Джонни-школяр, сын Томаса" и "Отрядный флажок", очерки "В школе" и" Больница", повесть "Как я жила в Смольном"...
Из недавних более-менее нормальными можно назвать стихи "Подбипента" и "Мурочка Чуковская", ну, ещё рассказ "Рая и Адаська". И это не графоманство, это было понаписано в течении многих лет!

 Отправлено: 28.05.14 14:17. Заголовок: Эх, нет у меня такой..

Эх, нет у меня такой сестрицы - соавтора!

Мои творческие потуги в семье не приветствовались - считалось, что это - время, оторванное от образования в ущерб будущему. "Физика запущена, химия - вообще... а по алгебре тетрадь потеряла?! И спокойно рисуешь?!"

Недавно прочитала книгу воспоминаний о Чуковском. Самые страшные страницы - о Мурочке. И вот, вспомнило о Чуковском интернет - сообщество, начали перечислять его грехи, истинные и мнимые, и... ликовать! "Бог его наказал судьбой Мурочки!"

Поистине, дураку и грамота не в прок. И компьютерная - тоже.

Скрытый текст

Дадите прочесть? А потом перенесём в соответствующий раздел.

 Отправлено: 28.05.14 15:03. Заголовок: Наталья пишет: Эх, ..

Наталья пишет:

цитата:

Эх, нет у меня такой сестрицы - соавтора! Мои творческие потуги в семье не приветствовались - считалось, что это - время, оторванное от образования в ущерб будущему. "Физика запущена, химия - вообще... а по алгебре тетрадь потеряла?! И спокойно рисуешь?!"

Помнится, мы с Алисой в строжайшей тайне держали, что сочиняли стихи и прозу. Почему в тайне? А затем, чтобы не влезли "иноземные существа", вездесущие родители...
Мы вообще ужасно любили всякие секреты. Мы подбрасывали девочке, живущей в соседнем доме, записку:
Давай переписываться будем! Только по секрету. Ответ положи под коврик. Смотри чтоб не заметили. Пока!
Адаська и Элли.

Мы прятали наши сочинения так, чтобы никто не увидел. И (я ручаюсь) "бессмертные творения" не нашел бы даже Шерлок Холмс!
Наталья пишет:

цитата:

Недавно прочитала книгу воспоминаний о Чуковском. Самые страшные страницы - о Мурочке. И вот, вспомнило о Чуковском интернет - сообщество, начали перечислять его грехи, истинные и мнимые, и... ликовать! "Бог его наказал судьбой Мурочки!" Поистине, дураку и грамота не в прок. И компьютерная - тоже.

Я говорила уже об этом, но повторю вновь: каким же мерзким человечишкой нужно быть, чтобы ТАК написать в ЖЖ-сообществе о девочке, о талантливой девочке, которая умерла в страшных муках? Если у таких людишек заболит голова или нога, они бросаются по врачам сразу же, они лечатся даже когда здоровы. Они не могут вынести даже колотья в боку, они не захотят умирать и в восемьдесят лет, но уверены, что девочка-подросток вполне могла терпеть мучения и умереть в одиннадцать лет...
Наталья пишет:

цитата:

Дадите прочесть? А потом перенесём в соответствующий раздел.

А что хотите прочесть? "Раю и Адаську", "Подбипенту" (это о Лонгинусе), "Пуританку", благо она у меня ещё сохранилась, про Мурочку или отрывки из "Как я жила в Смольном"?

 Отправлено: 28.05.14 15:24. Заголовок: Всё подряд, но прежд..

Всё подряд, но прежде всего про Мурочку!

Анна пропала, новых разделов не открывает, не до нас. Но когда заглянет, непременно надо будет завести рубрику, скажем, "Поэтики-малолетики" и собрать туда то, что натворили мы и наши дети.

 Отправлено: 28.05.14 16:35. Заголовок: Наталья пишет: Всё ..

Наталья пишет:

цитата:

Всё подряд, но прежде всего про Мурочку!

Пришлю, только сначала надо будет собраться с черновиками. Возможно, пришлю послезавтра.
Наталья пишет:

цитата:

Анна пропала, новых разделов не открывает, не до нас. Но когда заглянет, непременно надо будет завести рубрику, скажем, "Поэтики-малолетики" и собрать туда то, что натворили мы и наши дети.

А что, ведь это неплохая идея. У меня точно есть что выкладывать - и сама сочиняла, и Алиса сочиняла, а теперь вот "шляхтёнок" подрастает! Живёт стихом и песней...
Недели не прошло, как я Вам, Наталья, ответила в личке - а Илюшка уже спел столько всяких вещей, что на целую оперу бы хватило! Ну прямо Лель-пастушок...

 Отправлено: 11.01.15 20:31. Заголовок: Наталья пишет: Если..

Наталья пишет:

цитата:

Если бы не бесхитростный рассказ от первого лица, дальнейшее было бы похоже на социальную сатиру - бедных детей кормят... каждые два часа. И обеспокоенная мать патетически вопрошает: "Что им ещё нужно при таком питании?" "Второй желудок им нужен!" - смеётся доктор. - А что, если я им буду приглашать гостей? Для компании, для аппетита? И вот, приходят "гости" - дети рабочих, которые НИКОГДА не ели досыта... Закормленные "хозяева" не понимают, как можно ТАК хотеть есть, но это же новая игра! Так весело скормить гостям всё, что стоит на столе!

Ой... вот сейчас-то нашла одно стихотворение - ну разве не в тему?

Esse Homo

В увеселениях безвредных
Спектаклей, балов, лотерей
Весь год я тешил в пользу бедных
Себя, жену и дочерей.

Для братий сирых и убогих
Я вовсе выбился из сил:
Я хлопотал для хромоногих,
Я для голодных пил и ел,

Рядился я для обнаженных,
Для нищих сделался купцом,
Для погорелых, разоренных
Отделал заново свой дом.

Затем моих малюток кучу
Я человечеству обрек
Плясала Машенька качучу,
Давила полькою Сашок.

К несчастным детям без приюта
Питая жалость с ранних лет,
Занемогла моя Анюта
С базарных фруктов и конфект.

Я для слепых пошел в картины
И отличился как актер,
Я для глухих пел каватины,
Я для калек катался с гор.

Ведь мы не варвары, не турки...
Кто слезы отереть не рад?
Ну, как не проплясать мазурки,
Когда страдает меньший брат?

Во всем прогресс по воле неба,
Закон развития во всем;
Людей без крова и без хлеба
Все больше будет с каждым днем,

И с большей жаждой дней прекрасных
Пойду, храня священный жар,
Опять на все я за несчастных:
На бал, на раут, на базар.

Н. Павлова

 Отправлено: 11.01.15 21:26. Заголовок: :sm36: Только Шаб..

Только Шабановы такого не написали бы - и по отсутствию чувства юмора, и по совершенному непониманию каких -то идеальных устремлений - они точно стихов писать никогда не пробовали!

 Отправлено: 07.06.15 20:42. Заголовок: Ронья, перечитала н..

Ронья, перечитала наш с Вами давний уже разговор о "девочковом творчестве".

Выкладывайте рассказы, что обещали!

 Отправлено: 08.06.15 12:49. Заголовок: Наталья, ну дык стои..

Наталья, ну дык стоит обещание и сдержать!

Ючи.

Давным-давно, когда на полонинах пасли овец, давным-давно, когда маленькие сёла теснились у подножий гор, в венгерском поселении жила Ючи. Не было у ней ни сестёр, ни братьев, а отец давным-давно не возвращался. Соседи говорили, что он упал в ущелье, а мать - что его наверняка убили разбойники. Но Ючи слухам не верила.

Целыми днями оставалась девочка одна. Скучно ей было - ой, скучно! Так всегда случается, если у детей нет ни брата, ни сестрёнки. Одна ходила Ючи по ягоды, одна рыбачила у озерца, да и в догонялки играла сама с собой, представляя себя двумя девочками сразу. Конечно, в такой игре ничего не стоило прибежать первой!

На крыше дома жил большой, белый аист, а с ним - его жена и дети.
- Полетишь в тёплые края - принеси мне братца! - кричала аисту маленькая Ючи под осень. Небо становилось серым, а за облетевшие ветки кустов цеплялся туман. Тучи мокли в озере...

А в это время крик Ючи услыхала старуха Судьбичка.
То была сгорбленная бабка, сморщенная, корявая. Вышла она из-за мокрых малиновых зарослей и поманила к себе девочку.
- Ючи, крошка Ючи! - сказала старая Судьбичка. - Ты, верно, хочешь братика, очень хочешь иметь братика? Да, да, моя маленькая, я слыхала, как ты кричишь!

И Ючи кивнула головой. Не удивилась девочка, что спрашивает её незнакомая старуха, да ещё и невесть откуда пришедшая. Знала Ючи всех в округе, но Судьбички не видала ни разу.

- Ючи, Ючи, деточка! - прошепелявила старуха. - Если ты пойдёшь со мной и поможешь мне натаскать воды из колодца, то скоро тебе не придётся играть одной!

Послушалась старуху Ючи. Весь день вертела она колодезную ручку, а старуха наливала воду в огромный бочонок, что стоял во дворе. До вечера проработала Ючи, а бочонок так и не наполнила.

- Будет, будет! - прищурившись, прошипела Судьбичка. - Видишь, сколько воды в бочонке? Столько же воды утечет с тех пор, как родится у тебя брат. А когда братец станет взрослым и сильным, на нём захотят жениться все мадьярские красавицы - вот как! Но он не полюбит не одну из них, а полюбит ту, чья хата будет крыта красным тёсом.

Удивилась маленькая Ючи. Где же это видано, чтобы на крышах лежал красный тёс?

- Когда чёрная Каня придёт к вам, - продолжила старуха. - Когда чёрная Каня придёт к вам, то поцелует всех - всех, кто тут живёт! и оставит лишь того, у кого будет розмаринов цвет на поясе.

Ещё больше удивилась Ючи. Никогда не носили юноши розмариновых букетов за поясом.

- А ещё будет вот что! - крикнула Судьбичка. - С Кобыльего Верха спустится буря, побьёт всё кругом, но не тронет только васильков и пшеницы!

