Отправлено: 08.02.14 15:20. Заголовок: Герберт Уэллс

Пища богов.

Человечество так многообразно, что нет и не может быть ни общечеловеческой морали, ни общечеловеческих проблем. В начале 20 столетия в этом были уверенны все. Или почти все.
И когда английский фантаст Герберт Уэллс высказал убеждение, что человечество стоит на пороге неразрешимых противоречий, причём проблемы будут общими для всех стран и народов, его сочли просто экстравагантным чудаком. Какой же англичанин - не чудак?
А писатель мысленно заглядывал в недалёкое будущее, пытаясь догадаться, что произойдёт раньше? Открытие разрушительной энергии атома или прорыв в биологии?
Трудно сказать, что опаснее, если "человек отстал от собственного уровня знаний", если прогресс морали и нравственности не может угнаться за прогрессом науки.
И вот в его романе двое учёных в тиши своей лаборатории изобретают некий препарат, который увеличивает размеры живых существ. Во много раз. О возможных последствиях своего открытия они и не догадываются, и испытывают его прежде всего на курах - неплохо бы получить яйца размером с бочку. Но яйца обыкновенные, а вот цыплята растут и растут! И насекомые, которые питались продуктами этих мутантов... ах, какая неожиданность, когда одного из авторов "пищи богов" сбивает с велосипеда гигантская оса!
Экологическая катастрофа?! Нет, для этого Земля представлялась тогда слишком просторной. Казалось, на ней хватит места для любых гигантов. Именно поэтому гигантские осы и комары, а также экономически выгодные "цыпы", которые ростом больше хозяйки, остаются в книге лишь юмористическими эпизодами. Главное впереди! Коссар, как и подобает настоящему учёному, испытывает препарат на себе и на своих маленьких сыновьях. Сам не подрос, а вот мальчики...
А потом - утечка из секретной лаборатории. Вдруг начали аномально расти дети в разных концах света - и сын профессора Редвута, и заморская принцесса, и деревенский мальчонка Кэддлс...
Что делать?! Юные великаны, как оказалось, желают ближним только добра. Дураки?
А если бы они осознали свою силу?!
Вот Кэддлс, который доставляет одни хлопоты и неудобства: матери - подёнщице его не прокормить, приходится кормить общине. Однако на него тоже распространяется "глупейший и развращающий умы закон об обязательном образовании". И волей местного священника всё образование мальчишки свелось к запретам всего и к требованиям быть благодарным приходу за всё. Учить его грамоте сочли опасным! Но и неграмотный Кэддлс размышляет и задаёт вопросы: "Если работать хорошо, то почему господа не работают? Если бы не было господ и всё принадлежало тем, кто работает"...

А профессорские дети перешли от мыслей к действиям! Если люди не понимают собственной выгоды - надо просто сделать для них то, что необходимо всем! Увидят - и оценят. Прямые дороги, осушенные болота, плотины на реках... Наконец, город, удобный для жизни! А то в Лондоне, этом "светоче цивилизации", девять из десяти домов даже без ванны.

Но благодарности гиганты не дождались. Наоборот, на них готовы подать в суд! Обвинений куча, и самое страшное - преступления против частной собственности! Ведь вся земля нарезана на носовые платочки частных владений...
По-настоящему несчастной чувствовала себя только принцесса - от неё тщательно скрывали существование других великанов, ей внушали, что её рост - уродство, злая шутка природы. Но Редвут - первый увиденный ею "большой человек" - объясняет, что они "ещё не новая раса" только потому, что их слишком мало и они разрозненны. Пришла пора объединиться! Принцесса счастлива: "Я не знала, стоит ли мне жить, а теперь передо мной новая жизнь, новые горизонты!"

Никому они не угрожают, эти люди будущего, они просто хотят жить иначе. Так, как требует их возросший соответственно росту интеллект. И нравственность. Но именно это и пугает элиту общества: это потрясение всех основ!
И премьер - министр не испытывает ни сомнений, ни колебаний:
- Мобилизация! Боевая готовность! Покончить, пока не поздно!
Оружия у гигантов нет. Первую атаку британской армии они отбили, но отобьют ли вторую?
И как добропорядочные британцы должны относиться к предателям? Например, к профессору Редвуту, перебежавшему в стан великанов - к сыну?

 Отправлено: 23.10.14 08:52. Заголовок: О своей встрече с Ле..

О своей встрече с Лениным Уэллс подробно и интересно рассказал в своей книге "Россия во мгле". Какое впечатление на него произвёл Председатель Совнаркома? "Кремлёвский мечтатель"!

(Картина Романа Подобедова)

Менее известен другой эпизод биографии писателя - его вторая поездка в Советскую Россию и встреча со Сталиным. Теперь "мечтателем" выглядел писатель! Впервые столкнулся с таким "практиком", стоящим обеими ногами на грешной земле...



