Отправлено: 11.06.22 10:50. Заголовок: Железная Маска. Перезагрузка

Эта несколько стебная и пародийная повесть появилась, как отклик на события "Виконта де Бражелон".

 Отправлено: 11.06.22 10:56. Заголовок: Железная Маска. Окон..

Джон Леннон улыбнулся и продул пистолет,
Мертвый Марк Чепман упал на асфальт.
(Александр Непомнящий. Сказка)


В один из солнечных дней 166… года чайки весело кружились над морем близ острова Сент-Маргарит, когда к песчаному пляжу пристала чья-то прогулочная лодка. На веслах сидел сухощавый бледный мужчина с белыми волосами, похожий на англичанина. Кроме него в лодке находились двое малышей и пухлая белокурая женщина, в которой, если приглядеться, можно было узнать нашу старую знакомую Мадлен Жерве, располневшую с годами, но в остальном мало изменившуюся. Она болтала без умолку, рассказывая о каких-то давних событиях:
-Жано, ты и сам знаешь - нет в мире человека, к которому я бы относилась лучше твоей матушки, моей дорогой свекровушки, нашей графини де Бейль, Анны де ла Фер, Шарлотты де Винтер, леди Баксон и как там еще ее зовут. Не спорь с этим! А только, скажу я тебе, с тех пор как Флёр родилась, она умом повредилась. Помню, был случай: как-то вечерком зевнули мы с ней, и Флёр ускользнула от нашего пригляда. Уж смеркается, а её нигде в замке нет! Ох, заметались мы с твоей матушкой по лесу. Кричим:
-Флёр! Флёр! Отзовись!
… Долго ли, коротко, только показалась моя Флёр из-за деревьев, да идет по тропке с таким видом, ни дать ни взять королева Франции. У меня сразу от сердца отлегло. Говорю твоей матушке: - Ну я ей сейчас задам!
А она между нами бросилась, Флёр от меня заслоняет со словами:
-Сечь я ее не позволю, даже не думай!
Спрашиваю ее: -А кто говорит про розги?
У моей свекровушки опыт большой, а только меня никто не опередит, если захочу; подняла я с земли камушек да Флёр коленку и рассадила. - Запомни, - говорю, - вот что бывает, когда убегаешь в лес без спросу. Флёр, понятное дело, в слёзы, свекровушка на меня волком смотрит и уже раскрывает рот, но я не даю ей вставить слово:
-Дорогая свекровушка, если вы хотите, чтобы Флёр росла в убеждении, что можно бродить по лесу одной, играть рядом с котелками кипятка, забираться в дымоходы и гулять по карнизам, тогда, увы, это желание несбыточно! Я, конечно, плохая мать, но не до такой степени!
Она поняла, что я права; обернулась к девчонке, лицо строгое сделала и говорит:
-Вы огорчаете меня, мадемуазель! По правде говоря, вы заслуживаете хорошей порки!
А как я отвернулась, она лист подорожника сорвала и к коленке Флёр приложила, да на меня оглядывается, будто я не замечаю…
Ну, а когда Флёр чуть подросла, и настало время ее на воспитание монахиням отдавать, как у вас, дворян, заведено, наша Миледи совсем умом тронулась. Я слышала, она в монастырь пробралась, и настоятельнице кинжал к горлу:
-Вот вам от меня десять тысяч пистолей за труды, - говорит, - а только знайте: если розга воспитательницы коснется Флорины де Винтер, вы умрете.
Сейчас-то она поумнела малость, и придумала способ получше, как моей Флёр сопли вытирать… Ой, а что это за блюдце!
Прервав свою болтовню, Мадлен изучала надпись на тарелке, в то время как оба мальчика и отец семейства окружили ее, как цыплята наседку, ожидая вердикта:
-Я, брат французского короля, сегодня узник, завтра умалишенный. Дворяне Франции и христиане, молитесь господу о душе и разуме потомка ваших властителей. Господа, кто-нибудь мне объяснит, что все это значит?
Последний вопрос относился к солдатам с мушкетами и шпагами, которые поспешно приближались к нашей компании.
-Сударыня, умеете ли вы читать? - с крайне обеспокоенным видом обратился к Мадлен начальник гарнизона.
-Ну разумеется, хотя и не слишком люблю, - призналась Мадлен. - Мне, знаете ли, довелось повращаться в таких образованных кругах, что не перенять грамоту было просто невозможно.
-Несчастная! Вы, и ваш муж, и ваши дети обречены до конца ваших дней остаться на этом острове, дабы никто не мог проникнуть в тайну, в которую вы проникли, на свою беду.
-Анри, Франсуа! - окликнула сыновей Мадлен. - А ну-ка, отступите на задний план, не лезьте под шпаги, да смотрите-учитесь, как ваш батюшка этих солдат на вертел наколет.
При этих словах все взоры устремились на помянутого отца семейства, Джона Френсиса Винтера, знакомого нам как Мордаунт, а Мадлен, пользуясь этим, подхватила с земли два увесистых камня и метнула их в головы ближайших солдат, так что оба синхронно свалились на песок.
Их товарищи тут же повернулись обратно к Мадлен, и как раз вовремя, для того чтобы глаза еще трех из них оказались запорошены горстями песка, которые помянутая дама бросила в них, освободив ладони от камней.
Бросившись в атаку, Мадлен выдернула шпагу из ножен шестого солдата, полоснула его так, что кровь тут же побежала по расшитым галунам мундира, и воткнула острие в седьмого. Тем временем мистер Винтер скрестил шпагу с восьмым стражником, в то время как девятый воин, донельзя перепуганный, норовил как-нибудь незаметно улизнуть с места событий, и был это сам господин де Сен-Мар, начальник гарнизона.
Догнав его, Мадлен приставила к горлу лезвие:
-Да объясни же наконец, что здесь происходит, на вашем дурацком острове…
…Зализывая раны, солдаты гарнизона очумело сидели на полу общей камеры. Господин де Сен-Мар лихорадочно перетирал об дверной косяк веревку, стягивающая запястья. Прогулочная лодка уходила все дальше и дальше от острова. Кроме первоначальной кампании, в лодке находился человек, чье лицо скрывала от всех непроницаемая маска.
-Очуметь, у меня в Бейле будет гостить сам король Франции! - восторгалась Мадлен. - Все-таки надо почаще выбираться на прогулки. Ваше величество, обещаю, вы не пожалеете о том, что я заставила вас сменить резиденцию! У нас найдется добрый кузнец, который поможет вам избавиться от этой железки на лице! Что еще бууудет!
* * *
Рассвет поднимался над Тамплемарской обителью. Настоятельница принимала высокого гостя, испанского герцога д'Аламеду. Длинные седые волосы герцога густой волной опускались на плечи пурпурной сутаны, глаза смотрели умно и цепко.



