Вопрос этот может поставить в тупик не только взрослого, но даже и самоуверенного подростка. А ведь старшеклассник по определению обязан знать ВСЁ! В самом деле… математика и физика в основе всей нашей технотронной цивилизации, биология в основе сельского хозяйства, а химия – медицины, очевидно практическое назначение геометрии, географии, астрономии… Но есть ли назначение у словесности? Неужели она, как и все прочие искусства, придумана людьми лишь для отдыха от напряжённых трудов? Нет, по данным археологии искусство (в том числе и искусство слова) старше не только науки, но и сельского хозяйства, и даже религии! Значит, несёт какую – то незаменимую информацию. Но какую?
Ответ может быть таким: у двух полушарий человеческого мозга разные функции. Вся наша система образования направлена на бесконечную тренировку только одного полушария – левого, ответственного за причинно-следственные связи, за логику. Собственно, достойным изучения и признаётся всё то, что логично. И при этом правое, эмоциональное - не развивается. Это кажется нормой пусть не всем, но, увы, слишком многим. Книга, живопись, музыка (не «музон»!) оказываются чем – то необязательным, и в итоге нормальным уже кажется человек… с единственным работающим полушарием. С половиной головы. Инвалид.
Такое понимание назначения художественного слова верно, но верно только отчасти. У этого объяснения медицинская, узко – специальная, натуралистическая "окраска". А ведь вопрос поставлен очень давно, задолго до торжества научно – технической революции.
Сохранился рассказ о том, как Пётр I во время своего визита во Францию спросил радушных хозяев: «Зачем придумана художественная литература?» Ему, царю-инженеру, было совершенно ясно назначение литературы по различным специальностям или исторической хроники. Конечно, надо знать о том, что есть и помнить о том, что было. Но – писать о том, чего не было? Зачем? Французы ответили: человек может насовершать таких ошибок, что исправить их – жизни не хватит. А читая книги о чужой жизни, он учится на чужих ошибках! Книга бичует дурные нравы и воспевает добродетели, она – учебник жизни! И государь сделал потрясающий вывод: - Надобно и нам литературу завести.
Сходная ситуация в романе М.-А. Нексе «Дитте – дитя человеческое». Деревенская девушка научилась читать по книжке, единственной на всю её начальную школу. Потом она устроилась работать в городе, в семье писателя. И была потрясена увидев целую стену книг: - Зачем столько?! - Скажу, если прочтёшь хоть одну, - ответил хозяин и снял с полки «Робинзона». Теперь каждую свободную минутку Дитте спешила оказаться в обществе моряка из Йорка. Она готова была подсказывать герою, как наладить хозяйство, а временами словно сама перевоплощалась в героя и вместе с ним ликовала при виде случайно проросших колосков… но при этом не забывала чистить хозяйские башмаки и готовить обед. Как будто два человека в одном теле… колдовство?! Наивную Дитте это даже испугало! Возвращая книжку, она сказала: - Я прожила вторую жизнь… - Верно, девочка. Сколько книг прочтёшь, столько жизней проживёшь!
*** Итак, развитие определённых зон мозга и передача коллективного опыта. А что ещё?
Чтобы получить ответ, надо поточнее задать вопрос. Например: «Что остаётся от исчезнувшего народа»? - Сказки… мифы… литература?! - А кто остаётся в истории самыми известными представителями своего народа? - Поэты… писатели… литераторы?! - Не учёные? - Нет. Их открытия понятны не всем. И потом открытие могут забыть – и открыть заново в другой стране. А бывает, одно и то же приходит в голову разным учёным в разных странах! Потом спорят за первенство. Но невозможно разным людям написать одинаковые стихи! - Россия не была самой «научной» страной, она была «литературной»! - Да любой народ знают и уважают, если он создал свою литературу. Это же – лучший вклад в общую копилку цивилизации! (Интересно, что с этим согласны и те, кто к школьным урокам литературы вполне равнодушен). - Значит, твоя национальность – это и «твоя» словесность? Да, и с этим соглашаются даже те, кому не нравится конкретно своя национальность или «своя» словесность. Сами делают вывод о назначении литературы. Это предмет, образующий нацию, это – цемент народа!
И обязательно возникает вопрос: «А если убрать цемент?»
Что – либо запретить в эпоху интернета почти невозможно. Жечь книги на площадях – это вышло из моды. А ведь многие в своё время в Германии начали читать, увидев костры из книг. Захотелось узнать, что это от них скрывают?
Но ведь можно высмеивать «бесполезные» знания, можно их замалчивать, а можно и… подменить! Если предложить новому поколению книги, пусть даже вполне доброкачественные, но не те, на которых росли родители?
- Точно! Так и завоёвывать никого не придётся – уже через пару поколений внуки будут стыдиться своей национальности! Уверенный вывод – и тут же недоумевающие взгляды – неужели это именно то, что происходит с нами?!
*** Если уж мы взяли себе в образец заокеанский светоч – Америку… «Они» столкнулись с проблемой «нечитания» подростков на два поколения раньше нас. И поняли, шестым чувством ощутили, что это грозит утратой национального самосознания! А к таким вещам «развесёлые» янки относятся более, чем серьёзно. И тогда была развёрнута широкая пропагандистская кампания. Подросткам внушалось: «Если ты, белый американец, гордишься своей страной и своей нацией, ты обязан о стране и нации хоть что-то знать! Вот десять (всего десять) книг, не зная которых ты не имеешь права считаться американцем!» И далее список из десяти романов, действительно прекрасных, и пониманию подростка вполне доступных. Психологический расчет оказался безошибочным. Десять книг – это не сто, такая скромная цифра не пугает, а между тем Главные Романы Америки открывали читателю такой мир крупных характеров и сильных страстей, что просто невозможно было удержаться от соблазна прочесть и одиннадцатую книжку, и двенадцатую…
Ещё в восьмидесятые годы это работало. Сейчас уже – увы… Пришлось искать новые формы – и вот, по разбросанным фермам одноэтажной Америки заколесили библиотеки на колёсах. Приезжает автофургон с книгами раз в неделю, любой желающий может взять книжку и прочесть. Если через неделю он сумеет пересказать её библиотекарю – получит вознаграждение. Денежное! За предложение таким образом подрабатывать ухватились в основном индейцы – их белым соотечественникам премии за прочитанные книжки показались слишком скромными…
*** Вот эти беседы со старшеклассниками и подсказали мне мысль рассказать о тех книгах, на которых выросли мы, рождённые в шестидесятые годы двадцатого века.
О книгах, которые нам начинали читать бабушки – и внезапно бросали «на самом интересном месте», точно зная, что мы сами схватимся – и одолеем. О книгах, которые мы выпрашивали у одноклассников «на одну ночь» и действительно читали с карманными фонариками под одеялом, к которым рисовали бесчисленные иллюстрации. Которые (о, грешники!) – воровали из библиотек, обманывая бдительность строгих стражей бесценных сокровищ… Были ли среди них «обязательные»? Почти не было. Делать то, что ты «обязан», всегда не очень хочется, и «программная» классика пролистывалась… на перемене перед уроком. А вот обширные списки «летнего чтения» отторжения не вызывали, они вполне могли быть ориентиром в книжном море.
*** Наверное, и у меня получится что-то вроде «Ста книг».
Списки «Ста книг, без которых невозможно жить» пытались составить десятки, если не сотни людей знаменитых, популярных и просто заинтересованных. И целый год «Литературная газета» печатала эти творения разных составителей. Отдельные позиции в этих списках оспаривать не хочется - действительно, книги прекрасные. Но в целом – в целом почти все эти перечни абсолютной классики вызывали у меня отторжение. Почему?! Вероятно потому, что очень уж явно чувствовался подтекст: «Я умный потому, что всё это прочёл. Если для вас это невозможно – так прочтите хоть половину. Будет у вас хоть половина моего ума». И только два или три составителя вспомнили, что пишут список для школьников! И составили свои реестры по возрастам – для начальной школы, для средней, для старшей. Новое оказалось хорошо забытым старым! Это были те самые, родимые списки «летнего чтения», против которых ничего не имели даже самые отпетые лентяи.