Скрытый текст

В 1934 году во время поездки в Советский Союз с целью набора новых членов в ПЕН-клуб (где он председательствовал) Герберт Джордж Уэллс (H.G. Wells) получил возможность взять интервью у Иосифа Сталина. Впоследствии оно было опубликовано в специальном издании журнала The New Statesman (с которым, признаемся честно, у The New Republic было соглашение об обмене материалами). Интервью «подвергли критике с обеих сторон как слишком снисходительное или слишком критическое по отношению к Сталину», однако его содержание задело людей за живое. Уэллс, будучи стойким социалистом, скрещивал на страницах либеральных журналов перья с Джорджем Бернардом Шоу (George Bernard Shaw), который в то время был сталинистом, а также с Джоном Мейнардом Кейнсом (John Maynard Keynes), споря об устройстве послевоенного мира. Точки зрения Шоу и Кейнса «позднее станут важными полюсами, вокруг которых после 1945 года сплачивались левые». С другой стороны, взгляды Уэллса резко вышли из моды, и сей факт чрезвычайно порадовал Малкома Коули, который ниже отмечает, что Уэллс слушал Сталина в основном с закрытыми глазами и просто «хватался за свою мечту». В честь 100-летнего юбилея The New Republic публикует сборник своих самых памятных статей. Тема этой недели — интервью. Эта статья впервые появилась на страницах The New Republic 24 апреля 1935 года. --- Они встретились в Москве 23 июля прошлого года и проговорили через переводчика почти три часа. Уэллс приводит одностороннее изложение беседы в последней главе своей книги «Опыт автобиографии». Официальный текст интервью теперь можно прочитать в брошюре, выпущенной за два цента издательством International Publishers. Более длинную брошюру, которая у нас в стране стоит 50 центов, опубликовали в Лондоне The New Statesman и Nation. Там есть не только текст интервью, но и переписка, в которой Бернард Шоу оказался более пылким, увлеченным и остроумным, чем Уэллс и Кейнс. Драматичность этой встречи заключалась в контрасте между двумя системами мышления. Сталин весьма авторитетно и властно выступал от имени коммунизма, от имени живого наследия Маркса, Энгельса и Ленина. Уэллс не был официальным лицом и говорил от своего имени, однако говорил он голосом англо-американского либерализма. Сталин представлял класс пролетариата всех стран. Уэллс претендовал на то, что представляет интересы человечества в целом, хотя в действительности он защищал технических работников из среднего класса. Сталин выступал в защиту революции, а Уэллс - против насилия. Он нарисовал новый мировой порядок, безболезненно созданный посредством образования и воспитания, а также внезапным чудом человеческого духа. Сталин был слишком занят практическим созданием нового порядка, чтобы отделять его очертания от подземных работ в московском метро и от лесов, окружавших Дом Советов. Кроме того, это были люди разного возраста и из разных стран. Сталин представлял российский железный век, а Уэллс — оптимизм и веру в будущее Англии до Первой мировой войны. Несколько пародийный вид их встрече придавала и та цель, с которой Уэллс приехал в Москву. Весной того же года он посетил Америку, и его очаровал Новый курс Рузвельта. Знакомые с его книгами мозговые тресты (а книги эти на самом деле стали основой мозговых трестов) раскрыли перед ним «такое видение мира, в котором содержалось все, о чем я когда-либо знал и думал». Он провел один вечер в Белом доме и решил, что Рузвельт это «самый эффективный инструмент для создания нового мирового порядка». В то же время, Уэллс находил поразительное сходство между Вашингтоном и Москвой. Два государства отличались по методам, однако цели, к которым они стремились, «были совершенно одинаковыми и заключались в организации крупномасштабного производства». Поэтому писатель решил свести их вместе. Он скромно подумал: «Если Сталин такой способный, каким я его начинаю считать, то он должен видеть многие вещи так, как их вижу я». Он призвал Сталина отречься от Маркса, отказаться от пролетариата, забыть всю эту устаревшую чепуху про классовую борьбу и немедленно создать вместе с Рузвельтом единый фронт. Против кого? Против «умственной неразберихи, эгоцентричных пристрастий, навязчивых идей, неверно понятых фраз, дурных мысленных привычек, подсознательных страхов и боязней, и элементарной нечестности в умах людей», которые сегодня являются единственными препятствиями, стоящими на пути «к обретению всеобщей свободы и изобилия». Таково было его предложение. Представьте себе миссионера от пророка Мухаммеда, который пытается убедить папу Римского, что он должен отвергнуть Библию и совершить паломничество в Мекку, но перед этим пройти обряд обрезания. А затем представьте себе Уэллса в Кремле, если сможете. Коротконогий, улыбающийся, вооруженный вызывающим симпатию искренним самоуважением, он произносит декларации о вере и мировом благе переводчику, который все записывает, а затем повторяет на русском языке. Сталин, вежливо попросивший у Уэллса разрешения закурить, сосет свою большую трубку и медленно дает ответы на вопросы. Уэллс торопливо переходит к новым темам. Они разговаривают, находясь в разных мирах: Сталин в железном настоящем, Уэллс в золотом будущем. Между ними нет единства взглядов. Но неспособность общаться это не сталинская вина. Он терпеливо слушает, он задумывается над тем, что говорит Уэллс, и отвечает по пунктам безо всякой спешки и снисходительности — как он поступил бы, пытаясь разъяснить цели русской революции непонятливому, но влиятельному рабочему с Путиловского завода. Уэллс же практически не слушает. Уэллс — он проповедник, он несет послание, и он с непоколебимой глухотой отстаивает собственные идеи. В конце трехчасовой беседы он уходит, ничего не забыв и ничего не поняв, за исключением того, что сделать Сталина либеральным невозможно. Ситуация абсурдная и немного трагичная. Если бы Уэллс задавал правильные вопросы и выслушивал ответы, он не перешел бы на позиции Сталина, но по крайней мере, он смог бы сопоставить часть собственных идей с действительностью. Некоторые предложения, с которыми Уэллс выступил в своих трактатах и романах среднего периода творчества, сегодня испытываются в Советском Союзе. Как-то раз он выступил с предложением, что должна быть каста самураев, мужчин и женщин, которые целиком посвятят себя задаче управления новым обществом. Членство в этой касте будет добровольным и открытым для всех, кто соответствует требованиям и проходит суровые дисциплинарные испытания. Совершенно очевидно, что реальная организация, имеющая самое близкое сходство с самураями Уэллса, это Российская коммунистическая партия, и он вполне мог узнать, как она функционирует. Опять же, Уэллс всегда мечтал о том, как технически подготовленные управленцы получают власть и полномочия для преобразования мира. При Советах они обладают частью таких полномочий. Он всегда подчеркивал идеалы планирования, и Сталин мог бы ему рассказать о некоторых трудностях, требующих преодоления, когда опыты с планированием проводятся в масштабах континента. Но Уэллс в Кремле не задавал практических вопросов. В последние годы такие вопросы перестали его глубоко волновать. Он сосредоточил свои мысли на будущем с таким упрямством, он так долго мечтал, замышлял и разрабатывал свою Утопию, что начал думать, будто она совсем рядом, где-то за углом. «Социалистическое мировое государство, — говорит он, — стало завтрашним днем, который так же реален, как и сегодняшний». Однако завтрашнее мировое государство Уэллса будет создано внезапно и безо всякого кровопролития посредством открытого заговора техников из среднего класса. Оно не имеет ничего общего с социалистическим государством, существующим сегодня на шестой части суши и созданным жестокой силой в ходе пролетарской революции. Сталин может управлять своим реальным государством со всеми его проблемами; но Уэллс лучше будет хвататься за свою мечту.