Прерывая движением изящной руки угодливую речь аббатисы, он неожиданно спросил:
-Дочь моя, отчего вон то дерево здесь называют "каштаном Шарлотты", а одну из келий - "спальней Шарлотты"?
-О, это старая история, ваше преосвященство, - отвечала аббатиса, удивленная вопросом. - Говорят, некогда монастырь дал пристанище одной испорченной девчонке, по имени Шарлотта. Розог на нее расходовали больше, чем на всех остальных обитательниц сиротского приюта, вместе взятых, да все без толку, ибо хоть она и старалась принимать смиренный вид перед начальством, неукротим в ней был дух озорства и неповиновения. Каштан называют каштаном Шарлотты оттого, что однажды она взобралась на него и принялась перебраниваться с мальчишками, что шли по дороге близ монастыря, да не удержалась на ветках и грохнулась с них так, что не быть бы ей живой, если бы не зацепилась юбкой за ветку. Спальней Шарлотты называют эту келью оттого, что раньше в ней был карцер, в который часто запирали помянутую Шарлотту.
-Вот как? Известно ли вам, госпожа настоятельница, дальнейшая судьба помянутой Шарлотты?
-О, она плохо кончила. Когда исполнилось ей пятнадцать лет, она было согласилась, побуждаемая кроткими увещеваниями моей тогдашней предшественницы, принять монашеский постриг, но вскоре вовлекла в грех молодого, подающего надежды священника тридцати лет от роду; несчастный, желая бежать вместе с ней, похитил священные сосуды, но был пойман и приговорен к клейму. Его сообщница сбежала из тюрьмы, ударив табуреткой стражника, и с тех пор след ее пропал…
-А кто сейчас занимает "спальню Шарлотты"? Дверь в нее оставалась закрытой, когда все монахини ушли на молитву, между тем, она не выглядит пустующей.
-Она служит пристанищем благодетельнице нашего монастыря - даме, которая своими щедрыми вкладами значительно увеличила благосостояние обители. Такими щедрыми, что она имеет право на некоторые причуды. Она часто приезжает сюда, так как имеет склонность заниматься учительством, читает воспитанницам приюта лекции, словно профессор студентам в Сорбонне. Отчего-то пожелала останавливаться именно в этом помещении, распорядилась побелить стены...
-Как же зовут эту благодетельницу?
-Анна де Бейль, из благородного рода Бейль.