Потому, что нельзя штурмовать Эверест, не потренировавшись на Ай-Петри или Говерле. Не стоит подступаться к вершинам, не покорив холмы и пригорки. Может, и не погибнешь – но отвращением проникнешься. Навсегда.
А сто книг – это немного. Это даже до смешного мало! Десять лет – по десять книжек в год… Меньше, чем по одной в месяц!
( Рассказы о книгах будут печататься в случайном порядке – систематизацией займусь позже. Присоединяйтесь, коллеги, расскажите о любимых детских книжках так, чтобы их захотелось прочесть даже тем, кто читать не умеет! А если у вас есть ещё и собственные иллюстрации… Любого качества, главное – собственные!)
Вот кстати по поводу "толстокожести". "Кожа" в данном случае - это ближайшее окружение. И если с ним всё более-менее в порядке, какое нам дело до мнения анонимов из Сети?
Истинно так. Плюс возможность заниматься реальными делами. Я тоже пережила этап, когда хочется бежать доказывать, что в Инете кто-то неправ. Правда, тогда и сам Инет был молод, свеж и наивен:) Но как только навела более-менее порядок в семейных делах, подразгребла проблемы со здоровьем и занялась любимой работой, сразу виртуальные срачики стали неинтересны. Теперь жалею, что столько времени ушло на ерундовые споры. Но умом понимаю, что этот период на заре студенческой юности проходит почти каждый. Кто в свои двадцать с гаком не задумывался о правде, справедливости и прочих высоких материях? И кто в тридцать не обзавелся благополучно своим жильем, кругом общения и кучей будничных дел?
Отправлено: 11.08.20 08:25. Заголовок: Рике пишет: Я тоже ..
Рике пишет:
цитата:
Я тоже пережила этап, когда хочется бежать доказывать, что в Инете кто-то неправ. Правда, тогда и сам Инет был молод, свеж и наивен:)
Ну не совсем так. Задача не переубедить оппонента, а доказать правоту своей позиции и защитить свои нравственные ценности. Если оппонент корректный и интеллектуальный человек, то это интересно и позитивно. Если нет...тоже интересно, как отбить агрессию с помощью иронии и умением отключать эмоции. Но без затягивания в флейм.
Отправлено: 14.08.20 02:37. Заголовок: Ну, просто бывают в ..
Ну, просто бывают в жизни определенные периоды, когда это уже неинтересно. Или еще не интересно. Или же график распланирован так плотно, что за дебаты в Инете расплатиться придется переносом каких-то рабочих обязанностей на следующий день либо унылым недосыпом. Если заботы раздражают, есть смысл пренебречь делами и подключиться к спору, но если реальные "квесты" любимы и увлекательны, спор идет лесом. В общем, все хорошо в меру, в зависимости от жизненной ситуации и текущих задач.
А Дзен иногда почитываю. Там просто кладезь любопытных психологических наблюдений. О чем бы ни шла речь, каждый в итоге увидит своё наболевшее. По результатам любой темы можно писать эссе "Проблемы и актуальные задачи современности".
Висит какая-нибудь статейка вроде "Пять простых советов, как отмыть до блеска кухонную плиту". И комменты под ней: - Автор, зачем мне это? У меня всегда плита идеально чистая. Я ее каждый день мою. И утром. И вечером. И ночью тоже мою. Если у вас не так, значит вы просто лентяйка. - А у меня вообще нет плиты. Слава богу, я хорошо зарабатываю и могу позволить себе питаться в ресторане. Завидуйте, нищеброды. - Ищете кухонную плиту? В нашем магазине "Горелоff" вы можете приобрести плиты от лучших производителей. Качественно, доступно, удобно. Оплата в день доставки. - Автор, вы сами все время моете плиту? А где ваши дети? Воспитали тунеядцев. Мы вот уже в семь лет и стряпали, и плиту мыли, и обои клеили, и проводку меняли. - Фу, сколько убогих в комментах. Только уборка и готовка на уме. Я вот не такая, я, между прочим, сейчас читаю Гомера в подлиннике, а вы все тупые зачуханные клуши, и от вас мужья сбегут к красивым и умным. - Вы еще не посетили наш магазин кухонных плит "Горелoff"? Только для вас и только сегодня специальное предложение: скидка 5% по промокоду "goriyasno". Спешите воспользоваться - Довели работяг до ручки! Старые плиты отмывают. Что дальше? Питаться из помойки? Мыться в луже? Когда уже народу надоест терпеть издевательства! - Авторша, для кого ты пишешь? Сейчас бабы обленились, им готовить лень. Вот раньше русские женщины в проруби стирали и там же рожали, а теперь одни инстаграмные фифы везде. Нету нынче нормальных работящих женщин, вымерли. - Комментатору выше: вы бы сами плиту попробовали вымыть, а то знаем мы вас, мужиков. Небось с работы пришли, на диванчик плюхнулись и ждете, пока жена вам есть подаст. Инфантил! - Покупайте плиты только в магазине "Горелоff"...
Отправлено: 14.08.20 12:47. Заголовок: Рике пишет: Если за..
Рике пишет:
цитата:
Если заботы раздражают, есть смысл пренебречь делами и подключиться к спору, но если реальные "квесты" любимы и увлекательны, спор идет лесом.
Честно говоря, иногда, когда делать нечего, особенно ежели лежишь, к примеру, приболевши, то чего бы и не влезть в горячий спор на тему "хорошим ли отцом был Атос" ну или тому подобное. Потому что реально: прочитал дискуссию, написал парочку "простыней", отошел по делам, пока ждал оппонента, дождался его ответа, написал еще пару-тройку комментариев. А тут, глядишь, и вечер наступил. И иной раз это даже прям так завлекает)). Потом устаешь, конечно, надоедает уже все об одном, и спор стихает сам по себе. Но это на т.н. тематических форумах, либо в личных блогах и соцсетях типа твиттера какого, или хоть старых добрый дайриков. А помойка ресурс типа Дзена... не, там просто неинтересно, как по мне. Потому что Рике очень хорошо проиллюстрировала вариант ведения беседы там, практически во всех темах. Там же ж концентрация троллей и неадекватов просто ядрёная. И когда каждый в свою дуду, да еще тупо не в тему - ну его на...)))
Рике, Ваши "Комментарии о чистке плиты" тянут на полноценную юмореску! Если секрет смешного - узнаваемость, так понятно почему я расхохоталась вслух: комменты - точ - в - точь такие, какие я получила на единственную свою заказную статью об обоях "дуплекс".
От "совковой привычки лепить дрянь на стены" - и до "нищебродов, которые клеят сами - а мастеров не зовут".
Отправлено: 27.01.21 01:09. Заголовок: Любопытная статья о ..
Любопытная статья о том, почему современная литература так тяготеет к жанру альтернативной истории и будто нарочно избегает реализма. Автор, на мой взгляд, несколько схематизирует творческие процессы, но в целом разбор темы интересен. Статья объемная, поэтому пришлось распилить на два постинга. И. Бортник Почему популярен жанр про альтернативную историю и попаданцев Скрытый текст
«Молодой маркетолог Вася попадает в Киевскую Русь времен Святослава. Пойманный дружинниками князя, он пытается предупредить русского Ахиллеса об опасности похода в Болгарию и коварстве печенегов. К сожалению, дружинники не понимают ни слова из того, что он говорит, даже несмотря на то, что Вася пытается вставлять в свою речь слово „понеже“ и заканчивать глаголы на „-ша“ и „-де“. Воины наскоро продают Васю булгарскому купцу, который везет его с караваном в Бухару. В Бухаре из маркетолога делают евнуха, и оставшиеся сорок лет своей жизни он проводит в относительной тишине» (Иван Кошкин).