Оригинал публикации: H.G. Wells' Interview With Stalin Helped Change the Fundamental Principles of Liberalism

 Отправлено: 20.04.16 23:41. Заголовок: Знаете, что такое &#..

Знаете, что такое "варгеймы"?

Предки современных компьютерных стратегий, "войнушки".
Придуманы они были отнюдь не для детей, а для офицеров немецкого генштаба, но довольно скоро игра стала сверхпопулярной, причём среди взрослых!

В начале ХХ столетия Герберт Уэллс написал правила для игры в игрушечных солдатиков «Игры на полу» (Floor Games, 1911) и «Маленькие войны» (Little Wars, 1913). Это стали первые правила для варгеймов доступные широкой публике.
Интересно, что создатель этих правил придерживался пацифистских взглядов.
Игра получилась очень простая — например для стрельбы использовалась пружинная пушка, которой нужно было попасть по солдатикам противника. Правда в дополнение к «Маленьким Войнам», Уэллс пишет о том, что стоит немного изменить упрощённые правила на более строгие, но настаивает на том, что стрельба должна быть «настоящей» а не вычисляться броском кубиков.

Сколько же мальчишеского было в этом мрачноватом провидце...

 Отправлено: 24.04.16 15:52. Заголовок: https://www.youtube...

https://www.youtube.com/watch?v=QgvRgUJL1Tg

Мультфильм "Страна слепых" по повести Уэллса.

Насколько же это интереснее читать!

Убогая рисовка, никакой озвучки. Брак.
Или всё же не совсем, если может вызвать интерес к первоисточнику?

 Отправлено: 13.01.18 23:47. Заголовок: В 1934 году Сталин ..

В 1934 году Сталин дал развернутое интервью известному английскому писателю-фантасту Герберту Уэллсу.

Писатель только вернулся из поездки по США и был потрясен масштабами разворачивающегося там финансового кризиса - Великой депрессии. Уэллс постоянно сравнивал США и СССР, и там и там идет борьба за рост экономики, сильна роль государства, есть плановая основа.

1. Почему же в западном мире бушует ужасный кризис, а в Союзе все только растет?

Сталин решительно отверг эти параллели:

- Есть большая разница. Например, у нас нет безработицы. Капиталисты же никогда не допустят такого. Рузвельт даже может стараться свести ее к минимуму, но уничтожить нельзя. Ведь армия голодных людей без работы давит на рынок труда, дает капиталистам возможность платить минимум своим рабочим. Эй, смотрите, за окнами фабрики стоит еще очередь желающих на Ваше место! Вот Вам и прореха в планах буржуазной экономики.

2. Уэллс также говорил, что президент Рузвельт старается примирить бедных и богатых в США.

Сталин на это заметил:

- Президент Рузвельт очень старается, это видно. Но у него вряд ли выйдет что-то серьезное. Если он попробует улучшить жизнь классу пролетариев за счет капиталистов... то вторые заменят его другим президентом. Быть может даже убьют (до убийства Кеннеди еще два десятка лет). Президенты приходят и уходят, а капитал остается. Чем может ответить президент желаниям класса капиталистов? Ничем.

3. Уэллс защищал крупных капиталистов не только как предпринимателей, людей наживы, но как крупных организаторов, создателей новых производств.

Сталин согласился, что среди капиталистов есть дельные администраторы. И этим талантам у них нужно учиться. Но цели у них совсем не те:

- Капиталисты прикованы к прибыли, никакими усилиями оторвать их от нее невозможно!

Сталин подумал, затянулся трубкой и добавил:

- Изменить мир непросто. Это тяжелая, гигантская, мучительная задача. Такое под силу только целому классу. Классу рабочих. Как говорят в народе, большому кораблю - большое плавание!

- Но ведь для такого вояжа нужен капитан и штурман, мистер Сталин.

- Вы правы. Но если у Вас нет большого корабля - пролетариата, то что тогда? Что такое капитан без корабля? Человек без дела!

4. Уэллс спросил Сталина, если капитализм обречен, разрушается, то быть может стоит просто подождать и настанет лучший мир?

Сталин на это ответил:

- Капиталистический мир сгнил, но он не дерево, чтобы свалиться наземь. Старый мир будет до последнего, кровью и кандалами удерживать свою власть. Капитализм рушится, но не рухнет сам по себе!

Сталин сделал паузу и мрачно закончил:

- Взять, к слову, фашизм. Он есть реакция, стремящаяся удержать, законсервировать отживший мир силой принуждения. Как Вы посоветуете быть с фашистами? Увещевать их? Упрашивать? Ну-ну.

До начала Великой отечественной войны было еще семь долгих лет.

 Отправлено: 31.03.18 09:22. Заголовок: В 1920 году Герберт ..