…Внутри бывшего карцера, некогда прозванного "спальней Шарлотты", к удобствам постоялицы была только узкая жесткая кровать, в тот час уже застеленная серым одеялом. На стене висело распятие из черного дерева, в вазе с водой стояла ветка освященной вербы. Напротив распятия в комнате был шкаф, заставленный книгами в тисненных золотом переплетах.
Когда-то, во времена, когда в этой комнате никаких книг, разумеется, не было, здесь часто коротали время, прикладывая подорожник к пострадавшему мягкому месту и развлекая одна другую рассказами о полетах на бабочке и огромных змеях, живущих в пруду, две девчонки, которые еще не знали, что одной из них суждено стать Миледи, а другой Кэтти.
Женщина с белокурыми волосами, на вид не старше тридцати лет - время было не властно над ней, - поднялась рано, как обычно. Сделала несколько упражнений, разминая тело, прочла короткую молитву, стоя перед распятием, и принялась перелистывать книги из шкафа, подбирая нужную.
-Чем ярче обложка, тем тусклее на страницах, - проворчала она через какое-то время. - Все приходится придумывать самой. Впрочем, тем лучше - то, что я видела своими глазами, я могу описать.
Лучи полуденного солнца застали даму в монастырском дворе, за врытым в землю столом. Несколько десятков девочек, сидя на легких переносных скамейках, слушали ее, затаив дыхание. Перед мысленным взором их проносились картины островов в южных морях, штормов и циклонов, Атлантического и Великого океанов, невиданных животных, птиц с кричаще-яркой окраской оперения, буйной пальменной листвы и сочных плодов, покрытых жесткой, заскорузлой коркой.
Многое изменилось с тех пор, как загадочная Анна де Бейль сделала Тамплемарский монастырь предметом своего попечительства. К примеру, исчезли, будто никогда и не было, бочка с розгами и позорная скамья для наказаний, устрашавшие многие поколения воспитанниц. Появилось продуманное расписание ежедневных трудов на грядках монастырского огорода, в котором некогда озорница и бунтарка Шарлотта была вынуждена, как и прочие обитательницы приюта, часами гнуть спину, разгибаясь и переводя дух только в минуты, когда воспитательница, страшная и всевластная сестра Марго, куда-либо отлучалась. Теперь монотонный труд оказался разбит на четкие интервалы, каждые полчаса предоставляя время для отдыха, огород же процветал во всех смыслах, лучше, чем когда-либо.
-А сейчас вы можете попробовать те плоды, о которых я говорила, - завершая урок, госпожа де Бейль непринужденным движением поставила на стол, одну за другой, несколько корзин, полных разрезанных кокосов, мангустинов, рамбутанов, бананов и авокадо. Восторженный гул пробежал по рядам, и вскоре девичья стайка окружила стол с фруктами, подобно птицам, слетевшимся на корм. Никто из девочек не заметил, как мудрая наставница встретилась глазами с одной из них и показала какой-то знак, сложив особым образом пальцы руки. Никто не знал, что связывает воспитанницу Флорину с дамой де Бейль. Последняя в глубине души находила, что весь вкус игры пропадает, когда разоблачение не грозит, как в детстве, весьма серьезными неприятностями, и все-таки сочла нужным по возможности хотя бы в малых масштабах приобщить Флёр к искусству конспирации.
Из окна за проходящим во дворе наблюдал проницательный взор иезуита.
-Невероятное сходство! - говорил себе тот, кто носил сейчас имя герцога д'Аламеды, вглядываясь в черты девочки и сравнивая ее с наставницей. - Кажется, я нашел Ахиллесову пяту этой женщины, которая волей-неволей заставит ее поставить свои таланты на службу ордену.
Одна из монахинь, появившись во дворе будто украдкой, с великим почтением передала даме де Бейль запечатанный конверт. Кивком поблагодарив, дама вскрыла конверт и достала письмо, написанное крупным неряшливым почерком. Начиналось оно так:
"Свекровушка, чего с нами было - расскажу, не поверите! Представьте, решили мы с Джонни взять малявок да провести несколько дней в прогулке…"

 Отправлено: 13.06.22 20:13. Заголовок: :sm36: Вот что мне..

Вот что мне у Вас, Странник, нравится - это смелость заглядывать вперёд на многие годы. И судьба персонажей складывается так, что авторский произвол незаметен - как будто его и нет. Всё само собой.
Вот Бонасье в роли управляющих имением - это нормально? Да - ведь что бы там они о себе не думали, а общее у этих супругов определённо есть. И это общее - психология слуги. Если угодно - лакея. Оба могут быть только при ком-то, и если господа к ним не суровы - то состоянием при них будут гордиться.
Миледи, которая защищает внучку от своей судьбы? Разумеется, будь у неё внучка - защищала бы.
Трудно представить себе Мордаунта в роли помещика? Трудно. А между тем это - самая вероятная судьба для столь крупного землевладельца. Другое дело, что вникать в тонкости сельского хозяйства он вряд ли станет - ну да на это есть управляющий.

А вот Филипп - очень опасный "спасёныш", очень. Пока не представляю, какие приключения наживут на свою голову спасатели. Может, и такие, что Арамис радостно перекрестится: пронесло!

Мадлен - полубандитка, конечно, прелесть. Хотя к такому характеру, предпосылок, вроде, не было - но получилось здорово!

 Отправлено: 02.07.22 08:02. Заголовок: Странник, с удовольс..

Странник, с удовольствием перечитала, как бабушка миледи наводит порядок в монастыре, где её помнят девочкой. Очень забавно! И веришь, что она могла всё это устроить ради внучки.

Вот только меня смутил один момент:
Миледи, вероятно, могла бы пристроить внучку в монастырь - ради связей, если там учатся девицы, достаточно знатные. Других мотивов у неё не будет: качество монастырского образования ей известно.

Монастырское начальство знает, конечно, что отец барышни - гугенот. Их это не смутит, даже наоборот, будут рады "спасти дитя от ереси".

Но чтоб Мордаунт согласился на католическое воспитание собственного ребёнка?!

 Отправлено: 02.07.22 08:44. Заголовок: Ну, все-таки он нахо..

Ну, все-таки он находится на территории Франции, имеет сомнительное с точки зрения монархистов революционное прошлое, с другой стороны - женат на католичке. Приходится немножко "в Риме поступать как римлянин" и не афишировать свой протестантизм.

Надо бы куда-нибудь вставить по этому поводу, как Мордаунт говорит кому-нибудь:
-Моя жена - проклятая папистка... (поправляется) я хотел сказать - добрая католичка...

 Отправлено: 02.07.22 15:30. Заголовок: Наталья пишет: Мона..

Наталья пишет:

цитата:

Монастырское начальство знает, конечно, что отец барышни - гугенот. Их это не смутит, даже наоборот, будут рады "спасти дитя от ереси".

Ээээ, а разве могли в монастырских пансионах воспитываться не-католики?

 Отправлено: 02.07.22 21:08. Заголовок: Монастырские пансион..