«Герой — участник слета „Наших“, Он спит и видит странный сон Сейчас он Сталину расскажет Про промежуточный патрон». В России, да и вообще на постсоветском пространстве адски популярен жанр альтернативной истории — как в форме прямых допущений типа «а если бы Гитлер не повернул Гудериана на юг», так и в форме героических приключений попаданцев в различные века. Сайт Fantasy Worlds насчитывает тысячи экземпляров такого рода «литературы», с продолжениями, сиквелами, приквелами, фанфиками разной степени убогости, и, как правило, исключительной убогости. Но там же можно обнаружить массу положительных комментариев типа «аффтар, пиши еще», даже под опусами, удивительно наивными и безграмотными, как исторически, так и орфографически. А «аффтары» пишут, а наше население потребляет и потребляет этот «продукт», несмотря на то, что произведения почти все как под копирку. Как говорится в одном мультике: «Кто говорит — плагиат, а я говорю — традиция». Но дыма без огня, как известно, не бывает, потому попробую немножечко поворошить угольки, из которых возникнет пламя.
С определенным допущением можно сказать, что первобытное общество не генерировало утопий. Не потому, что хорошо жило, а исключительно потому, что первобытная община являла собой реальный идеал социального устройства общинника. Корень его бед и зол коренился не в том, что община несправедлива к нему, а в том, что дождей выпало мало, заморозки грянули в июле, на скот напала болезнь, наводнение затопило поля и так далее, на самый худой конец, напало соседнее племя. Это нашло отражение в анимизме, то есть в одушевлении стихийных природных сил — ручьев, лесов, ветра, дерева и т.д. Но с разложением первобытно-общинного общества, появлением социального расслоения по имущественному признаку меняется и сознание — религиозное сознание как слепок с общественного генерирует иерархию богов и героев, которые сначала вроде как равны друг другу, но не равны людям (то есть отслоение племенной верхушки от массы простых общинников), а потом — и строго иерархический пантеон, достигающий апогея в единобожии типа культа Атона или Иеговы. И на этом этапе общиннику козни начинают строить не «демократические» природные силы, одинаковые для всех — наяды, русалки и лешие, — а конкретные отражения конкретных социальных классов, то есть боги и их слуги. И в этой системе массового сознания общинники начинают генерировать первую социальную утопию — легенду о рае, который случается, правда, только в загробной жизни. В общем и целом основных идей в этой легенде для всех народов две: 1) достижение материального изобилия без труда или при небольшой терпимой доле труда; 2) социальное равенство.
К легенде о рае часто прибавляется легенда об аде — наказании для тех или иных врагов, в том числе и классовых («легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в рай»).
Эти идеи было невозможно реализовать при тогдашнем уровне производства — при низкой доле прибавочного продукта невозможно высвободить ресурсы для развития общества без жесткой эксплуатации. Архимед или Герон не могли возникнуть в первобытной общине. Всякий технологический шаг в развитии производительных сил первобытного общества стоил поколений — этот темп был слишком медленнен, чтобы конкурировать с античным рабством. Именно невозможность реализации поместила идеал в загробное царство. Даже Спартак, железной волей объединивший бывших общинников и бывших рабов в центурии, когорты и легионы, не мог дать своим бойцам никакой реализуемой социальной идеи, и именно поэтому восстание было обречено. Наиболее разумной и реализуемой идеей у него было вывалиться войском за границы империи и разбежаться по своим племенам или создать новое государство, в котором бывшие рабы стали бы сами рабовладельцами. Рай на земле он даже и не пытался проповедовать. Максимум устроить ад угнетателям.
С развитием классового общества социальный идеал низов обратился не вперед в будущее, а назад, в древность, в первобытный строй. Средневековые крестьяне, еретические общины, городские коммуны старательно пытались вырваться из цепких лап феодала и вернуться к общине, к неким «истокам», к интуитивно понятным, простым отношениям. И это при пока еще существовавшей практически повсеместно крестьянской общине. То есть общественное сознание эксплуатируемых взяло уже исторически знакомую экономическую и политическую модель.
В период зарождения пролетариата уже протоинтеллигенция взяла на себя функцию озвучивания состояния массового сознания, и, разумеется, частью этого сознания стали и социально-утопические настроения низов. Протоинтеллигенция из этих настроений взяла главное — отрицание частной собственности — и попыталась экономически и политически обосновать книжной мудростью чаяния низов. Но в силу того что до осознания общих законов общества еще в середине 19 века поднялся практически только Маркс, то вплоть до победы социализма в СССР социальная утопия жила и в книжной и в массовой культуре параллельно. Правда, был нюанс — Томас Мор, Мелье, Мабли, Сен-Симон, Фурье писали свои произведения, обращая их в будущее, но сами идеи тем не менее оставались прошлым, все той же формой соседской общины, понятной и утопистам и их последователям — сенсимонистам, фурьеристам, сторонникам Кабе и Прудона.
Почему это происходило? Потому что массовое сознание, стихийное сознание не умеет думать теоретически. Теоретическое сознание — это самая высокая форма сознания, она предполагает возможность полного абстрагирования от существующего. Только поднявшись до достаточно высокой степени абстракции, можно моделировать будущее на основе научного познания прошлого и настоящего, а не находясь в их плену. Научный социализм Маркса и Энгельса потому и родился, что школа гегельянства, диалектический метод требуют крайне высокой степени абстракции — когда становятся видны самые общие закономерности общества.
Но это понимание недоступно пока еще до сих пор широким массам — массы не отрываются от реальности и не загадывают далеко. Потому всякая идея чего-то стоит для пролетария только тогда, когда он может ее пощупать — либо в прошлом, либо сейчас.
Именно поэтому, когда заходит вопрос о социальных моделях, социальных идеалах для пролетариата, то речь идет о тех или иных аспектах прошлого или настоящего. Потому когда массовая литература начинает выражать какие-либо социальные идеи, она практически всегда обращается в прошлое. И здесь странам бывшего СССР в некоторой степени «повезло» — в прошлом у нас была социалистическая модель общества, живая и непосредственная, которая не только осталась в исторической памяти, но и вообще в памяти живущих поколений, в культуре. Осмысление этого опыта для пролетариата кажется проще — он это может потрогать, примерить и даже попробовать на вкус (как то пресловутое мороженое, которое действительно было вкусней). Потому, вывалившись на свет, самопальное творчество не может не использовать опыт истории. Однако, как это напрямую вытекает из современного общественного сознания, насквозь буржуазного, не может ничего предложить читателю, кроме той самой утопии.
Типичные сюжеты — это либо откровенно капиталистическая утопия, либо та или иная форма собственнической утопии с неким «социалистическим» уклоном.
Например, некий манагер попадает в тело царевича Федора Годунова и давай всячески прогрессорствовать, в результате чего в России расцветают ремесла, начинается мануфактурное производство, страна в короткие сроки становится европейской империей, завоевывает Новый свет и так далее. Написано мало того, что без знания матчасти, как исторической, так и технической, но и автору банально невдомек, что для развития ремесел и мануфактур нужен рынок сбыта, прежде всего внутренний (внешний рынок сбыта вторичен — везти долго и дорого, Россия не Англия), а для внутреннего надо поднимать товарность хозяйства. А откуда этой должной товарности взяться, если даже дворянское ополчение наполовину самостоятельно, лично землю пахало, чтобы прокормиться, и тегиляи самостоятельно шила из собственного производства холстов и кожи, потому что товарности крестьянского хозяйства еле хватало одного ратника с 20 дворов собрать? Типичнейшая утопия в романтически-капиталитическом духе, которая считает, что одной «предприимчивости» достаточно для перевода экономики на качественно новый уровень.