В 1920 году Герберт Уэллс посетил Советскую Россию, где встретился с Лениным. На визит фантаста открытым письмом отозвался эмигрировавший в Париж Дмитрий Мережковский. Он упрекнул автора «Машины времени» в неразборчивости («кто не против большевиков, тот за них»), а также сравнил большевиков с марсианами из «Войны миров».
Скрытый текст

Мистер Уэллс, Ваш давний поклонник, привыкший видеть в вас редчайшее соединение математически точного ума с гениальной силой воображения, я радостно ждал того, что вы скажете, и горестно был поражен тем, что вы сказали о моей несчастной родине. «Отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучусь в пламени сем». Вы не отказали мне в этой милости, подобно Аврааму; но капнули на язык мой, чтобы прохладить его, свинцом расплавленным. Сейчас не только мы, русские, но и все обитатели планеты Земли, разделились на два стана: за и против большевиков. Вы примкнули к первому. И сколько бы вы ни уверяли, что вы — не коммунист, не марксист, не большевик, вам не поверят, потому что между двумя станами нет середины: кто не против большевиков, тот за них. Что вы видели в той стране, которую мы, русские, уже не называем «Россией», — нам любопытно знать; но еще любопытнее, — чего вы для нее хотите. Наблюдения ваши могут быть сомнительны, но воля ваша несомненна: вы хотите для России большевизма. Вы утверждаете, что «сейчас не может быть в России никакого правительства иного, кроме Советского». Что это значит? То ли, что всякий народ достоин своего правительства, как всякое дитя — своей матери? Вы увидели дитя в руках гориллы — и решили, что оно достойно матери. Но остерегитесь, мистер Уэллс: может быть, горилла украла дитя человеческое. Вы вглядывались в лицо России шестнадцать дней; а я — пятьдесят лет. Россия вам — чужая; мне — мать. Поверьте, я сумел бы отличить лицо матери от лица гориллы. Если бы всегда всякий народ был достоин своего правительства, то не совершилась бы ни одна революция. Но достоинство народов — величина непостоянная: сегодня — достоин, завтра — нет. И если правительство скверное, то надо желать, чтобы завтра наступило как можно скорее. Вы считаете коммунизм нелепостью. Отчего же вы не хотите, чтобы коммунистическое правительство в России было свергнуто? Некоторый человек попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили и ушли, оставивши его едва живым. Священник и левит прошли мимо: оба решили, что этот человек достоин своей участи. Не так ли вы решили, что русский народ достоин своего правительства? Я получил недавно письмо из России, от близкого мне человека, учительницы в советской школе. Вот несколько слов из него: «В Москве был такой случай (факт): дети зарезали товарища (10 лет и 11 лет), закопали, мясо его ели, и на суде десятилетний зачинщик не проявил раскаяния, а говорил, что «мясо на вкус ничего, только потом пахнет». Это рассказывали в Комиссариате Народного Просвещения». Голодный мальчик, съевший своего товарища, не мог его не есть, так же, как Россия не может сейчас не иметь Советского правительства. Не находите ли вы, мистер Уэллс, что эти две истины одинаково неоспоримы и неутешительны? Во всяком случае, смею вас уверить — в этом, впрочем, вы, может быть, когда-нибудь уверитесь по собственному опыту, — что примирение с большевизмом, которое вы нам советуете, — «сначала на вкус ничего, а потом пахнет». Вы полагаете, что довольно одного праведника, чтобы оправдать миллионы грешников, и такого праведника вы видите в лице Максима Горького. Горький будто бы спасает русскую культуру от большевистского варварства. Я одно время и сам думал так, сам был обманут, как вы. Но когда испытал на себе, что значит — «спасение» Горького, то бежал из России. Я предпочитал быть пойманным и расстрелянным, чем так спастись. Знаете ли, мистер Уэллс, какою ценою «спасает» Горький? Ценою оподления, — о, не грубого, внешнего, а внутреннего, тонкого, почти неисследимого. Он, может быть, сам не сознает, как оподляет людей. Делает это с «невинностью». Я многое мог бы рассказать о «спасенных» Горьким, но боюсь повредить оставшимся в руках «спасителя». Скажу только о себе. Кажется, он не забыл мне книги моей «Грядущий Хам». Когда я имел слабость или глупость написать ему, что умираю от голода, он ничего не ответил, только велел сказать через одного из своих подручных, что выкинет мне собачью подачку — «красноармейский паек». Чтобы остаться в живых, я должен был принимать такие подачки от других большевиков, но не захотел принять от Горького. Он окружил себя придворным штатом льстецов и прихлебателей, а всех остальных — даже не отталкивает, а только роняет, — и люди падают в черную яму голода и холода. Он знает, что куском хлеба, вязанкою дров с голодными и замерзающими можно сделать все, что угодно, — и делает. Ленин — самодержец, Горький — первосвященник. У Ленина власть над телами, у Горького — над душами. «Всемирная литература», основанная Горьким, «величественное» издательство, восхищает вас, как светоч просвещения небывалого. Я сам работал в этом издательстве и знаю, что это — сплошное невежество и бесстыдная спекуляция. Главный агент Горького, Гржебин, скупил за гроши всю русскую литературу, из-под полы, как мешочник; одному писателю платил даже не деньгами, а мерзлым картофелем. Вас умиляют, а меня ужасают основанные Горьким «Дом наук» и «Дом искусств» — две братских могилы, в которых великие русские ученые, художники, писатели, сваленные в кучу, как тела недобитых буржуев, умирают в агонии медленной. Уж лучше бы их сразу убили — приставили бы к стенке и расстреляли. Горький — «благодетель» наш. Но не я один, а все русские писатели, художники, ученые, когда снимут веревку с их шеи, скажут вместе со мною: будь они прокляты, благодеяния Горького! Нет, мистер Уэллс, простите меня, но ваш друг Горький — не лучше, а хуже всех большевиков — хуже Ленина и Троцкого. Те убивают тела, а этот убивает и расстреливает души. В Москве изобрели новую смертную казнь: сажают человека в мешок, наполненный вшами. В такой мешок посадил Горький душу России. Во всем, что вы говорите о большевиках, узнаю Горького. Слышу голос его сквозь ваш, когда вы утверждаете, что большевики так же не виноваты в том, что произошло и сейчас происходит в России, «как австралийское правительство». Ну, еще бы! Не большевики, а австралийское правительство довело Россию до «подобного мира», обрушило пятнадцатимиллионный фронт и похоронило нас под развалинами; не большевики, а австралийское правительство закричало на всю Россию и продолжает кричать на весь мир: «Грабь награбленное!»; не большевики, а австралийское правительство затопило Россию в грязи и в крови чрезвычаек; не большевики, а австралийское правительство гонит на Европу красные полчища пулеметным огнем в спину и голодом. Но обо всем этом хотелось бы мне поговорить с мистером Уэллсом, а не с Горьким. Я с вами согласен: душить целый народ мертвою петлею, окружить чумной дом часовыми и ждать, пока в нем вымрут все — безбожно и отвратительно. Надо было сразу убить Красного Диавола. А теперь не поздно ли? Но и теперь не надо убелять его; не надо говорить, что, если в чумном доме вымрут все, то в этом будут виноваты часовые, окружавшие дом, а не чума. В одном вы правы, и честь вам и слава за то, что вы это первый сказали. Силоамская башня на Россию обрушилась не потому, что она виновнее всех остальных народов; если не покаетесь, все так погибнете. А в заключение, позвольте, мистер Уэллс, напомнить вам: вас же самих. Знаете, что такое большевики? Не люди, не звери и даже не диаволы, а ваши «марсиане». Сейчас не только в России, но и на всей земле происходит то, что вы так гениально предсказали в «Борьбе миров». На Россию спустились марсиане открыто, а тайно подпольно кишат уже везде. Самое страшное в большевиках не то, что они превзошли всякую меру злодейств человеческих, а то, что они существа иного мира, их тела — не наши, их души — не наши. Они чужды нам, земнородным, неземною, трансцендентною чуждостью. Вы, мистер Уэллс, их знаете лучше, чем кто-либо. Вы знаете, что торжество марсиан — гибель не только моего и вашего отечества, но и всей планеты Земли. Так неужели же вы — с ними против нас? Опубликовано: Последние новости (Париж). 1920. 3 декабря. № 189. С. 2.