Монастырские пансионы принимали кого угодно - крестили по ходу. Не часто, но в монастырях оказывались и индейцы, и негритята.
А уж "спасти от ереси" дитя еретиков - мечта любого священника.

Анастасия Цветаева очень интересно написала, как их с сестрой сдали в католический пансион. Барышни они были языкастые, и своего неверия не скрывали, но с ними никто не дискутировал. Просто находили им занятие.
ПОкидая эти стены, уже сознавали, как многому научились.

 Отправлено: 03.07.22 02:08. Заголовок: Наталья пишет: Мона..

Наталья пишет:

цитата:

Монастырские пансионы принимали кого угодно - крестили по ходу. Не часто, но в монастырях оказывались и индейцы, и негритята.

Ключевое слово "крестили". То есть могли воспитываться только при католическом вероисповедании от рождения или обязательном обращении в католицизм.

 Отправлено: 03.07.22 02:14. Заголовок: Наталья пишет: Анас..

Наталья пишет:

цитата:

Анастасия Цветаева очень интересно написала, как их с сестрой сдали в католический пансион. Барышни они были языкастые, и своего неверия не скрывали, но с ними никто не дискутировал. Просто находили им занятие. ПОкидая эти стены, уже сознавали, как многому научились.

Ну сейчас-то да. Меган Маркл герцогиня Сассексая была в детстве протестантского вероисповедания, но училась в католической школе. Просто школа была лучшей в регионе. Но в 17-м веке при той религиозной сегрегации учиться протестантка в католическом пансионе не могла без перехода в католицизм. И такая милая деталь: протестанты могли перекреститься в католицизм. Католики в протестантизм нет.

 Отправлено: 03.07.22 17:34. Заголовок: Наталья пишет: Ана..

Наталья пишет:

цитата:

Анастасия Цветаева очень интересно написала, как их с сестрой сдали в католический пансион. Барышни они были языкастые, и своего неверия не скрывали, но с ними никто не дискутировал. Просто находили им занятие.

Так отношения между католичеством и православием всегда были намного лучше, чем между католичеством и протестантизмом. И если католик окажется в регионе, где храмы только православные - или православный в регионе, где храмы только католические, - то посещение богослужений и других обрядов не возбраняется.
А выходки барышень Цветаевых были - просто подростковый выпендрёж. В пансионе это могли прекрасно понимать. Барышни выросли в набожных дам. Марина, не зная, жив ли её муж, в храме дала обет всегда следовать за ним, если он останется жив, и этот обет она сдержала. Также она написала цикл стихов про святого Георгия, да и в других стихах у неё столько моментов, что не сосчитать. Анастасия более полстолетия была набожной женщиной, ежедневно читавшей молитвы, воспитывала сына в православном духе. Именно по этой причине Анастасия в 1937 году была арестована, также были арестованы её близкие друзья, двое из них расстреляны. Были изъяты и уничтожены два двухтомных романа Анастасии Цветаевой, новеллы, сказки, переводы с английского. Позже она ничего не смогла восстановить. Десять лет отмотала в концлагере, в 1947 году освобождена, в 1949 - повторный арест и ссылка в Пихтовку Новосибирской области. Все эти годы Анастасия оставалась тверда в вере, добилась церковного отпевания сестры Марины. И позже, до самой смерти в 1993 году, Анастасия оставалась набожной женщиной.

 Отправлено: 03.07.22 19:24. Заголовок: Гость пишет: Так от..

Гость пишет:

цитата:

Так отношения между католичеством и православием всегда были намного лучше, чем между католичеством и протестантизмом.

Очень не очень были отношения. Когда турки осадили Константинополь, византийцы между двух зол выбирали:лучше турецкий тюрбан, чем католическая митра. Османы позволяли существовать на своей территории христианским конфессиям. Католики агрессивно обращали всех.

 Отправлено: 03.07.22 19:54. Заголовок: Реми пишет: Когда т..

Реми пишет:

цитата:

Когда турки осадили Константинополь

Византия была завоёвана, и весь выбор был: самоубийства, принятие ислама либо смерть под пытками в течение нескольких дней, а то и недели. Подробности расписывать не хочется, но если садовникам султана животы вспарывали, чтобы найти там съеденный огурец с любимой грядки султана, то садовники могли считать себя везунчиками...
Поддержка Византии со стороны католической Европы давно уже была слабой на тот момент, после потери Акры и других христианских крепостей на Ближнем Востоке и разгрома ордена тамплиеров. Католический мир ещё и во внутренних проблемах увяз.

 Отправлено: 03.07.22 20:03. Заголовок: Реми пишет: Очень н..

Реми пишет:

цитата:

Очень не очень были отношения.

Первый крестовый поход начался, когда византийский император всю свою империю мог осмотреть в окно своего дворца. Далее его власть не простиралась де-факто. Крестоносцы спасли Византию в тот раз. Вот только империя привыкла свои проблемы решать при помощи золота или придворных интриг, а военные трудности перекладывать на других. Шли столетия, и однажды пришёл момент получения результатов.

 Отправлено: 03.07.22 21:49. Заголовок: Реми пишет: византи..

Реми пишет:

цитата:

византийцы между двух зол выбирали

Византийцы три-четыре столетия очень даже принимали помощь крестоносцев. И просили этой помощи время от времени. И никто из них не боялся "агрессивных обращений" Пока турки не начинали шевелиться в очередной раз.