Или, например, еще утопия. Некий инженер попадает в 189… год. Внезапно разбогатев на придорожном фаст-фуде (sic! То, что крестьянство, едущее на рынок, никаких продуктов покупать не будет, потому что для него живая деньга в руках дороже натурального продукта, автору невдомек), главный герой устраивает суперпроизводство всего на свете — от тракторов до аэропланов и танков, развивает промышленность, предотвращает революцию (это вообще самая бредовая часть повествования: если про производство глицеринового мыла он еще что-то вычитал в энциклопедии, то про РСДРП ему разве только какой-нибудь Млечин напел). Еще один отголосок той буржуазной романтики, коей пичкают массовое сознание из каждого утюга.
А есть еще похлеще наркоманы-авторы: В 1919 год попадает рота солдат Российской армии с танком Т-72, которые этой вундервафлей молодецки громят Красную армию (несколькими боекомплектами, учитесь, краснопузые) и восстанавливают Российскую Империю (разумеется при этом, что все российские срочники с самого начала истово ненавидят большевиков и, находясь в составе белой армии, ни хрена не разлагаются, даже наступая в рядах воинства генерала Мамонтова, где не грабит только ленивый!), после чего в России начинается безусловный расцвет экономики, все счастливы, кроме некоторых чекистских сволочей, которые стремятся добраться до золота Деникина.
Впрочем, есть и романтика немного другого плана, но не менее утопичная, хотя и массовая и типичная — попаданец рассказывает Сталину все, тот расстреливает Хрущева, отдает в производство технические новинки типа АК-47, заменяет планирование хозрасчетом, во главе идеологии ставит Пономарева, и все моментально идет в гору. СССР спасен.
Подавляющее количество авторов видит спасение именно в удалении некоторых лиц из ПБ или ЦК и хозрасчете. Утопия не рассматривает глубоко общие вопросы обществоведения, она, наоборот, приписывает частным вещам общий характер. Типа, убрали Хрущева — 20-го съезда не случилось бы. Так в этом-то все и дело, что обязательно случился бы, потому что за 20-м съездом стоит не Хрущев лично, не Маленков, Булганин или Микоян, за ним стоит общее невежество, непонимание экономических и политических вопросов функционирования социалистического государства. Причем общее невежество в первую очередь партии. Хрущев не потому имел успех на 20-м съезде, а потому, что его воззрения были так или иначе поддерживаемы партийцами, а те, кто был несогласен, не имели прежде всего практической подготовки для того, чтобы успешно противостоять общей тенденции отказа от сталинского пути. Ведь по сути политика Хрущева — именно потакание тем или иным заблуждениям партийных масс. Именно потому ввели совнархозы — управленческие низы считали плановую систему громоздкой и неповоротливой и плановые функции пытались децентрализовать. Хотя проблема заключалась в том, что в экономике предприятия был еще очень велик объем товарно-денежных отношений, особенно на микроуровне (и чем меньше предприятие, тем больше их объем). Но никто из попавшихся мне на глаза «аффторов» даже и не представляет этой проблемы. Предателей расстрелять — а потом? Пустить в правительство людей, лично преданных Сталину, но еще менее представляющих себе механизм функционирования общества? Если, например, почитать даже Микояна, то видно, что он вообще не представлял себе, как работает плановая экономика. А он, как ходила в то время поговорка, просидел на министерском месте «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Точно так же рыночную экономику воспевал нарком Байбаков, успевший даже стать одним из газпромовских упырей в 90-х. Но массовое сознание в массе своей рыночно и не представляет себе иного экономического строя, кроме капитализма в той или иной форме.
Утопическое сознание, безусловно, переживая трагедию, случившуюся в стране с реставрацией капитализма, и негативно ее оценивая, и даже оценивая положительно сталинскую эпоху, тем не менее не может предложить никаких конструктивных идей. И потому большинство утопий не столько конструируют модель нового общества (рая), сколько активно в фантастическом мире АИ создает ад для злодеев — как нынешних, так и прошлых. Спецгруппы попаданцев кого только ни убивали — Гитлера, Гиммлера, Кубе, Черчилля, Трумэна, Хрущева, Троцкого (зачем это делать, если был Меркадер, не очень ясно). Авторы с белодельским винтом в мозгах уничтожают Ленина, Свердлова и Сталина, некоторые устраивают массовый террор в лучших традициях СС. И это наиболее яркий с точки зрения сюжетов момент.
Отдельно стоит констатировать, что социальная утопия всегда гораздо лучше знает, чего не хочет, чем может сформулировать то, что хочет. Это отличительный признак любой утопии. Если мы посмотрим на работу Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», то мы не увидим в ней ни предложений о массовых расстрелах, ни устранения даже отдельных лиц. Все меры с негативным действием (то есть отменой действующих норм) есть лишь форма реализации положительной программы. Так, например, отмена коммерческой тайны есть необходимость для того, чтобы экономика вообще была управляемой, а вовсе не для того, чтобы раскопать какие-то буржуйские махинации и весело шлепнуть виновных (к вопросу, это заблуждение у левых, что коммерческая тайна нужна для сокрытия тайны прибавочной стоимости и ее отмена даст рабочим в руки материал против капитализма, существует до сих пор). И в силу того, что вся негативная программа находится в строгом подчинении позитивной, программа большевиков была наукой — науке абсолютно безразлично, что хотят, а чего не хотят массы. Но в жанре АИ хотелки и нехотелки всегда впереди.
Жанр АИ, попаданчества, прогрессорства и пр. популярен еще по одной причине. Дело в том, что коммерциализация литературы полностью уничтожила жанр производственного романа. В СССР и странах соцлагеря этот жанр активно развивался и поддерживался государственной политикой и был востребован общественным сознанием.
Дело в том, что при коммунизме труд как таковой приобретает новое качество — в условиях, когда производство научно развивается, труд становится осмысленным, освященным социально значимой целью, и даже разделенный на отдельные операции разделением труда он в каждой операции содержит социальную значимость высокого уровня. То есть трудящийся с переходом к коммунизму приобретет в труде смысл — результат труда становится самой целью, в то время как получаемые предметы потребления становятся вторичными. Человек трудится не ради того, чтобы получить зарплату и после работы что-то сделать лично ему важное, человек трудится и тем самым делает свое важное дело в жизни, осмысливает ее самим трудом.
Поэтому литература в соцстранах систематически должна была отражать эту сторону человеческой жизни, вдохновлять, наполнять смыслом. Так развивался жанр производственного романа — романа, в котором показывалось производство, технологические процессы, человек в них, отношения людей в связи с производством, с трудом.
Развивался жанр практически с нуля, тяжело и трудно, перешагивая через множество препонов. До революции производство как таковое не отражалось в литературе — если даже посмотреть на «Мать» Горького, то из него абсолютно непонятно, что конкретно производит завод, на котором работает главный герой, какие процессы на нем происходят, в чем содержание работы героя, как она проходит. Весь сюжет и интрига крутятся вокруг событий, в которых завод представлен внешней силой. С технологической точки зрения максимум того, что могла предложить буржуазная литература — это разнокалиберная фантастика, например романы Жюля Верна, где описываются технические достижения и частично технологическая сторона процесса, но никаких людей в этом процессе практически нет. После революции пошла волна различных перегибов — «пролетарские писатели», пытаясь писать в жанре производственного романа, то уклонялись в технологизм, то картонно-лозунгово пытались описать «рабочую жизнь» как перманентный митинг и штурмовщину с отказом вообще от какой-то личной жизни ради любимого завода. Была написана масса малограмотных, халтурных, картонных произведений. Но постепенно выкристаллизовывался сам жанр.