В 1934 году Уэллс снова побывал в России, где его встретил уже Сталин.
Впечатлённый достижениями России ( он ведь помнил её состояние в 1920 году!), Уэллс до конца жизни голосовал за коммунистов.

А вот уровень мышления Мережковского (очень хорошего писателя!), увы, = уровню мышления и сегодняшнего либерала - общечеловека: "Если Россия не такая, как хотелось бы НАМ, зачем она вообще нужна? Имеет ли она право на существование"?!

 Отправлено: 17.05.19 16:07. Заголовок: Герберт Уэллс - один..

Герберт Уэллс - один из создателей жанра АНТИУТОПИИ.

Его роман "Машина времени", написанный ещё в 1895 году, переносит читателя в мир 802701 года.



В этом мире человечества, как такового, уже нет, а классовое общество, буржуазия и пролетариат - во всей красе! Только уже трудно с уверенностью сказать, кто же из них - эксплуататоры?

Человечество разделилось на две расы: изнеженных красавчиков элоев, наслаждающихся вечным бездельем, и почти потерявших человеческий облик рабочих - морлоков, которые снабжают элоев всем необходимым для безбедного, беззаботного существования.

Всё производство давно перенесено в подземный мир.
Морлоки - создатели и повелители высоких технологий, - выходят на поверхность только для того, чтобы... поохотиться на элоев, поразнообразить своё меню мясцом. Господа превратились в откормленный домашний скот!



Для предостережения слишком несерьёзно. Значит, сатира?

Да, современники понимали, что Уэллс высмеивает популярную в его время теорию "партнёрства труда и капитала". Суть её в том, что рабочий - потому и рабочий, потому и находится внизу социальной лестницы, что он - существо, умственно неполноценное от природы. А неполноценные агрессивны - воспитание их не сдерживает.
Из этого и надо исходить: дать рабочему всё, чтобы обеспечить его базовые потребности (еду, жильё), плюс (непременно!) ИЛЛЮЗИЮ ВЫБОРА.

Если занять его свободное время, предложив на выбор НЕСКОЛЬКО примитивных развлечений (кино, цирк, танцы), НЕСКОЛЬКО вариантов рукоделия (предоставив материалы - хоть для резьбы по дереву хоть для вышивки), НЕСКОЛЬКО вариантов национальной кухни - о классовой борьбе можно забыть: рабочие не потребуют для себя больше НИЧЕГО.
Потому, что всё остальное - за гранью их убогого умственного горизонта.

А хозяевам жизни это обойдётся настолько недорого, что - не жадничайте, делитесь! Вам же лучше будет: ваше господство станет ВЕЧНЫМ.
Вот Уэллс и продлил ситуацию в вечность!

Мы знаем, что события 20 века эту теорию опровергли. Но что происходит сегодня?!

Массово мечемся, совершенно свободно выбирая между Пятёрочкой, Магнитом, Риомагом, Океей, Икеей...

 Отправлено: 15.04.21 16:20. Заголовок: СТРАНА СЛЕПЫХ Так н..

СТРАНА СЛЕПЫХ

Так называется, пожалуй, самая "многослойная" повесть Герберта Уэллса. Повесть, равно интересная в пятнадцать лет и в пятьдесят. Только для подростка она проходит по разряду "фантастики и приключений", а для взрослого это - философский трактат в художественной форме. Потому что в "слишком умной" книге непременно нужен герой - обычный, средний человек, с которым читателю так легко ассоциировать себя.