 Отправлено: 05.07.22 19:29. Заголовок: Ох... я вижу вопрос ..

Ох... я вижу вопрос породил целую дискуссию.

Повторюсь - семья де Винтер считается католической. Я так вижу.

Джон Фрэнсис на момент действия "Двадцать лет спустя" не то же самое, что Джон Фрэнсис, вдруг обретший потерянную мать. Я не берусь до конца предсказать, каким он будет, описываю то, что вижу.

 Отправлено: 09.07.22 23:09. Заголовок: :sm17: Странник, не ..

Странник, не то, чтобы мне хотелось всерьёз цепляться к несерьёзному тексту, но срабатывает злосчастная привычка представлять себе, что там могло быть до и после событий. На то и фанфикёр.

Так только представить себе, как папенька-гугенот напутствует дитё в католический пансион:

- Креститься там тебе, конечно, придётся - нельзя слишком уж выделяться... но все бредни про святых, про непогрешимость папы, про чистилище - смело пропускай мимо ушей. И на исповеди - незачем к себе в душу пускать чужого бритоголового дядьку. Признаешься, что списывала-подсказывала - и хватит с него. Индульгенции? Мы с тобой об этом уже говорили - гроша ломаного не дам за эти бумажки.
Вот в латыни да, совершенствоваться надо. Только... зачем для этого пансион?
- Пансион не для латыни, пансион - это подружки - принцессы!
- Сговорились вы с бабушкой. Ну-ну, попробуйте. Надоест дружить с принцессами - скажи, перейдём на дистанционку!

 Отправлено: 13.07.22 21:15. Заголовок: Могу ошибаться,но мн..

Могу ошибаться,но мне кажется, у Мордаунта протестантские взгляды обусловлены его личной судьбой. Во Франции он, конечно, в католическую церковь ходить не будет, но и навязывать свои взгляды окружающим тоже, в том числе собственной дочери.

Наталья пишет:

цитата:

Так только представить себе, как папенька-гугенот напутствует дитё в католический пансион: ... - Сговорились вы с бабушкой.

А вот в чем я уверен на сто процентов - Мордаунт не может так вскользь говорить об ожившей Миледи. Воля матери для него будет священна.
Миледи сама робеет перед сыном, боится, что живой покажется не соответсвующей идеалу, боится услышать упрек за его сиротское детство, без слов молит о прощении, она не может приказывать, но просить она будет, и этого будет достаточно. Она очень боится, что Флёр повторит ее судьбу. Могло быть так - среди соседей пошли пересуды, мол, чего это ВинтЭры дочку на воспитание не отдают, как положено благонравной барышне, да и отец семейства, похоже, гугенот. Время близится к отмене Нантского эдикта, уже начались гонения на протестантов, ребенка могли вообще изъять из семьи и отдать на воспитание в тот же монастырь уже принудительно. Вот и решила выбрать из двух зол меньшее - чтобы, по крайней мере, под контролем.

Теперь, насчет самого монастыря. Я знаю, это произвол с моей стороны, но у меня еще со времен Правды с подвохом закрепилось в голове - монастырь, где росла Миледи - скорее сиротский приют, чем пансион для благородных девиц. Без этого бы и фанфика не было. Ничего особенного нет в том, чтобы реформировать и без того благоустроенный пансион, а вот забитый приют превратить в образцовое заведение - совсем другое дело. Красиво отомстить судьбе за сломанное детство - тем, что подарить счастливое детство десяткам детей. Технически такой приют тоже проще благодаря денежным вкладам взять под контроль.

Нашла себя в роли учительницы, вроде описанной Вами Марии Сибиллы Мериан рассказывает о
Южных морях, а о том, что она там была атаманшей пиратов, детям знать не обязательно.

 Отправлено: 10.02.24 01:18. Заголовок: Решил вернуться к эт..

Решил вернуться к этой повести. Пароль от ника забыл, но это всё же я)