Разумеется, либеральствующая интеллигенция, не понимая процессов, происходивших в общественном сознании, не владея диалектикой, не обладая достаточной философской подготовкой, активно шельмовала этот жанр. Всех писателей, которые в этом жанре работали, называли халтурщиками и конъюнктурщиками, писавшими якобы только ради денег и постов. Таким образом, например, затравили писателя-коммуниста Кочетова, написавшего роман «Журбины». Впрочем, либеральная тусовка травила всех писателей, писавших что-либо просоветское — например, остракизму подвергался Аркадий Васильев, автор романов о Фрунзе и дореволюционной партии, за то, что назвал халтурщиков и разложенцев Даниэля и Синявского халтурщиками и разложенцами.
Однако, несмотря на все крики и вопли, производственный роман читался и читается, удовлетворяя потребность человека видеть общественный смысл в той деятельности, которой он занимается как минимум 40 часов в неделю, увидеть себя в производстве, увидеть производство в художественном выражении, посмотреть на него не с ракурса собственного станка, а с многих его точек, увидеть людей производства и пережить за книгой те ощущения, которые испытывает в труде. Например, именно поэтому романы Артура Хейли «Отель» или «Аэропорт» (классика зарубежного производственного романа) имели шумный успех. Производственный роман делает героями не скучающего буржуа или светскую шлюху, а показывает в основном людей труда там, куда буржуазная литература старается не заглядывать или же, заглядывая, бессовестно лакирует действительность. Буржуазная литература вообще «не может» в производственный роман, за некоторыми исключениями — практически единственным таким жанром остается «полицейский детектив», показывающий героев в повседневной работе. Но ничего аналогичного про шахтеров, например, за последние 30 лет в российской литературе практически нет. Роман писателя А. Иванова «Географ глобус пропил» читается не в последнюю очередь потому, что показывает человека в труде, в его рабочих проблемах школьного производственного процесса, то есть имеет черты производственного романа. Однако это исключение — потому что каждый раз, когда производственный роман начинает писаться более-менее честно, то литературе приходится вытаскивать на свет язвы капитализма.
Так вот, продолжая разговор о жанре альтернативной истории, прогрессорстве, попаданцах, популярность его связана не в последнюю очередь с дефицитом производственного романа.
Например, в одном из романов по сюжету девушка 30-х гг., получив неким образом сознание человека будущего, изобретает новое поколение радиоламп и полупроводники. Несмотря на замусоренность сюжета «роялями в кустах», маниакальным стремлением к описанию сцен секса и насилия, кусок про изобретательство в радиотехнике и налаживание производства написан живо, интересно, компетентно, в духе производственного романа. Полагаю, что, выкинув всю конспирологию и чернуху, автор только на этом мог бы написать вполне достойный фантастический роман.
Еще пример — цикл про дизелестроительское прогрессорство. Автор, видимо, так или иначе был связан с двигателестроением до того, как занялся графоманией, или же серьезно изучил материал, а потому прогрессорство его «попаданца» в 20-е годы в построении мощных дизелей описано очень органично, динамично и познавательно, бытовые же, политические и прочие сцены являются просто вымученным графоманством.
Точно так же органично читаются утопические, с экономической точки зрения наивные, но реалистично и со знанием технических деталей и процессов описанные сцены модернизации советского авиапарка перед Великой Отечественной у другого автора.
Среди тонн словесного мусора и, не побоюсь этих слов, графоманского поноса, систематически возникает та или иная производственная тема, где в занимательной форме раскрываются технические процессы, история развития техники, показываются проблемы и пути развития производства, показывается место людей в этом производстве. Герои их — обычно картонные супермены или же бесцветные модельки авторского сознания — оказываются наполнены смыслом, притягательны, интересны, освещенные светом производственного творчества.
То есть все то, что не влезает в популярные среди «массового читателя» жанры, как побочное явление нашло выражение в жанре «попаданчества» и является не последним средством для удержания его на плаву. Так как в основном вся литература про «попаданцев» есть срез с общественного сознания широких масс, и на них ориентирован в первую очередь, это есть определенный маркер, что население не так-то просто запугать советской программой «Время» с рапортами об успешно пущенных заводах и ударной битве за урожай: наша либеральная публика до сих пор тоталитарный ужас видит в том, что в новостях нет чернухи и репортажей с Канн, а есть рассказы про производственные успехи. Впрочем попытки путинской пропаганды рассказать в новостях о производственных успехах отдельных бизнесменов выглядят действительно крайне фальшиво – пролетариям действительно нет никакого дела до того, что у некоего воронежского «фермера» набрали вес свиньи, он от этого фермера бесплатно даже копыта от этой свиньи не получит, а цена на свинину от его «успехов» не снижается, а растет. Исходя из этой фальши, население будет скорей искать производственный жанр в мусорных фанфиках про советское прошлое, чем будет читать, даже если он и появится, буржуазный производственный роман, где герои работают, работают, работают, но все на хозяина.
Почему социальная утопия постсоветских низов пошла именно в литературу? Литературная форма выражения социальных идей возникает не просто так. Если мы посмотрим, в какие периоды и в какой обстановке социальные идеи выражались в литературном жанре, то мы четко увидим одну не очень приглядную картину. Литературная форма выражения есть признак господства идеологической реакции в обществе, по каким бы причинам она ни возникала.
Один из самых ярких примеров — Кумранские рукописи и литературный аналог вероучения в евангелистике. Первые — достаточно сложные для того времени мистические тексты, доступные только замкнутой немногочисленной общине, второй — очень вольный пересказ приблизительно того же в литературной форме, завоевавший в короткий срок весь Pax Romana.
Томас Мор написал свою книгу как литературное произведение как бы о путешествии. Почему? Да потому что напиши он это в виде трактата, то до нас бы это произведение не дошло — в обществе того времени не было ни малейшего желания читать трактаты об идеальном мироустройстве: те, кому были такие мысли близки, либо не умели читать, либо не имели ни времени, ни денег на подобное, либо просто им не хватало общего развития для понимания достаточно сложного языка тогдашних трактатов, к тому же написанных по канонам преимущественно на латыни.
Даниель Дефо во «Всеобщей истории пиратства» описывает пиратскую республику Либерталию — полностью вымышленная история включила в себя литературную утопию анархического уклона. В период якобитской реакции это была единственная форма, в которой вообще возможно было донести что-либо до массового читателя.
Технократическая утопия Одоевского (кстати, вполне в духе французского просвещения и по социальному идеалу близкая Фурье) вышла в свет в 1835 году, в период николаевской реакции — напиши он в это же время натурфилософский трактат против крепостного права, пожалуй, даже происхождение от Рюриковичей не сильно помогло б от опалы.
Поражения революции и преследования его Июльской монархией в 1830-х двинуло Кабе писать «Путешевствие в Икарию» в литературном жанре «записок путешественника». Однако есть и другие примеры — тот же Прудон, будучи гораздо моложе Кабе, пытался свои воззрения выразить уже в четкой теоретической форме. И тот и другой подстроились под стихийные настроения масс, но Кабе, основываясь на опыте поражений и реакции, не сильно заботился четкостью формулировок, Прудон же, находясь идейно в «восходящей» струе будущей революции, писал в форме памфлета-трактата.