Итак...
Давным - давно, ещё при освоении испанцами Эквадора, группа переселенцев потерялась в горах. Они оказались отрезаны от большого мира извержением вулкана.
Но люди они были бывалые, талантливые, и не боялись труда - только такие и ехали за океан осваивать новые земли. И в плодородной долине, окружённой кольцом непроходимых гор, они сумели наладить жизнь. Выстроить город, возделать поля и сады. Вот только...
Было в местной воде что - то такое, от чего люди начали терять зрение. Очень медленно, настолько медленно, что даже и не понимали, что происходит. Мир вокруг них терял краски, очертания - но они пронумеровали поля и дороги, прорыли каналы, и - вполне ориентировались. Полуслепые родители выстроили благоустроенный мир для слепых детей.

Прошли столетия. У странного племени слепых сложилась своя картина мира, в которой больше не было места ни шарообразной Земле, ни Космосу. Понятия о красоте, правда, остались, но странные: красота здесь - это идеальная форма. Чтобы гладко и наощупь приятно.

И вот в такую долину свалился с лавиной парень из большого мира по имени Нуньес.


Уже готов был проститься с жизнью - а попал в очень уютное место к людям, быть может, излишне любопытным, но дружелюбным.

Слепые?! Так ведь "в стране слепых одноглазый - король"! Нуньес не сомневается, что займёт здесь высокое положение, самое высокое.
Его рассказы о большом мире здесь слушают с интересом, но приписывают их слишком буйной фантазии: сказки! Может чувствовать неведомым им чувством, где сейчас тот или иной человек? А зачем, если здесь никто ни от кого не прячется? Имеет преимущество в драке? Да какое же может быть преимущество, если он один, а их много?

Всерьёз попытался подраться - но пришлось бежать. А бежать из долины некуда, надо покаяться. Признать, что на него нашло безумие.


Так что же, они - идиоты, сумевшие заткнуть "слишком умного"? Не видят достоинства ближнего? Или видят - и не прощают того, кто лучше?

Прижившись в этом странном мире, Нуньес начинает понимать, что здесь немало хорошего. Пусть день и ночь здесь обозначаются словами "жара и прохлада", но не может быть такого, чтобы кто - то не вышел на работу, когда "прохлада призывает". Здесь нет пороков большого мира, вроде эксплуатации или социального неравенства, здесь "главнее" тот, кто больше умеет.
А что одеты не слишком изысканно - так ведь добротно и удобно.

Тонкие чувства слепым вовсе не чужды, любовь в их мире - норма. И никого не удивило, когда пришелец полюбил местную девушку Медину, и она ответила на его чувства. Она даже слепой не выглядит - глаза просто закрыты. Кажется, вот - вот откроет!


Одного лишь хотел Нуньес: пусть хотя бы ей, любящей женщине, интуиция подскажет, что он - никакой не фантазёр, не безумец, что мир действительно куда больше их уютной долины, что горы не просто огромны - непроходимы, но ещё и красивы, что прекрасны рассветы и закаты, что "небесная твердь" на самом деле бездонна - и мигает алмазной россыпью звёзд...

Но эти странные речи слышал отец девушки. Слышал - и вслух рассуждал, что же служит источником постоянного воспаления мозга его будущего зятя? Неужели студенистые образования подо лбом? А если их вырезать?
Нуньес готов был бы и ослепнуть, если бы Медина поняла, ЧЕМ он для неё жертвует. Но она не поняла...

Бежать! Пусть почти нет шансов выбраться через снежный хребет - но последним, что он увидит, будут звёзды. Холодные синие звёзды.


***
Можно разглядеть в этой повести и научно - популярный "пласт": ведь каждый из нас "глухой" в сравнении с летучей мышью, "слепой" в сравнении со стрекозой, и "бесчутый" в сравнении с собакой. Одним хватает доступной реальности, другие - изобретают телескопы - микроскопы.

Но смыслы социальные куда очевиднее:
Не так уж мало людей (поэтов, философов, политиков, диссидентов, наконец, которые считают себя лучше, умнее, огромного большинства "человечества"). И выражение "открыть людям глаза" родилось не случайно - как же слепы те, кто не видит очевидного НАМ!

Но какого можно ждать отношения к себе, если людям хорошо в кругу привычных понятий и отношений? И тому, кто говорит "идите за мной - будет лучше", резонно возразят: "а будет ли?"

Весь опыт человечества говорит о том, что ни один удачливый вождь, которому удалось увлечь своей идеей массы, не предвидел последствий. Причём получалось не "лучше или хуже", а нечто, совершенно неожиданное. Вместо "царства божьего на земле" получился капитализм. Под лозунгами "Свобода - равенство - братство" получилась империя Наполеона...

"Страна слепых" - это ранний Уэллс, 1904 года. Через шестнадцать лет писатель поедет в Россию посмотреть: неужели там действительно получается то, что задумано? Если ДА, то это - впервые в истории...
Он приедет ещё раз в 1935 году и убедится, что сделано очень много, и именно в заданном направлении. Но... вот если бы ещё без насилия, и чтобы политики поменьше, а техники побольше, и управляли бы учёные...
И почему за это дело не взялась родная Англия?!

Неистребимо желание постоять в позе Нуньеса среди "слепых"!

 Отправлено: 27.09.21 21:05. Заголовок: "Россия во мгле&..

"Россия во мгле" - книга, написанная Уэллсом по заказу. Однако заказчики - газета «The Sunday Express», едва её приняли: "Слишком хорошо пишет о России!"
У нас тоже напечатали, но с сомнениями и оговорками: "Слишком плохо о России"...

