Отправлено: 28.12.21 04:31. Заголовок: Главы 12-17

Я решил сюда перетащить последние главы "Ордена святой Каролины". Чтобы они не расползались) И частично восстановить стёртое)

 Отправлено: 28.12.21 04:32. Заголовок: 12.Глава 12. На улиц..

Глава 12. На улицах Дьеппа

Весна 1629 года застала меня в городе Дьепп, что в Нормандии. Тому была своя причина - франко-английская распря завершилась миром, и теперь ожидали прибытия нового посла, призванного сменить Бэкингема. Мои английские владения, надо полагать, давно конфискованы короной, но думы о судьбе Джонни поневоле возвращали меня к тому, что связано с Англией, и я решила не упускать случая получить хоть какую-то весть с берегов Альбиона.
Между прочим, я обзавелась новой горничной. Это была темно-русая зеленоглазая девица, по имени Мартон. Конечно, мне сильно не хватало общества Катрин, но сейчас не было возможности вытащить её из дома де Шеврез.
Когда мы с Мартон проезжали в карете по Дьеппской набережной, мое внимание привлек необычный товар, разложенный на одном из прилавков посреди прочей дребедени. Прутья разной длины, толщины и гибкости, березовые, ивовые, ореховые, рябиновые, размокшие в соленой и пресной воде поневоле завораживали взор. Увы, мой личный опыт не оставлял сомнений в том, для чего они предназначены.
И, чтобы не осталось сомнений, продавец в тот момент начал привычно драть глотку:
-Розги, розги, свежие розги! Незаменимы в быту любого благородного дома!
Я скосила глаза на Мартон. Ей совсем не обязательно замечать, что в первый момент ее госпожа непроизвольным движением чуть не прижала ладонь к мягкому месту. Смею надеяться, я ничем не напоминаю девчонку-послушницу, которая чуть ли не каждую неделю оказывалась вынуждена выставлять напоказ всему монастырю свою голые ягодицы и кричать: "Я не виновата!" (Ни разу этот крик никого из сестер-воспитательниц не разубедил). Для Мартон я была графиней де Бейль, благородной госпожой, которая просто не могла иметь таких эпизодов в своем прошлом. Это было бы просто неприлично.
Впрочем, я напрасно беспокоилась. Мартон совершенно равнодушно и даже заинтересованно пялилась на прутяное (или правильное сказать, прутовое?) изобилие. Сразу стало понятно, что эту девчонку еще никогда не секли.
Я сняла скромную, но уютную квартиру на Суассонской улице. Когда Мартон перетащила из кареты мои вещи, я велела ей купить экземпляр Меркюр де Франс - хотелось быть в курсе свежих новостей.
Недавно французские войска перешли Альпы, чтобы вступиться за Шарля де Невер, которого испанцы порядком потеснили в его савойских владениях. Таков был следующий ход бесконечной шахматной игры. Надо же куда-то девать силы, освободившиеся после Ла-Рошели.
Несколько дней ушли на то, чтобы получше изучить город - знание местности всегда может пригодиться. Однажды, когда я возвращалась с одной их таких рекогносцировочных прогулок, я повстречала у входа в дом мою старую знакомую - собственной персоной Мадлен Жерве. Вот и полагайся на свое умение путать следы.
Девочка, казалось, была сама не своя от тревоги. Одетая в дешевое коричневое платьице, с деревянными сабо на ногах, она бросилась ко мне со словами:
-Сударыня! Счастье, что я вас застала! Нам нужна ваша помощь!
Я огляделась по сторонам - кажется, ничего подозрительного. Береженого Бог бережет…
-Что случилось, Мадлен? Луизон с тобой?
-Пойдемте, мадам, нельзя терять ни минуты! - она увлекла меня за собой. Скорой походкой, чуть не срываясь на бег, мы шли пыльными улицами Дьеппа. А день был чудесный, птички щебетали, герань на окнах хозяек распускалась, но гораздо больше занимало меня встревоженное лицо Мадлен.
-Сюда, сударыня! - на окраине города Мадлен свернула к одному из доходных домов, не выпуская моей руки, и мы поднялись по узкой деревянной лестнице в квартиру на третьем этаже, обставленную крайне экономно - мебель самая простая, будто в доме крестьянина, никаких резных украшений, на окнах дешевые занавески, скорее даже тряпки, лишь для того, чтобы скрыть от посторонних взглядов единственную комнату, в которой спальная кровать соседствовала с грубо сколоченным столом. Черный котелок висел на цепи над очагом, рядом стояли ведро с водой и мешок, наполненный какими-то землистыми клубнями.
Теперь Мадлен не казалась испуганной и обеспокоенной. Равнодушным голосом она сказала, остановившись в дверях и отрезая мне выход:
-Сударыня, нужно почистить картошку, а у меня, к сожалению, дела в городе. Уверена, что вы не откажете мне в этом. Это такой корнеплод, который соотечественники Луизон нашли в Индиях, иногда из-за океана привозят и полезные вещи, а не только золото.
И ведь ни тени насмешки не вложила в свои слова, чертовка мелкая!
-Мадлен… - зловеще окликнула я. Ей грозила большая опасность - я ведь не из кротких!
-Вы обещали Луизон, что мы можем в любой момент просить о помощи. И не оговаривали, что чистка картофеля сюда не относится. Конечно, в каждом конкретном случае можно найти свои причины, чтобы не выполнять обещание.
Она была права. Конечно, если бы она сразу сказала, в чем дело, черта с два бы я поперлась через полгорода. Но если я сейчас не приму правил этой игры - меня никогда больше не пустят на тот чудный островок, где меня провозгласили святой…
-Поди, от этой картошки слезы текут, как от лука, - сказала я. - Я боюсь, у меня распухнет нос.
-Да нет, совсем не текут. Только чистую складывайте в кастрюлю с водой - на воздухе чернеет быстро, - Мадлен прильнула ко мне быстрым движением, словно хотела поблагодарить за что-то. - Я в вас всегда верила!
И тут же она выскользнула за порог, и замок за ней захлопнулся. Я осталась наедине с мешком загадочного картофеля, кухонным ножом и ведром воды. Черт возьми, для графини де ля Фер этой самой картошки в мешке слишком много! И для Анны де Бейль - слишком много! Даже для Шарлотты Баксон - слишком много!
Я наполнила кастрюлю водой и ополоснула серый комок в ведре. Омытая от налипшей земли, картошка приобрела более привлекательный вид. Попробовала отскрести ножом кожуру - действительно, в глазах не защипало. Без кожуры картофель был бел, как слоновая кость, и почти так же тверд.
Когда мне не хватало одной штуки до дюжины, я вспомнила, что сегодня был день прибытия нового посла. Может быть, Мадлен потому и поспешила уйти, что хотела посмотреть, как он будет спускаться с корабля на французский берег.
Графиня де ля Фер будет чистить картошку, в то время как Мадлен Жерве пойдет смотреть посла?! Так далеко моё смирение всё же не простиралось! Я решительно опустила в воду одиннадцатую картофелину, подошла к окну - и тут же отшатнулась, увидев знакомое лицо. Гастон Ферретье, один из агентов секретной службы кардинала. Меня в лицо, по идее, не знает, а вот мне его как-то Рошфор показал, а у меня память на такие вещи цепкая. Квартирка-то, оказывается, спалена!
Мне до того казалось, что выходки Мадлен меня раздражают, что я осуждаю их обеих, но то была - теперь я могу себе в этом признаться - не больше чем зависть к их смелости, к тому, что они ходят с высоко поднятой головой там, где я в их годы осмеливалась только прошмыгнуть как мышка. На самом деле, я боялась за них не меньше, чем в ту минуту когда первый раз увидела как две воспитанницы обмениваются знаками на монастырской грядке. Стоило мне представить, как клещи палача сжимают босую ножку Мадлен - я поняла, что готова на всё, лишь бы они не попались моим бывшим коллегам. И я это "всё" - выслеживать выслеживающих и обманывать обманщиков - хорошо умею делать!
Гастон не стоял на месте, а прогуливался под окнами взад-вперед, делая вид, что кого-то ждет. Я выбрала момент, когда он удалялся, для того чтобы через окно выбраться на крышу, и вскоре была уже на твердой земле, с противоположной стороны дома. Выйдя из-за поворота, я устремилась Гастону навстречу. Одета я была просто, так что принять меня за даму было невозможно.
-Сударь, не подскажете ли вы мне, как здесь найти городскую ратушу? - устремилась я к нему. - Я не местная, совершенно в городе не ориентируюсь!
Гастон заметно вздрогнул, увидев меня, но тут же нашелся:
-Сожалею, мадемуазель, но я жду своего друга! А то бы охотно вас проводил!
-Понимаю, должно быть, ваш друг - ревнивая возлюбленная, которая выцарапает вам - а может быть мне - глаза, если увидит меня рядом с вами! Пожалуй, пойду я подобру-поздорову!
Таков был итог разведки боем. Я поспешно вернулась к себе, на Суассонскую улицу. Определенно, предстоят непростые деньки.

 Отправлено: 28.12.21 04:33. Заголовок: Глава 13. Порка из м..

Глава 13. Порка из милосердия

Необходимо было поставить Мадлен и Луизон в известность о том, что их гнездышко стало предметом наблюдения. Второй раз туда соваться не стоит, но, к счастью, на свете давно существуют бумага и перья.
Я написала им следующее послание:
"Мадам Тадебуа! ( фр. - куча дров)

Помните ли Вы свою подругу с берегов реки Диль? Пенсион, о котором Вы хлопотали, уже близок. Ваша бедная квартира скоро сменится достойными Вас апартаментами - от Вашего вкуса будет зависеть, какими именно.

Остаюсь искренне Вас любящая
Каролина де Бейль."
Луизон умная, она поймет.
* * *
Рассказывает Мартон, горничная:
Ах, если бы не дурацкие послания, с которыми моя госпожа, графиня де Бейль, гоняет меня по городу! Как прекрасно можно было бы провести время в такой чудесный весенний денек!
Стоило мне пройти несколько кварталов по нашей Суассонской улице, как меня окликнул знакомый голос:
-Мадемуазель, я снова встречаю вас! Должно быть, это судьба!
-Это вы, господин Жильбер де Бриан?! - радостно отозвалась я. Не далее как вчера, пока госпожа по своему обыкновению бродила в одиночку по улицам Дьеппа, этот восхитительный кавалер появился в моей жизни. Усы его также черны, как поля его шляпы, а шпага блестит на поясе, как его белозубая улыбка.
С ним был еще один дворянин, хотя и более невзрачный на вид, рыжеволосый, который как-то терялся в тени своего друга. Но я в тот момент думала только о господине де Бриане.
-Куда вы так спешите, моя красавица?
-На Заячью улицу - экое дурацкое название - моя госпожа велела мне отнести туда письмо.
Они переглянулись между собой, и Жильбер спросил меня:
-Твою госпожу ведь зовут графиня де Бейль, не так ли?
-Да, сударь! - опечаленно ответила я. Оказывается, его больше занимает моя госпожа, чем я.
-Видишь ли, моя красавица, мой друг Гастон без памяти влюблен в твою госпожу.
Рыжеволосый господин при этих словах согласно кивнул головой.
-По правде говоря, не знаю, что он нашел в этой пустышке с ее белесыми волосами и ледяными глазами. Не то что ты, моя зеленоглазая волшебница! Но, как бы то ни было, бедняга Гастон с ума сходит от любви и ревности. Ах, если бы он мог заглянуть хоть краешком глаза в письмо, которое в твоих руках!
-Хотя бы краешком, мадемуазель! - подтвердил господин Гастон.
-Как же это возможно, господа! Ведь письмо-то запечатано!
-Пустяки, моя красавица! Впрочем, чего это мы стоим тут посреди пыльной улицы! Зайдем в мое скромное жилище, ты еще успеешь сбегать на свою Заячью улицу!
Квартира господина де Бриана была обставлена скромно, по-холостяцки. Меня это не могло не радовать.
-Господин де Бриан, как одиноко вам здесь, должно быть, живется! Здесь абсолютно необходима женская рука! Если бы у меня было больше времени, я бы тут все привела в порядок!
-Я надеюсь, так оно и будет, ведь у нас вся жизнь впереди! А пока - и минуты не хочу терять!

Словом, пока господин Гастон держал письмо с печатью над паром, исходившим от большой жаровни, мы с господином Жильбером чудесно провели время, хотя нам и приходилось спешить. Как жаль, что счастье так быстротечно!
-Ну что, Гастон? -спросил господин Жильбер, не выпуская меня из своих объятий. Как великодушно с его стороны - даже в такую минуту сопереживать делам своего друга!
-Всего лишь пустая болтовня о каких-то пенсионах, апартаментах и тому подобном, - отозвался Гастон.
-Ну вот видите, господин Гастон, напрасно вы так переживали! Моя госпожа - абсолютная ледышка, ни с кем не дружит!
-Поспеши, девушка! Я вовсе не хочу, чтобы она заметила твою задержку. А если она еще куда-нибудь тебя пошлет - ты ведь всегда можешь заглянуть ко мне, не так ли, красавица?
Словом, я поспешно привела себя в порядок, и побежала на Заячью улицу.
…Уф, ну и квартирка! Не понимаю, зачем госпоже иметь дело с такими нищенками, как эти две девчонки. Одна из них, черноволосая и смуглая, сказала мне, повертев письмо в руках:
-Не стоит ломать печать, девушка, быть может, тебе еще придется нести письмо обратно. Сделаем вот так!
Мне пришлось ждать, пока она держала письмо над паром, точь-в-точь как господин Гастон. Не понимаю, зачем такие сложности!
Она прочитала письмо вслух:
- Госпожа Тадебуа,помните ли Вы свою подругу с берегов реки Диль? Пенсион, о котором Вы хлопотали, уже близок. Ваша бедная квартира скоро сменится достойными Вас апартаментами - от Вашего вкуса будет зависеть, какими именно. Остаюсь искренне Вас любящая Каролина де Бейль.
-Вот что, девушка, не знаю я никакой госпожи Тадебуа. Должно быть, ты ошиблась адресом. Вот видишь, как хорошо, что я не стала ломать печать. Ведь тебе, должно быть, влетит, если твоя госпожа узнает, что письмо вскрывали.
Не по себе мне стало от ее слов. Если моя госпожа узнает…
-Что же теперь делать?
-Сейчас я запечатаю письмо так, что она ничего не заметит. А ты скажешь ей, что никого не застала, вот она ничего и не узнает.
-Ой, вот спасибо! А то я уж испугалась…
* * *
-Ну и что ты скажешь, Мадлен, об этом послании?
-Скажу, что тебе следовало не читать вслух, а дать мне попробовать самой разобрать. Я уже немного разбираю буквы, надо же мне практиковаться в чтении.
-Прости, я упустила случай. Как только увижу хорошую книгу, куплю тебе почитать. Но что ты скажешь о самом письме?
-Да что тут сказать. Ловко нас поддела наша святая Каролина. Оказывается, одну из нас зовут госпожа Куча Дров!
-А почему она пишет, что пенсион для нас близок?
-А это потому, что мы предлагали Ришелье письмо в обмен на пенсион. Но нужны нам были не деньги, а агент кардинала! Постой, она что, хотела сказать, что агенты кардинала от нас близко?
-Именно! А достойные нас апартаменты, которыми сменится наша бедная квартира…
-Камера в Бастилии! Но от нас зависит самим сменить квартиру - и тогда мы останемся на свободе, сможем жить где хотим - то есть, от нашего вкуса и выбора будет зависеть, где именно!
-Я тоже поняла именно так. Но кроме того, от письма исходит еле уловимый запах табака, в употреблении которого донья Каролина не замечена. А у девушки, которая доставила письмо, вид был, как бы это сказать, несколько растрепанный!
-Верно, но табаком от нее не пахло.
-Это может говорить о том, что по дороге к нам она повстречала не одного, а двух человек.
-Ну и дела! В пору нам самим посылать святой Каролине предупредительное письмо!
-Уже сделано, Мадлен! Прежде чем запечатать письмо, я вложила в конверт лоскуток картофельной кожуры.
* * *
-Ты говоришь, что никого не застала?
-Никого, госпожа, честное слово! -Мартон энергично кивала головой, чтобы нагляднее подтвердить, что говорит чистую правду. А если так, то почему в конверте лоскуток кожуры и почему от письма пахнет табаком?
-Вот что, Мартон, тебе предстоит отнести еще одно письмо.
Я написала на листке бумаги какие-то пустые, ничего не значащие слова и назвала адрес с потолка. Когда Мартон вышла из дома, я быстро переоделась в простое платье и пошла следом. Верно говорят, что во второй раз всякое дурное дело делается легче, чем в первый. Я вскоре увидела, разумеется, издалека, что Мартон сидит на скамейке на коленях у какого-то господина с черными усами, целуясь с ним в губы, а рыжий Гастон Ферретье спешит куда-то с моим письмом в руках.
Мартон вернулась вся запыхавшаяся, весьма обескураженная на вид:
-Госпожа, я снова никого не застала! Какой-то человек обозвал меня дурой и сказал, что в том доме отродясь таких не было!
-Как он был несправедлив к тебе, милая! В любом случае, ты хорошо потрудилась, Мартон, завтра я дам тебе выходной на целый день!
-О, как мне вас благодарить!
…Итак, мерзавка во зло употребила мое доверие. Это напоминало нашу с Катрин интригу, с той лишь разницей, что она и впрямь носила письма своей госпожи этому усатому бездельнику, который вскружил ей голову. Впрочем, я уже говорила Катрин, что бы я сделала в таком случае.
На следующий день я написала несколько слов на листке бумаги и отдала мальчишке-посыльному, присовокупив золотую монетку.
-Отнеси в полицию.
Мартон ни о чем не подозревала, прихорашивалась и напевала, явно готовясь к романтическому свиданию, на которое ей сегодня не суждено попасть. И скорее всего, уже никогда не суждено, до конца ее дней ей предстоят свидания только с таким же, как она, негодяями, где-нибудь в Канаде или на Мартинике. Я под разными предлогами затягивала ее увольнительную, пока не появились господа флики.
-Итак, мадам де Бейль, вы послали за полицией, потому что у вас похитили драгоценное ожерелье? Мой опыт говорит, что в таких случаях следует начинать с обыска домашней прислуги.
Мартон в дверях столкнулась с полицейскими, которые остановили ее для допроса. Меня немало позабавило ее изумленное лицо, когда ожерелье нашлось в ее сумочке, которой она небрежно размахивала на ходу.
-Сержант, отведи девку в участок. И пускай палач готовит железо для клейма. Королю нужны такие как она, в заморских колониях не обойтись без женщин.
-Видите, сударыня, полиция Дьеппа на высоте, - прибавил капитан, обращаясь ко мне.
-Но, как же это... - лепетала Мартон, покрываясь холодным потом. - Господин полицейский, я не виновата...
Как и всегда, таким заверениям никто не верит. Только для Мартон все было посерьезнее, чем для меня когда-то.

Я еще раз задумалась. Конечно, нет прощения ее поступку. Чуть не спалила этих чертовых ангелочков! Но.... положа руку на сердце, кто из нас без греха? Справедливо ли, если за свое легкомыслие она заплатит такую цену? Мало мне счастливо разрешившейся истории с Констанцией Бонасье, чтобы я снова по ночам думала о чужой загубленной жизни?
-Дуреха, я же тебе сказала - отнеси колье к оценщику и немедленно вернись! Из-за тебя я зря потревожила господ полицейских. Простите, господин капитан, все эта нелепая ошибка. Из-за моей бестолковой служанки я подняла столько шума. Вот вам за труды.
"За труды" проницательная полиция Дьеппа брала охотно. Капитан даже не заметил никакой несообразности. Вскоре полиция покинула дом, и я осталась наедине с пустоголовой Мартон, которая только хлопала глазами.
-Ох, мадам, я так перепугалась! Доводилось мне слышать, какая участь ждет тех, кого обвинили в краже. И ведь ничего не докажешь! Но как же так, мадам, если вы поручали мне куда-то отнести ожерелье, я ведь не могла об этом забыть...
-Ну почему же, однажды ты по забывчивости два раза подряд отдала мои письма черт знает кому, - промурлыкала я.
Мальчишка со всех ног бежал по моему новому поручению, и вскоре вернулся, с изумленным видом вручив мне заказанный товар. Я взмахнула в воздухе и оценила высокое качество...
Мартон продолжала что-то щебетать, пока я не привлекла ее к длинной скамейке, которую я вытащила на середину комнаты. Ловкая подсечка, и вот уже она оказалась на скамье лицом вниз, в то время как я быстро привязывала ее, задирая ей на голову юбку, под которой не было и намека на панталоны.
-Что вы делаете, мадам? - удивленно спрашивала она.
-Кажется, дитя мое, недавно тебя заинтересовали эти прутья? Они предназначены для тех, кто предает свою госпожу. Твоя мать в свое время забыла познакомить тебя с ними, но я охотно исполню ее обязанность.
Было непривычно ощущать розги в ладони, а не на мягком месте. Я как следует размахнулась, и смею надеяться, у меня получилось не хуже чем у сестры Марго.
Следующие пять-семь минут обитатели ближайших домов могли послушать превосходный концерт одной певицы, чей звонкий голосок звучал не менее выразительно, чем свист рассекающих воздух розог.

 Отправлено: 28.12.21 04:34. Заголовок: Глава 14. Мушкетер и..

Глава 14. Мушкетер и три старушки

"— Ну полно, полно же! ... — сказала себе миледи.-Неистовство — признак слабости. К тому же это средство никогда не удавалось мне. Может быть, если бы я пустила в ход силу, имея дело с женщинами, мне посчастливилось бы, и я могла бы их победить." (Дюма, Три мушкетера, 22 глава)