Марксисты, надо сказать, тоже пытались в литературной форме выражать свой социальный идеал — например, книги Богданова «Красная звезда» и «Инженер Мэнни», где социальный идеал общества помещен на Марс, и это тоже происходило в период реакции, когда массовое сознание стало маловосприимчивым к прямым теоретическим работам.
Одним словом, литературная форма есть уступка массовому сознанию и политической обстановке.
В наше время массовое сознание до сих пор крайне деморализовано поражением социализма в СССР и странах европейской народной демократии. Идеи, высказанные в ясной теоретической форме, несмотря на то, что образование и общее развитие даже малоквалифицированного рабочего несравнимо с уровнем хотя бы 1830-х, отвергаются.
Дело в том, что реставрация капитализма была осуществлена руками тех самых пролетариев, которые от этой реставрации в подавляющей массе и проиграли, а это стало возможным только потому, что не одно десятилетие массовое сознание накачивали принципиально буржуазными ценностями и идеями, в том числе и под маской коммунистических идей. Пролетарий в массе своей, не имея должной теоретической подготовки, не имея обществоведческих, экономических, политических знаний, находясь под влиянием буржуазной пропаганды, рассматривает советский опыт как негативный именно потому, что он закончился 1991 годом (он не вдается в подробности, а «правильные идеи не проигрывают»). В лучшем случае рассматривает его как попытку с неверными средствами и не готов рассматривать еще одну такую попытку даже теоретически, тем более что такое рассмотрение требует от него недюжинных усилий по изучению марксистской теории, истории, экономики. Он, даже если и может симпатизировать прошлому, не видит практических механизмов достижения каких-либо побед, не видит партии. И все, что ему остается — только фантастически домысливать «упущенные возможности».
Но вместе с этим пролетарий все же как-то, но мыслит, что-то там ворочается даже в самой пропитой черепушке, тем более что пролетарий очень неоднороден пока — реставрация вышвырнула из даже потенциально привилегированного слоя пролетариата целую массу интеллигенции — врачей, учителей, инженеров, ученых, квалифицированных техников, наплодила массу людей с дипломами и образованием, не имеющих в экономике никакого прямого применения, прозябающих в унизительном ранге мелких служащих. Этой разношерстной братии нужны идеи, они и сами в некоторой мере способны генерировать эти идеи на теоретически примитивном уровне, на уровне социального утопизма.
Отказ от рассмотрения марксизма или же крайне вульгарное его понимание не могут преодолеть утопический барьер и шагнуть от утопии к науке, но даже это утопическое сознание в теоретической форме не имеет никаких шансов на выживание в массовом сознании. За время с 1991 года мы видели массу шизофренических и утопических прожектов разных энтузиастов на тему «как нам обустроить Россию». В 90-х было много изданий, и в каждом сидел свой фрик или банда фриков со своими пунктиками. Они не имели и не имеют особых шансов на массовость, в каждой «идее» такого рода были те или иные отзвуки социального утопизма. Опыт Мухина с газетой «Дуэль», который печатал массу такого рода материалов из «текучки», показал, что никакого результата, кроме окончательного запутывания, не получается. Сам Мухин с его наивно-анархической идеей «Армии воли народа» даже практически на нары присел, но результата никакого не добился. Результатом его была все та же митинговщина в духе Анпилова.
Результатом этих поражений утопизма теоретического в массовом сознании стал его уход в литературу. К. Чуковский в статье «Нат Пинкертон и современная литература» развил идею Герцена о «разном летоисчислении» в верхах классового общества и в низах, то есть в идее о резком отставании общественного сознания и культуры низов от уровня буржуазной культуры верхушки, которую определяет буржуазная интеллигенция. Он очень верно подметил:
«…Кинематограф есть соборное творчество тех самых „готтентотов и кафров“, которые „в низу“.
В молчании, в тишине, как немые, эти кафры и готтентоты девятнадцатого и двадцатого веков копошились, рождались и умирали — и не было у них никаких возможностей для выражения своей готтентотской души.
Картин они не писали, книг не сочиняли, интеллигенции из себя не выделили, они умели только рождаться, копошиться и умирать — и ничем, решительно ничем не могли заявить о своём бытии.
Но вдруг появился кинематограф, и тотчас же, впервые за все года, их идеология нашла себе полное стихийное выражение».
Продолжая эту мысль применительно к современности, мы можем уже констатировать, что в Интернете, в соцсетях, в самиздате, «готтентоты и кафры», наконец, получили возможность самостоятельно выражаться уже в литературной форме (что не отменяет социальный заказ кинематографу на тупые комедии и не менее тупые боевики). В интернете прожекты о социальном устройстве плодятся как грибы — различные самозванные профессора, блоггеры, толпы различных фриков, выражающих утопическое массовое сознание пролетария, плотно забивают своим «белым шумом» коммунистическую пропаганду, ведущуюся с научных позиций. Но тем не менее и этот «белый шум» из неоригинальных размышлизмов для массового пролетария сложен. Пролетарий давно опустился до того, что значительное количество информацию воспринимает через видеоконтент, но делать полноценное кино реально дорого и долго, и не под силу «готтентотам и кафрам» современности. Поэтому примитивно-литературная форма есть наиболее полное выражение сознания этих самых «готтентотов и кафров». Художественный, обществоведческий, технический (последний не всегда преобладает) дилетантизм есть отличительная черта различной массовой фантастической литературы в принципе. Сказка, народное творчество из устного перешли в форму литературы, не потеряв при этом никаких присущих народу черт, в основном примитивизм и кустарщину.
Прогрессивно ли это явление?
Как любая сказка, она играет роль анастезирующего средства, которое заглушает боль от непритязательной капиталистической реальности. Не зря жанр АИ вырос в тесной связи с миром фэнтази (то есть сказкой для почти взрослых, осведомленных о сексе, наркотиках, насилии и прочем детишек). В реальности человек страдает и мучается, а попадая в мир своих фантазий, он рисует себе так или иначе приемлемый идеал, становится на место супергероя, получает те эмоции, которые не может дать ему реальность. То есть одна из функций подобной литературы не просто отражение сознания, но формирование сознания. В ситуации, когда содержание этих форм утопическое, фактически такого рода фантастика выполняет роль того же «рода духовной сивухи», в котором пролетарий топит свое сознание. Попаданческая литература в силу примитивности массового читателя не заботится о качестве и имеет следующие особенности.
1. Делает вид, что достаточно, например, поменять личностей у власти, скрывая тем самым тот факт, что аппарат определяет свойства управленцев, а не наоборот;
2. Изображает легкость и быстроту изменений в обществе от тех или иных действий, замазывает трудности в изменении общества, не дает внятного представления о роли теории и подготовки кадров для изменений;
3. Пичкает сознание самыми дикими представлениями о законах общества и о мерах воздействия на него.
4. Снабжает читателя откровенно недостоверной информацией об исторических событиях.
5. Эксплуатирует интерес пролетария к истории, но при этом забивает халтурой его интерес к научным работам. Там, где интерес мог бы привести к реальному изучению проблемы, поднять сознание пролетария, она подсовывает ему квазипродукт, понятный и простой по форме.
Одним словом, мы видим на вышеизложенном, что стихийное сознание не способно породить никакой толковой и сколь-нибудь научной позитивной программы и в форме попаданческой литературы попросту спускает интерес пролетария к социальным вопросам в примитивно-утопическое болото, а его протест против реальности утоляет сказкой про то, как славно было бы завалить Хрущева.