Но этих слов Ючи уже не слышала. Испугалась девочка и побежала от старухина дома прочь.
В эту же ночь мать Ючи открыла дверь своего дома и ахнула. На пороге в люльке лежал ребёнок, мальчик. Лежал и плакал.

- Батюшки! - ахнула мать Ючи, но взяла ребёнка и отнесла в дом. Некому было больше забрать дитя, а у женщины хватило бы богатства и на семерых сыновей.

Прицепила мать люльку к потолку и запела:

- Спи, спи, мой Маттяш,
Спи, спи, мой сыночек!
Вышью тебе рубашку,
Дам тебе сабельку -
Будешь, милый Маттяш,
Соколом, как твой отец!

На следующий день окрестили мальчика, да так и назвали Маттяшем.

Несказанно была рада Ючи. Прыгала она по всей хате от восторга.
Брат у ней есть!

И сама Ючи баюкала его, и сама пела приёмышу:

- Спи, спи, мой сыночек,
Спи, спи, мой звоночек!
Заря загорится,
Пойдёт гулять Яницок...

Других-то колыбельных девочка не знала.

Подрастала Ючи, подрастал и её брат. Хороший был мальчонка, кудрявый. Волосы - как колосья, а глаза синие.
Бегала Ючи теперь с братом наперегонки. Как бы резво не бежала - догонял её Маттяш. А как бы громко не пела - звонче был голос у брата!

И звенела их песенка над озерцом, над полем, над холмами...

Эй, эй, у берёзки
Зеленые косы!
Эй, эй, мы поедем,
Как выпадут росы! - пел Маттяш, а Ючи вторила ему:

- Ласточка, ласточка по небу летала,
Ласточка, ласточка гнёздышко искала!
Ох, моя ласточка, птаха быстрокрыла,
Малое гнёздышко буря обронила!

(Продолжение следует)

 Отправлено: 08.06.15 13:23. Заголовок: Бежало время вперёд,..

Бежало время вперёд, текли часы, что река. Ючи выросла и похорошела, а брат Маттяш уж в двенадцать лет был молодец молодцом. Уж не с сестрой, а с хлопцами бегал он наперегонки - и всегда приходил первым. А уж как он плавал!

- Плавать, - говаривал Маттяш, - даже лучше, чем танцевать! Танцуешь - так упаришься, пока всех перепляшешь, а тут плыви да плыви. Река-то тебя держит!

Было мальчику, чем похвалиться! Уже выходил братец Ючи на медведя с рогатиной. Мать - и та надивиться на Маттяша не могла.



- Вот тебе и подкидыш! Чужой, а лучше родного сынка.

И ведь был хорош!
А когда наставала зима, не боялся Маттяш ни бури, ни холода. Был помладше - ходил в лес за хворостом, а постарше стал, так за дровами.

- Я ль матушке не помощник, я ль Ючи не брат? Я ль всем вашим не товарищ?

Но, хоть и стал молодцом Маттяш, а всё же, как прежде, пели они вместе с сестрицей, пели!..
Выйдут летом на волю, вместе. У Ючи - венок из клевера. На Маттяше - новая рубашка. А на плечах сукно расшито. В ручке - ременный кнут.

- Над хатами звёздочки гаснут да гаснут, светает, сияет заря моя красна!
Заря моя, заря, что ты полыхаешь, какой день-денёчек ты мне возвещаешь?

Это Ючи пела. А у Маттяша - песенки свои. И откуда только их услышал?

- Ой, горы мои, боры, леса!
Зачем в этом поле не каждому радость,
Зачем в этом поле не каждому воля?

И ещё - снова, дальше... Так пел Маттяш:

- Эй, гаю мой, эй, вьюн-вьюночку!
Знаешь ты, знаешь мою Мариночку?
Знаешь ты, знаешь ли мою любиму,
Что по всему свету белу гонима?

Тут уж вовсе громко Маттяш горланил. Слушать Ючи не могла, уходила.
Слышали горы, как он пел:

- Колокольцы малые никнут да трезвонят,
А мого товарища с земли родной гонят!
А мого товарища гнали-прогоняли...
Дали б им саблишкой, ай, коли б достали!

Грустно мне, горько мне, коли братец брата
Гонит, бьёт, гонит, бьёт, ай, из-за дуката!..


(Продолжение следует)

 Отправлено: 08.06.15 20:23. Заголовок: Тихо было в Татрах; ..

Тихо было в Татрах; солнце садилось. Лучи по камням скользнут - и скроются, что ящерки, в чёрной ложбине. Цветок кивнёт - и лепестки сложит, как ставенки затворит.

Небо было, как малина на кусту. Туман уже начинал виснуть над рекой...
Вьются над Маттяшем коршуны, а он стоит и глядит на них.
Экие чёрные! Хищники!
И в воде такие же плавают. Тень - а вроде и не тень. Как живые, только под водой.
И кажется, что если нырнуть - поплывёшь по спелому небу, как полетишь...

Устал за день Маттяш, да так и улёгся под ясенем. Тут и заночевать решил. Ночи тёплые, летние...
Дремлет Маттяш - и чудится ему, словно ветки над ним шепчут:

Улетел орёл домой,
Солнце скрылось за горой.
Ветер после трёх ночей
Мчится к матери свой.

Звёзды светят. Месяц Крывань на рога поддел.
Тихо...
И рад отчего-то Маттяш.

***
Был в костеле скоро престольный праздник. Маттяша и Ючи на телеге повезли. Мамка с ними едет.
Хорошо!
У Маттяша - рубашка новая. Прокипятили ему эту рубашку в масле. Штаны уж, как у взрослого, расшиты.
Едет Маттяш весёлый, загорелый, пощелкивает ременным кнутиком!

И Ючи рядом. Нарядная Ючи!..
Платок накинула новый. Платье домотканое, пёстрое всё. В косе - ленты. Шитые ленты!
У горла - золотые шнурочки. Панна, да и только!
У костёла рады все. Таращатся нищие на хозяйских детей. Ребята Ючи цветки кидают. Девчонки завидуют...

- Авось мы и получше нарядимся! - Бырка сказала.
- А то! - Это Ягуся отвечает.

Пестро у костёла! Поляки тут, венгры, словаки. Кто в рванье, кто в золоте.
Пропускают богатую хозяйку вперёд. Маттяша вперёд пропускают.
А за Маттяшем - ватага товарищей!

- Не бросать же мне их! Пусть и они пройдут вперёд.
- Что это тебе - дети касьтелянские? С чего бы им вперёд лезть?

Махнул рукой Маттяш.

- Не касьтелянские это дети, а моя ватажка. Они меня спасли, когда я в пропасть падал, мы с ними вместе по грибы ходили! Чванится негоже тут. Ровня мне эти хлопцы, а есть среди них и получше меня - вот как!

Недолюбливали за то соседки Маттяша. Водится хлопчик со всяким сбродом!

- Висельники, - соседка Кати говаривала. - Висельники из них вырастут, а Маттяш - хоть куда парень!
- То-то, - соглашалась Аранка. - Маттяшу бы двор блюсти, а не якшаться со всякой швалью. Ишь! У одного губа разбита, у другого щека расшиблена, у третьего глаз подбит - со всеми дерутся, бескидники!
- А у меня, - бормотала Розси, - все яблоки эти воришки потаскали и поели. Хоть пса заводи!

Так и решено было. Привела Розси большого пса и на цепь его посадила. А цепь какая - цепочка! Одним махом пёс её сорвёт.

Перемахнул через забор Юри - и наткнулся на собаку.
Низковат росточком был Юри. Не успел перелезть обратно...

Вынесли Юри и положили его на солому. Кому заступиться за парнишку? Некому!
Сирота Юри.

А если так посмотреть, так сам он и виноват - нечего в чужой двор лазить.

Скрипнула калитка у Вилмы. Глядит Вилма и глазам своим не верит: сидит Маттяш рядом с Юри, на траве.

Юри лежит, не шевелится - а Маттяш плачет.

- Чего это, - Вилма спрашивает, - ты над своим бескидничком убиваешься? Эй, Мати! Шел бы отсюда, мамку не срамил!

Ничего не говорит хлопец. А как ушла Вилма, закрыл он Юри лицо лопухом, да и сказал:
- Эй, товарищу! Жаль мне тебя, Юри, да делать нечего. С голоду ты, знаю, воровать пошел.

А у Юри рубаха в дырах - пёс порвал; и рёбра все пересчитать можно.

- Никого я больше невиноватого не обижу, а если будут при мне невиноватого бить - сам и поколочу того, кто такой сильный!

Сказал так Маттяш и домой пошел. Солнце уж припекать стало.

(продолжение следует)

 Отправлено: 09.06.15 13:02. Заголовок: С тех прошло-минуло ..

С тех прошло-минуло семь лет.

День и ночь пропадает Маттяш со своей ватажкой. Неделями не видят его в деревне.
Куда ходит - кто знает! Где живёт - кто ведает!
Бранятся соседки.

- Экий у Першеевой сынок вырос!
- Разбойничком сделался!
- С кем поведёшься, от того и наберёшься!

Пошел раз ткачихин Адамчик по грибы. Вернулся - рассказывает:
- Мамо, я Маттяшеву песню слыхал!
Адамчика - в угол. Пусть чепуху не городит.

А и в самом деле, слышал Адамчик, как Маттяш на волынке играл. Далёко где-то...
Эхо ему подыгрывало, лес ему подпевал.
Играл Маттяш, очевидно, для своих. И в деревне любили послушать, как волынка в умелых руках пиликает.
А тут - во всю силу играл Маттяш. Немудрено, что услыхал его Адамчик.
Прокатилась песня по низинам...

Мамка Першеева на приёмыша не серчала.
- Чего там, - говаривала. - Золото из пашни плугом не выроешь! Шалят у нас хлопцы, вот и Маттяш с ними. Вернётся - так добрый хозяин будет, а может, ещё и разбогатеем из-за него.

А хлопец со своими ребятами жил-поживал у Крываня. Чащобы там непролазные - а хлопцы привыкли к пуще такой.
Вначале дружно жили. Ладно жили!..
На разбой и не ходили покуда. Маловато ребят было. Отчаянным слыл Маттяш, а не желал зазря себя с друзьями погубить.