Мартон после порки ревела, лежа лицом вниз на кровати, а я обдумывала план дальнейших действий. Нельзя переоценивать глупость полиции, следовало срочно сменить место жительства.
Я присела на кровать рядом с Мартон и погладила ее волосы:
-Мартон, вот ты сейчас проклинаешь меня, но подумай - можно ли было обойтись с тобой милосерднее? Знаешь ли ты, к каким последствиям могла привести твоя измена?
-Простите меняааа! - заныла Мартон. - Я не хотелаа!
-Женщины не должны предавать друг друга ради мужчин! - заявила я. Иногда меня тянет поучать да философствовать. - Уверяю тебя, твой усатый кавалер, вероятнее всего, сейчас развлекается в таверне в обществе какой-нибудь другой красотки, и не знает, что ты из-за него претерпела горькую муку. А если бы знал, то они посмеялись бы над тобой. Ему смех, тебе слезы - так чаще всего и бывает. Ну, стоило оно того?
-Я больше так не будуууу!
Но кто мог поручиться, что она не считает себя пострадавшей за любовь и не побежит к своему ненаглядному, как только я ослаблю контроль? Я сходила в сад и принесла несколько листьев подорожника:
-На, приложи к пострадавшим местам - помогает. А через полчаса мы уезжаем отсюда.
В карете Мартон опускалась на скамейку напротив меня с великой осторожностью, и если бы руки у нее не были заняты тяжелой сумкой с моими вещами, она бы непременно оперлась ими на сиденье. Но я не была расположена щадить ее…
-Гони поскорей, - велела я кучеру, протягивая плату. Если уж скрываться, не стоит передвигаться с неспешностью черепахи. Каждый ухаб доставлял Мартон дополнительные страдания, а я с непреклонным выражением лица смотрела в окно, делая вид, что ничего не замечаю - пусть прочувствует все последствия своего поведения.
Недаром я перед этим несколько дней бродила по городу. Я не только изучала местную географию - я сняла запасную квартиру, на такой случай, как сейчас. Вряд ли в ней доведется провести больше трех дней, скорее, и того меньше. Я заставила Мартон выпить сонный настой - это гарантировало, что несколько часов она проведет в бессознательном состоянии, а я за это время успею прогуляться на Заячью улицу.
* * *
Через маленькое окошко на двери Мадлен увидела человека в белой кружевной рубашке, в черной шляпе с пером, лицо кавалера украшали длинные черные усы, на поясе висела шпага, на ногах - ботфорты с голенищами выше колен, в раструбах которых скрывались бархатные штаны.
-Вам чего, сударь? - спросила девушка, открыв дверь.
-Позвольте приветствовать вас, мадемуазель!
Шляпа и перо описали в воздухе исполненный изящества полукруг, а глазам Мадлен открылись мои белокурые локоны.
-Ой, да это же графиня де Бейль! Как я рада вас видеть! - Мадлен бросилась мне на шею, а когда выпустила меня, в руках у нее остался маленький кинжал, который я, выходя из дома, нацепила под рубашку для пущей безопасности.
-Мадлен! - показавшаяся на заднем плане Луизон была, как всегда, само великодушие. - Верни донье Чарлоте ее вещь!
-Ох, простите, сударыня! Это у меня старая привычка, на Дворе чудес научилась. Но как же я вас сразу не узнала?
-Все из-за моих черных усов, - объяснила я. - Они забрали у тебя ровно столько внимания, чтобы на остальное лицо ничего не осталось.
-Донья Чарлота, проходите! Вы выбрали очень подходящее время.
Возле камина стояли две жаровни на треножниках, над одной из них на вертеле доходило мясо, а на другой шипела сковородка, заполненная чем-то вроде мелко нарезанной соломки.
-Я должна вознаградить ваши труды, донья Чарлота. Я имею в виду помощь, которую вы вчера любезно оказали Мадлен.
-Кажется, я узнаю что-то знакомое у вас на сковородке, донья Беатриса. Это те странные плоды, с которых я в прошлый раз долгие полчаса счищала кожуру, только сильно искромсанные.
-Так удобней обжаривать… Сейчас убедитесь, что картошка стоит затраченного на нее времени .
Когда на столе оказались расставлены три, по числу присутствующих лиц, тарелки, заполненные мелкими свежеподжаренными ломтиками картофеля и таким же мясом, истекающим восхитительным соусом, я убедилась, что да, это были небесполезные полчаса.
-Действительно, вкусно… Но как неосмотрительно с вашей стороны оставаться здесь. Вы ведь, если не ошибаюсь, получили мое послание.
-Донья Чарлота, вы уверены, что смена апартаментов грозила именно нам?
-Теперь уже нет. Я обнаружила маленькую змейку у себя на груди; змейка была помилована, хоть и наказана. Поскольку ее озаботились прикормить, это больше похоже на преследование меня, а не вас.
-Как бы то ни было, донья Чарлота, скоро эта угроза перестанет нас затрагивать. Мы покидаем французскую землю.
-Решили не искушать судьбу?
-Судьба влечет нас своими путями, донья Чарлота.
-А что если вас схватят по дороге?
-Господь не оставит двух своих смиренных служанок, донья Чарлота.
-Господь помогает тем, кто сам себе помогает. Донья Беатриса - почему бы вам не последовать моему примеру? Я могу раздобыть для вас пару маскарадных костюмов наподобие того, который сейчас на мне, сбирам будет труднее вас опознать.
-Грешно носить одежду, не соответствующему твоему полу, - заявила Мадлен. - Мы никогда на это не пойдем, даже ради спасения жизни и свободы.
-Если так, значит, я очень грешна. Видите, я пошла на это даже не ради спасения СВОЕЙ жизни и свободы, а чисто из прихоти.
-Это Дьявол искушает меня, - нашлась Мадлен. - Он отводит мне глаза, так что мне кажется, будто святая Каролина облачена в неподобающий ей наряд. Вы не можете согрешить, вы святая.
Луизон кивнула, показывая, что ее устраивает это объяснение.
…Наставала пора прощания; Луизон задержалась в квартире, а мы с Мадлен спустились в переулок. По улице, на которую он выходил, проносились чьи-то экипажи, проходили люди. Ну да, ведь английский посол задержался в пути, так что в приснопамятный день чистки картофеля ни Мадлен, ни кому-либо другому не довелось увидеть его сходящим с корабля. Теперь он наконец добрался до Дьеппа, и народ спешил не пропустить зрелище.
-Мадлен, откуда ты родом?
-Из Анжу, мадам. В нашей деревне наш двор был самым богатым. Когда батюшка помер - а мать я почти не помню, родня обобрала меня. Мне показалось дурным делом ссориться с родной кровью из-за денег, я ушла, не отомстив, даже петуха не пустила. Отправилась в Париж, там встретила Луизон… Теперь все это в прошлом, нас ждет Германия.
-Там же сейчас война.
-Верно. А еще там живут люди, чьи имена вот здесь… - Мадлен вытащила из-под платья медальон, подвешенный к шее на цепочке, и показала мне многократно сложенный, мелко исписанный лист пергамента. Я мельком взглянула и увидела три столбца: в первом стояли имена, во втором суммы денег и в третьем - даты. Я хотела рассмотреть подробнее, но Мадлен отстранила свою руку и захлопнула медальон.
-Мы ведь так и не сторговались, - с кривой улыбкой сказала она. - Считайте, что мы достали игрушку из-под дров, и решили оставить себе.
Это меняло многое. Одно дело - список, зарытый где-то под кучей дров на монастырском дворе, и совсем другое - когда его показывают вам в непосредственной близости. Имея его на руках, я могла бы вернуться на службу. Заодно, кстати, выторговать свободу для этих чертовок.
-Мадлен, - осторожно начала я. - Я прекрасно отношусь к донье Беатрисе, или, как привычнее для тебя, к Луизон. Желаю ей прожить долгую и счастливую жизнь. Но так как сейчас ее, к счастью, здесь нет, хочу напомнить тебе, что нас с тобой объединяет…
-Что мы обе - блондинки?
-Что мы обе - француженки! Тебе не стыдно помогать врагам твоей родины?
-Надо было говорить об этом до того, как я дала клятву Луизон.
-Ты, с твоей смелостью и способностями, могла бы служить Франции. Нашей службе нужны такие люди, как ты.
-Кардинал - еще не вся Франция. Я ведь из крестьян… Ришелье говорил - народ что мул, от работы портится меньше чем от отдыха. И увеличил налоги в четыре раза. Может быть, испанцы будут меньше нас обирать?
-Я же святая Каролина! - напомнила я. - Разве я могу дать дурной совет?
Мадлен на секунду задумалась, потом сказала:
-Верно. Святая Каролина не может советовать мне предать подругу, с которой я связана клятвой. Должно быть, это снова проделки Сатаны, а вернее сказать, вы желаете испытать меня.
Я для них была красивой статуэткой, вроде тех, которые в церквах изображают всех этих святых Катерин и святых Магдалин. Им можно поклоняться, но никто не спрашивает у статуэтки, как поступать. Оставалось последнее средство…
-Мадлен, давай решим этот вопрос в честном бою! - для вида я картинно закатала рукава рубашки, как делают простолюдины перед дракой. - Кто победит, тот и заберет себе медальон, согласна?
Идёт! - Мадлен заметно оживилась. - Я всегда знала, что вы с огоньком, сударыня.
-Вот, смотри, я откладываю свою шпагу, она у нас все равно одна на двоих. Положим медальон на землю между нами, он будет призом победительницы. Что там за шум в конце переулка, нам не помешают?
Мадлен простодушно сложила медальон к моим ногам и пошла смотреть. Разумеется, когда она обернулась, я уже мчалась по переулку, крепко сжимая добычу в руке.
Я еще не сошла с ума, чтобы драться с этой бесноватой. В конце концов, мне дороги форма носика и сохранность зубов.
Мадлен гналась за мной, как разъяренный поросенок, но у меня были несколько секунд выигранного времени, а кроме того, на мне были мужские штаны, тогда как Мадлен, в соответствии с ее представлениями о благочестии, оставалась в юбке, которая сейчас сильно путалась в ее ногах, сковывая движения. Выбежав на улицу, я вскочила на запятки проезжающей кареты. Должно быть, это было занятное зрелище - мушкетер, спасающийся бегством от девицы, но как бы то ни было, погоня стала безнадежной для Мадлен.
… Пресловутый список был в моих руках. Пока столь счастливо подвернувшийся экипаж уносил меня от гнева моей верной почитательницы, я раскрыла медальон и заглянула в список. Насколько я могла судить, в нем не было ничего, говорящего о подделке. Я уже обдумывала, в каком ключе я поведаю кардиналу о великих трудах и опасностях, преодоленных мной на пути к цели.
Карета остановилась так неожиданно, что я чуть не ударилась о заднюю стенку; пришлось поспешно соскочить на землю и пойти прочь, делая вид, что я не имею к экипажу никакого отношения.
-Проклятье! Вы приняли мою карету за телегу извозчика, сударь?! - услышала я глас человека, чьи шаги сейчас поспешно нагоняли меня. Обернувшись, я увидела толстяка в богато расшитом камзоле.
-А разве ваши манеры дают основание заподозрить в вас кого-то познатнее, чем самый незначительный в сословии извозчиков? - запальчиво ответила я. Общество Мадлен, а в еще большей степени избранный мной костюм начинал сказываться на моем благоразумии, впрочем, мне не следовало выходить из роли. - Должно быть, эдикт его высокопреосвященства о дуэлях дает вам основания чувствовать себя в безопасности, задирая благородных людей!
Уличные зеваки к тому времени успели войти в роль зрителей, с любопытством наблюдая за нашей перепалкой. Напомнить об эдикте было как нельзя более уместно.
-Что-о?! Мое имя - барон де Курменен, и я всегда готов шпагой проучить любого невежу! Хотел бы услышать ваше имя, а также время и такое место, явиться в которое вам не будут помехой никакие эдикты!
-Перед вами - шевалье д'Артаньян! Завтра, в два часа дня, у городского мола! Хотя, после того как я назвал свое имя, сомневаюсь, что встречу вас там! Трусы всегда поднимают много шума, а потом не приходят в назначенное место!
-Да я вас проколю, как ученый бабочку! Ваша жизнь оборвется в первые же минуты третьего часа завтрашнего дня, так что приведите в порядок духовные дела, шевалье д'Артаньян!
-Как много слов! Посмотрим, будете ли вы также красноречивы, когда увидите перед собой лезвие моей шпаги! А сейчас - не задерживайте меня!
…Я решила присоединиться к потоку горожан, спешащему в порт. Зрелище не обмануло общих ожиданий - лорд Эдвард Баскервиль, пэр Англии, спускался по трапу, словно озаряя град и мир блеском золотых украшений, густо усыпавших его камзол. То был достойный преемник Бэкингема. Я многое слышала об этой семье - Баскервили из Девона, цепкие, как стервятники или, если угодно, как орлы, остававшиеся в фаворе при Марии и при Елизавете, при Якобе и при Карле, тысячи негров продали они за океан, тысячи крестьян вышвырнули с вековых наделов, десятки кораблей разграбили руками ловких каперов, находивших приют и карантин в родовых замках лордов Баскервилей, миллионы получили из королевской казны неизвестно за что, все и всегда оборачивая к собственной выгоде. О них ходили зловещие истории - о какой-то девице, разорванной собаками где-то на болотах, о дворецком, заживо зарытом в землю, и прочее в таком же духе. Достоверно нельзя определить, что из этого было правдой. Определенно было известно, что Хьюго, брат Эдварда, цепкой рукой держал за глотку арендаторов обширных владений, в то время как старший брат делал карьеру при дворе и представлял интересы семьи на внешнем уровне.
...Я услышала чей-то глухой, шамкающий голос:
-Господин мушкетер, не соблаговолите ли помочь старухе? Позвольте на руку опереться… - Не дожидаясь ответа, говорившая вцепилась в мое запястье.
-Мадлен, я и не узнала тебя!
-Это из-за усов на моем лице, они забрали у вас столько внимания, что на остальное лицо не осталось, - ответила Мадлен своим нормальным голосом, сплюнув какую-ту жвачку, из-за которой ее голос звучал так необычно. Действительно, к ее верхней губе были прилеплены куски отвратительной серой пакли, вполне подходившие к согбенной фигуре, вылинявшему платку, закрывавшему волосы, дешевому серому платью. Надо признать, изображать глубокую старуху ей удавалось мастерски. Мы сделали несколько шагов, причем Мадлен подволакивала ноги, будто находясь на исходе сил, при этом не выпуская моей руки.
-Представьте себе, что я держу в руках пистолет, ствол которого приставлен к вашему животу, - сказала Мадлен.
-Но у тебя же нет пистолета, - возразила я.
-Не могу же я на святую Каролину пистолет наставлять. В качестве встречной любезности - надеюсь, вы пойдете со мной так, будто он есть.
А, была не была. В конце концов, это же мои подружки Луизон и Мадлен. Не съедят же они меня, самое большее, побьют слегка.
В ближайшем переулке навстречу нам шагнули еще две фигуры в таких же платках и одеяниях, и к моему удивлению, я узнала в одной из них мою верную Мартон, которой сейчас полагалась спать сном младенца.
-Шевалье д'Артаньян, не находите, что наш маскарад - лучше вашего? На что бы это было похоже, если бы вы здесь встретили трех мушкетеров?
-Согласна, донья Беатриса, три старушки лучше, чем три мушкетера.
-Госпожа, они меня заставили! - действие сонного отвара на Мартон еще не прошло, так что ей стоило усилий держаться на ногах; она пыталась говорить шепотом, испуганно поглядывая на моих знакомых. - У этой Мадлен такие кулаки…
-Ну, ты правильно поступила, что не стала ей противиться. Я знаю, кулаки у нее в тот момент чесались…
-Донья Чарлота, пожалуй, я оставлю вас с Мадлен наедине. Вам многое надо сказать друг другу…
Насупив брови, Мадлен пристально смотрела на меня.
-Мадлен, я это… одним словом, смущена и полна раскаяния.
-Я больше не верю вашим голубым глазам! - трагичным голосом воскликнула Мадлен.
-Как я тебе завидую, Мадлен! Ты никогда не сталкивалась с подлостью и коварством.
-С вашей стороны - никогда прежде не сталкивалась! Обманули ребёнка, хнык-хнык!
-Да это я со страху. Стоило мне представить, как ты, намотав мои волосы на руку, разбиваешь мне голову о мостовую, или ломаешь мне спину, прижав коленом к земле - и я решила, что лучше мне убежать от тебя подальше.
-Да я бы вас аккуратно вырубила! Без вреда для здоровья.
-Вот видишь - мы были в неравных условиях! Ведь у меня, как ты могла заметить, нет сердца. И совести нет. И жалости ни к кому. Ты бы сдерживала руку, а для меня ничего не стоило выдавить тебе пальцем глаз или вырвать кадык. У нас был бы только наполовину честный бой, а разве честность делится на части?
-Все равно, лучше бы вы больше нас слушались!
-Да куда же больше, Мадлен? Вы с Луизон и без того поворачиваете меня, точно мешок с соломой. Поставили - стою. Посадили - сижу. Положите - наверное, буду лежать. Нет, я не сержусь! Я отношусь к этому философски. Вот мои бывшие коллеги по службе кардиналу - они да, сердятся на вас, котятки мои. Я не хочу, чтобы вы попали им в лапы! Кстати, как вы нашли мою вторую квартиру.
-Донья Чарлота, порой кучер, который управляет вашей каретой, оказывается куда более сложной личностью, чем можно ожидать.
-Верно, мне ли не знать.
-С рациональной точки зрения, донья Чарлота, нам с Мадлен следовало бы где-нибудь затаиться на время, и посмотреть, чем кончатся ваши дела с людьми кардинала. Информация, которой вы владели как лицо, приближенное к господину Ришелье, обесценивается с каждым днем с тех пор, как вы перестали выходить с ним на связь.
-У вас есть свой человек в службе кардинала, так?
-Не знает и сотой доли того, что знаете вы. Но о том, что кардинал вас ищет - знает. Так вот я говорю: разумнее было предоставить вам вернуться. Вы достаточно изворотливы, донья Чарлота, чтобы и на этот раз убедить кардинала не огорчать вас препровождением вашей особы в Бастилию. Однако, после этого вы прониклись бы серьезной обидой по отношению к его Высокопреосвященству. И вот тогда я бы пришла к вам, как верная подруга.
-Почему же вы действуете иначе, донья Беатриса?
-Потому что нравственные крючки - самые цепкие, - ответила Луизон.
-Отдать нашу святую Каролину на съеденье Ришелье?! Да мы вас будем защищать, как волки ягненка! - пообещала Мадлен.
Мы добрались до моего жилья. Луизон аккуратно положила на пол мешок, который она в продолжении всего разговора тащила в руках. Я взглянула и увидела их любимую картошку.
-Это самое ценное, что у нас осталось, донья Чарлота. После того, как мы утратили некий медальон, который Мадлен так неосторожно положила на землю, - лукаво прибавила испанка.
-Наверное, вы опять хотите, чтобы я ее почистила. Мартон, сегодня твоя очередь. Берись за нож и срезай кожуру. Сколько я почистила - тебе знать необязательно, но попробуй только сделать меньше, чем я!
-Поди, от нее слезы текут, как от лука? - спросила Мартон, глядя на картошку так, словно это были дары злого волшебника.
-Вдвое сильней, чем от лука! - заверила я. - Приступай!
Настала очередь Мадлен сказать то, о чем мы условились в минуту, когда Мартон не могла слышать.
-Да толку сейчас о картошке думать! В Бретань мы ее с собой не потащим!
Сделав картинно-страшные глаза, я оттащила ее за руку, шипя так, чтобы Мартон могла слышать: - Не болтай языком при ней!
Вот так, следовало принять хотя бы минимальные меры предосторожности на случай, если Мартон снова встретит своего кавалера.
-Ну что, напоследок прогуляемся по Дьеппу, донья Чарлота?
Мадлен распахнула драный старушечий плащ и я увидела рукоятки трех пистолетов, висящих на ее поясе. Один она протянула мне, а другой Беатрисе.
-До отъезда - несколько часов! Что плохого с нами может случиться, верно?

 Отправлено: 28.12.21 04:36. Заголовок: Глава 15. Игра в отк..

Глава 15. Игра в открытую

Не умеем жить иначе,
Верим лишь в себя и в удачу,
И пускай нас мало - сталь не все сказала,
Ведь последний счет не оплачен!
Керим Джемилев, "Орочья песня".

И летом, и зимой, ясный черт весной,
И в ливень проливной, и в палящий зной
Огибаем шар земной, топая ногой,
И рюкзак за спиной, и к чертям покой!
Борис Лазеев, "'Эх, черт побери!"


В чопорном молчании мы снова добрались до городской гавани. Добротные кораблики, с лебедино-белыми парусами, стояли на приколе, на одном из них Мадлен и Луизон должны были отправиться к берегам Германии. Они не могли выбрать, на каком именно, а мне тоска щемила сердце.
Оглянувшись, чтобы бросить взгляд на город, я увидела группу людей в одинаковых черных плащах, которые стояли в начале улицы, идущей от пристани. Когда мы будем возвращаться, мы не сможем их миновать.
Среди них я узнала Гастона, а также полицейского капитана, которому утром дала взятку за то, чтобы он поскорее забыл историю с моим колье.
-Луизон, кажется, нам лучше было посидеть дома.
Мы стояли в тени дощатого сарая, а они на свету - так что пока они не могли нас видеть.
-У ближайшего дома, примыкающего к площади, дверь открыта, - сказала Луизон. - Может быть, мы сможем проскользнуть незамеченными, и выбраться с другой стороны, тогда они не заметят нас. Если столкнемся с жильцами - мы бедные старушки, пришедшие попросить милостыню.
Оббежав сарай с обратной стороны, мы вскочили в дом и забились в какую-то каморку. Прислушиваясь в полумраке, мы пытались определить, есть ли в доме другие люди, кроме нас, и сколько их. Время от времени, доски поскрипывали под чьими-то шагами, но в остальном дом казался пустым. Через четверть часа я знаками показала, что хочу рискнуть и попробовать поискать другой выход, в соответствии с нашим планом, но тут кто-то вошел той же дверью, что и мы, и уверенными шагами прошел мимо нашего убежища. Через минуту раздался приглушенный вскрик и шум короткой борьбы.
Теперь уж тот, кто присутствовал здесь до нас, не таился. По звукам я догадалась, что он разжигает камин.
-Черт побери, Стэплтон, что это значит?! - это было сказано по-английски.
-Терпение, благородный лорд. Сейчас ты все поймешь.
Не знаю, как "благородному лорду", а лично мне происходящее показалось весьма любопытным, так что я с большим интересом ожидала продолжения. Оно не замедлило последовать.
-Вы еще не забыли мою сестру Рэйчел?
Ответом были звуки отчаянной возни. Будто кто-то очень хотел освободиться от веревок.
-Стэплтон, я…
-Господь не желает смерти грешника. Вам предстоит долгая жизнь, посвещенная покаянию, лорд Баскервиль. Я отниму у вас возможность грешить. Ты даже помочиться толком не сможешь…
-Стэплтон, я клянусь вам! Я согласен на любой выкуп! Всё состояние Баскервилей…
-Я не прикоснусь к этому греховному золоту. Подготовься, Лорд. Как только нож раскалится достаточно, чтобы я мог не опасаться за твою жизнь, ты изведаешь тяжесть Господней руки…
Этот человек напоминал одновременно Фельтона и Лилльского палача. Однако, планам его в тот день не суждено было исполниться - за сэра Баскервиля вступилась некая высшая сила, ниспославшая двоих людей, которые ворвались в комнату со словами:
-Стэплтон, на площади целая толпа вооруженных папистов! Это люди проклятого Ришелье!
-Господь не желает гибели своих! Ты должен спасаться, пока есть возможность!
Охваченный колебанием, пуританин сделал несколько нерешительных шагов - было слышно, как заскрипели половицы.
-Не думай, что это спасение для тебя, благородный лорд, - сказал он, обращаясь к связанному. - Вернее всего, эти двое приняли муху за слона. Я скоро вернусь, и довершу начатое. А вот это - чтобы ты не пытался своими криками привлечь внимание…
Вслед за этим мы услышали, как сэр Баскервиль отчаянно и безуспешно противится господину Стэплтону, который, как можно было догадаться, озаботился, прежде чем уйти, заткнуть несчастному рот каким-то импровизированным кляпом. Потом протестанты покинули дом, так и не догадавшись, что связанный пленник - не единственная живая душа в этих стенах.
Настало нам время оставить наше убежище. В комнате мы обнаружили его светлость британского посла, лежащего на столе лицом вверх, будто мертвец в окружении любознательных студентов. Зеленый камзол его, расшитый золотыми нитями, буффоны в испанском стиле, изящные туфли и прочие детали одежды сейчас вперемежку валялись на полу, подобно куче рваного тряпья, ибо жестокая рука пуританина, конечно, не пощадила их, когда срывала с лорда Баскервиля. Лишенный этих атрибутов почета и влияния, без единого лоскутка одежды, и к тому же не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, сэр Эдуард, должно быть, чувствовал себя крайне неуютно. По крайней мере, при нашем появлении он с новой силой забился в своих путах, издавая какие-то ужасные, но невнятные звуки. Луизон оказалась самой милосердной среди нас - простым и непринужденным движением она взялась своей изящной рукой за отвратительную тряпку, которой злодей заткнул рот сэра Эдуарда, и бросила тряпку в камин. Едва англичанин обрел дар речи, он тут же обратился к нам с горячей мольбой:
-Ради всего святого, заклинаю вас, кто бы вы ни были…
-Кто бы мы ни были - это не должно вас занимать, сударь, - перебила я. - И если вы станете задавать нам подобные вопросы, мы будем вынуждены покинуть это место, а вам предоставить спокойно дожидаться вашего друга, который не преминет вернуться.
Я говорила по-французски, дабы не навлечь на себя подозрения моих подруг, в особенности Мадлен, которая едва ли могла понимать английскую речь. Как оказалось, мы все три обладали безупречными манерами - ни одна из нас ни намеком не выдала, будто находит необычным полное отсутствие одежды на англичанине. Сам же он отличался куда меньшим самообладанием; не прекращая бесплодных попыток разорвать веревки, от чего тело его словно билось в конвульсиях, сэр Эдуард продолжал в бессвязных выражениях упрашивать нас, чтобы мы помогли ему освободиться.
-Если вы жаждете свободы, сэр Эдуард, вам достаточно всего лишь дождаться возвращения мистера Стэплтона. В его намерения явно не входит вечно держать вас в подобном положении. Вернувшись, он наверняка освободит вас и от веревок, и от бремени мирских страстей.
-Боже! - разуверившись в нашем милосердии, лорд Баскервиль воззвал к более высоким инстанциям.
Словно отвечая моим мыслям, Луизон сказала, обращаясь ко мне:
-Кажется, обстоятельства делают меня злой и корыстной; я больше не расположена помогать людям даром.
-И вы правы, моя дорогая, - согласилась я. - Бескорыстную помощь мало кто способен оценить.
-Милые дамы! Клянусь вам спасением души! Я - богатый человек. Вы получите все, что угодно, лишь помогите мне освободиться!
-Боюсь, в этом отношении мы подобны мистеру Стэплтону. Золото вашей семьи, полученное ценой многочисленных преступлений, не привлекает нас. - "Тем более, что оказавшись на свободе, ты заодно почувствуешь себя освобожденным от любых обещаний" - мысленно прибавила я.
Баскервиля мысль о том, что мы можем оказаться хоть в чем-то подобными Стэплтону, исполнила безграничного ужаса.
-Вам не придется чем-либо награждать нас, вместо этого вам предстоит сослужить нам службу.
Узкий, изящный стилет, появившийся в руке Луизон, разрезал одну из веревок, одновременно с этим ствол пистолета Мадлен оказался поднесен к лицу лорда.
-Не торопитесь, милорд. По мере того, как мы будем избавлять вас от пут, поднимайтесь как можно медленнее, плавными движениями. Так, отлично… Нет, не складывайте руки на поясе, лучше поднимите над головой, чтобы вам было потруднее причинить нам какой-нибудь вред.
-Сударыни! Дайте мне хоть какую-нибудь накидку! - воззвал лорд Баскервиль. Никогда человек не бывает доволен. Разве мало того, что мы разрезали веревки? - O my God, это ужасно! Пэр Англии вынужден говорить с дамами в таком виде!
-Не придавайте этому значения, милорд! Чего вам стесняться? Право слово, такая мелочь! Во всяком случае, вы еще ничего не сделали, чтобы заслужить накидку. Пройдемте к дверям, чтобы мы могли осторожно выглянуть наружу.
Люди в черных плащах за это время рассредоточились по припортовой площади, некоторые из них, не таясь, заходили в прилегающие дома. Гастона среди них уже не было, зато появились три человека со скрученными руками. Должно быть, это были Стэплтон и его приятели, которым не удалось ускользнуть незамеченными. На их лицах я разглядела свежие кровоподтеки - очевидно, они не без сопротивления дали себя арестовать. Пройдет совсем немного времени, прежде чем постучатся и в тот дом, где мы сейчас находились.
-Сэр Эдуард, вам предстоит пробежать через эту площадь в том самом виде, как вы сейчас пребываете. Представьте себе, что вы заключили пари. Как только сможете от них оторваться, разрешаю вам облачиться в любую одежду, которую сможете раздобыть.
-Но… они же узнают меня!
-Да никто вам в лицо смотреть не будет, уверяю! А если не повезет, и вас все же запомнят - ну, тогда вы оставите светскую жизнь, удалитесь в деревню. Как бы то ни было, если откажетесь, вы для нас потеряете всякую ценность.
С полуслова угадав мою мысль, Мадлен многозначительно повертела ствол пистолета, подобно тому как искусный фехтовальщик вращает клинок выставленный вперед шпаги. Намек был усвоен: милорд решил, что лучше бежать через площадь, чем лежать на полу с простреленным черепом. Осенив себя крестным знамением, лорд Баскервиль с мужеством отчаяния устремился в свой забег. Благодаря возникшему замешательству, люди в черном не обратили внимания, как три женщины выскользнули из дома и скрылись в одном из прилегающих переулков.
Как можно поспешнее мы вернулись туда, где оставили Мартон. И снова нам пришлось затаиться у дверей, прислушиваясь к голосам внутри:
-Послушай, любимая - не заставляй беднягу Гастона так страдать! Для него очень важно узнать, куда отправилась твоя госпожа. Если она покинула Дьепп, она должна была дать тебе какие-нибудь инструкции. Неужели ты не дашь нам никакой зацепки?
-Я ничего не знаю, шевалье де Бриан! - голос Мартон звучал плаксиво и испуганно. Неужели эта дуреха забыла, как Мадлен в ее присутствии говорила про Бретань?
Вслед за этим раздался хлесткий звук пощечины и приглушенный вскрик Мартон.
-Не притворяйся такой глупой, красавица!
Я узнала голос Каюзака - он у него приобрел специфическое звучание с тех пор, как он получил ранение в горло в какой-то из стычек.
-Клянусь вам, я ничего не знаю! Господа, прошу вас!
-Мы зря теряем время. Засуньте девке ноги в камин - так она быстрее вспомнит.
Гастон и де Бриан не замешкались с исполнением - мы услышали шум короткой борьбы, потом Мартон закричала:
-В Бретань! Она поехала в Бретань!
Этого уже нельзя было терпеть. Переглянувшись, мы ворвались в комнату, держа в руках наши пистолеты.
В комнате было все как обычно, не считая визитеров, а также большой кучи картофельных очистков и целой горы очищенной картошки на столе. Гастон и черноусый любовник Мартон сейчас были заняты тем, что волокли бедняжку к огню, так что первыми нас увидел их командир, который стоял лицом ко входу.
-Господин Каюзак, - окликнула я. - Оставьте в покое мою горничную.
Риск был велик. Я заметила, что у Луизон не взведен курок пистолета - оружие не было ее сильной стороной. Я надеялась, что те трое не заметят ее оплошность. Что до меня, то я не могла поручиться, что мой пистолет заряжен. Вот вы бы на месте Мадлен и Луизон рискнули доверить мне заряженный пистолет, учитывая наши непростые отношения? "Они нас переколют как куропаток, если мы позволим им взяться за шпаги" - успела подумать я.
Гастон и Жильбер отпустили Мартон, и она тут же бросилась к нам, перекрывая линию огня. Я услышала, как Мадлен скрипнула зубами. За нее я могла быть уверена, что ее пистолет находится в полной боевой готовности - все, что касалось драк и сражений, было ее родной стихией.
Расступившись, мы пропустили Мартон в тыл и снова сомкнули ряды.
-Господа, вы хотите, чтобы мы дали залп? Если нет, предлагаю вам покинуть мой дом при помощи окна, здесь не высоко.
Чертов бретонец на секунду задумался, потом махнул рукой своим людям, которые последовали моему предложению с большим энтузиазмом. Как видно, им тоже не улыбалась мысль о битве в замкнутом помещении.
-Мне трудно устоять перед вашей волей, сударыня, - с легким полупоклоном сказал Каюзак. - Я бы не перенес, если бы вы погибли в схватке с моими людьми.
-Говорите уж начистоту - вы бы не перенесли гнев кардинала! Должно быть, моя неразделенная любовь все-таки нашла отклик в его каменном сердце, и он приказал взять меня живой, иначе вы бы меня давно прирезали. По крайней мере, попытались бы. До чего вы дошли, господин Каюзак! Засовывать женские ножки в камин - до этого бы и мой первый муж не опустился! Повесить беззащитную женщину или нанять для нее палача - это он может, но игры с огнем все-таки не по его части.
-Должно быть, ваш высокочтимый супруг, не имею чести его знать, не состоял на службе государству, поэтому мог позволить себе великодушничать, - ответил Каюзак. - Если бы вы, сударыня, не сбегали со службы и не заставляли ловить вас по всей Франции, ваша горничная бы ничуть не пострадала.
-Вы слишком много разговариваете, господин Каюзак. Это я могу себе позволить чесать языком, как победившая сторона. А вас явно заждались ваши подчиненные. Поскорее присоединяйтесь к ним!
Выглянув в окно и держа стволы на виду, мы взглядами провожали гостей, пока они не скрылись за углом.
-О, госпожа, как вы были правы! - сказала Мартон, бросаясь к моим ногам. С уголка ее рта стекала струйка крови - рука у голубоглазого бретонца тяжелая.
-Мартон, скажи мне одну вещь. Почему ты не сдала меня сразу? Ты раскололась, когда тебе пригрозили пыткой, это понятно. Но ведь сначала ты пыталась промолчать, и даже пощечина тебя не сломила. В чем причина твоей самоотверженности, ведь я больно высекла тебя, и не сделала ничего, чтобы заслужить такую преданность?
Мартон не хотела отвечать, потом решилась:
-Когда вы погладили мои волосы… Только моя бедная матушка делала это таким движением! - после этого Мартон отвернулась и бросилась собирать наши вещи.
Гм… Чтобы быть ее матерью, мне следовало родить ее в возрасте семи лет. Но с того дня я считала Мартон чем-то вроде младшей сестры, и чувствовала ответственность за нее. Вскоре мы приняли ее в наш Орден Святой Каролины. Она явно боялась вляпаться в какую-нибудь еретическую историю, но не посмела отказаться от нашей игры.
Картошку, которую она так старательно чистила, пришлось целиком оставить в квартире - тащить ее с собой было бы слишком обременительно. Это единственное, о чем я сожалела. Случившееся ставило окончательную точку в моей службе кардиналу - волей-неволей, я должна была идти одной тропой с Мадлен и Луизон. Я услышала, как Мадлен вполголоса напевает по-английски.
"The Road goes ever on and on
Down from the door where it began
Now for ahead the Road has gone
And I must follow if I can.
Pursuing it with eager feet
Until it joins some larger way
Where many paths and errands meet
And whither then? I cannot say. "

Английского она не знала, и произношение у нее было таково, что я бы мало что разобрала, если бы не последовавший перевод на французский:

Если однажды шагнешь за порог
И встанешь на путь, что ждет впереди -
Дорога тебя вперед поведет.
Иди же по ней, пока можешь, иди!

И ждут впереди дела и труды,
Радость и боль, рожденье и смерть,
Мирные дни и годы борьбы...
Какой выбрать путь? Прошу я, ответь.

Удачи тебе в дороге твоей,
Все страхи свои оставь позади,
Возьми только смелость и верных друзей
И с ними вперед, пока можешь, иди.

http://musiclarp.ru/sibkon93/sibkon-93_doroga.mp3
(Стихи Толкиена в переводе Ясиной, исполняет Алексей Миронов)

 Отправлено: 28.12.21 09:01. Заголовок: Ага, теперь, когда ф..

Ага, теперь, когда фрагменты не разбросаны, гораздо лучше - впечатление целостное.

Мне очень нравится Ваше внимание к деталям. Такое, что ВИДИШь и эту выставку розог, столь необходимых в обиходе благородного дома, и мешок грязной картошки, ожерелье, "найденное" не там, где ожидалось!
Но за обилием деталей подчас теряется нить повествования - от одного фрагмента до другого успеваешь забыть, куда девчонки пробираются и зачем. Хотя, возможно, так внимание распыляется только у меня.
В то же время не знаю, чем тут можно было бы "пожертвовать" потому, что очень уж хороши "эпизодники" - все эти Гастоны и Жильберы. Баскервиль - раззолоченный преемник Бекингема - вообще шедеврален! И мститель Степлтон не хуже, но эти эпизоды выглядят вставными новеллами. Сами по себе просто великолепны, но действие тормозят.
Не терпится уже иузнать, будет ли медальончик доставлен по назначению...

 Отправлено: 28.12.21 13:53. Заголовок: Наталья пишет: Тако..

Наталья пишет:

цитата:

Такое, что ВИДИШь и эту выставку розог, столь необходимых в обиходе благородного дома

Миледи Сидоровича может быть и жесткой, и очень доброй, по ситуации.

Наталья пишет:

цитата:

и мешок грязной картошки

Чистка картошки приобрела характер мистической инициации. Сначала Мадлен заставила Миледи чистить картошку - это было своего рода испытание. Миледи согласилась - и сразу после этого, увидела Гастона под окном, и с этого началось ее участие в интересах "шайки". И она была вознаграждена, ее угостили жареной картошкой, и она обрела верных друзей.
Мартон тоже прошла инициацию картошкой, но не добровольно, а из страха перед госпожой. И когда она чистила, тоже увидела Гастона, только так, что лучше бы не видеть, и после этого она тоже оказалась в рядах ордена, но не добровольно и ее картошка пропала зря.

Самое интересное, что когда я писал, об этом даже не подозревал.

 Отправлено: 29.12.21 00:04. Заголовок: Часть третья. Герман..

Часть третья. Германская война
Глава первая. Волны холодного моря
Рассказывает Мадлен Жерве.
-Пожалуй, я назову ее - госпожа Микелина.
Луизон утвердительно кивнула мне. Платок на ее голове сбился набок, открывая черные волосы, в остальном же она выглядела так, словно тихо и мирно сидела на стуле в нашей квартире на Заячьей улице, а не на свернутой бухте корабельного каната в полутемном трюме.
Госпожа Микелина с достоинством грызла кусок сырой картофелины, держа добычу крохотными лапками, как человек. Ее длинный хвост свешивался с края бочки.
Я получше рассмотрела госпожу Микелину и заметила, что она самец.
-Нет, пожалуй, уместнее назвать ЕГО - сьер Раймон.
Луизон была и на это согласна.
Вчера мы, после того как твердостью нашего духа обратили в бегство людей кардинала, принялись судить да рядить, как нам дальше быть. В основном судили и рядили наши умницы, наши командиры, наша знать - Луизон да святая Каролина, а мы с Мартон сидели да слушали.
-Донья Беатриса, - сказала святая Каролина, - полагаю, в Дьеппском порту не было новых происшествий с тех пор, как мы его оставили. А значит, полиции совершенно незачем там толпиться.
-Совершенно верно, и я не вижу причин менять наше с Мадлен первоначальное намерение - отбыть из страны. Следует только учесть, что теперь понадобятся пассажирские места на четверых, а не на двоих.
-Вот о чем я подумала. Будь мы мужчинами, мы могли бы не опасаться поездок вчетвером. Но четыре женщины привлекают слишком много внимания. Не поймите меня так, что я предлагаю разделиться - наоборот, в свете последних событий лучше держаться вместе.
-Я помню, недавно вы предлагали нам сменить одежду.
-Больше я не стану этого предлагать. Но я не столь щепетильна, и Мартон, надеюсь, тоже. Для нее у меня найдется мужской костюм - я в свое время запасла по одному для вас обеих. Мы составим две премилые пары, которые и займутся поисками подходящего корабля. На это вы согласны?
-С моей стороны было бы проявлением неблагодарности усложнять вам задачу, после того как вы великодушно взялись помогать нашему бегству.
-Эта комбинация имеет то преимущество, что компания из двух мужчин и двух женщин представляет меньшее искушение для грабителей.
-Вы, как всегда, правы.
Итак, высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению. Было решено, что Луизон рука об руку с графиней де Бейль, одетой в форму мушкетера, со всеми атрибутами, включая приклеенные усы, пойдут впереди, а за ними в небольшом отдалении последуем мы с Мартон, которую мы облачили в изящный камзол, подобающий молодому дворянину. В случае непредвиденных обстоятельств Луизон и святая Каролина смогут посовещаться, не привлекая внимания, и передать нам свои указания.
Был чудесный июньский денек. Несмотря на жару, на плечах моих была легкая накидка, предназначенная скрыть от посторонних глаз подвешенные к поясу пистолет и тот славный обломок шпаги, которым я не столь давно пугала монахинь Тамплемарской обители. С тех пор я приделала к нему удобную рукоятку, превратив заточку в кинжал. Держа Мартон за руку, глазами я не переставала искать в толпе наших полицейских знакомых, а также следить, не приближается ли кто слишком близко к графине и Луизон, которые шли шагов на пятнадцать впереди нас.
Мартон поначалу робела, будучи непривычна к роли молодого шевалье, а потом настолько освоилась, что вообще позабыла о своем новом наряде. Через какое-то время я была вынуждена шепнуть ей на ухо, резко дернув за руку:
-Мартон, тебя сожгут на костре за содомию, если ты будешь посылать такие призывные улыбки проходящим кавалерам. Заметь, твоя любезность их скорее пугает, чем радует. Пока ты в этом камзоле, ты должна строить глазки исключительно мне. Еще можешь встречным девушкам, если хочешь, я не ревную.
-Простите, госпожа Мадлен, - смутилась Мартон. - Я по привычке…
Добравшись до припортовой площади, мы остановились в некотором отдалении от береговой линии. Появилось нечто необычное в том, как выглядели стоявшие на приколе суда. У всех кораблей, кроме одного, паруса были подняты к реям, отчего корабли выглядели будто раздетые. Никто не сновал на их палубах в деловитой суете. Зато гудел припортовый кабак. Кажется, все матросы Дьеппа сейчас коротали время за его столами.
Святая Каролина, или, как она просила меня ее называть, Миледи остановила пробегающего матроса, показывая ему монету:
-Что происходит в порту?
-Власти запретили выходить в этот день в море. Странные дела творятся, сударь. Вчера какой-то безумец промчался через эту самую площадь - вообразите только, голым! Хотели схватить его, но он так яростно отбивался, что вырвался из рук и скрылся.
-Что же, из-за этого события закрыли порт?
-Разумеется, не из-за этого, сударь. Говорят, ловят шайку воровок.
-Кажется, на один из кораблей эти меры не распространяются?
-Это "Святой Андрей". У его капитана есть разрешение, подписанное чрезвычайно значительным лицом.
Графиня отдала моряку монетку и вернулась к нам:
-Мы избавлены от необходимости делать выбор - другого корабля к нашим услугам не будет.
-Кажется, вот тот господин в черном камзоле имеет к этому кораблю самое непосредственное отношение. Глядите, его приветствуют так, как едва ли могли бы приветствовать кого-то менее значительного, чем начальника всей экспедиции, - заметила Луизон. Наша святая Каролина взглянула и с ее губ слетело приглушенное проклятие. Она повлекла нас подальше от пристани, мы свернули в один из прилегающих переулков и остановились за углом.
-Mes demoiselles, я должна сообщить, что есть обстоятельство, крайне затрудняющее наше отбытие на корабле "Святой Андрей", - с кислой миной сказала она. - Дело в том, что я сегодня дерусь на дуэли с этим господином в черном камзоле. Вернее, шевалье д'Артаньян дерется, но он не пришел. Еще вернее, это я шевалье д'Артаньян…
-Не продолжайте, мы все поняли. - После того, как я упустила графиню с нашим медальоном, мы с Луизон расспросили прохожих, и узнали, что некий мушкетер вначале прокатился на запятках кареты, а потом вызвал на дуэль ее владельца, и поняли, что это никто иная как наша святая Каролина.
-Мадлен, - окликнула она меня. - Наверное, ты скажешь, что я должна принять вызов…
-Ничего подобного. У меня первой право на поединок с вами. А мне теперь самой страшно, после того, как вы мне все разъяснили, как вы мне глаза повыдавливаете и кадык вырвете. Но и драться с кем-то другим я вам не позволю! Так что, дуэли теперь не для вас.
-Сплошные ограничения, - вздохнула графиня. - Но как же нам быть? Видно, придется отложить отъезд, но перебраться в какой-нибудь другой город.
-Сударыня, нет города, в котором мы могли бы чувствовать себя в безопасности от людей кардинала. Мы должны уехать сейчас и отсюда, или рискуем навек остаться в Бастилии.
-Но ведь нет другого корабля!
-К чертям ваш мушкетерский камзол. Переодевайтесь обратно в женское. К Мартон это тоже относится.
Благо, в переулке не было людей. Мы выбрали укромный уголок и поставили рекорд по скорости смены наряда. Если бы необыкновенная гибкость графини, достигнутая упорными упражнениями, у нас бы ничего не вышло. На смену двум влюбленным парам вернулись четыре девицы.
-Мы вернулись к тому, с чего начали. Четыре женщины - слишком приметны.
-Вдвоем с Мартон вы не так приметны. А мы с Мадлен постараемся стать незаметными, как мышки. Уговорите капитана взять на борт вас двоих, остальное наша забота.
Не давая нашей святой Каролине времени на раздумья, мы вдвоем двинулись в путь, прежде чем она успела удержать нас. Нас манил открытый люк на палубе. Я молилась всем святым - и они послали нам удачу. Обогнув ряд домов, прилегавших к площади, которые послужили нам своеобразным прикрытием, мы вышли к пристани, и пока господин в черном камзоле беседовал со шкипером, а остальные матросы почтительно внимали его словам, мы незамеченными проскользнули в темное пространство трюма.
Теперь дело оставалось за госпожой графиней. Мы с Луизон решили, что если в самое ближайшее время не услышим ее переговоров с господином в черном камзоле - с благоприятным исходом, разумеется - будем прорываться обратно, чего бы то нам ни стоило.
Прислушиваясь, я словно видела перед собой этого человека, каким запомнила его, успев разглядеть краем глаза - прямой взгляд мог бы привлечь к нам внимание. Это был дворянин лет сорока или пятидесяти, высокий, толстый, с головой, блестящей на солнце в минуты, когда ее не украшала шляпа с пышным пером. Не могу похвастаться, что до моего слуха доносились шаги графини или Мартон, скорее, воображение подсказывает мне, что наша святая приближалась к начальнику, изображая своим видом робость и растерянность, а Мартон семенила за ней. Зато я услышала ее взволнованный голос:
-Сударь, простите мне мое намерение стеснить вас своей просьбой… У нас с вами общий враг, и это служит мне залогом вашего понимания.
Она дала шкиперу и господину в черном время, чтобы они переварили факт ее появления, и продолжала:
-Вчера я была свидетельницей того наглого вызова, который бросил вам негодяй, который сегодня не осмелился явиться в назначенное им же место и время. Мне остается только сожалеть об этом - его смерть была бы для меня истинным праздником.
-В таком случае, сударыня, позвольте выразить мое сожаление, что я не смог оказать услугу такой прекрасной женщине!
-Это гасконское чудовище преследует меня!
-Вот как?
-Я преодолела путь от Беарна до Менга, от Менга до Парижа, от Парижа до Дьеппа - все ради того, чтобы оставить как можно больше лье между собой и этим человеком. Но он выслеживал меня повсюду. Вообразите, месье, девушку гордую, чистую, дорожащую честью - и вот низкий негодяй, развратник желает втянуть ее в свои оргии.
-Должно быть, это ужасно. Но разве вы не могли прибегнуть к правосудию?
-Сударь, вглядитесь в мои черты. Не узнаете ли вы в них нечто знакомое?
Последовала пауза; должно быть, господин в черном всматривался в черты графини, как она ему советовала.
-Вы заметили сходство, не правда ли? К несчастью - я родная сестра этого чудовища д'Артаньяна.
-Я все понял! Значит, от природы ваши волосы - черные, как у всех гасконцев? Но вы перекрасили их, чтобы ускользнуть от этого мерзавца?
-У вас редкая проницательность, господин де Курменен!
-О, если бы я мог позволить себе задержать отъезд! Клянусь честью, я бы разыскал этого д'Артаньяна и заставил его держать ответ за его дерзкий вызов! Это навсегда избавило бы вас от него.
-Вы можете помочь мне другим. Я прошу вас, позвольте мне отправиться в путь на вашем корабле. Поверьте, я имею достаточно средств, чтобы заплатить за проезд.
Вот так и получилось, что у Святой Каролины оказалась собственная каюта на борту Святого Андрея, которую она делила с Мартон, а мы с Луизон временно обосновались в трюме.
Я услышала чьи-то шаги, и увидела на лестнице, ведущей в наше убежище, пару спускающихся ножек в кожаных башмачках, а также край юбки, несомненно принадлежавшей нашей славной Мартон. Это было очень кстати, ведь надо же поддерживать связь с нашей святой.
К сожалению, увидев сьера Раймона, Мартон завизжала на весь корабль, изрядно напугав бедное животное, и опрометью бросилась обратно.
Некоторое время мы прислушивались, как кто-то из матросов на палубе успокаивает Мартон.
-Теперь ее сюда не заманишь. Жаль, я надеялась, что она принесет нам сыр или колбасу, ниспосланные Святой Каролиной, - сказала Луизон. - Как бы нам не пришлось готовить на ужин сьера Раймона.
-Не велика беда, - ответила я. - Таких как он десятки тут по щелям шныряют.
Хоть мы и щеголяли нашей лихостью, однако не выпускали из рук зажженных свечей. Ведь эти твари, как всякие другие, боятся огня.
Ночью я пробралась туда, где, по моим прикидкам, располагалась каюта Святой Каролины. Это было отгороженное помещение, крайне тесное, в которое барон де Курменен распорядился перетащить все, что могло превратить корабельную каюту в подобие апартаментов, достойных благородной дамы. Там был даже персидский ковер, прибитый к дощатому полу. Я стащила с ног мои башмачки, чтобы не оставить следов на этакой роскоши.
Графиня при свете фонаря изучала географическую карту, а Мартон суетилась за ее спиной.
-Хорошо у вас тут, не хуже чем в трюме, - сказала я. - Так вы, значит, приходитесь сестрой шевалье д'Артаньяну?
-Тебе сейчас легко говорить, - заметила она. -Ты знаешь, я во все время разговора смотрела на раскрытый люк трюма, и ждала, что услышу оттуда твой смех. Вас с Луизон тотчас схватят, примут за двух воровок проникших на корабль, а мне придется придумывать что-нибудь, чтобы вас не повесили.
-А я все это время говорила себе, что над этим надо не смеяться, а плакать. Тем и удержалась. А что за чепуху Курменэн болтал про черные волосы?
-Мысль, конечно, нелепая, но поскольку он сам на нее набрел, не стоило разубеждать. Восторг от собственной проницательности - хорошая пудра для мозгов.
Я посмотрела на пол и увидела, что мои босые ноги оставляют следы не хуже, чем башмаки.
-Пожалуй, я лучше пойду обратно в трюм, пока я не начала жевать занавески на ваших окнах, - сказала я.
-Хорошие манеры можно приобрести, - отмахнулась графиня. - Ум и отвага - важнее. Мадлен, не хочешь ли стать моей горничной?
-Надо будет спросить у Луизон. Если она отпустит, то я бы с радостью. Только я своевольная, - предупредила я. - Выполняю приказы только, когда они нравятся, так что не спешите продавать Мартон в рабство пиратам, она еще пригодится, чтобы исправлять мои косяки.
Мартон метнула на меня возмущенный взгляд из-за спины графини.
-Мартон, встань возле дверей. Если кто-то подойдет, твоя задача удержать его хоть на секунду. А ты, Мадлен, подойди поближе, - приказала графиня. - Ты когда-нибудь видела географические карты?
-Где уж мне, - отозвалась я, преодолевая два шага, которые нас отделяли. - Вы, небось, объехали весь океан, все просторы Атлантики, от Карибов до Гибралтара. Барбадос и Канарские острова для вас все равно, что Блуа или Сен-Жермен.
-Ты преувеличиваешь, Мадлен. Может быть, когда-нибудь я и впрямь отправлюсь в плавание. Тогда в моей жизни будут и Барбадос, и Кингстаун, и Тортуга. Но пока у меня в активе всего лишь несколько плаваний с одного берега Ла-Манша на другой. Зато однажды я занялась пиратством и захватила целый корабль! Впрочем, мы немного отвлеклись. Я хотела показать тебе карту суши, а не моря. Вначале я думала, что наш капитан намеревается повторить путь Вильгельма-Завоевателя, высадившись при Гастингсе, однако корабль отклонился к северо-востоку и устремился к Па-де-Кале. О чем это говорит?
-Должно быть, о том, что мы плывем не в Англию.
В ее взгляде промелькнуло нечто вроде удивления. Она явно не ожидала от меня, что я разберу эту географическую премудрость.
-Верно. У меня такое чувство, будто сама судьба вам покровительствует. Ты говорила, что вы с Луизон намерены отбыть в Германию, и вот единственный корабль, отбывающий из Дьеппа, берет курс куда-то в Северное море, тем самым приближая вас к намеченной цели.
-Верно. Вы приносите нам удачу - значит, надо крепче за вас держаться.
-Взгляни на карту. Видишь, вот это Германская империя.
-Экая чертоплешь! - воскликнула я.
-Положим, Франция в действительной жизни тоже не такая одинаковая, как на этой карте. И если на ней раскрасить разными цветами все провинции, владетели которых, например, считают себя властителями жизни своих подданных, она будет не так сильно отличаться от Империи с ее тремя или четырьмя сотнями курфюршеств. Что еще существеннее - один и тот же род владеет престолом в Мадриде и в Вене, а поскольку на имперский престол избирают всегда австрийских герцогов, можно было бы, наоборот, одной краской закрасить Испанию вместе с германской чересполосицей.
Я представила себе, как выглядела бы карта Европы, если бы ее раскрасили в соответствии с пояснениями святой Каролины:
-Если все обстоит именно так, для нашей Франции это напоминает клещи.
-Ты все понимаешь верно. А знаешь, почему ее до сих пор не задушили?
-Погодите отвечать. Если я быстро не догадаюсь, спрошу у вас подсказки.
Я наморщила лоб, вглядываясь в мозаику:
-Испания в таком же положении как мы. С первого взгляда кажется, будто она свободна, но в действительности по морю можно перебрасывать вооруженную силу так же, как по суше, у испанцев под брюхом мавры из Алжира и Туниса, с затылка английские и брабантские пираты, ну и Франция держит за загривок. А у германского цезаря на хвосте висят датчане и шведы. На каждого есть своя управа.
-Верно, - казалось, Святая Каролина хочет дать мне леденец в награду за мою проницательность. - Шведский король, в свою очередь, рад бы высадить свои войска на севере Германии и начать прибирать к рукам балтийскую торговлю, но никак не может освободить руки от драки с Речью Посполитой, поляков, в свою очередь, могут взять за загривок русские, а тех крымские татары.
-С тем жить легко, кто от тебя далеко. Но ведь так было всегда.
-Не совсем. В былые времена каждый властитель выступал на битву во главе своих рыцарей, связанных с ним незримыми узами чести и долга. А в наше время солдат покупают, как редиску на рынке, пучками. И если в казне много денег, можно выставить в поле хоть десять тысяч бойцов. Ты понимаешь, к чему это ведет?
Я опять задумалась, потом поняла:
-Когда какой-нибудь король хочет забросить блох за шиворот другому королю, он посылает денег его ближайшему соседу.
Мое образование в тот час могло бы продвигаться и дальше, но тут чья-то тень проскользнула в каюту так быстро, что Мартон не успела даже подать нам сигнал, и ей оставалось только с испуганным видом застыть у переборки. К счастью, это была Луизон.
-Простите, но мне что-то скучно стало сидеть одной в трюме, - сказала она. Ее взгляд упал на карту, которую только что изучали мы с Каролиной.
-Кажется, я слишком задержала вашу подругу, - сказала мадемуазель Баксон. - Mea culpa, я должна была не забывать о вас.
-Пустяки, сударыня. Главное, что все мы наконец вместе, а теперь следует подумать, как бы нам легализовать наше присутствие на борту "Святого Андрея". Не можем же мы с Мадлен просидеть все путешествие в вашем шкафу.
В этот момент до нашего слуха донеслись голоса двух матросов, доносившиеся с палубы. Мы замолчали и прислушались. Эти двое присели на палубе, не прерывая начатого разговора, последнюю часть которого я, таким образом, сейчас могу передать слово в слово:
-Верно говорят, что не к добру это, когда бабы на корабле. Особенно, когда напрашиваются в рейс в последний момент. Уж вы мне поверьте, дядя Номино, никогда мне не доводилось попадать в переделку хуже, чем на чертовой "Молнии". И натерпелись же все мы тогда страху!
-Да полно, что-то заливаешь, парень. От женщин на корабле бывают штормы и прочие бедствия, это правда. Но на то мы и моряки, чтобы не бояться штормов. Как могла одна полоумная баба, пусть и с двумя пистолетами, перепугать пятерых матросов?
-Вам легко говорить! А вот представьте - сидим мы в трюме запертые, а она палит сквозь потолок, у нас уже двое раненых ее пулями, да еще Гастону, бедняге, отхватили два пальца кортиком, так что он кровью весь трюм заляпал. Этому чертову дону Родриго было хорошо, он к тому времени уже потерял сознание. А она, чертовка, еще и насмехается:
"Вот продам вас, говорит, в гарем турецкого султана! Там как раз не хватает евнухов. Турки вас снизу подровняют и султанским наложницам в услужении отдадут! Только представьте себе, вы разодеты в яркие шелка, вас сытно кормят, и ничто не мешает вам танцевать!"
-Чем же вы ее так разозлили?
-Да у нее ведь тогда были эти, как их, месячные. Женщины в такие дни звереют.
-Тебе-то откуда знать?
-Да ведь она сама сказала бедняге Гастону. У меня, говорит, сегодня месячные, я в эти дни просто зверею.
-А дальше что было?
-А дальше черт меня дернул попросить разрешения сходить в гальюн. Ох, лучше бы я терпел. До сих пор меня корежит, когда я вспоминаю об этом унижении…
-Что же, она не отпустила тебя?
-Если бы! Ты,говорит, не терпи, нечего делать проблему из ерунды, присядь где-нибудь в уголочке и сделай всё, что нужно, а потом уберёшь за собой, помоешь, попрыскаешь духами. Я говорю: спасибо, леди, но я привык стоя. А она мне: Опять спорить? Ты что, приказа не понял? А ну, присядь! Да чтоб я услышала, как струйка зажурчит…
-И что же она, услышала?
К тому времени, как разговор матросов дошел до этого места, мочки ушей мадемуазель Баксон пылали алым цветом, что твоя рябина по осени.
-Донья Беатриса, - шепнула она. - Это была не я, а какая-то совсем другая, вульгарная и пошлая девица.
-Я вам верю, донья Чарлота. Святая Каролина не может солгать.
Лицо графини, обычно белое, как снег, сейчас приобрело очаровательный ярко-розовый оттенок, от матросской болтовни она была вся как на иголках. Я пожалела, что нам так редко попадаются бывшие жертвы чувства юмора нашей святой Каролины - в ту минуту она была прекрасна как никогда.

 Отправлено: 29.12.21 00:06. Заголовок: -Вы обо мне слишком ..

-Вы обо мне слишком хорошо думаете. Я могу солгать, и ещё как.
-Разве вы сейчас - тот же человек, что два года назад?
Я отметила про себя, что Луизон, коли уж назвала время с точностью до года, явно эту историю уже слышала. Наверное, и святая Каролина отметила, потому румянец у нее начал мало-помалу проходить.
-Мартон, хорошенько расспроси госпожу Луизон, в чем они с Мадлен нуждаются в ближайшее время, и сделай всё, что от тебя зависит, - приказала она. - О выполнении доложишь мне.
Догнав меня в дверях, графиня шепнула:
-Донья Беатриса временами невыносима, когда она так осуждающе смотрит на меня.
-Вовсе она так не смотрела! - запротестовала я.
-Разве мало того, что я представила ее взгляд? Я себя чувствовала словно во время порки.
-А вам идет. Послушайте, госпожа графиня, какой бы вы ни были, вульгарной или утонченной, пошлой или благочестивой, а я за вас отдам всю кровь, если потребуется, - серьезно прибавила я. - И Луизон тоже, уж вы мне поверьте.
-Я это ценю, моя маленькая подружка, - та же серьезно ответила она. - Мадлен, ты заходи, я тебе еще что-нибудь расскажу.
…Вернувшись в наше временное убежище, я решила попробовать привести мои ноги в более приличное состояние, чтобы в следующий раз не оставлять следов на коврах графини. К этому меня побуждал, кроме прочего, косой взгляд Мартон. Ясно, что именно ей предстояло исправлять последствия моего бесчинства. Конечно, Мартон в любом случае не перестанет, заискивая передо мной наедине, в присутствии святой Каролины осуждающе коситься из-за ее спины, но мне хотелось, чтобы у нее не было к тому справедливых оснований. В условиях трюма возможности у меня были не слишком большие, и все же я добросовестно возилась с влажной тряпкой, когда услышала, как кто-то спускается по ступенькам, и на этот раз это не Мартон.
-Вот так так! - сказал чей-то спокойный голос. - Кажется, на корабле есть незапланированный пассажир.
-Все обстоит именно так, как выглядит, - отозвалась я. - Разумеется, я блудница, пробравшаяся на корабль с целью совратить команду. Вот сейчас протру ступни, и начну.
-О! Это было бы чрезвычайно лестно для меня, будь я помоложе, мадемуазель! - засмеялся матрос. - А в моем возрасте приходится думать о более важных вещах.
Я взглянула и увидела, что моряк стар и сед, но крепок, как дерево. На ступеньках лестницы он стоял, не держась ни за что руками, а судно между тем качало, поскольку Северное море не слишком спокойное.
-Мне доводилось видеть блудниц, которые хотели, чтобы их считали благородными дамами, - продолжал он, - но первый раз я вижу милую барышню, которая называет себя шлюхой. Трюм - не слишком подходящее место для человека, тем более, для девушки. Черт побери, будет нелегко найти на корабле такое место, где ты могла бы путешествовать с большим комфортом, чтобы тебя никто не беспокоил.
-Эмм… я могу жить в любых условиях, - сказала я. - Вот без жратвы - плохо.
-Догадываюсь, - кивнул моряк. - Только голод может побудить девушку с отчаяния пробраться в трюм корабля, который уходит в плавание. Вот что, набрось на плечи мой плащ. Совращать команду - это как-нибудь в другой раз, а сейчас я не хочу, чтобы ты привлекала слишком много внимания. Пойдем, отведу тебя на камбуз.
В камбузе мы застали нескольких матросов, которые уставились на меня голодными глазами. Ну да меня после парижского дна трудно испугать, а недотрогу я из себя никогда не строила.
-Знакомьтесь, парни, это моя внучка, - со значением сказал мой провожатый.
Вообще-то, не в моих привычках ходить кривыми путями, выдавая себя за ту, кем я не являлась. Но у нас в деревне стариков почитали, я не могла опровергать слова человека с такими седыми волосами. Мне дали кусок солонины и ломоть черствого хлеба, я уселась за стол и принялась за еду. Дверь в камбуз была отворена, рассветные лучи начинали заливать помещение светом. Человек в черном камзоле, с которым святая Каролина разговаривала в порту, показался на пороге.
Матросы тут же вытянулись перед начальством. Прислушиваясь краем уха, как старый моряк снова называет меня своей внучкой, я разглядывала людей в плащах и шляпах с перьями, подобно свите сопровождавших барона. Для такого корабля, явно не самого большого в королевском флоте, здесь было слишком много дворян. Я вспомнила, что ничего не знаю о целях экспедиции.
На взгляд Курменэна, я производила благоприятное впечатление, потому что он сказал мне, улыбаясь:
-Внучке такого почтенного человека не пристало проводить время с матросней, пожалуй, я дам тебе приют в моей каюте, красавица.
-С этими господами я сговорилась раньше, и матросский кубрик меня вполне устраивает, - ответила я, пытаясь приспособить мой обломок шпаги в качестве ножа для солонины. - Я не отказываюсь от первого приглашения ради второго. Придется тебе спать одному, приятель.
С лица Курменэна медленно сползла краска:
-Старый черт, у твоей внучки слишком дерзкий язык.
Как оказалось, этим он и впрямь отпустил черта с цепи. Матросы, до того казавшиеся воплощением преданности, как-то раздались в сторону, словно окружая офицеров кольцом, а было их десять на четверых. Один из них словно невзначай взял в руки мясницкий топор, а другой - багор с острым крюком. Даже тот матрос, кто, судя по голосу, ночью жаловался на Святую Каролину, и то сейчас занимал место в общем строю, хотя и с явной неохотой, и не переставая боязливо поглядывать вокруг себя. Пристроилась рядом с ними и я, так и не выпустившая из рук мой импровизированный нож для солонины.
-Благородные господа, не к лицу вам называть чертом старого Номино, - сказал рыжий матрос в вылинявшем берете на голове. - Здесь мы не во Франции, где вы можете в любой момент позвать на помощь тысячу стражников. Здесь море, а в море свои порядки, не такие, как на суше. В море человеческая жизнь в руках Господа, будь то дворянин или простой матрос.
Мы стояли в глубине кубрика, а они на палубе, спиной к солнцу. Могла бы начаться славная драка, если бы не явилась наша святая Каролина. С ней была Луизон, одетая как горничная, и пока не знакомая никому из присутствующих.
-Барон… это всего лишь двое несчастных детей, которых голод и лишения вынудили пробраться на ваш корабль.
Слова святых всегда правдивы, или должны быть таковыми. Я спрятала нож в ботинок и постаралась принять вид несчастного ребенка, получалось не убедительно, но большее от меня не зависело.
-Они не обременят вас, барон, - продолжала наша святая. - Они могут продолжать путь в моей каюте.
Вот так была предотвращена бойня на борту "Святого Андрея", а мы с Луизон обрели возможность продолжать путешествие, не прячась в трюме. Выбрав минутку, я шепнула Луизон:
-Здешние матросы - ни чета тем. Эти вряд ли стали бы вести себя так покладисто, как этот… пострадавший от нашей святой Каролины.
-Знаешь что я тебе скажу, Мадлен? Помянутый ими дон Родриго - это, скорее всего дон Родриго Кардона. Он с 1619 года в опале, сбежал во Францию, использовался доньей Анной Австрийской для мелких поручений. Оттого и люди на его корабле были такие, каких он смог найти. Полагаю, разорившиеся лавочники, от отчаяние взявшиеся за ремесло моряка. Ты только донье Чарлоте про это не говори. Ей и так от нас сплошные огорчения. Пусть она думает, по крайней мере, что служила своей стране, а не участвовала в грызне между Ришелье и доньей Анной.
Вчетвером нам было тесновато в каюте графини, но мы утешались мыслью, что на первой же стоянке сойдем на берег. Барон де Курменэн после того случая пытался заводить разговоры с нашей повелительнице, но я решила - к чертям, святая Каролина принадлежит только нам, поэтому, каждый раз когда он появлялся, я начинала играть обломком шпаги, глядя будто сквозь него, ему становилось не по себе под моим взглядом, а заводить ссору с нищенкой, подобранной из милости, ему было не с руки.
Во время плавания наш корабль пару раз приставал к берегу, чтобы переждать непогоду. Наши сходили на землю, прогуливались, охотились на зайцев. На пятый день после того, как мы проплыли Па-де-Кале, навстречу нам попался военный корабль под флагом с тремя разноцветными полосами. Пушка на его борту заговорила и сбросила ядро куда-то в море. То был знак к началу переговоров.
-Я Бартель ван Мэлен, - отрекомендовался нам чужой капитан, - офицер голландской республики. Имеете ли вы на своем борту товары.
-Я Арно де Лиможе, офицер флота Франции, - отвечал наш капитан. - Я везу в Данию посла французского короля.
Голландец флегматично махнул рукой, и его корабль начал разворачиваться кормой к нашему. Рене де Флорензак, один из дворян, окружавших Курменэна, выругался в бессильной ярости:
-Мерзавец! Даже не сказал приветственного слова, сволочь республиканская.
-Если бы у нас было бы две или три пушки против его одной, я уверен, он воздал бы нам все, что следует по правилам вежливости, - заметил Лиможе. - Политика и на море остается искусством возможного.
На следующий день мы проплывали мимо каких-то заснеженных скал с левого борта (это в июне-то!), море будто взбунтовалось против нашего судна, волны его начали перехлестывать через борт. Старый Номино сказал мне:
-Уже шестьдесят лет я плаваю по морю. Я никогда не видел такой яростной бури.
А я вспомнила, как он говорил тогда, в первый день, про штормы и прочие бедствия, которые бывают от женщин на корабле. Конечно, кто же того не знает, что сколь злым могуществом обладает женская природа. К примеру, если женщина во время месячных войдет туда, где стоит и ждет своего часа свежее тесто - оно неминуемо скиснет. В нашей деревне все это знали. А нас на "Святом Андрее" собралось сразу четверо - немудрено, что стихия разбушевалась. Глядя на величественные горы соленой воды, которые на наших глазах поднимались с морской глади, я не мало возгордилась, сознавая, что в этом есть и моя заслуга. Конечно, это могло стоить жизни и нам, и всем, кто плыл с нами, если команда окажется недостаточно искусной в своем ремесли, и не сможет удержать судно на плаву. Но разве бывает что-то подлинно великое там, где нет никакой опасности?
Через полдня буря прекратилась, и снова волны за бортом плескались в своем извечном неспешном ритме. По правому борту от нас лежала датская земля. Через несколько дней мы добрались до Копенгагена, и там святая Каролина заплатила сколько-то пистолей и ливров капитану Лиможе, и на том мы покончили наши счеты с кораблем "Святой Андрей".

Глава 18. Шахматная доска

Град Копенгаген показался нам праздничным, но не праздным. Здешний порт был размерами значительно крупнее Дьеппского; повсюду висели праздничные флаги. Святая Каролина спросила у Луизон:
-Донья Беатриса, поскольку мы оказались в Дании, для нас было бы как нельзя уместно, если бы кто-нибудь из нас знал датский язык.
-Вы правы, - тяжело вздыхая, отозвалась Луизон. - Это избавило бы нас от многих затруднений.
-Например, мы могли бы спросить дорогу.
-А также, узнать, почему такое оживление на улицах.
-Да что там, на улицах. Мы могли бы найти подходящую гостиницу. В конце концов, нанять экипаж, чтобы продолжить наше путешествие.
-Помню, когда я только приехала в Англию, - ударилась графиня в воспоминания, и взор ее затуманился грустью, какая бывает, когда вспоминаешь потерянного человека, - для меня было одной из первейших задач - овладеть языком. Я зубрила до тех пор, пока не смогла довольно сносно объясняться с окружающими.
-Ну, а для меня, как вы понимаете, французский язык был просто необходим, если учесть взятую мной на себя миссию. К тому же, мне нравилось творчество дона Уильяма Шекспира, и я понемногу начала разбирать английский, так что теперь, наверное, я могла бы объясниться, будь мы в Англии.
-Так же как и я смогла бы найти общий язык с обитателями Мадрида. В наш век совершенно естественно владеть испанским, например, мушкетеры Тревиля владеют им по крайней мере через одного.
-Казалось бы, это немало - владеть испанским, французским и английским языками, донья Чарлота.
-Все же желательно было бы узнать дорогу в гостиницу, найти экипаж и спросить, почему такое оживление на улицах.
Одним ухом я слушала их вздохи, а другим прислушивалась к речи двух почтенных буржуа. Она мне сильно напоминала наречие купцов, с которыми мой батюшка вел какие-то общие дела.
Я подошла к ним и спросила:
-Was ist los in Kopenhagen,meine Herren? (Что происходит в Копенганене, господа? -нем.)
Они удивленно уставились на меня, потом один ответил:
-Der französische König schickte seinen Botschafter an König Christian. Er wird mit großen Ehrungen begrüßt.(Французский король прислал своего посла королю Христиану. Его встречают с великими почестями.)
Потом я спросила:
Gibt es in der Stadt ein gutes Hotel? (А есть ли в городе хорошая гостиница? - нем.)
- Gehen Sie zwei Blocks südlich vom Stadtplatz, biegen Sie links ab, und dort finden Sie das Hotel "Herrlicher Schwan", das saubere Zimmer und tolle Bettwäsche bietet, aber Sie werden wie eine wohlhabende Bürgerin eine Gebühr zahlen. (Пройди два квартала на юг от городской площади, сверни налево, и там ты найдешь гостиницу "Славный лебедь", в котором чистые номера и отличное белье, но с тебя и плату возьмут, как с богатой горожанки. - нем.)
- Ich danke Ihnen, meine lieben Herren. Ich frage noch eins: Wenn ich Kopenhagen verlassen möchte, werde ich einen Wagen und Pferde finden? (Благодарю вас, добрые господа. Спрошу еще об одном - если я захочу уехать из Копенгагена, найду ли я повозку и лошадей?)
- Fragen Sie im Hotel "Herrlicher Schwan" den Kaufmann Hans Bilderling, und ich werde Ihnen einen fest zusammengesteckten Wagen und zwei weiße Pferde verkaufen, aber ich nehme den Preis als eine edle Adelsfrau. (В гостинице "Славный лебедь" спроси купца Ганса Бильдерлинга, и я продам тебе крепко сколоченную повозку и двух белых лошадей, но цену возьму как с благородной дворянки. - нем.)
Я вернулась к моим подругам и сказала:
-На улицах шумно от того, что наш Курменэн до ихнего короля доехал, гостиница в двух кварталах к югу от главной площади, а лошадей и мой новый знакомец продать может.
Они на меня посмотрели так, словно я была кюре, выступающим с боговдохновенной проповедью:
-Мадлен! Ты что, понимаешь, по-датски?
-Выходит, что так, если мы в Дании. Впрочем, сейчас уточню.
Я догнала моих купцов и спросила:
-Sprechen Sie Dänisch?
-Nein, Mädchen!
Я снова вернулась к Луизон и графине, которые с интересом наблюдали за моими переговорами.
-Теперь я ничего не понимаю. Если это не датский, то что это за язык?
-Мадлен, ты с ними говорили по-немецки! А встретить в Дании немца все-таки легче, чем англичанина, не говоря уже о французе или испанце!
-Как это кстати! Ты станешь нашими языком и ушами!

 Отправлено: 30.12.21 13:30. Заголовок: Теперь, когда весь т..

Теперь, когда весь текст восстановлен (см. темы Орден святой Каролины. Главы 1-11 и Главы12-17,
немного займусь саморецензированием) К вопросу о том, кому достанется медальон)

В теме Дюма была затронута мысль, что Миледи, и в особенности Миледи Сидоровича, по опыту знает, что весь этот блестящий окружающий мир, с мушкетерами, развевающимися плюмажами, вороными конями и золочеными каретами может быть по отношению конкретно к ней ОЧЕНЬ жесток по отношению к ней, что и формирует ее психику. Сидоровичу удалось создать гениальный текст, мимоходом вставив такие моменты, значения которых он, может быть, сам до конца не понимает.

Вот его Шарлотта, доведенная семи годами издевательств, решается на свою самую опасную на тот момент "спецоперацию" - скомпрометировать мучительницу подброшенными в келью штанами. Шарлотта знает, чем рискует. Смелость Шарлотты не в том, чтобы не испытывать страха, а в том, чтобы рисковать, действовать партизанскими методами, использовать малейший шанс против мучителей, во власти которых она находится. Шарлотту ловят на месте преступления буквально за ухо.

"Шарлотта сжалась в ожидании неминуемой развязки. Вот сейчас надзирательница найдёт улику. Сначала она удивится, потом всё поймет. А потом… Что будет потом, думать не хотелось. Шарлотта просто не могла заставить свой мозг подумать об этом. Все её мысли останавливались на слове «поймет», а дальше зияла чёрная пустота."

Случай спасает Шарлотту, ей удается восторжествовать, сестра Марго повержена.

"-Ты знаешь, - сказала Шарлотта, когда мы остались с ней наедине, - я была готова удавить её, думала, что буду плясать на её костях, но теперь мне её жалко."

Насколько же велика была ее способность к эмпатии?

Эпизод 2. Шарлотта уже стала английской леди, наладила жизнь. Живет в английском замке, занимается самообразованием с помощью замковой библиотеки. У стен замка происходит кораблекрушение, море выбрасывает на берег разбитого о скалы французского матроса Луи, который в дальнейшем сыграет свою роль в сюжете. Шарлотта берет на себя роль сиделки, но в рассказывая Катрин об этом событии, объясняет свои действия банальной скукой:
"Просто мне было ужасно скучно в этом поместье. И нужно было как-то с этой скукой бороться."
Понятно, что Катрин не дала себя обмануть. Шарлотта не любит признаваться в своей доброте. Весь остальной роман Сидоровича она будет решительной, жесткой, злой, вульгарной... Не важно, достаточно было показаться из-под маски два раза.

Ну и вот как же должна была такая личность себя чувствовать после убийства Констанции? Надо сказать, Сидорович как-то этот момент замял, к тому же придумал довольно неубедительную мотивацию. Испытывать ненависть к д'Артаньяну Шарлотта-Миледи в романе Сидоровича не могла, так как не он ее, а она его обманула, делая вид, что не узнает в обличье де Варда, заставив пробежаться в женском платье по улицам Парижа. Скорее, презрение за его беспринципность с письмами. "Гениальное притворство победило притворство низменное." (Стефан Цвейг, "Мария Стюарт")
Сидорович утверждал, будто она выполняла приказ Ришелье, а Ришелье отдал приказ с целью спровоцировать мушкетеров расправиться с Миледи, и чуть ли не свидание в Красной голубятне подстроил с той же целью, в надежде, что Атос ее прямо там грохнет. Как по мне, слишком сложно, автор перемудрил. Моя версия - сторона Ришелье и себя скомпрометировала в истории с подвесками, а Констанция слишком много знала, надо было либо снова похитить ее, как Миледи и собиралась, либо заставить замолчать.

Между прочим, если Лилль, как и в реальной истории, находился за пределами Франции, но с франкоязычным населением, этим можно объяснить патриотизм Миледи у Сидоровича. Она могла считать, что ее детство сложилось бы счастливее, если бы проходило на французской территории. Отсюда горячее стремление служить Ришелье, олицетворению государства.

В общем, по моей версии, она должна была впасть в состояние, аналогичное "Монте-Кристо побледнел, как смерть; он понял, что в своем мщении преступил границы; он понял, что теперь он уже не смеет сказать: - Бог за меня и со мною. " У нее натуральный ангст из-за этого начался.

Кстати, Сидорович мне предъявлял обвинение в желании принизить его героиню:

"Да, мне тоже показалось, что героиня вас несколько раздражала своей непобедимостью. Вам нужно было её слегка опустить.
Потому и нервы у неё ослабели, появились обмороки, возникла невнимательность к мелочам. Пропала способность прятать свои мысли и чувства. Рошфор легко стал читать по её лицу. Она довольно глупо стала вести себя в плену. Нервно и неадекватно среагировала на "Держите Шарлотту Баксон" Её носят как куль. Поставили - стоит, посадили - сидит, а когда положат, будет лежать.
Помните фильм "Великолепный". Вот и эту героиню постигла судьба "Великолепного".

- вот что, собственно, написал мне Сидорович) А на самом деле это ее подсознание решило: если мои сверхспособности сделали меня злодейкой, я не буду больше ими пользоваться. Мозг запретил.

И вот в таком состоянии Миледи пытается отвлечь себя работой, а заодно восстановить пошатнувшуюся веру в Ришелье. И набивается на новое задание, а им оказывается Тамплемарская обитель. Черное для нее место, там где ее мучили. Помните, я недавно написал:

цитата:

Шарлотта и хотела бы стать доброй и великодушной, но весь прошлый опыт ей говорит - если она такой станет, то погибнет, как Певунья в "Парижских тайнах".

Это чуть было не произошло. Ослабленная раскаяньем, Миледи не может защищаться, а может только плакать в душе от жалости к себе и ко всем угнетенным.

Потом она увидит живую Констанцию, наступит катарсис, к обновленной Миледи вернутся и предприимчивость, и жесткость, и чувство юмора, и изобретательность.

Вообще, если вы описываете жестокий мир, у вас, чтобы не впасть в чернуху, должно быть и преодоление жестокости мира - желательно, яркое и красочное. Мадлен, впервые появившаяся в моем старом фанфике "Третий том", и на этот раз хорошо справилась со своей ролью.

Диалектическое противоречие между врожденными добрыми устремлениями Миледи и приобретенными злыми приобретает новую форму) Она уже привыкла к роли богатой и знатной дамы, бытие начинает менять сознание), она начинает осуждать собственное детское бунтарство.
Я сначала не мог принять, когда у Сидоровича она вдруг говорит:
"Сестра Марго была абсолютно права. А мы с тобой – нет! Просто она перестаралась, и немного перегнула палку. Любую верную идею можно довести до абсурда, если не знать меры!"
Потом понял, что здесь есть своя закономерность.

Поэтому, когда она видит, как на ее глазах Мадлен громит "всесильных" мучителей, испытывает смешанные чувства. Восторг от запоздалой сбычи детской мечты о справедливости. Белую зависть. И вместе с тем:
"Что будет, если все дети начнут бить стекла монастырях и бросаться с ножами на сестер-воспитательниц? Куда мы придем с такой молодежью? Что будет дальше - может быть, разгромят Бастилию, изгонят из Франции королевский род? " (Извините за самоцитату:) )

Ну и плюс к тому, она все-таки уже взрослая тётя. А ее малолетки похищают, тащат на остров, вовлекают в свои непонятные игры.

"Злое начало" Миледи воплощается в "консервативной тенденции", а та, в свою очередь, в желание вернуться на службу к Ришелье. Вернуть статус-кво.

Наталья пишет:

цитата:

Так - так, миледи обзавелась целым классом достойных учениц. Таких что, того и гляди, превзойдут учительницу. Но интересы - то у них разнонаправленные, команды из них не выйдет? Вернуться к кардиналу - не самая лучшая идея, но кажется, миледи кардинал уже милее, чем эта её девчоночья свита...

Но с "детской мечтой о справедливости" связаны более глубокие пласты психики. Они в конце концов и берут верх.

Собственно, об этом и была написана эта повесть)

 Отправлено: 02.01.22 22:12. Заголовок: strannick пишет: Кс..

strannick пишет:

цитата:

Кстати, Сидорович мне предъявлял обвинение в желании принизить его героиню: "Да, мне тоже показалось, что героиня вас несколько раздражала своей непобедимостью. Вам нужно было её слегка опустить. Потому и нервы у неё ослабели, появились обмороки, возникла невнимательность к мелочам. Пропала способность прятать свои мысли и чувства. Рошфор легко стал читать по её лицу. Она довольно глупо стала вести себя в плену. Нервно и неадекватно среагировала на "Держите Шарлотту Баксон" Её носят как куль. Поставили - стоит, посадили - сидит, а когда положат, будет лежать. Помните фильм "Великолепный". Вот и эту героиню постигла судьба "Великолепного". - вот что, собственно, написал мне Сидорович)

Не могу с ним согласиться, мне кажется, тут немного в другом дело.
Взглянув на оба текста, с первого же эпизода можно определить, что вы с Сидоровичем склоняетесь к разным творческим методам и разным жанрам, поэтому миледи у вас мало сравнимы между собой, как несравнимы, например, Рокамболь и Павел Корчагин.

У Сидоровича авантюрное произведение с соответствующей этому стилю написания героиней - очень яркой, очень незаурядной, смелой, сильной, ловкой и далее по списку. Она обязана быть выдающейся, чтобы соответствовать окружающему ее миру, который тоже сплошь состоит из опасностей, вызовов и приключений. Шарлотта, конечно, впечатляющая женщина, но таких людей в нашей повседневности не существует. Это стопроцентная уроженка "берега вычитанных стран".

У тебя наоборот: миледи ближе к реальной женщине с самыми понятными и распространенными слабостями, которые сами по себе не делают ее приниженной - мы ведь не считаем живых людей ниже из-за того, что у них бывают обмороки, моменты замешательства или рассеянность. Соответственно, под стать героине и окружающий ее мир: тут тоже есть жестокость и зло, но есть и спокойные гавани, есть возможность подурачиться и порезвиться или заняться бытовыми делами вроде чистки картошки.

Но есть и момент, перекашивающий в целом гармоничную художественную вселенную: вместо миледи появился другой "Великолепный" - "коллективный разум" Мадлен и Луизон. Заранее понятно, что они победят антагонистов и накажут зло. Да и в повествовании они в определенный момент начинают действовать уже больше, чем миледи, поэтому Шарлотта отходит на второй план. Возможно, с этим и связано ощущение "приниженности" миледи. Если бы девчонки были менее умелыми, бесстрашными и сильными, то, скорее всего, Шарлотта не казалась бы на их фоне недостаточно "крутой". На мой взгляд, им не хватает той приятной реалистичности, которая очень тонко получилась в миледи.


Из сцен больше всего понравилось:
-монастырь глазами миледи (вот Сидорович раскритиковал, а мне прям глянулось, как выписано действие детского триггера на уже взрослую женщину: верится).
-колыбельная для Шарлотты (вот тут, кстати, и Мадлен мне нравится, люблю такую "смесь талантов", когда неожиданно в простой крестьяночке вдруг обнаруживается склонность к изящным искусствам вопреки всем предрассудкам классической приключенческой литературы)

По "блохам":
Есть определенный процент ляпов, которые легко поправить (миледи не могла сказаться прокаженной, у проказы очень характерные симптомы и не развиваются так мгновенно, но тут можно просто заменить на любые язвы и струпья неопознанного происхождения - эффект в сюжете будет такой же). Есть потруднее (сестра Марго вряд ли могла выпить залпом чашку водки, будучи непьющей - и она, и сестры сразу бы учуяли запах, да и не самый лучший план с этой водкой: результат непредсказуем, скорее всего монашка закашляется от пары глотков, но даже если вдруг выпьет все и захмелеет, вокруг полно свидетелей и люди сразу же сообразят, что настоятельнице что-то подлили в чашку).

З.Ы. Сугубое читательское ИМХО, разумеется.
З.З.Ы. Волею случая будучи свидетелем развития твоего творческого метода от "Третьего тома" до этой истории, могу сказать, что все больше становится психологической и интеллектуальной составляющей, все чаще встречаются реалистичные мелочи и, похоже, это произведение дает немного другой вектор, чем "Третий том" и "Боги".

 Отправлено: 03.01.22 10:53. Заголовок: Жалко, что Мадлен не..

Жалко, что Мадлен не нравится.

Она здесь более простодушная, чем в "Третьем томе", и со своеобразными, но жесткими понятиями о чести. Также она первая додумалась провозгласить Миледи святой. В монастыре у нее детский максимализм - всё, что исходит от Ришелье, плохо по определению, а раз тётя от него, то она плохая - столкнулся с личным ощущением: это мученица, которую фарисеи и книжники тащат на Голгофу, надо спасти, а обитель фарисеев разнести по камушку. Луизон слишком рассудочная, слишком правильная и добродетельная, Миледи от нее не по себе, а с Мадлен, напротив, легко, они друг к другу тянутся.

 Отправлено: 04.01.22 22:59. Заголовок: Рике пишет: Взгляну..

Рике пишет:

цитата:

Взглянув на оба текста, с первого же эпизода можно определить, что вы с Сидоровичем склоняетесь к разным творческим методам и разным жанрам, поэтому миледи у вас мало сравнимы между собой, как несравнимы, например, Рокамболь и Павел Корчагин. У Сидоровича авантюрное произведение с соответствующей этому стилю написания героиней - очень яркой, очень незаурядной, смелой, сильной, ловкой и далее по списку. Она обязана быть выдающейся, чтобы соответствовать окружающему ее миру, который тоже сплошь состоит из опасностей, вызовов и приключений. Шарлотта, конечно, впечатляющая женщина, но таких людей в нашей повседневности не существует. Это стопроцентная уроженка "берега вычитанных стран".

Вроде как да, но ведь сам же Сидорович включил в свой роман немало мест, когда его Шарлотта испытывала и страх, и тоску от одиночества. Даже когда она уже была богатой и знатной дамой, а столкновения с мушкетерами еще не начались, ей все равно было страшно и одиноко, и случайная встреча с Кэт стала возможностью довериться хотя бы подруге детства, хотя Кэт едва ли могла оказать существенную помощь. Еще удачное место у Сидоровича:

Вот, в этом вся Шарлотта. Сначала ей одиноко и тоскливо. Она хочет, чтобы её поняли! Но горе тому, кто поймёт её.(Глава 20)

Видимо, с автором та же история)

Рике пишет:

цитата:

тоже есть жестокость и зло, но есть и спокойные гавани, есть возможность подурачиться и порезвиться или заняться бытовыми делами вроде чистки картошки. Но есть и момент, перекашивающий в целом гармоничную художественную вселенную: вместо миледи появился другой "Великолепный" - "коллективный разум" Мадлен и Луизон. Заранее понятно, что они победят антагонистов и накажут зло.

Так потому они и могут приглашать миледи в спокойные гавани, что не сомневаются в своей способности отстоять свой мир от злых. В этом и смысл фанфика - показать Шарлотте возможность побеждать, не подстраиваясь под правила "жирных кошек". Если Миледи здесь в роли "Девы в беде", должен быть спаситель или спасители. Это не может быть мужчина, так как тогда получился бы привкус любовного романа, и не может быть женщина одного возраста с Миледи, это должна быть девочка того же возраста, что Миледи в эпоху своих проблем.

 Отправлено: 05.01.22 22:13. Заголовок: Рике пишет: занятьс..

Рике пишет:

цитата:

заняться бытовыми делами вроде чистки картошки.

Вообще говоря, картошка там не столь бытовое дело. Извиняюсь за самокритичность , но мне нравится вот это место у себя:
"-Мадлен… - зловеще окликнула я. Ей грозила большая опасность - я ведь не из кротких!"

Экзотический для 17 века корнеплод. В пространстве повести его чистка приобрела значение инициации. Сначала Мадлен испытывает Миледи картошкой - согласится ли "дама от кардинала" поддержать игру? Ведь без ее участия никакого Ордена не получится. Миледи проходит испытание - и сразу после этого мистическим образом оказывается втянута в новые шпионские интриги, замечает бывшего коллегу, самостоятельно и добровольно принимает решение вступить в противостояние.

Потом Мартон заставляют почистить картошку, она соглашается не добровольно, и после этого "игра" приходит за ней!

Самое интересное, что первоначально я этого не задумывал. Первоначально картошка была просто приколом Мадлен. А потом, с точки зрения Миледи, было логично загрузить Мартон чисткой полезного корнеплода. Но получилось, что наиболее логично знаковые события включать в текст сразу после картофельных эпизодов.

Рике пишет:

цитата:

У тебя наоборот: миледи ближе к реальной женщине с самыми понятными и распространенными слабостями, которые сами по себе не делают ее приниженной - мы ведь не считаем живых людей ниже из-за того, что у них бывают обмороки, моменты замешательства или рассеянность.

Ну, я все-таки хотел бы, чтобы она была одновременно крутой героиней и обладала слабостями. Любой из этих компонентов без другого недостаточен. Есть понятие "крутой в беде".
Возможно, я не дотягиваю до Сидоровича по части изобретения интриг и военных хитростей.

Рике пишет:

цитата:

миледи не могла сказаться прокаженной, у проказы очень характерные симптомы и не развиваются так мгновенно,

Ну, собственно, Луизон в том числе благодаря этому распознала обман. А из монахинь миледи без струпьев видела только Гертруда, когда встречала, другая монахиня видела со струпьями и разпустила слух, остальные вообще не видели "прокаженную" , но сработал эффект "у страха глаза велики".

Рике пишет:

цитата:

миледи не могла сказаться прокаженной, у проказы очень характерные симптомы и не развиваются так мгновенно,

Я вообще сейчас размышляю (хотя очень не люблю править однажды написанное) - у меня в целом в этой истории есть существенное слабое место. Я воспользовался тем, что Лилль на момент действия за пределами Франции (Миледи - валлонка, представительница французского населения Нидерландов?). Если бы на своей территории, особой драмы не получилось бы- спокойно можно предъявить приказ кардинала, и монастырское начальство заткнулось бы.

А если, как я подразумевал, на территории Габсбургов, роль девчонок - избыточна, они тоже работают на Габсбургов. Не знаю, насколько реалистична "Луизон"-Беатриса) На сколько я знаю, женщин-иезуитов не было, но у нее мог быть духовник-иезуит, который принял решение использовать способности девочки на благо ордена. Возможно, в замыслах габсбургской разведки первоначально тандему отводилась роль доброго следователя, а монашкам - злого, но те и другие слишком увлеклись своей ролью.

Сейчас жалею, что не произошло непосредственного столкновения сестры Марго ни с Шарлоттой-Миледи, ни с Мадлен.

 Отправлено: 10.01.22 00:10. Заголовок: Рике пишет: а и в п..

Рике пишет:

цитата:

а и в повествовании они в определенный момент начинают действовать уже больше, чем миледи, поэтому Шарлотта отходит на второй план.

Во второй части миледи играет значительно более активную роль.

Определенно, самым заинтересованным читателем была Наталья, потому что больше всех на форуме любит Миледи, а это много значит.

Наталья, я знаю, что Вы ждали продолжения. Мне было не легко Вас огорчать. Но я опасаюсь, что если бы я продолжал, мне бы постоянно приходилось заваливать Вас просьбами в личках обратить внимание на мое творенье. В случае с последним фрагментом текста я не стал этого делать, потому что Вы и так знали, что я жду Вашего ответа. Не знаю, почему Вы не ответили.
Мне жаль своего несостоявшегося произведения. Но было бы слишком тяжело его продолжать.

 Отправлено: 13.01.22 22:06. Заголовок: :sm17: Странник, р..

Странник, рассказала бы, как меня доедает реал, но форум - не место для исповеди. Извините, но вот бывают времена, когда не до "миледей".

Однако нашла вот занятную иллюстрацию. Может, Вам пригодится:

автор - Джон Миллар Ватт