Но это отнюдь не значит, что форма не может использоваться для пропаганды коммунизма при должной марксистской подготовке авторов. Диалектический материализм за время своего существования доказал, что может служить основой для любого художественного произведения и в любом жанре. Другое дело, что выращивание такого автора возможно будет только тогда, когда научное мировоззрение диамата станет среди трудовой интеллигенции сколь-нибудь заметным и весомым фактором, и мы сможем увидеть отголоски этого в массовой литературе. И тогда форма, наоборот, будет усиливать марксистские идеи, если автору действительно удастся научно моделировать плановую экономику, научную подготовку партийных кадров, систему партийной идеологии и пропаганды — все то, что так топорно и кустарно пытаются изобразить графоманствующие пролетарии в жанре альтернативной истории.
Сообщение: 3969
Настроение: лучше всех
Зарегистрирован: 08.09.13
Откуда: Россия, Гатчина Ленинградской обл.
Репутация:
4
Отправлено: 27.01.21 17:09. Заголовок: :sm36: Ай да Бортник..
Ай да Бортник! Под завлекательным заголовком - статья, по сути, о непробиваемом невежестве. А сказать прямо: "Дурак ты, читатель" - это просто потерять читателя. Но все ведь мы столкнулись с феноменом, логически необъяснимым: в школе дают всё. И обществознание - тоже. Но многие ли берут?!
Некоторым становится интересно "двадцать лет спустя" - но пополняют они своё образование уже на Дзене.
Закопошилась мысль написать "Философию для чайников" - в коротких рассказах с картинками.
Закопошилась мысль написать "Философию для чайников" - в коротких рассказах с картинками.
Отличная мысль. В детстве зачитывалась сборником "Ракета и травинка". Но то научно-техническая тематика, а вот философию в доступной форме доносил ли кто-нибудь?
Наталья пишет:
цитата:
Но все ведь мы столкнулись с феноменом, логически необъяснимым: в школе дают всё. И обществознание - тоже. Но многие ли берут?!
Можно сказать, мы об этот феномен разбились. Веками верили, что всеобщая сытость, личная свобода и доступ к образованию создадут новый тип человека-творца. В итоге есть и сытость, и образование, а уж свободы столько, что ее можно бочками квасить. Но творца не получилось. Что делать дальше, к какой мечте стремиться - непонятно. Соответственно, и о чем писать тоже непонятно.
А вторая проблема - беспощадная "кабинетизация" литературы. Профессиональный писатель - это инопланетянин или гомункул, далекий от настоящей жизни. Он варится в своей тусовке, не имея ни опыта, ни терпения, чтобы создать что-либо более-менее убедительное. Мальчики (реже - девочки), никогда даже не лечившие зуб без анестезии, кропают фэнтези о войне и брутальных мужиках с мечами. Естественно, получается примитив. Самое плохое, что и читатели существуют в той же "кабинетной" парадигме, и им этот примитив заходит как "суровая правда жизни".
Причем простые работяги, по моим личным наблюдениям, не являются убежденными любителями "попаданческого" и прочего фэнтезийного контента. Да, они все это смотрят и читают, но относятся сугубо утилитарно, как к способу ненапряжно скоротать вечерок. И смотрят в основном ради полуголой героини с пятым размером бюста или чтобы узнать, кто из супер-пупер-могучих воинов победит в очередном мордобитии. Этакое сочетание невинной радости спортивного болельщика с "винными" радостями потребителя грубой эротики. Но я еще не встречала сантехника или строителя, который реально использовал бы сей контент для исцеления души путем ухода от серой унылой современности. Они проглатывают эти опусы как пачку чипсов: открыл, съел, забыл. Кстати, это ничуть не мешает им одновременно приобщаться к чему-то более удобоваримому, и какая-нибудь стописятая глава "Песни льда и пламени" у них вполне сочетается в обиходе с чтением Лермонтова или Ремарка.
А вот как подвид "духовной сивухи" (отличное выражение подобрал автор статьи!) фэнтези и фантастику используют как раз офисные работники, интеллигенты и прочие духовно богатые лица. Вот у этих наблюдается жесткая, практически наркотическая зависимость от кино и книг, позволяющих мысленно переселиться в более яркий и тревожащий мир и отождествить себя с персонажем, ведущим полную приключений жизнь. Старый добрый бунт против унизительного положения "умной ненужности"?
З.Ы. Насчет сходства сказки и фэнтези автор, ИМХО, глубоко неправ. Это все равно, что причислить лису и морковку к одному виду, потому что они обе рыжие. Классическая (да и авторская) сказка - ни разу не "душевный анастетик" и никогда им не была. Поэтому, честно говоря, напрягает современная мода клепать фэнтезийные сериальчики на основе мотивов и персонажей народных сказок.
Сообщение: 4482
Настроение: лучше всех
Зарегистрирован: 08.09.13
Откуда: Россия, Гатчина Ленинградской обл.
Репутация:
6
Отправлено: 07.05.23 16:43. Заголовок: О чём бы ни спорить ..
О чём бы ни спорить - лишь бы спорить! А зачем же ещё заглядывать на Дзен, если не в поисках того, кто неправ?!
Это и ко мне относится в полной мере.
Оттачивать мысль и язык можно на чём угодно: хоть о прошлом спорь, хоть о будущем, хоть о вкусе блюда, которое не пробовал никто и никогда, хоть о достоинствах и недостатках Хогвардса как учебного заведения, хоть о литературных персонажах: кто из них достоин любви, а кто - наоборот.
Бесконечно, бессмысленно, но... всё равно увлекательно. "Залипательно".
Но если заходит речь о том, что можно подтвердить документами? Ведь всякая бумага полувековой давности - это уже документ?
Что в советской школе читали и что НЕ читали - и об этом ухитряемся до хрипоты... точнее, до поломки ноутбука.
А вот список на двух листах, который вручили на родительском собрании моей матушке, чтобы она передала моему брату. Брат переходил в пятый класс, и всё это надлежало прочесть в свободное время в течение года.
Но так как "строгость законов на Руси смягчается необязательностью их исполнения", то и не припомню, чтобы проверяли. Однако сам список прелюбопытен.
Брат пошёл в школу в 1976 году, следовательно, список 1980 года.
Интересно, что списки "для общего развития" и "на лето" различались кардинально. Летние - это те авторы, которых предстояло "проходить" в следующем учебном году.
Присмотримся...
Вплоть до середины 70-х в этих списках непременно была рубрика "О революции". Здесь уже нет, но ещё есть "О дореволюционном детстве". Причём даже совершенно не детская "Детство Тёмы".
Алексин, Гайдар, Драгунский, Железников, Крапивин, Кассиль... кто из них устарел за последние полвека?
"О жизни в других странах". Может, эта жизнь и изменилась, но столь обаятельны герои книг, что Ватага из САн-Лоренцо, Дик с 12-й Нижней или Мирто и Мелисса вместе с братом Никосом становятся друзьями, подчас более верными и надёжными, чем компания с нашего двора!
"Страницы истории" и "Прошлое нашей родины" - читаем смело. В этой седой древности не изменилось ничего, а скучную или бездарную книгу тогда рекомендовать бы не стали: никаких лобби...
Бианки хоть в детском саду читают, картинки рассматривают, а Сетон-Томпсон, Станюкович... почему, собственно, их не читают сегодня? Неужели просто подсказать некому?
Фантастику "не пущали в школу"? Так вот же раздел!
Зарубежный раздел? Невелик, но это "золотая полка".
Рисование и музыка - третьестепенные предметы? Одно время даже предлагалось не ставить по ним оценки. Но ведь все понимали: вершины доступны немногим, а азбука живописи или музыки - всем. И если учитель обленился, надо дать в руки рассказы о художниках, о картинах. И песенник с нотами. Разберутся!
Здравый подход? Или и здесь будем поминать "тоталитарный совок, который навязывал единомыслие"?