Прибились к ним ещё человек восемь. Парни - самый сброд. В хату бы таких не пустили - а Маттяш принял.
Ошибся, видать, хлопец. Бедовых взял в товарищи. Дрались они, что медведи-шатуны. Один другого лупит - мадьяра рядом с собой терпеть не хочет, другой третьего за вихры таскает - не будет, мол, с поляком хлеб делить. Только и свищут топорики да бранятся ребята. Чуть до убийства не дошло.

Поглядел на них Маттяш да и рукой махнул.
- Выбирайте себе, - кричит, - другого харнаса, не меня! Забираю своих старых товарищей, а вы прощевайте. Живите тут, как кошки с собаками, коль охота!

Ушел Маттяш со своими ребятами далече. Ушел Маттяш к Кобыльему Верху.

- Не знаю, - молвит, - братцы, какого я роду-племени, не знаю, кого за отца почитать - в люльке нашла меня у порога мамка Ючи. Вот что скажу вам, легини - с гуралями я буду гураль, с мадьяром мадьяр, словаком со словаками. Пусть баре родом кичатся, а мы не станем!

Кивают хлопцы. Соглашаются они с Маттяшем.

Вражда эта до добра не доводит, а хлопцы из разных деревень пришли, со всех околиц.
Иной и прозвания своего не знает. Так, имечко одно, что бедняцкая котомка...

Вот Бартек Трепка - разбойничий.
Бартек Трепка - парень что надо.
В детстве была у него погремушка из дукатов. Знатно звенели!

Проворен Бартек Трепка и не жадный вовсе. Из лучшего шелка хоть портянок накроит - берите, ребята, а я возьму первый!

Юцок Очалов и Яно Вопита - другие совсем. Сердитые хлопцы, мрачнее тучи.
У Яно вся семья погорела. А у Юцока был брат, да загинул.

Провели брата Сяфлярской улочкой.
Жалеет брата Юцок.

(продолжение следует)

 Отправлено: 09.06.15 14:05. Заголовок: Не желали ребята вра..

Не желали ребята вражды да свары. Поклялись ребята, что своего ввек не тронут.

- Если уж на кулачках побьёмся да разойдёмся как товарищи, то ладно - а чтоб со злобой и с хитростью друг на друга налетать, того никогда у нас не будет!

Пробежали-пролетели с тех пор два годочка.
Пошла по Татрам слава о Маттяше.
Говаривали о нём под Оравой и за Дунаем. Кто молвит, что хороший хлопец, кто отвечает, что разбойник он злой.

- Небось, села палит? - спрашивает Юзва.
- Палить не палит, а всё - житья не даёт. - Это Лисова отвечает. - Грабит, тащит...
- А я знаю, - это Кахна, - что Матусь-разбойник кого грабит, так в живых оставляет. Ни разу он человека не убил.

Приумолкли сельские. Помнят они былого харнаса - лютый был!
Своего человека не дороже оловянной миски считал. А всё же - шли к нему. Шли...
Матусь не такой. Куда добрее Матусь. Лихой парень, а - добрее. Кулакам зазря воли не даёт.

А в родном селе прозвали Маттяша "Мати-бескидник".

- Экое же наказание, Мати-то ваш! - участливо замечала одряхлевшая Розси, когда мимо неё проходила Першеева с дочкой.

Горько было Ючи слышать такое. Любила она брата - ох, любила!
Сама его в колыбели качала, сама рассказывала байки ему. И песенки для Маттяша певала...

Понимала Ючи, как подросла - выйдет из братца лихой хлопец. Такой уж он уродился.
Может пахать и сеять, вот только пахать - сабелькой, а сеять - монеты.
Не вернётся к сестрице Маттяш. Гулять будет Маттяш.

Много, много о хлопце говаривали... Непростой он какой-то.
Как чует, где человека мучают напрасно. Придёт туда - и заберёт всё. А хозяина свяжет и в сенцы кинет.

Много жестоких бар так Маттяш пустил по миру. За два-то годочка!
Гайдуков и смоляков - как чуял. Ищут его у Кобыльего Верха, а он уж незнамо где. Бывало, и западёнку им устраивал...

Прознали про Маттяша и в крепостицах.
А в деревнях вечером пели:

По Матю-Маттяшу
Виселица плачет,
А Мати мадьярский
Ходит - не горюет!

- Что ж, Мати мадьярский
Наших бар не терпишь?
- А за то, что баре
Моих братцев мучат!

- А за что, Матейко,
Простых разбиваешь?
- И мужик жестокий
Мне не брат, не сродник!

- Что ж, Мати мадьярский
Нас ты не оделишь?
- Коль со мной пойдёте -
Дам вам долю вашу!

(продолжение следует)

 Отправлено: 17.09.15 15:34. Заголовок: Если бы Александра Я..

Если бы Александра Яковлевна придумала для своей книги людей и события = кто знает, получилось бы интересно, или как? А вот если ничего не выдумывать...



Узнаёте героев "Дороги"? Все = от папы до братца Сенечки!

Вот как выглядела Сашенька в 17 лет, когда вышла замуж:



А такой она была уже на моей памяти. Постоянный автор журнала "Пионер".
Статья о ней, помню, называлась "Наш седой Гаврош"!



***

А вот этой иллюстрации я что=то раньше не видела...

Домашний спектакль.
Уж=ж=жасная злодейка английская королева (Сашенька) читает яростный монолог, вдохновляясь зарезать кроткую несчастную французскую королеву (Катюшу):



Кончится тем, что стулья разъедутся, и Катюша рухнет на пол от смеха!

 Отправлено: 17.09.15 15:46. Заголовок: Комикс, сочинённый М..

Комикс, сочинённый Мелей для школьного журнала, заслуживает того, чтобы привести его здесь полностью:

 Отправлено: 17.09.15 16:17. Заголовок: Комикс сразил. :sm64..

Комикс сразил. Жизненная история:)))

 Отправлено: 17.09.15 19:27. Заголовок: Наталья , "Андал..

Наталья , "Андалузия" и "Грандотель" - это ж просто нечто Вот такие они, прЫнцы...

А "английская королева", которая хочет подружку "зарезать"... Ножичком для масла!

 Отправлено: 17.09.15 20:21. Заголовок: Ее родители погибли ..

Ее родители погибли в начале Великой Отечественной: отца расстреляли немцы, мать увезли в Треблинку и убили там. Они были глубокими стариками. В мае сорок первого Бруштейн почувствовала, что надо действовать, - поехала в Литву, только что присоединенную, в тот самый Вильнюс-Вильно, город своего детства, и стала умолять, уговаривать, убеждать родителей, чтобы те немедленно переехали к ней в Москву. И восьмидесятилетняя нянька Юзефа, увидев пятидесятисемилетнюю Сашеньку, все плакала. И у мамы в комнате царила идеальная - мамина! - чистота. Она узнала всю избыточность, всю роскошь духовной жизни отца, его книги на множестве языков, начиная с латыни, его ворчание по поводу литературных новинок, поглощаемых стремительно, жадно и благодарно. И они не согласились с ней ехать - человек, деточка, должен жить там, где он укоренился, а там уж как судьба даст... «Почему судьба, а не Бог?» -переспросила она: упоминание о судьбе было непривычно в устах матери. «Потому что судьба человеком еще как-то занимается, а Бог... он что-то совсем бестолковый стал!»

***

Это отрывок из статьи Дмитрия Быкова, посвящённой 130=летию со дня рождения Александры Бруштейн. Журнал "Дилетант", июль 2014 года.
Дата, которую официально не отметили. Никто и никак.

Полностью статья под катом:


Скрытый текст

Писательская карьера Александры Бруштейн, судьба ее книг (точнее, главной Книги) - одна из самых больших загадок ХХ века, хотя, казалось бы, в ее личности, текстах и биографии ничего загадочного нет. Больше того - это пример прекрасной ясности, редкой недвусмысленности, и само слово «тайна» не вяжется с ее светлым и чистым обликом. ( Свернуть ) Но кто бы мог поверить, что мемуары хорошего, отнюдь не хватавшего звезд с неба советского драматурга, воспоминания о жизни девочки из еврейской семьи, выросшей в городе Вильно в конце ХIХ века, станут бестселлером, на который в библиотеках будут многомесячные очереди? Кто предсказал бы, что трилогия «Дорога уходит в даль», где рассказывалось о деле Дрейфуса и процессе мултанских вотяков, о революционных кружках и гимназических дружбах, разойдется на цитаты, по которым многие десятилетия будут опознавать своих? В этом году отмечается - точней, никем не отмечается - ее 130-летие: Сашенька Яновская, Шаська, как все мы ее звали вслед за гувернанткой Поль, родилась 12 августа 1884 года. Но эта самая Сашенька Яновская была ближайшей подругой и ровесницей миллионов советских подростков, которые сначала жадно ждали каждой новой книги о ее взрослении, а потом бесконечно перечитывали эти три тома. Мы знали Бруштейн наизусть. Положительно ей были покорны все возрасты и оба пола; я думаю, Бруштейн вообще единственная, кто умудрился создать книгу, равно любезную мальчикам и девочкам. И мой сын так же свободно оперирует цитатами, которые служили паролями для нас: «Мой дуся - ксендз! Барабанчик, тамбур-мажорчик... Сто Тамарок отдам за одного Шарафута!» 2. В чем тут загадка? Корней Чуковский писал ей в восторженном письме, что в лепке характеров, в диалогах прежде всего, чувствуется крепкая рука драматурга. Все так: у Бруштейн все в большом порядке с речевыми характеристиками, и речь горничной Юзефы не спутаешь с такой же русско-польско-еврейской речью бабушки, а Гриша Ярчук — это не только фирменная приговорка «запохаживается» или шепелявое «слуфай», но и собственный строй фразы, огненная, рыжая пылкость. Но штука в том, что пьесы Бруштейн — даже лучшие и популярнейшие из них — как раз просто хорошие пьесы. То есть это ни разу не хиты. Зрители над ними не рыдали и не хохотали, а над «Дорогой» — сколько угодно. Вот как хотите, а когда она обращается к расстрелянному отцу, у которого даже могилы не было, — я всегда рыдал, даже во взрослые годы, при сотом перечитывании. И «Незабудудки, произведение Варварвары Забебелиной», «печальный бред», как высказался все тот же ее папа про их гимназический журнал, — это вот даже сейчас заставляет меня гнусно хихикать, когда я не перечитываю, а просто вспоминаю эту главу. Дело тут не в драматургии, и не в лепке характеров, и не в умении выписывать речь либо держать сюжет. Заметьте, как у Бруштейн звенит каждое слово, как мгновенно впечатываются в память ее резкие, короткие, точные фразы, как она вообще умела хлестнуть и припечатать! ("Так вот, товарищи, в романе Шпанова говна хватило на всех" — это из устного ее выступления на обсуждении «Поджигателей», а сколько таких же перлов таят ее письма и записанные младшими друзьями остроты!) Это и есть высшее писательское мастерство. Второе объяснение славы Бруштейн — помимо ее чисто стилистического мастерства, лаконизма, темперамента — она была ослепительно нова, хотя был уже, допустим, Кассиль с «Кондуитом и Швамбранией», но у нее материал куда экзотичней. Город, где скрестились три культуры: русская, польская, еврейская. Рубеж веков. Коронация Николая II. Расследования Короленко, подпольные романы террориста Кравчинского о террористе Кожухове, грандиозная смена эпох — и на всем этом отпечаток fin de siècle с его роковыми тайнами. И не только в том эта экзотика, что действие происходит на пограничье традиций, культур, языков, — а в том, что все великое вообще рождается на пограничьях, и книга Бруштейн — во многих отношениях метис. Это и географическое, и хронологическое столкновение крайностей, традиций, поколений (в одной семье Яновских эти три поколения сталкиваются и спорят далеко не идиллически) — и такое же столкновение жанров: воспоминания, подростковая мелодрама, боевик (подпольщиков прячут, обыски, борьба гимназисток с жестокими преподавательницами), сентиментальная сказка, политический детектив, в особенности там, где Бруштейн описывает действительно страшное дело вотяков или борьбу за освобождение Дрейфуса... Вот описываю я это — и даже по описанию сразу вспоминается Катаев, и даже в названиях есть известный параллелизм: "Дорога уходит в даль" — «Белеет парус одинокий». Тем не менее смотрите, какая вещь: при всем бесспорном катаевском мастерстве «Парус» далеко не обладал тем культовым статусом, который есть у книги Бруштейн. И читать его далеко не так интересно: нет в нем той увлекательности, того стремительного сюжетного развития, того предельно серьезного авторского отношения к происходящему, какое есть в «Дороге». В чем тут депо? Дело в еще одном пограничье: Бруштейн писала вещь внежанровую, играла в игру без правил, и книга ее существует на том же перепутье, на котором всегда стоит отрочество. Это книга детско-взрослая, интересная для любого возраста, потому что старая, почти 80-летняя Александра Яковлевна Бруштейн, которая писала эту книгу, оставалась подростком Сашенькой Яновской. И реакции у нее были подростковые, и эмоции те же, и темперамент, при всем опыте жизни, тот. А книгу Катаева, вот в чем проблема, писал взрослый человек — и отчетливо для детей, придерживаясь всех канонов жанра. Он сказал себе, что сейчас нужен Майн Рид, Вальтер Скотт — и писал историко-революционную ДЕТСКУЮ вещь, в центре которой — ДЕТСКИЙ конфликт между хорошим матросом и плохими полицейскими. У Бруштейн же все очень не по-детски, потому что написана эта книга очень не по-взрослому. Бруштейн — прекрасный стилист именно потому, что, в отличие от Катаева, о стиле не думает. Для нее страдания и подвиги Саши Яновской — не детские игры, а настоящие открытия и трагедии. Катаев пишет в прошедшем времени, Бруштейн — в настоящем. Для нее все происходит здесь и сейчас, ничто не кончилось. У Катаева получается — и как иначе? —что революция сняла проблематику его книжки, но для Бруштейн дело мултанцев или Дрейфуса — это сегодня, сейчас, вокруг этого продолжают ломаться копья! Мне скажут, — я всегда к этому готов, — что книжка Бруштейн про евреев и, в сущности, для евреев, поэтому ничто и не кончилось... Но Боже мой! Как странно, как смешно, как, может быть, страшно было бы мне думать тридцать лет назад, что антисемитизм будет актуальной проблемой постсоветской России, что признаваться в нем будет НЕ СТЫДНО, что еврейством автора и героев будут объяснять успех или неуспех книги! Что найдутся люди, которые всерьез будут утверждать, что книга Бруштейн рассказывает о психологии еврейского заговора! (Ну как же - все положительные герои как раз евреи, главная просветительница - Маня Фейгель, и вся история в целом - о том, как евреи, вырываясь из черты оседлости, устраивают русскую революцию...) Мы не можем обойти эту проблему, и несколько слов придется сказать о ней. Разумеется, преимущество Бруштейн перед Катаевым не в том, что главные действующие лица у Бруштейн -евреи и дело происходит преимущественно в еврейской среде; кстати, Леня Хованский, Лида Карцева, Варя Забелина с бабкой-генеральшей или Иван Константинович Рогов - русские, Поль - француженка, Жозефа - полька, а денщик Шарафут вообще татарин. («Шарафут в лес ходи, вам ежикам лови))...) дело в том, что для Бруштейн история - длится, с революцией и Гражданской войной она не закончилась, и даже Вторая мировая ни одной проблемы не сняла. Невежество, глумление, стадность, снобизм, национальное и иное чванство - бессмертны; в каждом классе есть травимый и загнанный, да и с цензурой, и с прочими социальными проблемами все в большом порядке. Действие «Паруса» происходит в бесконечно далекой от нас дореволюционной Одессе, но Вильно, в котором живет Сашенька Яновская, - оно здесь, рядом с нами. 3. Надо же сказать и несколько слов о тех уникальных состояниях, про которые до Бруштейн не писали, - то есть о том, что, собственно, и определяет вхождение или невхождение текста в классику. Бруштейн, конечно, прочно (и незаметно, потому что мастер) связана с великими образцами, и потому всякий ее читатель подсознательно узнает в ее трилогии то привет от Толстого, то персонажа из детской классики второго ряда, то совершенно чеховский ход, как в истории про «бялу каву», стоимость которой вычитали из заработка молодой репетиторши, -но есть то, в чем она безусловно первая, и это-то мы запоминаем лучше всего. Ей нет равных в описании того ужасного состояния, когда человек, воспитанный в нормальных, человеческих законах, вдруг сталкивается с их прямым, сознательным извращением, иногда государственным (когда в гимназии начинают расследовать и преследовать обычное создание кружка взаимопомощи, где сильные репетируют слабых), а иногда вполне невинным, личным (когда Тамара Хованская выдумывает себе пышную родословную и впадает в истерику, будучи разоблачена). Здравый смысл, когда он сталкивается с иррациональным злом, - вот что страшно; и аргументы тут не работают, поскольку аргументы-то как раз из области рационального, из родного Просвещения, из образов и слов, а тут перед нами нечто принципиально непросвещаемое, нечто из области темного садического инстинкта. Как так: ведь всем ясно, что в деле Дрейфуса Эстергази неправ, а прав Золя! Ну вот же, и аргументы, и знаменитое бордеро с поддельным почерком, и фактическое признание злодеев, - а Дрейфус все еще на Чертовом острове! Вот же мултанское дело, вот несчастные, плачущие вотяки, виноватые ровно в том, что принадлежат к малому народу, - а их обвиняют в убийстве, и Кони со всеми своими безупречными аргументами ничего не может сделать! Вот бедных детей не пускают играть с богатыми; вот одареннейший юноша не может поступить в столичный университет только из-за вероисповедания; вот, наконец, умирают больные, хотя папа, наш добрый гений, все делает для их спасения! - и тут Сашенька Яновская сталкивается с силой, которая посильней ее правильного и сияющего мировоззрения. Да, мы понимаем - мы, читавшие Бруштейн, никогда в этом не сомневаемся, - что в основе мира лежит справедливость, что зло эффективно на малых расстояниях, а в большой истории всегда побеждает добро! Но ужас Сашеньки - и наш - в том, что в мире есть не только человек; и, страшно сказать, в человеке есть не только человек. Это ужас набоковского Цинцинната, заглянувшего под стол - и увидевшего там страшное переплетение копытных конечностей, тогда как сверху вполне благообразно беседуют его жена Марфинька и ее очередной кавалер. Иррациональная мерзость, мучительство, служение вымороченным, выдуманным, мертвенным идеалам вроде государственной бюрократии, бессмысленная риторика манифестов, античеловеческая сущность любого шовинизма - как этого много, как это давит! И как наивны были те, кто полагает все это анахронизмом! Бруштейн описывает наш, нынешний, сегодняшний ужас, когда нам лгут в глаза - и эта ложь не может быть разоблачена никакой правдой, потому что... внимание, сейчас я скажу важное, формулируемое по ходу текста... потому что эта ложь и есть правда. Это ужасная изнанка жизни, правда о нечеловеческом в человеческой природе, и многие упиваются этим, потому что только это - звериное - и кажется им подлинностью, основой, самым интересным. Поди докажи кому-нибудь, что человек по природе своей добр. Нет, он зверь, и ему нравится быть зверем, и он испытывает наслаждение, выпуская из себя зверя, Хайда, темного двойника! Тот не знает наслаждения, кто лжет по незнанию. Но тот, кто сознательно и с упоением предается в руки дьявола, тот, кто действует, как сегодняшний российский телепропагандист... или описанные Бруштейн «синявки», гимназические тиранши, отлично понимающие, насколько они неправы... Зверь, только зверь, его правда, его звериная вонь! Возникает вопрос: но зачем тогда человек? Ведь зверь УЖЕ есть - зачем же все извлекать его из подсознания, зачем становиться им, зачем объявлять ненужным, неинтересным, слабым все то, что выше зверя? На это у них нет ответа, им человек просто не нужен. Он для них - напоминание о наслаждениях, которые им недоступны; они знают одно наслаждение -мучить. Человека в ХХ веке было очень мало, но в конце концов он победил, и всегда будет побеждать, и о6 этом - Бруштейн. Ведь делать из себя человека тоже очень приятно, приятней, чем вечно выпускать Хайда, - но этому наслаждению надо научиться, как надо учиться, например, кататься на велосипеде. Ведь отнимать велосипед у другого - удовольствие гораздо меньшее, чем ехать на вполне доступном собственном велосипеде, захлебываясь ветром и сверкая спицами; но штука в том, что сначала надо выучиться. Бруштейн - из тех, кто учит быть человеком и наслаждаться этим. Я вдруг подумал, что писатель и не может сделать большего, кроме как провести эту скромную инициацию; кроме как создать клуб людей, которые будут обмениваться его цитатами - и в этом круге защищать, растить, возвышать друг друга. На моей памяти это удалось только Стругацким. Может быть, Аксенову отчасти. И вот ей, Александре Бруштейн, изобретателю велосипеда. 4. Николай Островский, который тоже был классным писателем, - иначе его книга не научила бы сопротивлению миллионы, а то и миллиарды читателей -писал о ней худруку Театра молодежи Белецкому: «Вчера я встретился с товарищем Бруштейн. Это симпатичный товарищ, очень славная женщина. Но она очень плохо слышит. Я предоставляю ей полное право писать пьесу по роману „Как закалялась сталь", но принять повседневное участие в работе я не могу. Это для меня тяжело прежде всего физически. Представляешь себе - я не вижу, а она не слышит. Это же зрелище для богов!» (И тут он оказался прав: пьеса-то получилась, ведь метод Бруштейн - именно солидарность слабых, побеждающих любые препятствия). Она рано начала глохнуть. Пережила мужа, которого очень любила, - знакомство их было случайным, а любовь вечной, сразу и на всю жизнь. Он был старше десятью годами. Зашел в гости переждать дождь, а там на веранде стояла она, семнадцатилетняя, курносая, очень красивая Сашенька Яновская. И он, когда пришел к отцу просить ее руки, сказал: я ведь земский врач, мне ехать в глушь, я там умру со скуки. Мне предлагают разных невест, а я понимаю, что говорить с ними ни о чем не смогу. А с вашей я никогда не соскучусь (и не соскучился - почти сорок лет они прожили вместе). «В детстве мне подарили книгу „Веселые приключения барона Мюнхгаузена". На обложке - сам барон, в гусарском мундире и треуголке пирожком, кокетливо посаженной на пудреный - с косичкой -парик, сидел на лошади, и лошадь, нагнув голову, пила воду из ручья. Но - у лошади была только половина туловища: заднюю отрубило опустившимся некстати шлагбаумом. И вода, которую пила лошадь, широко выливалась из оставшейся половины туловища. Это - моя жизнь сегодня. Смерть Сергея отрубила от меня всю прожитую жизнь, ту, что позади, за плечами, - со всеми воспоминаниями, со всеми событиями. И то, что происходит со мною теперь, - все, что я вижу, чувствую, думаю, делаю, пишу, - вливается в сохранившийся обрубок жизни - и тут же выливается. В никуда. В ни во что». Это из ее письма о смерти мужа, и такую Бруштейн мы не знали... хотя почему не знали? Разве нет в «Дороге» совершенно взрослых, страшных, отчаянных признаний - в своей беспомощности, в уязвимости? Она всегда серьезна с детьми, серьезней, чем со взрослыми, потому и книга ее оказалась универсальна, победила время. Ее родители погибли в начале Великой Отечественной: отца расстреляли немцы, мать увезли в Треблинку и убили там. Они были глубокими стариками. В мае сорок первого Бруштейн почувствовала, что надо действовать, - поехала в Литву, только что присоединенную, в тот самый Вильнюс-Вильно, город своего детства, и стала умолять, уговаривать, убеждать родителей, чтобы те немедленно переехали к ней в Москву. И восьмидесятилетняя нянька Юзефа, увидев пятидесятисемилетнюю Сашеньку, все плакала. И у мамы в комнате царила идеальная - мамина! - чистота. Она узнала всю избыточность, всю роскошь духовной жизни отца, его книги на множестве языков, начиная с латыни, его ворчание по поводу литературных новинок, поглощаемых стремительно, жадно и благодарно. И они не согласились с ней ехать - человек, деточка, должен жить там, где он укоренился, а там уж как судьба даст... «Почему судьба, а не Бог?» -переспросила она: упоминание о судьбе было непривычно в устах матери. «Потому что судьба человеком еще как-то занимается, а Бог... он что-то совсем бестолковый стал!» Лев Шестов замечал, что его безграмотный отец иногда дает ответы на сложнейшие философские вопросы точней, чем коллеги самого Шестова; и вот в этом «что-то Бог совсем бестолковый стал», сказанном в мае сорок первого, больше психологической достоверности, чем во всех попытках осмыслить банальность зла или запретить писать стихи после Освенцима. Она до последних дней умудрялась собирать вокруг себя людей, нуждавшихся в ясной, твердой, пламенной уверенности в конечной победе разума и гуманизма. И на ее восьмидесятилетие в зал Дома актера, вмещавший семьсот человек, пришло полторы тысячи. Сохранилась звукозапись ее благодарной речи - Любовь Кабо опубликовала эти слова в своем превосходном биографическом очерке: «Товарищи! Я, конечно, трудяга, я много работала, мне дано было много лет... Но сделанного мною могло быть больше и могло быть сделано лучше... Смешно, когда человек в 80 лет говорит, что в будущем он исправится. А мне не смешно. Я думаю, что будущее есть у каждого человека, пока он живет и пока он хочет что-то сделать... Я сейчас всем друзьям и товарищам, которые находятся в зале и которых здесь нет, даю торжественное обещание: пока я жива, пока я дышу, пока у меня варит голова, пока не остыло сердце, - одним словом, пока во мне старится „квартира", а не „жилец", - до самого последнего дня, последнего вздоха...» Вот это Бруштейн. Это она припечатала: «Старится квартира, а не жилец». И потому для меня было таким недостоверным счастьем увидеть ее внука, живого, настоящего, помнящего ее отлично. У нее было двое детей -сын-инженер и дочь, основательница ансамбля «Березка». Внук живет сейчас в Америке. И мы договорились с ним, что он, обладатель всех авторских прав на ее сочинения, предоставит нам возможность издать ее хорошее, первое в жизни собрание сочинений. Где будет трилогия - полностью и с дополнительным томом «Вечерние огни». С пьесами, среди которых есть первоклассные. С очерками, сохранившимися в архиве и бесценными для тех исследователей, которые работают над установлением прототипов, выясняют подлинные имена и биографии героев «Дороги» (больше других сделала Мария Гельфонд, публикатор нескольких прекрасных страниц из бруштейновского архива). Ведь все это есть - и черновики, и огромная прекрасная переписка, и сохранившийся чудом, вопреки всем кошмарам ХХ века, гимназический журнал, который она так и берегла семьдесят лет! Я был уверен, что любое издательство с руками оторвет такой пятитомник, что читатели его расхватают, что он станет источником счастья для тысяч подростков... И почти все, к кому я обращался, мне сказали: никому это сейчас не нужно. Никто не купит. Я, может, для того и пишу все это, чтобы кто-то отозвался и меня разубедил. Сам я готов помогать этому изданию чем смогу, вплоть до перепечатки архивных документов, если понадобится. Почему-то мне кажется, что у нас это получится. Может, оптимизм этот диктуется тем, что я пишу эти заметки в одном из самых известных домов русской Америки, в семье, где привечают русских авторов, где царит веселье и деятельная любовь; и Бруштейн в этой семье - культовый автор, источник цитат на все случаи. Тут по-бруштейновски уверены, что неразрешимых проблем нет. Прошло пятьдесят лет с того вечера, на котором ее поздравляли с юбилеем Чирков, Черкасов, Утесов, прервавшие ради этого свои гастроли и съемки. И как же далеко мы откатились от человека за эти полвека; и как же надо постараться, чтобы быть хуже советской власти! И с каким детским недоумением, с каким беспомощным негодованием смотрит на нас сегодняшних Сашенька Яновская! Ничего. Дорога, как известно, уходит в даль, а в дали, на больших расстояниях, все складывается по-человечески.

 Отправлено: 17.09.15 21:32. Заголовок: Наталья пишет: И у ..

Наталья пишет:

цитата:

И у мамы в комнате царила идеальная - мамина! - чистота. Она узнала всю избыточность, всю роскошь духовной жизни отца, его книги на множестве языков, начиная с латыни, его ворчание по поводу литературных новинок, поглощаемых стремительно, жадно и благодарно.

Надо же... И это - в те страшные годы!

Родители Александры Бруштейн были широкой души люди. А убили их... Так же, как Януша Корчака. Этот бесчеловечный фашистский выбор всегда падал на лучших...

Язык не поворачивается сказать "казнили". Потому что "казнят" - преступников.

Но уже вспыхнувшая в Европе война всё же положила на Сашенькину семью глубокий отпечаток. И эта невольная, злая хула, и это отчаянное упорство.

Нелегко покидать родину. Даже когда там становится опасно. Даже когда бомбы вот-вот посыпятся на родные земли.

Видно, крепко сердце прикипает к родным краям...

 Отправлено: 18.09.15 08:07. Заголовок: А меня позабавила &#..

А меня позабавила "восьмидесятилетняя Юзефа". Это что же, полвека назад ей было ... тридцать? Ровесница хозяйки, и "полоумная старуха" для тридцатипятилетнего доктора?

(Не сдержался, обозвал за глаза, когда Юзефа пообещала ему за все труды "домик в три аршина").

Сама Юзефа в начале повествования говорила, что ей 50. Или годы себе приписала, или повествование всё же = не совсем документ.

 Отправлено: 18.09.15 13:28. Заголовок: Наталья пишет: или ..

Наталья пишет:

цитата:

или повествование всё же = не совсем документ

В Википедии написано, что Александра Бруштейн допускает анахронизмы и неточности, потому что "Дорога..." - не мемуары, а художественная литература.

 Отправлено: 24.09.15 19:44. Заголовок: Самуил Маршак Алекс..

Самуил Маршак

Александре Яковлевне Бруштейн

Пусть юбилярша
А. Я. Бруштейн
Намного старше,
Чем Шток и Штейн.

Пускай Погодин
В сынки ей годен,
А Корнейчук -
Почти ей внук.

Однако все же
Как у Жорж Занд,
Что год - моложе
Ее талант.

Ее искусства
Не вянет цвет,
А свежесть чувства
Не знает лет.

Эти стихи были написаны после выхода в свет книжки "Страницы прошлого":


Многие ли заметят книжку в столь невзрачной обложке? Многие ли прочтут?
Но Александра Яковлевна спешила издать эти наброски и фрагменты опасаясь, что дошлифовать просто не успеет.
Под одной обложкой четыре небольших автобиографических повести, которые должны были "срастись" в четвёртую, заключительную часть "Дороги". Трилогия стала бы тетралогией.

Самая лучшая, самая пронзительная = последняя. "Свет моих очей".

Александре Яковлевне там уже около восьмидесяти. Она практически ослепла. Мир сжался, люди превратились в тени, в силуэты. Врачи помочь не берутся = поздно. Но Филатов... чуда не обещает, но берётся!
И в клинике судьба сводит её с такими людьми! С замечательными! Среди них она = счастливица, ведь здесь считается счастьем даже просто отличать свет от тьмы. И сколько же нужно душевных сил, чтобы просто жить = а они ещё и мечтают. И поддерживают друг друга. Даже дети.
И вот в этом внимании к ближнему, в интересе к чужим, вроде бы, судьбам, в жажде справедливости для всех читатель узнаёт прежнюю Сашеньку Яновскую. Душа не стареет!

И высшей справедливостью выглядит возвращение ей зрения. Пусть частичное = но она УВИДЕЛА тех, кого успела полюбить!

Можно прочесть:

http://www.e-reading.by/book.php?book=147588

 Отправлено: 26.11.15 15:44. Заголовок: Вот полистала мои ле..

Вот полистала мои летние тутошние записи...
Даже и не знаю, продолжать ли выкладывать "Маттяша". Он жестокий гураль!

Жестокий, однако ж, и порой очень несправедливый - но товарища не предаст...

 Отправлено: 26.11.15 19:36. Заголовок: Ронья, прочитать дал..

Ронья, прочитать дальше хочется, и даже очень!

Скрытый текст

Но может, его целиком в другую тему? В "Творчество", или новую завести?

 Отправлено: 23.01.16 22:37. Заголовок: Кто-нибудь ещё помни..

Кто-нибудь ещё помнит моего Маттяша?
А повешу-ка я сюда про него спеваночку...

Шагал Маттяш, наш хлопец,
Шагал Маттяш под гору,
Эй, в белой ручке,
Эй, в белой ручке
Нёс Маттяш топорик.

Блестит его валашка,
Блестит его валашка,
А брат Маттяш,
А брат Маттяш -
Что ястреб молодой.

Эй, у Маттяша,
Эй, у Маттяша
Медвежья шапка,
Эй, на той шапке,
Эй, на той шапке
Восемь дукатов.

Только харнасу,
Нашему братцу,
Припал на сердце
Цвет розмаринов,
Эй, месяц ясный,
Что дала Эвця.

Громовы искры
Скачут по горам -
С кем бьёшься, хлопче?
Рубит Маттейко,
Рубит Маттейко
Хальную Каню.

Кому сказать, кому сказать,
Что гинет хлопец?
Горам, горам,
Чёрным лесам,
Далям далёким...

Эй, скажем о том,
Эй, скажем о том
Логам, дорогам,
Эй, скажем о том,
Эй, скажем о том
Светлому полю:

Явор зелёный,
Явор зелёный
Уж тай срублённый.

Зачервонела,
Зачервонела
Кошулка бела.

Лежит его валашка,
Лежит его валашка,
А брат Маттяш,
А брат Маттяш
Спит-спочивает.

Кому поднять, кому забрать его валашку,
Коль у вас хлопцы, коль у вас, хлопцы, руки дивчины,
Коль у вас, хлопцы, коль у вас, хлопцы, сердце змеино?..

Шагал Маттяш, наш хлопец,
Шагал гаем-лесом...

 Отправлено: 23.01.16 22:39. Заголовок: Эх, збойничку... А в..

Эх, збойничку...
А всё так хорошо начиналось.

 Отправлено: 07.03.16 19:37. Заголовок: Кукурузный палочки. ..

Кукурузный палочки.

В общем, я в ауте... Мати-мадьяр тоже.

 Отправлено: 29.01.17 20:48. Заголовок: Восстанавливаю "..

Восстанавливаю "Маттяша" по выброшенным тетрадкам.


Сестра Маттяша, Ючи, совсем не радовалась перспективе навсегда остаться эдаким синим чулком. И она нашла себе юношу, в которого вкохалась по уши.

Юношей был Бартек Трэпка, коренной подгалянин и поляк.

Он был известен своими развязными манерами, загулами, танцами, портянками из панских шелковых занавесок и погремушкой из дукатов. Даа, все мы родом из детства.

Ючи была красивая и гордая, Трэпка был гордый и красивый. И они подружились.

Дальше всё было в духе уходящего в небо табора.

Они танцевали жгучие горные танцы, седлали украденных коней, пели песни и вообще целовались. Веночки-цветочки не для них, что вы. Да и гордые ноги сестры атамана и однокашника атамана привыкли ступать только по голым каменным скалам, где никаких цветочков отродясь не росло. Ну, может быть, рос ягель.

А ещё они курили гуцульскую трубку. Вдвоём. Глядя на закат.
Минздрав их предупреждал, если что.

Знала ли Ючи, что всё закончится так... несправедливо?

История была банальна: разбойники, как им полагается, пошли грабить пана. И между прочим, успешно.

Всё было хорошо ровно до тех пор, пока Маттяш не увидел у Трэпки девушку.

Девушка была напугана и билась, Бартэк был счастлив.

Тут у Маттяша было два преимущества. Первое - он был атаман. Второе - трезвый.
Увы, несмотря на красоту, мощь и гордость, Бартек Трэпка был просто в доску.

- Отпусти панну! - приказал Маттяш. - Разве мало тебе моей Ючи?

Угроза не подействовала. Должно быть, одной Ючи и впрямь не хватало.

- Порублю! - нетвёрдо стоя на ногах, пригрозил Бартек.

Два парня из России переглянулись и вспомнили, что рублей у них уже нет, одни дукаты.

Увы, даже рубли не спасли бы ситуацию.
Бартэк Трэпка девушку отпустил, но секундой раньше получил психотравму, несовместимую с жизнью.

И просто травму.
Гуцульским топориком на длинной ручке.

И всё как-то сразу испортилось.

Ючи зарыдала и не поверила Маттяшу, который сказал, что Бартек лёг отдохнуть на дороге. Прямо совсем не поверила. А потом убежала в горы и закричала так, что весь мир слышал:

- Бартэк! Бартэк! Бартек!...

Криминальные ребята как-то быстро сообразили, что с этим венгром мира-жвачки-дружбы народов не получится. Сегодня поляка, а завтра шо, может и за нас примется. А мы тут и чехи, и словаки, и фиг знает кто ещё.

Так под покровом ночи половина его шайки ушла в закат. Вместе с Ючи. С вооруженной Ючи.

Хлопцы сначала стали думать, кому достанется сводная атаманская сестрица, но посмотрели на её топор и на сильные руки. И на трубку, которой они баловались ещё с покойным Трэпкой.

И как-то раздумали, что греха таить.

Утром Маттяш живописно проснулся (кудри-очи-грация и пластика, всё при нём!) - а сестры нема. И ребят нема. А в грязи сестрёнкины наряды валяются. Она вчера их туда в сердцах кинула, ну гордая ж.

"Опс! - подумал Мати-мадьяр. - Ка-ажется, зря я вчера этого Трёпку... Трэпку..."

Но слово не воробей, вылетит не поймаешь. И топор тоже не воробей. Уж вылетит, так вылетит.

Мати-мадьяр был такой же гордый, как Ючи. Или нет, не совсем.

Он долго думал, как попросит прощения, сидя на живописных альпийских лугах. Как сломает свою клятую валашку об колено. Неважно, об чьё.

Он думал, как поцелует край плетёной Ючиной обуви и скажет:

- Я жалкая и ничтожная личность. Прости, что я этому Трёпке задал трэпку... То есть, Трэпке трёпку! Ну извини, больше не буду.

Маттяш долго думал и горевал, но поломался-поломался и как-то остыл к покойному Трэпке. Ведь если дольше плакать, то и старушка того не стоит.

Вместо исчезнувшей дружбы Маттяш нашел Настоящую Любовь.

Это была та девушка, которую он спас от пана. А точнее, она была вила. Или мавка.

Маттяш каждый день любовался её белой точёной фигуркой на фоне горы Крывань, а потом полюбил. И она надела ему кольцо на палец.

Вообще-то надо было наоборот. Но у этих вил и разбойников всё не как у людей.

И тут по горам загремели страшные вести. Нет, не Тетмайер вылез из могилы с криком: "Плагиат!"

Просто в горах поселилась чумовая девушка и немного мавка. Её звали Хальная Каня.

Эта милая особа заражала всех в радиусе ста километров, не болея сама. И только до высокогорных сёл она не доставала. Инфекция там чахла, из всей живности был только мох и разбойники.

- Блин! - сказал Олекса Довбуш. - Хоть я и из другой истории, но это вообще капец!

- Вот-вот! - поддержали горские народы славянских Альп, которым и без того жизнь мёдом не казалась.

- Фигня вопрос! - сказал Маттяш. - Ведь у меня же есть топор! И восемь дукатов на шапке! И пояс с цветочками! Это моя сестра вышивала, кстати. Сестрища! Вот вы умеете вышивать цветы иголочкой по кожаному поясу? А она умеет, вот.

Возлюбленная Маттяша возражать не стала. Но насобирала розмариновый букет и дала Маттяшу - наверняка потому, что к девушке с пустыми руками неприлично.

Гордый збойник пошел, переплыл поток, попал к Хальной Кане и трагически погиб.

Обстоятельства смерти Маттяша были очень туманными. В общем, она его сначала порубила на носовые платочки, а потом он её. И так как Маттяш был сильнее (всё-таки мужик!), то Хальная Каня впала в кому.

Маттяш не сдавался. Он понял, что заражен чумой, а может, ещё и волшебным фейским гриппом.

И он не придумал ничего лучше, как поджечь всё вокруг себя. И станцевать. И умереть.

Однокашники нашли героические останки и увезли вниз, к Ючи. А та сказала: "Поделом ему!" - и ушла по-английски.

Бедный перстень бедного Маттяша продала на базаре старая гуральская карга.

Так с тех пор гурали поют = где-то в параллельной вселенной:

"У Матяша перстень,
Эх, колечко мало,
Надевала Эвця,
Мохова снимала"

ВСЁ!

 Отправлено: 31.01.17 10:00. Заголовок: :sm15: Ух ты, как..

Ух ты, какая озорная "самопародия"!

Вот бы такую на любимых наших мушкетёров, которые нарушали все предупреждения всех минздравов на свете...

Ронья, можно технический вопрос? Чем сделаны Ваши рисунки? На экране это выглядит восковыми мелками на цветной бумаге, но экран ведь может и обмануть...

 Отправлено: 31.01.17 14:00. Заголовок: Ронья, :sm36: ..

Ронья,

 Отправлено: 31.01.17 16:23. Заголовок: Наталья , Basia , бл..

Наталья , Basia , благодарю!

А рисунки - это пастель на пастельной бумаге. Питерская дешевая пастель.
Пережила Белград, Дрину, копию Айвазовского (эх, непохожую) и прочие пыточные для пастели манипуляции. Но выжила.

 Отправлено: 04.02.17 11:52. Заголовок: И ещё. Гуцулки курят..

И ещё. Гуцулки курят. Трубку. Почти так же, как гуцулы. До старости, да.

Малолетние внучки наверняка с восхищением наблюдают из-за угла и напевают: "Моя бабушка курит трубку". А бабушка и в самом деле дымит как пароход "Гордость Миссури".

Не, конечно это выглядит. Гуцулка не прячется, сутулясь, в подъезде, с брекетами и сигаретой. Хорошая гуцулка курит гордо, попирая ногами скалу и пуская смачные табачные кольца. Помните фильм "Табор уходит в небо"? Ну вот, так.

А у южанок есть другое развлечение: кофий.

Сербы в веках своей истории пьют кофе с энтузиазмом невыспавшихся офисных хомячков. Собирались в кафанах, гостям - кафа, родственникам - кафа. И без молока, и без сахара. Интересно, а они вообще спали?

И зубы от свежесваренного кофе темнеют только так.

Жили и сербки, и гуцулки плохо и мало. Поэтому отрывались.

Ну, чем бы дитя не тешилось, лишь бы горячительное не пило. От сладкой жизни ведь становятся сладкоежками, а от горькой - горькопьюшками.

Ну ладно карпатский мужик допьётся до белой полячки, а девушка?..

 Отправлено: 13.03.17 21:20. Заголовок: Кому Маттяш, кому Ба..

Кому Маттяш, кому Бараш, а у Кати новый бзик - ДИНКА.

Бесит, трогает, выводит из себя. Как первая любовь и тамада на свадьбе. Как закат и комары. Одновременно причём.

"Это первая книжка, в которой мне всех хочется застрелить!" - злится Катя и тут же добавляет: - "Я её, если что, в больницу возьму, я бы её в обложку расцеловала."

Картина маслом: Катя дома читает "Динку". На лице умильное выражение, ясно - нравится. Потом плачет.

Почему плачет Катя, науке неизвестно. Среди всхлипываний слышится, однако:

- Я не хо-чу быть... Бы-ыы-ыыть как Динка!

А если её спросить, а в чём, собственно, соль, - ответит, размазывая по своей не-Динкиной физиономии слёзы:

- Её из гимназии выыыыгналиии... Как меня-а!

Можно подумать - кукушка у Кати улетела. Но нет.

Во-первых, Катя родилась на Волге. Во-вторых, детство она тоже провела, пялясь на волжские дали и сидя на... нет, не на утёсе, а на поребрике, который бордюр.

Сходств много. Посему расстраивается. Воспринимает книжку как издевательство. И любит, любит её до слёз.

Тут два варианта событий - либо Катя читатель, либо нет. Именно этой книженции читатель.

 Отправлено: 22.04.18 20:54. Заголовок: Иногда рецензии на к..

Иногда рецензии на книги читать столь же интересно, как и сами книги.

Не могу представить себе человека, который не проникся бы "Дорогой,,," сразу и навсегда - а заглянула в отзывы - оказывается, таких людей полно!
Основные претензии:
- Враньё! Жизнь была прекрасна!
- Почему все богатые у неё - плохие?
- Почему она поддерживает террор?
- Что такого хорошего сделал её Павел Григорьевич?
- Почему подружки - все на одно лицо (?!)
- Оскорбляет имя божие!
- Почему в книге её отец - космополит? Он же в жизни был сионистом!
Почему Лида Карцева у неё - дочь юриста, если она была дочерью фабриканта?
ит.д., и т.д.

Это до какой же степени надо не представлять себе, чем жила интеллигенция времён безвременья...

Ну и вывод: "Пусть лучше Чарскую читают! Это - не дам"!

Под катом - рецензия, выхваченная наугад. Ещё не самая лютая:


Скрытый текст

Перед прочтение этой небольшой книги, я заранее изучила рецензии и отзывы на нее, чтобы у меня появилось приблизительное представление об этой романе. В итоге оно появилось, но ошибочное. Очень многие советуют читать эту книгу детям. Она добрая, поучительная, интересная... Ну, в некотором роде повесть действительно соответствует этим определениям, но очень уж приблизительно. Я думала эта книга будет чем-то вроде "Маленькой принцессы", но жестко промахнулась. По своей сути, эта книга - первая часть автобиографии Александры Бруштейн, советской писательницы - автора множества пьес. Здесь мы знакомимся с ее семьей (больше всего места уделяется отцу) и ее формирование как одной из сторонников революции. Первая часть заканчивается поступлением Саши в институт (это не привычные нам институты, там учатся дети). Во-первых, мне не понравилась ГГ-ня. Сашенька несомненно умная девочка, но очень уж прямолинейная и пожалуй жестокая. Да-да, именно жестокая. Мне запомнилось (и произвело очень неприятное впечатление) как девочка топила в ведре (хорошо, что не в сортире) бумажные фигурки представителей семейств Монтекки и Капулетти, прижигать себя и подружек горячим сахаром или вот, например: — Папа… Я бы хотела, чтобы ты сделал что-нибудь очень хорошее! — Например? — Ну, например, пошел — и убил царя! Доброта так и прет! Во-вторых, книга делит все на белое и черное. Если ты чиновник, промышленник, ростовщик или священник, то ты априори скотина, которая всеми силами уничтожает простой народ. Более того, даже дети из обеспеченных семей всегда испорчены, а вот бедняки очень душевные. А если ты революционер, то нимб тебе обеспечен. Мне опять же очень не понравился момент, где персонажи рассуждали о человеческом героизме. Отец рассказал о пожарном, который практически ценой жизни спас двоих детей, мать о своем отце, который спасал жизни солдат на поле боя, а революционер, рассказал о своих друзьях революционерах. А вот что они сделали героического не понятно. Хранили запрещенную литературу, что ли? Злобный губернатор повесил несчастных революционеров и Сашенька прониклась духом революции. Вот, честно, мне кажется поступок жен этих самых революционеров (поехали за мужьями в ссылку) намного мужественнее, чем у этих трех страдальцев. В-третьих, я никак не могла понять сколько Сашеньке лет. Сначала по поведению я ей дала 5 или 6, потом выяснилось, что она совершенно точно старше 6 лет. А потом оказалось, что девочка читает "Войну и мир" и она поступает в институт, вместо гимназии. В итоге, воспользовавшись реальной биографией писательницы я высчитала, что ей 7-8 лет. То ли современные дети чудовищно поглупели, то ли раньше жили вулдеры и киндеры, но я бы в 8 лет "Войну и мир" не одолела бы. Хотя в романе несомненно есть и положительные моменты. Она рассказывает, что нельзя сдаваться на пути к цели, надо относится с теплотой к ближнему, стремиться бескорыстно помогать, верно дружить (в данном случае в повести скорее правильный посыл, чем его непосредственная реализация). Писательский талант у Бруштейн определенно есть. Книга читается очень легко, язык образный, слог бойкий. Автору удалось достаточно удачно прописать всех героев произведения. В целом книга не плоха, если бы не постоянно вылезающая идеологическая муть (а здесь именно сомнительного вида муть), то читать было бы значительно интересней. Своему ребенку я читать эту книгу не дам. Пусть лучше Бернетт читает. Подробнее на livelib.ru: https://www.livelib.ru/book/1000358822-doroga-uhodit-v-dal-aleksandra-brushtejn

А вот находка: лгунья-террористка-богохульница собственной персоной!
Это - Сашенька.

 Отправлено: 23.04.18 07:03. Заголовок: Наталья пишет: Это ..

Наталья пишет:

цитата:

Это - не дам"!

Это - не для дам

 Отправлено: 25.04.18 01:10. Заголовок: Героини Чарской и Бе..

Героини Чарской и Бернетт милы, спору нет, но в них столько недоговоренности.
Все эти жертвующие собой девочки и юные труженицы... реальная жизнь была к таким беспощадна, девушки сгорали на работе и к 25 годам превращались в болезненных измученных старух. Даже если одна из миллионов таких девочек чудом получала наследство, то судьба остальных была достаточно плачевна. Ну как у Фанни из "Сказок кота Мурлыки", например. Равняться на это как на идеал - да боже упаси.

Отзывы угнетают... Такое впечатление, что многие люди до 30-40 лет еще не отошли от школьной муштры, когда художественное произведение требовалось воспринимать без полутонов.
Основная претензия - "реальность не показана во всем многообразии".
Ну извините, это не "Война и мир" и не "Вечный зов". Это история взросления одного человека.
Почему Павел Григорьевич обязан сделать что-то хорошее? Сашеньке он нравится: рассказывает интересно, не важничает и с ним ей комфортно. С ее точки зрения он хороший человек. Может быть, кому-то он пять рублей не вернул, а кому-то нахамил в магазине, но это не входит в круг повествования.))) Из книги мы просто знаем, что он хороший педагог и увлеченный эмоциональный человек - и все.
То же и с "почему бедные все хорошие". Да потому что героиня растет в приличном городском доме, в семье врача и с этими бедными соприкасается исключительно как "дочка благодетеля-спасителя". Не то бы, думается, ей много что открылось из картин народной жизни.
А вот "богатые плохие", потому что так оно и есть в реале.:) Что, мы много хороших богачей имеем счастье наблюдать вокруг? Если исключения и есть, то они настолько редки и оригинальны, что Сашеньке могли просто не попасться. У нее всего-то три-четыре семьи знакомых. Да вот, так жили раньше дети без соцсетей:)))

"Жестокость" главгероини не впечатлила)) Обычные детские заморчки. Срисовываешь какого-нибудь героя с иллюстрации, а потом оказывается, что он по сюжету кракобяка нехорошая, родного папу зарезавшая. И ты в великом огорчении идешь и выкидываешь рисунок ... ну да, в сортир))) за неимением ведра с водой.:)
Хотя... вспомнилась тут пара семей, где дети никого и не рисовали, и не выкидывали. За их досугом тщательно следили мамы и бабушки: "Маша, во что вы у Даши дома играли? Как это в пожарных? Девочки не должны играть в пожарных, это мальчиковые игры. Все, к Даше больше не пойдешь, она на тебя плохо влияет. Вот лучше бери свою куклу... как ее там зовут? Что значит "донна Изаура"? Не сметь играть в донну Изауру - играй в дочки-матери. Вот при мне бери и играй".
Таким детям, наверно, и впрямь только Чарскую...

 Отправлено: 25.04.18 09:33. Заголовок: Рике пишет: Что, мы..

Рике пишет:

цитата:

Что, мы много хороших богачей имеем счастье наблюдать вокруг? Если исключения и есть, то они настолько редки и оригинальны, что Сашеньке могли просто не попасться.

Интересно, что в повествовании один раз возникает что-то похожее на социальную сеть - у Лиды Карцевой (девочки очень не бедной, но при этом - замечательной) и родители, оказывается, люди хорошие, и двоюродная родня этих родителей. Только чтобы имена этих родственников о чём-то говорили, надо интересоваться литературой (салончик по интересам!). Это Иннокентий Крестовский и Мирра Лохвицкая.

А дедушке Семёну, генералу, в повести отведено до обидного мало места : Сашенька его уже не застала в живых. Дедушка стал семейной легендой, абсолютом чести и любви к людям. А ведь не просто "богатый", но ещё и титул получил - дворянин. За "адский труд".

Титул и деньги унаследовал Миша - брат мамы. И вот этот барчук очень интересен: светлейший человек, которого не любить невозможно. В него и влюбляются все вокруг с первого взгляда. Такой добрый, талантливый, красивый... Что же в нём "не так"?!
Привычка всё получать даром. Он уже родился потомственным дворянином с деньгами - и не видел необходимости напрягаться. Не то, что работать , но даже и хоть немного задумываться над жизнью. Жил с ощущением, что деньги всегда спасут, всегда "вывезут".

Точно такой же жизненный старт у Лёни Хованского. Прекрасный мальчишка, который живёт совершенно другими, не шкурными интересами. Но может это только пока мальчишка?
Почему всё же у читателя ощущение, что Лёнька никогда не станет избалованным и несчастным "бывшим"?
Потому, что мы успели кратко познакомиться с его отцом (очень богатый, но при этом - страстно увлечённый своим делом: исследованием Средней Азии. Погиб в экспедиции), и с его милой бабушкой (ей богатство досталось в результате замужества - но не сделало её счастливой).

А Лёнькина сестра Тамара? И она далеко не бедна - а со счастьем продаётся "богачу удивительному, пусть и бульдогу старому". При одинаковой наследственности...

 Отправлено: 23.05.18 22:49. Заголовок: Наталья пишет: А д..

Наталья пишет:

цитата:

А дедушке Семёну, генералу, в повести отведено до обидного мало места : Сашенька его уже не застала в живых. Дедушка стал семейной легендой, абсолютом чести и любви к людям. А ведь не просто "богатый", но ещё и титул получил - дворянин. За "адский труд".

Да, жаль.
Но такой эпизод зато, что читатель уже не забудет. Вообще, разговор о героях - один из моих любимых моментов в книге.
Дрессировщица, конечно, рискует собой, но ее ведь заставляет входить в клетку к хищникам не столько бескорыстная смелость, сколько необходимость зарабатывать на жизнь. Эта женщина больна, измучена работой и кочевой жизнью. Может быть, с обычной житейской точки зрения она тоже скромная героиня, работает ради семьи и тяжелым трудом получает свой хлеб.
Только это - из другой оперы. Не то, о чем на самом деле мечтает Саша. И родители понимают, что если сейчас не помогут дочке разобраться, потом может быть уже поздно. Момент, когда сердце ребенка загорелось, упускать нельзя.

А еще очень люблю сцену перед экзаменом, где Саша читает папину записку.
После такого письма да провалиться на поступлении? Невозможно!)

 Отправлено: 24.05.18 13:55. Заголовок: Да, Рике, назвать вс..

Да, Рике, назвать всю книгу "гениальной" было бы преувеличением (задача автора - не выводы - обобщения, а просто рассказ о том, что было).
Но вот разговор "про геройство" - это без преувеличения гениально.

Сумели же родители подумать о том, что светлейшее понятие героизма, самопожертвования ребёнок может примерить на себя только в очень коротенький промежуток времени - лет этак с девяти до одиннадцати. Когда кой-какой кругозор, благодаря книгам, уже есть. А житейского опыта почти ещё нет. Во всяком случае, нет понимания того, как мало в этой жизни мы можем исправить.

Но тогда - кто такие герои? Взрослые, которые ещё верят в свои силы, свою способность улучшить жизнь? Причём не для себя лично, а для всех.

Разговор "о геройстве" был не единственным, просто о продолжении темы Сашенька сообщает кратко: папа очень много рассказывал о патриотах, о героях науки... Оказывается, даже отвлечённая идея бесконечности Вселенной - огромный шаг вперёд для всего человечества. А кто заинтересовался бы гипотезой, столь странной и неожиданной, если бы от неё отрёкся сам автор?!

***
Эту главу книги стоило бы издать тоненькой книжкой с картинками для начальной школы.

А глава о Древницком - прямое продолжение темы. Сашенька ещё не могла бы объяснить, почему Древницкий - настоящий герой. Чем именно он способен осчастливить человечество, почему после его полётов начнётся новая эра. По ощущениям девятилетней девочки Древницкий просто... отменяет закон земного притяжения!
И для этого ему не жалко жизни.



Но даже этого было бы недостаточно для признания его безусловного героизма. Вмешался случай: солдат Путырчик случайно взлетел вместе с воздушным шаром. Держал ногой лямку и не успел выпустить.

Древницкий мог спрыгнуть с парашютом, но парашют был только один. Бросить невольного спутника на верную смерть? А как после этого жить самому?

Спасение обоих - воля случая. Но именно эта способность не ставить свою жизнь выше чужой - и стала для Сашеньки самой несомненной, самой главной составляющей ГЕРОИЗМА.

 Отправлено: 24.05.18 23:21. Заголовок: http://booknik.ru/ye..

http://booknik.ru/yesterday/lost-books/2503/

Первым наброском будущей трилогии оказалась пьеса "Голубое и розовое", написанная Александрой Яковлевной в 1935 году. Поставлена в Московском ТЮЗе, и успех имела такой, что вышла книгой.

Сам текст пьесы пока не нашла, а под катом - предисловие к её первому изданию. Невероятно интересное.

Пятидесятилетняя писательница признаётся, что её до сих пор преследует один и тот же страшный сон: школа! Будто она снова гимназистка, "жидовка пархатая", ответственная за Христа и за грязный Бердичев: отношения между ученицами были далеки от того, что в повести!
А Дрыгалка - почти сумасшедшая. Но безобидно - чокнутая. Черты садистки, приданные ей в повести - от других "синявок".

 Отправлено: 03.06.18 18:17. Заголовок: Пьеса "Голубое и..

Пьеса "Голубое и розовое" найдена в Сети.

Гимназия в ней похожа на институт из повести, но действие перенесено немного вперёд - за забеленными окнами девичьего "монастыря" бушует 1905 год.

Забастовки, демонстрации, стычки с полицией, похороны жертв - всё то, о чём приличным девочкам знать за-пре-ще-но!

https://libking.ru/books/poetry-/dramaturgy/371537-aleksandra-brushteyn-goluboe-i-rozovoe.html#book

Интересно, что в пьесе ни одна из девочек не является рупором автора: Александра Яковлевна "раздала" нескольким гимназисткам знакомые нам штрихи, чёрточки, детали биографии...
Так покойный дедушка - военный врач оказался у русской девочки. Но точно так же стал внутренним голосом внучки, её совестью.
В критический момент барышня не усомнится, как именно она должна поступить. Так, как поступил бы дедушка.

 Отправлено: 04.06.18 21:06. Заголовок: https://libking.ru/b..

https://libking.ru/books/prose-/prose-su-classics/190884-aleksandra-brushteyn-sud-idet.html

Трилогия должна была стать тетралогией, но последнюю, четвёртую её часть Александра Яковлевна дописать не успела, увы...

Однако даже неоконченная, написанная фрагментами, она ОЧЕНЬ интересна.

Жажда справедливости привела бывшую Сашеньку, а теперь уже солидную мать семейства, в комитет помощи ссыльным и заключённым... Это в повести "Цветы Шлиссельбурга".

А ещё здесь "Вечерние огни", "Суд идёт", "Свет моих очей"...

 Отправлено: 11.08.20 16:32. Заголовок: Вот какой интересный..

Вот какой интересный отзыв на мою статью:

Спасибо, автор, за добрые слова о любимой книге. Но похоже никто из участников дискуссии не знает о недавно изданной книге исторических комментариев к 'Дороге..' Марии Гельфонд. Поскольку повесть Бруштейн автобиографическая и все события-места-герои реальные, Мария Гельфонд смогла найти много информации в архивах о людях и событиях. Много фотографий. Еще совсем недавно продавалась на Лабиринте, может и сейчас есть. Поищите, кому интересно. Будет и вторая часть.

Начала читать, уже понятно, что много нового (Не знала, что известнейший психолог Выготский - двоюродный брат Якова Ефимовича), но трудно читается с экрана...

 Отправлено: 04.11.21 16:30. Заголовок: Сообщество любителей..

Сообщество любителей А.Я. Бруштейн в Живом Журнале называет себя скромно и непритязательно: Люди Книги.

Здесь рассказы о прототипах всех персонажей (вплоть до эпизодических - в книге не выдуман никто!) и об их дальнейшей судьбе, а также обо всех событиях, "как было на самом деле".

https://lyudi-knigi.livejournal.com/