-Так значит, вы довольны судьбой, Рауль?
-Этим я обязан женщине по имени леди Винтер.
Двое французов прогуливались по узкой улочке города Лилль. Один них, годами постарше, носил шляпу, украшенную орлиным пером, весьма подходившую чертам его лица, в которых, несмотря на запылившуюся в дальней дороге темную бороду, оставалось что-то юношески-задорное. Длинная шпага на ходу задевала растрепанные голенища сапог из желтой кожи, тонко очерченный орлиный нос придавал приезжему воинственное выражение. Его молодой спутник производил впечатление куда более мягкого человека.
-В самом деле, Рауль? Я полагал, что вашим счастьем мы обязаны исключительно мисс Грефтон, - шутливо заметил гасконец.
-А жизнью я обязан той, о которой говорю. Это произошло, когда я лежал в моей палатке после битвы при Джиджелли. Тело мое истекало кровью из-за восьми арабских пуль, но что значат страдания плоти по сравнению с терзаниями души? Мне не удалось найти смерть в сражении; сначала я хотел сорвать свои повязки, но потом мне пришла в голову мысль, что вернее и быстрее меня убило бы падение с кровати. В том состоянии, в котором я тогда находился, этого было бы достаточно, чтобы погасить слабый огонек моей жизни.
И вот в ту минуту, когда я уже решился, я вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Я был не один в моей палатке. Я увидел силуэт женщины, которая показалась мне видением, порожденным африканской жарой. Я услышал ее голос, равнодушный и даже жестокий:
-Самый простой способ вот так покончить счеты с жизнью. Бух-хлоп с кровати, и ваша душа летит на небеса, в то время как ваши друзья озабочены похоронами вашего трупа. Впрочем, не уверена, что вы попадете в рай – церковь утверждает, что самоубийц там не привечают.
В это время до моих ушей донеслось что-то вроде подавленного вздоха и будто бы шум падающего тела, но я счел эти звуки галлюцинациями.
-Я не ищу райского блаженства, - ответил я. – Что до моих друзей – они будут вынуждены примириться с потерей, потому что вся жизнь представляет собой цепь из потерь и разочарований.
-Может быть. Наверное, и ваш отец, который ждет вашего возвращения в поместье Бражелон, когда получит известие о вашей смерти, махнет рукой и скажет: “Этого следовало ожидать, ведь жизнь сплошная цепь потерь и разочарований, вчера корова из замкового стада потеряла молоко, а сегодня единственный сын погиб, и наверняка эти беды не последние”.
Напоминание об отце было кинжалом, вонзившимся в мое сердце, я понял, сколько горя я могу причинить ему своим роковым поступком.
-Что же мне остается? – вопросил я. - Я потерял ту, что составляла любовь всей моей жизнью, и эта потеря лишает меня всякой надежды на счастье; впереди лишь медленное угасание, которому я предпочитаю быстрый исход.
-Вы уверены, что мечты о счастье единственное, ради чего стоит хранить жизнь? Разве нет нигде сердца, для которого, быть может, послужит утешением то обстоятельство, что вы все еще живы?
-Вы правы, - смирился я, орошая слезами подушку. –Я даже не могу оборвать нить своей жизни, без того чтобы причинить горе ближним, хотя мне причиняет горе продолжение жизни. О, сколь тяжела моя судьба!
-Говорят, некогда один мудрец сказал: Пройдут любые раны. Вы еще слишком молоды, Рауль. Откуда вам знать, что будет с вами завтра, через день, через неделю, через год? Быть может, страдания души, которые доводят вас до отчаяния, когда-нибудь покажутся вам незначительной мелочью.
Теперь я мог лучше разглядеть эту даму. Она была в скромном наряде, приличествующем женщине, вынужденной совершить дальнее путешествие. Голос ее, поначалу ледяной и пугающе резкий, теперь звучал мягко, словно речь священника или монахини. Мы говорили еще некоторое время, потом она отвлеклась от моей персоны, чтобы обратиться к той, чей вздох и обморок я вначале принял за порождение расстроенного воображения:
-Теперь, Мэри, я могу поручить его вам, - сказала она по-английски, - потому что он достаточно подготовлен, чтобы услышать вас.
Что прибавить к этому? Последующие недели Мэри Грефтон была для меня ангелом милосердия, пока наконец я не окреп достаточно, чтобы подняться на ноги и вернуться к моим обязанностям воина. К тому времени его светлость герцог Бофор счел за благо оставить бухту Константина, а корабли месье Дюкена были весьма полезны ему в этом мероприятии. Леди Винтер в последний раз оказала нам с Мэри неоценимую услугу, на этот раз советом, высказанным в свойственной ей резковатой манере:
-Вы сошли с ума, если желаете плыть на родину на корабле “Люн”, - сказала она. – Этот корабль стар, он скрипит на ветру, а на него хотят посадить на восемьсот человек больше, чем следует. Мне удалось отговорить от посадки на это судно двадцать два человека, но остальные семьсот семьдесят восемь солдат не видят смысла прислушиваться к словам смиренной паломницы, и здесь я бессильна. А между тем, эта посудина обречена, если ей случится встретить малейшее препятствие.
В дальнейшем предвидение леди Винтер полностью сбылось. Эта женщина оказалось практичнее опытных генералов и адмиралов, ни один из которых не усомнился в способности корабля “Люн” доставить доверенные ему жизни до места назначения. Мы же с Мэри избегли этой судьбы, и счастливо прибыли во Францию на другом корабле.
-А ваш отец, остался ли он доволен вашим выбором?
-О, вы должно быть знаете, что вскоре после событий Фронды жизнь моего отца была омрачена событием, весьма прискорбно характеризующим наш развращенный век. Некая авантюристка, называющая себя Анна де Бейль, вдруг заявила о каких-то правах, которыми она будто бы обладала на поместье Ла Фер, родовую собственность моего отца. Граф де ла Фер, мой отец, всегда обладавший удивительным благородством души, не пожелал вести тяжбу с женщиной; бросив к ногам этой хищницы то, на что она претендовала, он сосредоточил всю свою жизнь в поместье Бражелон. Так вот, когда он узнал, что я желаю связать свою жизнь с мисс Грефтон…
-Постойте, Рауль. Вы когда-нибудь видели ее, эту Анну де Бейль?
-Нет, никогда… Провидению угодно, чтобы на свете существовали такие благородные женщины, как Мэри Грефтон и леди Винтер, и такие презренные создания, как Анна де Бейль… Право, я не решаюсь окончательно отнести к последнему разряду несчастную Луизу де Лавальер. Бог ей судья… Так вот, это событие, к несчастью, омрачило дух моего отца. Он стал суров и требователен. Если раньше он, бывало, трогательно заботился о том, чтобы заказать лошадь к моему пробуждению, давал мне советы, как лучше затянуть подпругу – за годы жизни с ним я получил десятки таких знаков его внимания – то после истории с Анной де Бейль он, должно быть, счел необходимым постоянно напоминать мне о том, что жизнь всегда может обернуться дурной стороной. Например, после трагичных для меня событий, связанных с королем, я, однажды, забывшись, заговорил с ним о красоте заката. Он охладил мои восторги, напомнив мне о скоротечности дружбы и тленности всего существующего.
После возвращения из Джиджелли, мы с Мэри предстали перед ним рука об руку, замирая в ожидании его решения; граф выслушал нас с непроницаемым лицом, так что Мэри, кажется, стало не по себе от его задумчивого взгляда. Она опустила головку, так что темные локоны на мгновение скрыли ее прелестные черты. Отец тут же смягчился – словно луч солнца проглянул из-за туч:
-Что же, сын мой, - сказал он, - я рад, что вы наконец встретили достойную вас женщину. Пусть же, в то время как одни проливают кровь за величие Франции, другие обретут свое тихое счастье.
Окрыленный этим благословением, я поспешил повести Мэри к алтарю. К сожалению, отец не почтил своим присутствием наш свадебный пир – граф спешно оставил имение Бражелон, и вскоре мы узнали о его решении вернуться на службу в качестве королевского мушкетера.
-О, это был благословенный день роты черных мушкетеров! – сказал д’Артаньян. – Ибо ваш отец стал ее лучшим украшением.
В памяти гасконца как живая стояла недавняя сцена, в которой ему довелось участвовать в Париже: седой человек в костюме мушкетера, годы которого не помешали ему сохранить бравую осанку и военную выправку, сидел за столом одного из лучших трактиров столицы, потрясая кружкой, полной вина, так что драгоценная влага расплескивалась до дубовой столешнице:
-Так выпьем же, господа, за всех славных рыцарей былых времен, начиная с Роланда и кончая герцогом де Бофором…
-Господин… я бы хотел предложить вашему вниманию счет за вино… - попытался обратить на себя внимание трактирщик.
-Мерзавец! Я тебе уши отрежу! – закричал Атос, вскочив из-за стола. К счастью, равновесие подвело закаленного в боях ветерана; пытаясь выхватить шпагу, он покачнулся и рухнул на пол.
-Вот, господа, - сказал д’Артаньян, обращаясь к четверке молодых мушкетеров, которые сидели в ряд на скамейке, во все глаза глядя на происходящее, - таковы последствия безудержного пьянства. Пусть же это печальное зрелище послужит вам уроком. А теперь, отнесите господина Атоса в его квартиру.
…-Да, Рауль, Я постоянно ставлю вашего отца в пример всем мушкетерам, - продолжал д’Артаньян. –Впрочем, мы уже дошли до нашей гостиницы.
Помянутое д’Артаньяном заведение примыкало к стене города Лилль. Отсюда была хорошо видна Тамплемарская обитель.
***
Во дворе монастыря юные воспитанницы продолжали радостно опустошать стол с заморскими фруктами, в то время как дама де Бейль неподвижно сидела с письмом в руке. Одна из девочек, пренебрегая авокадо и мангустинами, повернула голову в сторону учительницы. Взгляд ее был серьезен и задумчив.
Вечером того же дня маленькая послушница вошла, почтительно склонив голову, в келью графини.
Вечером того же дня маленькая послушница вошла, почтительно склонив голову, в келью графини. Следует рассказать, что дама де Бейль завела в Тамплемарской обители такой обычай: время от времени она принимала у себя ту или иную ученицу, расспрашивая о том, легко ли даются новые знания. С каждой графиня была неизменно ласкова, и нужен был проницательный наблюдатель, чтобы заметить, что Флёр она приглашает в несколько раз чаще остальных.
Едва закрыв за собой дверь, девочка бросилась на шею наставнице:
-Бабушка, как я рада так скоро снова быть здесь, у тебя!
-И я тоже рада, мой ангел. Понравилась тебе моя сказка о далеких островах в океане?
-Конечно, бабушка!
Флёр недаром была приятно удивлена тем, как мало времени прошло с прежней встречи. В прошлый раз графиня позвала ее, чтобы тайком угостить заморскими плодами, дабы для Флёр не было соблазна толкаться в общей свалке у накрытых столов; благодаря этой предусмотрительности, Флёр без труда сохраняла примерное благонравие даже там, где все прочие поддались ажиотажу. Однако сейчас ей предстояло услышать дурную весть:
-Ангел мой, мы не увидимся ближайшие несколько дней. Так уж сложились обстоятельства, что я должна на время уехать из Тамплемара, потому что у меня появились срочные дела.
Флёр тяжело вздохнула, но тут же сказала с преувеличенной твердостью:
-Я буду ждать твоего возвращения, бабушка. Возвращайся скорей!
Это был не первый в жизни Флёр случай, когда бабушка предоставляла ей прожить некоторое время хотя и в подчинении монастырским правилам, но зато свободной от незримой опеки старшей родственницы – в конце концов, графиня понимала, что не следует делать из внучки что-то вроде комнатного растения.