А ведь большую часть этого списка помнят решительно все - вовремя "навязали"!
*** Единомыслия не получилось и здесь, да оно и не нужно. Но всё же? "Слава богу, что уберёг меня от макулатуры - Гайдара и Кассиля". Не стала уточнять: если уберёг, так откуда знаешь, что это макулатура?
Хотя зачем переспрашивать? Вот, рядом, признание: так и не прочёл "Мать" потому что её в школе настоятельно рекомендовали. Убеждение на уровне подкорки: нелюбимая школа ничего хорошего не предложит.
Тут же один объясняется в любви к Станюковичу, другой полагает, что он уже трудно читаем. И воспоминания об училке, которая весь урок рассказывала, скажем так, о женщинах в жизни Есенина. Попросили её хоть какие его стихи прочесть: "Я не углублялась"...
Вывод всё тот же - даже когда речь о списке "для общего развития" - всё равно всё зависит от учителя.
Вывод всё тот же - даже когда речь о списке "для общего развития" - всё равно всё зависит от учителя.
Я даже из рекомендованных писателей для внеклассного прочтения любила те произведения, которые не рекомендовали. Например, у Фонвизина я люблю "Бригадира" потому что прикольно и без нуднейшего морализаторства "Недоросля". Любила Чулкова "Пересмешник". Весело, прикольно этакий русский Декамерон, а о нем в школе вообще не упоминают. Державина любила, а его и тогда наискось проходили. Но за то долбили социальной борьбой, ненавистью к имперской власти и классовой борьбой и всем, что к этому относится и скорбной судьбой крепостных с позиции психопатов попавших под раздачу -ну раз их судили, и распродажей на Авито алкоголиками остатков дворни. Не, я за скорбь. Но за объективную подачу инфы о таком серьезном вопросе. С учетом, что у меня по отцовской линии и дедовы и бабкины предки -крепостные были очень зажиточными людьми, дедовы так вообще имели ещё статус купцов. Так что, при всей сохранности их могил (кузина строго смотрит), не возрыдаю на могильных плитах. Наталья пишет:
цитата:
Хотя зачем переспрашивать? Вот, рядом, признание: так и не прочёл "Мать" потому что её в школе настоятельно рекомендовали. Убеждение на уровне подкорки: нелюбимая школа ничего хорошего не предложит.
Не, у меня выбора не было, проходили и был роман в школьной программе. Даже сочинение на пятерку написала и даже учительница подписала: Молодец, Ира! Ну не признаваться же ей, что уже были распечатанные шаблоны сочинений и мне репетитор помогла. Нет, я тоже все это компилировала и сама там свои мысли мучила-транслировала, но...дальше сей шедевр мировой классики и вспоминать не хочу. Прошла в школе, написала сочинение -и все. Задача выполнена, с заявителем согласна. Для своего удовольствия выбирают по своему вкусу. А у меня вкусы с школьной программой ну оооочень, очень не совпадают. Ну вот не люблю я классовую борьбу и её тему особенно в подаче советской педагогической тематики. Наталья пишет:
цитата:
Алексин, Гайдар, Драгунский, Железников, Крапивин, Кассиль... кто из них устарел за последние полвека?
Гайдара помню, такой хороший добротный средний писатель, остальные совсем в памяти не задержались. Ну в целом тематики форума - ну не моё. Подростковая литература прошлого -так я не подросток. И в подростковой юности точно не это читала. А в школе писала сочинения и отвечала на уроках литературы чаще на пятерки, но честно сказать -не любила. Для меня это было вроде неприятной обязанности, которую надо выполнять добросовестно. Прививать мне любовь к чтению не надо было -читать я любила и читала много. Но не то, что рекомендовали. Так что в моем случае зависело точно не от учителя.
Отправлено: 31.05.23 20:35. Заголовок: Стишки для самых маленьких
Они мне напоминают дошкольное детство, когда я была счастливее, чем в школе, поэтому я их с удовольствием читала и в школе, в том числе в старших классах - ради ностальгии. Мир детства - светлый и прекрасный, полный чудес. Например, я любила книжки-малышки из серии "Мои первые книжки" - стишки Григоре Виеру в переводе Якова Акима о маме, стишки Платона Воронько в переводе Самуила Маршака (например, о ёжике), в 2011, когда была старшеклассницей, открыла для себя ещё 1 детского поэта - Льва Квитко, особенно понравилось его стихотворение "Кисонька" (в том числе потому, что люблю кисуль) Слыхали вы пpо кисонькy - пpо милyю мою? Hе любит мама кисонькy, а я ее люблю! Она такая чеpная, а лапки - точно снег, Hy, всех она наpяднее, и веселее всех!
Сказала мама кисоньке: "Лови y нас мышей!" Мышат не ловит кисонька, на что мышата ей! А пpиласкаешь кисонькy, погладишь по спине - Глаза закpоет кисонька и помypлычет мне!..
Глаза откpоет кисонька, а я yж под столом! Она мяyчит жалобно и бегает кpyгом. В кyвшин заглянет, в чашечкy - кyда я деться мог? Да свеpхy вдpyг откyда-то ко мне на шею скок!
А ночь настанет темная - yснy я pядом с ней. Мышат не ловит кисонька - на что мышата ей! Hо вот однажды с кисонькой беда стpяслась y нас - Ее на кyхне с мышками застала мама pаз!
Она pезвилась, пpыгала, каталась кyвыpком, И с нею мышки весело кpyжилися pядком!.. Схватила мама кисонькy - нy чем я мог помочь?! И за воpота вынесла, и выбpосила пpочь!..
И гоpько-гоpько плакал я, все кисонькy жалел, И даже с новой лошадью игpать не захотел... И все не мог yтешиться... Hо что там слышy я?! Скpебется в двеpи кисонька, затейница моя!
Тyт стали обниматься мы, пyстились с нею в пляс, А мама только глянyла и не бpанила нас! Живет со мною кисонька, затейница моя, Хоть мама и не pада ей, да pад ей очень я! Извините, если что-то не то пишу... Прошу не бить меня тапками...
Отправлено: 04.06.23 16:42. Заголовок: Ещё я люблю книгу &#..
Ещё я люблю книгу "Бритт Мари изливает душу" Астрид Линдгрен, которую впервые прочла в 5 классе, в ней замечательно показаны уютная психологическая атмосфера в семье, другие составляющие домашнего уюта, женственность и элегантность. И в ней упоминаются и другие детские книжки, в том числе шведские, которые (в русском переводе) мне тоже захотелось почитать. Например, "Хижину детей домового" и "Домик-шляпку", написанные Эльсе Бесков. Почитать их хочется и тогда хотелось, чтобы наслаждаться счастливым детством.
Отправлено: 01.07.23 11:36. Заголовок: Я помню, как в садик..
Я помню, как в садике рыдала над бедным глупым мышонком из сказки Маршака. Хотелось, чтобы кто-нибудь поправил конец сказки, чтобы и мышонок не слишком пострадал, поняв свои ошибки, и кошенька была доброй.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 29
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
ну или тому подобное. Потому что реально: прочитал дискуссию, написал парочку "простыней", отошел по делам, пока ждал оппонента, дождался его ответа, написал еще пару-тройку комментариев. А тут, глядишь, и вечер наступил. 
И иной раз это даже прям так завлекает)). Потом устаешь, конечно, надоедает уже все об одном, и спор стихает сам по себе. 
проиллюстрировала вариант ведения беседы там, практически во всех темах. Там же ж концентрация троллей и неадекватов просто ядрёная. И когда каждый в свою дуду, да еще тупо не в тему - ну его на...)))
Ай да Бортник! Под завлекательным заголовком - статья, по сути, о непробиваемом невежестве. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума