-Майар, это дело верное. Недавно заселенный особняк на площади Дофина. Я помогал заносить мебель.
В каморке было пыльно и душно, чадил очаг, возле которого сейчас хлопотала женщина, одетая с опрятностью благородной нищенки. Господин Майар, податель святой воды, и Колен-Чертоглот обсуждали предстоящую операцию.
-Майар, это очень богатый дом. Со мной расплатились новенькой золотой монетой. Я даже испугался, что фальшивая. Но нет, золото чистой пробы. Значит, денег в доме куры не клюют.
-Надеюсь, что так, - хрипло сказал господин Майар. - Всегда лучше наличные. Я собираюсь в дальнюю дорогу, Колен. Ожившему покойнику не следует надолго задерживаться там, где его знают. Ты слышишь, Констанция?
На лице женщины, когда она обернулась к мужу, была написана решимость отчаяния. Но вслух она сказала только:
-Рыба скоро поджарится, господин Бонасье. К сожалению, это все, что я могу предложить гостю, господин Колен.
-Для меня честь разделить трапезу с вами и вашим супругом, госпожа аббатиса, - отозвался бандит. И прибавил: - Так мы обо всем договорились, Майар?
-Это будет мое последнее дело во Франции, - сказал Бонасье-Майар. - Констанция, что ты скажешь, если мы с тобой отправимся в страну, которая называется Америка? Она лежит за океаном, и там мы будем в безопасности от гнева кардинала Мазарини, против которого я с моими людьми выступал несколько месяцев назад, в дни Фронды. Только сначала я должен заработать немного денег…
-Если вы уверены в правильности этого решения, я последую за вами. В радости и в горе, вы можете рассчитывать на меня, господин Бонасье, - прибавила Констанция вполголоса, будто хотела, чтобы ее мог слышать только муж.
* * *
-Волнения Фронды не прекращаются, д'Артаньян. Следует поступать более решительно.
Мазарини нервно ломал холеные руки, расхаживая по ковру кабинета.
-Милосердие королевы не смягчило сердцА бунтовщиков. Значит, нужны виселицы. Я придумал новую форму бланка, д'Артаньян. Нечто вроде lettre de cachet, только для палача, а не Бастилии. Пока только пять штук.
-Зачем вы мне это говорите?
-Затем, что на службе ее величеству приходится делать всякое, д'Артаньян. Возьмите ваших мушкетеров, и вместе с господином де Комменжем отправляйтесь на охоту. Знаете, как в Италии крестьяне вешают на шест дохлую ворону? Ее участь служит предостережением для других ворон, тех, кого не удалось поймать. Мне нужно не меньше пяти птичек, чей вид должен оказать соответствующее воздействие на горячие головы. И не хмурьтесь, господин капитан. Ваш патент вы получили в какой-то степени авансом, теперь отрабатывайте.
-Черт возьми! - сказал себе д'Артаньян, выходя от Мазарини. - Ты стал чертовски самоуверен теперь, когда перестал быть нашим пленником.
Через час он проезжал по улицам Ситэ во главе своего отряда. Хмурые пьяницы, возвращавшиеся из ночных кабаков, прижимались к стенам домов, пропуская вооруженных всадников. Был предутренний час, здания, редкие деревья, арка Нового моста - все это неспешно проступало сквозь темноту, линии казались размытыми. Час, когда стражников особенно сильно клонит ко сну…
Отряд свернул на Новый мост, перебрался через Сену и оказался на площади Дофина. Внимание д'Артаньяна привлекли два человека в поношенной одежде. Их выдало нарочитое безразличие, которое они обнаружили к проезжающему патрулю. Проследив за тем, как они свернули в один из переулков, прилегавших к площади, гасконец сказал несколько слов следовавшему за ним Комменжу.
…-Это здесь, - сказал Колен Майару. Решетка сада, разбитого возле особняка, окна которого выходили на площадь Дофина, казалась неодолимой. Колен достал из-под куртки нечто среднее между ломом и рычагом, и двое мужчин изо всех сил навалились, раздвигая стальные прутья.
…На площади д'Артаньян и Комменж ждали развязки. Послышался шум короткой схватки, и вскоре из переулка появились пять мушкетеров, которые за несколько минут до того спешились, по приказу Комменжа, и бесшумно ступая, скользнули следом за бродягами. Они тащили за собой пожилого человека со скрученными руками.
-Другой убежал. Д'Артаньян, вы уверены, что выполнять работу полиции - самое подходящее дело для королевских мушкетеров?
-Это не простые воры. В день, когда король возвращался в Париж, этот человек возглавил нападение на кортеж Мазарини. - Тронув с места коня, д'Артаньян подъехал поближе к арестованному. - Вот мы и встретились. Я думал, Портос убил тебя. Должно быть, умереть от руки мушкетера слишком большая честь для такого негодяя, как ты.
Обернувшись к своим людям, д'Артаньян громко прибавил:
-По крайней мере для одного из висельных бланков кардинала мы нашли применение.
Развернувшись спиной к Бонасье, который угрюмо смотрел исподлобья, д'Артаньян хотел вернуться к Комменжу; какая-то женщина, до того державшаяся в тени одного из прилегавшего к площади зданий, бросилась под копыта лошади гасконца. Осадив коня, он спешился, желая оказать помощь даме, которая упала на мостовую - и едва успел перехватить запястье тонкой руки, сжимавшей кинжал. Острие метило в грудь гасконца.
-Констанция?! Не ожидал вас увидеть.
-Да, Констанция Бонасье, которую вы прогнали через несколько дней после того, как судьба соединила нас. Мужа которой вы только что приказали повесить.
-Он бунтовщик и грабитель!
-Он лучше вас! - Констанция не договорила, ее душили рыдания.
Скрипнув зубами, д'Артаньян взобрался в седло и подъехал к своим людям.
-Я погорячился, ребята, - сказал он, отводя глаза. - Ловить воров - не наше дело. Пусть этот бродяга убирается, для нас найдутся птички покрупнее.
Комменж подъехал к д'Артаньяну слева и остановился, глядя на мушкетеров.
-Только что вы сказали мне, что этот человек напал на кортеж кардинала. Осмелюсь заметить, что его преосвященство предоставил нам равные полномочия.
-Комменж, к чему вы клоните?
-К тому, что вы, кажется, хотите отпустить безнаказанным бунтовщика и грабителя. А я не собираюсь давать на это свое согласие. Повесить!- крикнул он, обращаясь к солдатам.
Только четверо мушкетеров принадлежали к роте д'Артаньяна, а остальные двадцать человек подчинялись Комменжу.
-Что касается женщины, она совершила покушение на офицера мушкетеров, - хладнокровно продолжал он. - Она отправится в Шатле…
-Это уж слишком, - возмутился д'Артаньян, хватаясь за шпагу. - Ты просто сводишь со мной старые счеты, каналья!
-Сводить счеты, пользуясь служебным положением - без сомнения, очень дурно, - казалось, легкий, серебристый ветерок прошелестел над площадью, негромко, но так, что все как один, от командиров, готовых вступить в схватку между собой, до обреченного пленника, подняли головы в сторону крыльца особняка. Туда, где сейчас стояла женщина с лицом, закрытым изящной вуалью.
-Англичанка... Леди Карлайл ..., - руки мушкетеров, одна за другой, словно без воли владельцев, срывали с голов фетровые шляпы, украшенные перьями и затейливыми пряжками. Да, это была она. Леди Карлайл, фрейлина королевы Генриэтты, женщина, появляющаяся редко и всегда в ореоле тайны. Говорили, что вдовствующая английская королева почти тяготится ее влиянием, но не в силах противиться негромкому голосу фаворитки. Быть может, ее советы, достигая ушей Анны Австрийской, смягчили реакцию властей после фронды, хотя наедине с собой обе властительницы, правящая и изгнанная, часто спрашивали себя - каким образом они, жаждавшие отмщения за королевскую кровь, снова и снова поддаются влиянию миролюбивых речей графини?
-Боюсь, вы чуть было не совершили ужасную ошибку, господа, - продолжала леди Карлайл. - Этот человек честный ремесленник, которому я поручила починить решетку, окружающую мой сад, вот и все. Надеюсь, вы не собираетесь учить его, как это сделать, не так ли, господин Комменж?
Легкой, неторопливой походкой она спустилась по ступенькам и подошла поближе к растерянным супругам Бонасье, продолжая с ласковой снисходительностью:
-Ну, что же вы растерялись? Вам обоим следовало более решительно сообщить этим господам истинное положение дел, это удержало бы их от досадного недоразумения. Впрочем, честному человеку трудно сохранить самообладание, когда его средь бела дня хватают за руки вооруженные люди.
-Но, сударыня! Слишком легко было впасть в заблуждение, когда этот человек вместе с его коллегой, который, кстати, предпочел убежать, не вступая в объяснения, принялся ломать вашу решетку.
-Как, неужели пять королевских мушкетеров были так заняты поимкой одного пожилого человека, что не смогли заодно задержать и второго? Если бы я была господином… де Тревилем, или д'Артаньяном, или кто там сейчас командует мушкетерами, уж я бы обязательно сделала соответствующие выводы! Надеюсь, сейчас вы не пребываете в заблуждении? А вам, господин Бонасье, вместе с вашей очаровательной супругой, я предлагаю зайти в мой дом, дабы я могла отпустить господ мушкетеров, у которых явно еще много всяких других дел.
Бонасье предпочел бы унести ноги, но, с другой стороны, для него и впрямь было лучше дождаться, когда отряд мушкетеров уберется с площади, поэтому он, церемонно кланяясь, прижимая к груди вылинявшую шляпу и не забывая косить глазом на вооруженных всадников, поднялся, с преувеличенной одышкой, вверх по лестнице, вслед за леди Карлайл, которая с непринужденной беспечностью повернулась к нему спиной, легкой походкой почти взбегая по ступенькам. Так же легко ступала и Констанция, но выглядела она при том вовсе не так беспечно.
Казалось, за дверями особняка никого не было, но стоило Бонасье перешагнуть порог, как откуда-то сбоку, ступая осторожными шагами, появился лакей, человек с выправкой военного, который принял у Бонасье шляпу и застыл неподвижно. Огромного роста негр в красном камзоле стоял в противоположном конце комнаты, широкой улыбкой молча приветствуя гостей своей хозяйки.
-А кстати, в самом деле, где ваш друг, о котором упоминал этот офицер? Я припоминаю, что днем раньше этот человек, кажется, заподозрил меня в склонности расплачиваться фальшивыми монетами. Это ясно читалось на его мужественном лице. Если денег ему было недостаточно, он ведь мог попросить еще . Я наблюдала за вашими манипуляциями с решеткой сада из окна моей комнаты, и вот что я вам скажу, сударь - можно ли было быть такими неосмотрительными? Представьте, что на моем месте оказалась бы какая-нибудь нервная дама, которая со страху схватилась бы за пистолеты? Ведь вас обоих могли застрелить на месте. У меня, разумеется, ничего подобного под рукой нет, я всецело полагаюсь на волю провидения. Аякс, приготовь гостям по чашке хорошего английского чая. Между прочим, там, на столике, печенье - угощайтесь, друзья мои!
Прервав взмахом руки поток благодарности супругов Бонасье, не знавших, как им расценить эти повороты судьбы, леди Карлайл продолжала самым задушевным голосом:
-Господин Бонасье, вполне ли вы довольны вашим образом жизни? Не желаете ли сменить род деятельности? Мне известно, что некогда вы были почтенным парижским галантерейщиком, и вели дела с большим размахом.
-О, вы преувеличиваете…
-Слышали вы когда-нибудь о поместье Бейль? Раньше оно носило название Ла Фер. Там будет жить одна молодая пара, поместье - мой свадебный подарок. И разумеется, молодым супругам понадобится управляющий.
Глаза Бонасье загорелись от искушения. Предложение леди сулило ему возможность снова стать буржуа, пусть даже сельским.
-Кажется, мы договоримся, господин Бонасье. Только знаете ли что… - голос леди стал особенно мягким, - благословение небес в том, что вам знакомо не только положение владельца галантерейной лавки. Опыт, который вы приобрели в качестве подателя святой воды в приходе Святого Евстахия, не менее важен. Видите ли, я не гонюсь за высокими доходами. Для меня достаточно, чтобы, когда я приеду в Бейль погостить, крестьяне говорили, провожая меня взглядами: "Что за добрая госпожа!" Это ведь немного, господин Бонасье?
-Конечно, немного! То есть, я хотел сказать…
…Когда все вопросы были обговорены, и окрыленный Бонасье, после многочисленных благодарственных поклонов, важной походкой направился к выходу, Констанция на минуту задержалась:
-Сударыня… простите мою дерзость… но не могла ли я раньше видеть вас…
Испугавшись своей бесцеремонности, Констанция опустила голову, готовая удалиться.
-Вы хотите, чтобы я сняла вуаль и показала свое лицо?
-О, я бы никогда не осмелилась!
-Сударыня, я могу исполнить ваше желание. Но подумайте, нужно ли это вам? Вы можете увидеть чудовище… Не лучше ли, если вы позволите мне остаться просто сумасбродной иностранкой, которой нужен управляющий поместьем Бейль?
"Должно быть, бедняжка обезображена болезнью или злым случаем," - говорила себе Констанция, покидая особняк графини. - "И она переносит свое несчастье с удивительным мужеством."
Оставшись одна, дама сбросила туфли и улеглась на канапе, прихватив какую-то книгу в позолоченной обложке. Шляпа с вуалью полетела через всю комнату, открывая лицо, вовсе не изуродованное, как думала госпожа Бонасье. В тот же миг человек, который, с большим искусством и опытом преодолев пресловутую решетку, затаился в саду, наблюдая за происходящим в гостиной особняка леди Карлайл, отшатнулся, будто увидел перед собой призрак, а потом бросился прочь, ломая кусты.
-Ну что, шевалье д'Артаньян, узнали что-нибудь новое? На вас лица нет.
-Комменж, лица не будет у вас, если вы будете меня раздражать. Здесь нет ничего для нас интересного. Пришпорим лошадей, друзья!
* * *
На следующий день д'Артаньян постучался в дверь особняка на площади дофина. Дверь отворилась. Смиренно попросив об аудиенции, гасконец ожидал ответа, разглядывая носки своих начищенных до блеска сапог.
Леди Карлайл по прежнему читала книгу, полулежа на канапе, будто всю ночь не прерывала этого занятия. Только вуаль вернулась на место.
-Ну что, капитан, вам удалось кого-нибудь повесить?
-Сударыня, я знаю только одного человека, который достоин быть повешенным. Его имя уже вписано в один из этих листов.
-Вот как? Что же он сделал? - осведомилась леди, переворачивая страницу.
-Однажды он вместе с друзьями выследил женщину, которую ненавидел, и, после предвзятого суда, передал ее в руки наемного палача.
-Любопытно! Чем же она ему так насолила?
-Он думал, в тот момент, будто эта женщина отравила его возлюбленную.
-В таком случае, она заслуживала смерти, и ему совершенно не о чем беспокоиться. А если яд не подействовал, то это не ее заслуга.
-Это не единственный низкий поступок в его жизни. Однажды он проник в дом этой женщины, самым низким образом выдавая себя за другого человека, для того чтобы…
-Чтобы что?
-Мой язык не осмеливается говорить об этом . Я умолкаю.
Протянув руку, леди Карлайл взяла из рук д'Артаньяна листок с приговором и, не глядя, разорвала крест-накрест.
-Вы могли бы избавить меня от этих плохо скроенных рассказов. Возвращайтесь к своим должностным обязанностям, шевалье д'Артаньян, и не забивайте себе голову всякими глупостями.
У порога гасконец остановился, в последний раз окинув комнату взглядом.
-Еще одно, миледи… Я хочу сказать, что с тех пор он жил, придумывая себе оправдания, очерняя в своих мыслях эту женщину. А вот теперь я вижу, что она - образец удивительного, редкого в наши дни благородства. Я могу прибавить только два слова… Простите меня.
Неторопливым движением дама подняла вуаль.
-Кажется, я могу подать вам руку, шевалье.
Две руки встретились, скрепляя конец старой вражды. Потом миледи снова углубилась в чтение, а д'Артаньян покинул особняк на площади Дофина.