Английская пресса ожидала, что маститый писатель ужаснётся масштабам разрушения целой страны, проклянёт разрушителей - большевиков, и подберёт факты, иллюстрирующие их злодеяния. То есть будет двигаться от общего - к частному.
Но Уэллс поступил прямо противоположным образом: пошёл от частного к общему. От фактов - к выводам. И математически точно доказал, что причина краха - шестилетняя война, подогреваемая извне, главным образом, его родной Англией. Любое сколь-нибудь ответственное русское правительство прекратило бы эту не нужную России войну пусть даже в одностороннем порядке - но царское правительство не было ни ответственным, ни разумным.
Большевики взяли на себя эту миссию - и получили интервенцию. То, что выстояли - можно было бы назвать чудом, если бы не результат этого "чуда" - полный паралич промышленности и транспорта. Именно того, что составляет цивилизацию.
И картина гибели цивилизации, набросанная широкими живописными мазками, ужасает.
Вывод? Большевики предпринимают титанические усилия по спасению страны, спасти которую едва ли возможно.

***
Писателю было, с чем сравнивать: впервые он побывал в Петербурге в январе 1914 года. И тогда ведь увидел не то, что ожидал: с точки зрения сынов Альбиона цивилизация заканчивалась где - то посреди Польши, а дальше - дичь. Какой же эта "дичь" оказалась неожиданно великолепной!
Но и тогда Уэллс, уже умудрённый жизнью, понимал, что блистательная столица - это нечто вроде розы на кусте. Видим цветок - но не ветки и не корни. А корни - это невидимое иностранцу основное население России. Крестьянство. Очень недовольное существующим порядком.

И шесть лет спустя - гибнущий, обезлюдевший Петроград. В котором осталась едва ли треть населения. Ежедневное сражение за элементарное выживание. Единственная твёрдая валюта - продукты, ими платят жалование. Промтоваров нет. Вообще нет. Люди донашивают вещи, купленные ещё до войны. Топлива нет - и на дрова разобрали все деревянные дома. Торговли нет - вся она теперь называется спекуляцией, а за спекуляцию - расстрел. Действительно, перекупщиков расстреливают.
Но на торговлю своими продуктами власть закрывает глаза - и крестьяне превратили в рынки все вокзалы и полустанки. Одно яйцо - триста рублей...
Вид у крестьян сытый и здоровый: они теперь живут лучше - получили землю! И власть, которая дала землю, их вполне устраивает. Поэтому пусть Европа не надеется на падение большевиков вследствие крестьянских восстаний. "Восстания" сводятся к убийствам продотрядовцев - не отдают мужики хлеб даром, хотят продать. Это всего лишь стремление при новой власти устроиться повольготнее.

И те, кто не уехал ни за границу, ни в деревню, уверяют, что сейчас в Петрограде УЖЕ жить можно, а вот в 1918 году было действительно нельзя: повальное мародёрство, грабежи, убийства на улицах. Причём нередко бандиты были переодеты красногвардейцами. Остановить эту вакханалию удалось лишь тысячами расстрелов, но теперь хоть по улицам ходить не страшно!

А что по ним ходить, если магазины закрыты, похоже, навсегда? Едва ли не единственный работающий - от Императорского фарфорового завода. Продаёт драгоценный фарфор - да покупать его некому.

Но самое интересное - это люди. Писатели, музыканты, учёные, многих из которых Уэллс знал в лучшие, довоенные времена. Как повели себя они?

Вот Максим Горький - "не более большевик, чем я, постоянно оспаривает их крайности, но большевики его очень уважают". Живёт, как все: "только один костюм - тот, что на нём". И этот настоящий русский придумал невероятный проект, какой только и мог быть поддержан в невероятной России: Библиотеку Всемирной литературы! Своеобразную энциклопедию лучших книг земной цивилизации. Грандиозная, на годы вперёд работа для переводчиков, критиков, художников... А как эти книги попадут к читателям, если торговля запрещена? Оказывается, это уже продумано и согласованно: комплекты по 200 томов будут распределяться по школьным библиотекам. Бесплатно.
Уэллсу становится стыдно за хвалёную цивилизацию: такие проекты, оказывается, предлагались на Западе. Но оказалось, что в Англии "нет бумаги", а в Америке "нет денег". И то, и другое нашло заинтересованное правительство там, где действительно ничего нет!

И всё же писатели - нытики. В отличие от учёных. Павлов продолжает свои опыты по изучению рефлексов, и чтобы кормить подопытных собак, развёл огород. Сам. Рассчитывает прежде всего на себя, хотя снабжение учёных налажено: создана "спасительная организация" - Дом учёных. Но чем их не могут обеспечить - это новостями из "большого мира". Геологи, физиологи, астрономы, математики жадно расспрашивали Уэллса о последних достижениях в их областях, а писатель мог только обещать им выслать новинки научной литературы.

И лишь оно учреждение живёт по - прежнему, и даже лучше прежнего. Это - театр.
С первых же дней театр взят новой властью на полное гос. обеспечение. Мало кто может купить билет - и почти все билеты распределяются бесплатно. В один день в театр идут члены профсоюза, в другой - красноармейцы, в третий - школьники... Шаляпин наотрез отказывается петь бесплатно. Не выйдет на сцену, пока не договорится о гонораре - не менее двухсот тысяч рублей. Платят...
(продолжение следует)

 Отправлено: 28.09.21 21:16. Заголовок: Так кто же такие эти..

Так кто же такие эти большевики? По наиболее безумной версии английской прессы - это помесь евреев, иезуитов, масонов и немцев. А если серьёзно?
Прежде всего - в них нет ничего ни тайного, ни загадочного. Что провозглашают - то и делают. Другое дело, что жизнь им бросила совершенно непредвиденные вызовы - приходится импровизировать.
Марксисты? Безусловно. Но Маркс с его классовой борьбой и прибавочной стоимостью не давал никаких рекомендаций на "после победы" - и сейчас, буквально подобрав власть, брошенную другими, большевики решают множество конкретных задач. Например: что делать с несметными сокровищами искусства из частных коллекций? Маркс ничего не говорил о сохранении культуры, а они вот почувствовали: сохранить надо! Пока собрали - переписали - и сложили гигантскими штабелями до лучших времён. Охраняют. Очевидно, раздадут музеям.
Огромное большинство марксистов Маркса не читали. Да и необязательно его читать, чтобы видеть несправедливость, нелепость, тупиковость капитализма. "Марксисты появились бы. даже если бы Маркса не было вовсе - настолько очевидны пороки строя, при котором у большинства нет будущего". Но те, кто всё же прочёл, задавали Уэллсу один и тот же вопрос, который ему казался смешным: "Скоро ли социалистическая революция произойдёт у вас"?
Почему спрашивают - понял: Маркс полагал, что первой социалистической страной станет наиболее промышленно развитая. Возможно, Англия. И русские марксисты в сомнении: Маркс ли ошибся, или их революция может провалиться из-за коллапса промышленности?

А почему ничего подобного нельзя ждать в Англии? У нас, - уверяет Уэллс, - нет сформированных классов, сознающих свои общие интересы. Или, если угодно, есть, но не два - три, а... двести! Так мало пересекаются между собой разные слои общества.
Да и буржуазия - не единый клан заговорщиков против человечества, а наиболее низкие, беспринципные отбросы общества, вечно грызущиеся между собой за кусок.

Никакого сомнения, что ещё год войны - и наша катастрофа повторила бы вашу. Но какая организация занялась бы спасением? Марксисты есть, но - ничего похожего на маленькую, но железно организованную партию. Ведь большевиков в 1917 году было всего тридцать тысяч?!

Кто же способен заняться созидательной работой в России? ТО. что работа ведётся - очевидно. Но кем?
На крестьянство - никакой надежды. Неграмотно, суеверно, жадно, и совершенно политически пассивно. На духовенство - ещё менее: оно не имеет никакого влияния. Эмигранты? С теми, кто осел в Лондоне, Уэллс общался. "Не заслуживают ничего, кроме презрения". Быть может, та часть интеллигенции, кто остался?

Да, школьное дело оказалось поставлено хорошо. Даже слишком как то хорошо: Уэллс заподозрил, что ему показали школу не просто самую лучшую, но специально подготовленную к его визиту. И на другой день пошёл сам в первую попавшуюся. А там оказалось ещё лучше. Старорежимная интеллигенция рада возможности просвещать свой народ!

И наконец - встреча с Лениным. С человеком, так не похожим на "фанатика - начётчика.
- Какую страну вы хотите построить? Возможно ли это без помощи извне? И ведь для этого надо переделатьсам образ мышления целого народа, ведь русские - индивидуалисты!
- Приезжайте к нам через десять лет.
- Но... будете ли вы ещё через десять лет?
И в ответ Уэллс выслушал целую лекцию о плане ГОЭЛРО. Электрификация?! В России?! Утопия!

Эти сомнения разрешила сама история - в следующий раз Уэллс приехал в Россию в 1934 году. Впечатлённый достижениями России ( он ведь помнил её состояние в 1920 году!), Уэллс до конца жизни голосовал за коммунистов.

И лишь немного не дожил до осуществления своей фантастической мечты - полётов в космос.
***
Книге "Россия во мгле" уже сто лет. И все сто лет она у нас издавалась с предисловиями: "Автор не видел созидательной роли рабочего класса, не понял теории классовой борьбы, критику марксизма подменил насмешкой над Марксом"...

И что? Куда важнее оказался просто честный, прямой, незашоренный взгляд на то, чему довелось оказаться свидетелем.

 Отправлено: 28.09.21 22:16. Заголовок: Прекрасный очерк. :s..

Прекрасный очерк.
И книга интересная: дает представление, как выглядела Россия в глазах иностранного гостя - умного, хорошего человека, который пытается разобраться в происходящем.

Добрую и чуть насмешливую улыбку вызывает изумление автора: как можно жить без заполненных под завязку магазинов? Зачем вообще выходить на улицу, если витрины пусты? Русская цивилизация, несомненно, доживает последние дни, раз негде приобрести новый галстук.
Но ведь при этом строятся школы, ведутся научные исследования, работают творческие коллективы. Как? Ну ка-а-а-ак могут люди, живущие в такой бедности, думать о высоком? Многие донашивают последний приличный костюм - но билеты в театр бесплатны. Свежие яйца стали дефицитом - но всем детям в школах выдают питание. Научные лаборатории разрушены - но ученые делают выдающиеся открытия.

И легкая нотка недоумения сквозит в этих описаниях: каким немыслимым, нелогичным, непонятным образом эти фанатики марксизма пытаются справиться без протекции высокоцивилизованных государств. Задумали электрифицировать всю страну, будто они просвещенные голландцы или французы - ну не безумно ли?
Нет, эти русские, конечно, добрые и честные люди. Многие здесь придерживаются нарочито аскетичного образа жизни, даже находясь на высоких постах. В школу завозят все необходимое оборудование, так что уровень среднего учебного заведения не уступает европейскому. С трогательной заботой тут относятся и к детям, оказавшимся на попечении государства.
А вот санаторий для рабочих. Бесплатный. Все чистенько-красивенько - пытаются прививать пролетариям культуру быта. Если кто-то по привычке плюнет на чистый пол, читают нотацию и заставляют убирать за собой.
В общем, коммунисты "живьем" весьма далеки от того демонического образа, который рисует заграничная пропаганда, однако их утопии выглядят такими несбыточными, что не знаешь, то ли смеяться над их грандиозными прожектами, то ли плакать над страной, которая, вероятно, совсем скоро перестанет существовать...

Когда окажется, что эти смешные, нерасторопные, непрактичные люди были правы, Уэллс пересмотрит свои взгляды.
Двадцатый век был урожайным на бури и перемены, и двадцать первый пока не уступает.
Но что бы сказал великий писатель, если бы мог прожить еще лет сто? Наверно, устал бы удивляться.)