Наутро скромная, непритязательного вида карета, запряженная парой лошадей, остановилась возле обители. Монастырские ворота отворились, и госпожа учительница, одетая в дорожное платье торопливой походкой приблизилась к экипажу. Занавески на окнах не давали разглядеть, кто находится внутри, так что женщина остановилась на некотором расстоянии; тогда створка плавным движением раскрылась, и дама де Бейль могла увидеть графа де Рошфор, который с аристократической непринужденностью приветствовал ее. Рядом с Рошфором сидел человек, чей облик неуловимо напоминал о чем-то связанном с морем. То был матрос Луи Лурье, он же пиратский капитан Луи Призрак – еще один старый друг леди Винтер. Накануне вечером и тот, и другой получил свою весточку, и оба откликнулись на призыв.
Оба джентльмена с годами научились соблюдать между собой безупречно-вежливый нейтралитет. Каждый имел основания считать себя мужем леди.
Ибо плоть Анны де Бейль оставалась молодой, и время от времени она позволяла себе провести несколько дней не так, как ожидают от полу-монахини и добродетельной наставницы. Эта была та часть жизни графини, которая оставалась неизвестной Флёр.
Когда карета тронулась, графиня передала своим друзьям содержание записки Мадлен.
-Я еду туда, чтобы вправить ей мозги! – заявила она. – Вольно ей там без моего пригляда.
-Вот что я тебе скажу, Кларисса, - ответил капитан Луи, называя даму де Бейль старым, понятным только им двоим прозвищем. – Я знаю, что ты настоящий адмирал. Горе тому салаге, который навлечет на себя твой гнев. А только я и твою сноху знаю – она тот еще кремешок. Не удастся тебе ей командовать.
Ответом ему был только тяжелый вздох леди. Карета продолжала катиться по дороге, удаляясь все дальше от Тамплемара.
***
-Матушка настоятельница, дайте распоряжение, чтобы подготовили к дальней дороге воспитанницу Флорину. Она покидает монастырь.
-Ваше преосвященство, это очень необычно.
-Пути церкви неисповедимы. Орден берет на себя дальнейшую заботу о душе этого ребенка.
-Я не хотела сказать, что ставлю по сомнение ваши распоряжения. Потребуется время, чтобы подготовить вещи, которые могут понадобиться девочке…
Изящная рука епископа благословляющим жестом оборвала речь настоятельницы; дав понять, что не желает вдаваться в эти подробности, Арамис присел на скамейку, тянувшуюся вдоль стены под окном и, казалось, погрузился в какие-то размышления. Из этого состояния его вывел шум разговора в монастырском дворе.
-Матушка, я не могу никуда уехать. – Флёр говорила с равнодушным спокойствием, без тени вызова. Ее слова показались монахине невероятными, потому что воспитанница Флорина всегда отличалась кротким и тихим нравом, и можно было ожидать, что она безропотно подчинится воле старших.
Затруднение благочестивых сестер было тем более велико, что, благодаря влиянию дамы де Бейль, розга совершенно вышла из употребления в Тамплемарской обители. Одна из монахинь, пожилая и толстая, хотела взять Флёр за руку. По-
прежнему ни обнаруживая ни тени волнения, девочка мягким движением отстранилась, так что воспитательница чуть не потеряла равновесие.
Это уже переходило все границы. Аббатиса нахмурила брови:
-Итак, - ледяным и властным голосом сказала она, - эта девочка намерена отплатить мятежом и неблагодарностью за то, что Тамплемарская обитель приютила ее. Сестра Юфимия…
Но ей не суждено было договорить: герцог д'Аламеда, бесшумной походкой появившись во дворе, склонился над девочкой, одновременно властным движением удерживая монахинь на расстоянии, и сказал ей так, что могла услышать только Флёр:
-Дитя моё, я знаю, почему ты хочешь остаться. Но обстоятельства переменились. Я друг твоей бабушки.
Арамис попал в цель. Девочка сразу исполнилась безграничного доверия. Флёр знала, что бабушка держит в тайне связывающее их родство, и не догадывалась, что внешнее сходство само по себе выдает его проницательному человеку.
Если для леди Винтер Флёр была маленьким божеством, то и сама она, в свою очередь, была для внучки божеством великим, кумиром, с которым не мог сравниться никто из живущих. Окружая девочку своей властной и мягкой заботой, графиня волей-неволей сосредоточила на своей особе все ее помыслы. Флёр видела почтение, с которым другие люди относятся к даме де Бейль, и воспринимала это как должное. Она знала, что бабушки других детей обычно бывают старые, сгорбленные, покрытые морщинами, часто ворчливы и сварливы, в то время как ее бабушка поражает утонченной красотой и мелодичностью речей – и находила это естественным. Если представлялась возможность, Флёр охотно брала на себя обязанности горничных, прислуживая бабушке с полным сознанием важности своих действий. В такие минуты графиня испытывала неизъяснимое блаженство.
В остальном же покорность Флёр беспокоила Миледи, потому что она хотела видеть внучку более инициативной и самостоятельной. Впрочем, если не было распоряжений бабушки, как поступить, Флёр делала по своему разумению, ни у кого не спрашивая совета, как в тот раз, когда она ушла в лес без спроса. Это вселяло определенные надежды.
-Твоя бабушка поручила мне, чтобы я забрал тебя и доставил к ней. Сама она не может сейчас вернуться за тобой, потому что ее время дорого.
Покорно вложив ладошку в руку епископа, Флёр дала отвести себя и передать в руки двум слугам главы ордена, которые до сих пор в почтительном терпении дожидались его за воротами Тамплемарской обители.
-Помните, - вполголоса напутствовал их Арамис, - на всем протяжении пути ребёнок не должен испытать малейшего неудобства. Обращайтесь с ней так, будто это плененная особа королевской крови.
С этими словами епископ благословил отъезжавшую карету крестным знамением.