Отправлено: 22.08.18 13:48. Заголовок: Сервантес

413 лет назад вышел в свет первый том романа «Дон Кихот».

По мнению ЮНЕСКО, это лучший роман всех времён и народов. И если о героях романа читатель имеет представление, то об их создателе знает мало. А биография Сервантеса удивительна!



Мигель де Сервантес Сааведра родился в 1547 году в университетском городке Алькала-де-Энарес, в двадцати милях от Мадрида. Кроме Мигеля, в семье было две дочери, Андрея и Луиза, и сын Родриго. Мигель был младшим членом этой бедной, но знатной семьи.

Известно, что отцу будущего писателя приходилось заниматься ремеслом цирюльника и быть по совместительству хирургом. Сервантесам пришлось немало поездить по стране.

Когда Мигелю исполнилось 19 лет, семье удалось перебраться в Мадрид.

По одним данным, Сервантес вообще не получил никакого систематического образования, а по другим – он целых два года проучился в Саламанке, изучая юриспруденцию, но так и не смог удостоиться учёной степени, что не раз ставилось ему на вид его врагам.

Известно, что юноша служил при дворе одного из кардиналов. Как мог получить такое высокое назначение недоучившийся студент, сказать трудно. Однако, будучи секретарём кардинала, Сервантес непрерывно читал, таким образом пополняя запас знаний и пытаясь утолить ненасытную жажду чтения. По собственному признанию писателя, он читал всё попадавшееся ему под руку, подбирая даже клочки исписанной бумаги, валявшейся где-нибудь в грязи на улице.

Все биографы сходятся на том, что Сервантес в 1570-ом году, после короткой службы у кардинала прямо в Италии, большая часть которой в это время принадлежала Испании, записался в армию. В следующем году он принял участие в знаменитой битве при Лепанто, во время которой он был ранен в левую руку. Вылечить её не смогли, руку парализовало.

Ставший инвалидом Сервантес тем не менее продолжал активно участвовать в военной кампании испанцев, развёрнутой ими на территории всего Средиземноморья. Он был участником военной экспедиции в Наварино, в Тунисе.

Возвращаясь в 1575 году домой на галере «El Solo», Сервантес со своим братом Родриго попал в алжирский плен. Следующие пять лет он провёл в неволе, совершил четыре безуспешные попытки побега, за каждую из которых ему грозила мучительная казнь. После каждой неудачи Сервантес вёл себя как Дон Кихот, взяв всю вину на себя.

Когда семье удалось накопить нужную сумму для выкупа, то из плена на волю Сервантес первым делом отправил своего брата. Это тоже жест в стиле Дон Кихота. В плену Сервантес завоевал необыкновенное уважение среди своих товарищей по несчастью.

Им, наконец, удалось выкупить «однорукого».

В 1580 году почти всеми забытый будущий автор «Дон Кихота» возвратился домой. Осев в Мадриде, Сервантес безуспешно пытался покорить столицу своими драматическими произведениями. После выхода в свет его пасторального романа «Галатея» добился скромного призвания.

К этому времени на руках у Сервантеса оказались две его незамужние сестры, которые пожертвовали своим приданым для выкупа братьев из плена и незаконнорождённая дочь Изабелла. К тому же писатель предложил руку и сердце Каталине де Салазар.

Сервантес зарабатывал, собирая материал для Непобедимой армады. Дважды его отлучали от церкви за то, что он в патриотическом порыве посягнул на её закрома. А затем, по преданию, Сервантес за растрату попал в тюрьму в Севилье. И там в возрасте 58 лет, почти в возрасте своего героя (Дон Кихоту чуть больше 50-ти), Сервантес начал писать первый том своей бессмертной книги. У Дон Кихота замуровали вход в библиотеку и сожгли большую часть её, а Сервантес оказался замурованным в тюрьме. В 1605 году увидела свет первая часть романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Вторая часть была написана только через десять лет. Публикация романа не сделала его автора состоятельным, он жил в мадридском районе для малообеспеченных. Перед смертью Сервантес принял монашеский постриг. Умер автор бессмертного романа в 1616 году. Долгое время место его захоронения было неизвестным.

Когда праздновалось четырёхсотлетие первой публикации «Дон Кихота», в день смерти Сервантеса, 23 апреля, во многих странах, в том числе и в России, в переполненных залах люди, сменяя друг друга, двое суток беспрерывно читали великий роман. Никакая другая книга больше не читалась хором всем миром. И, бесспорно, жизненный опыт автора помог сделать таким глубоким образ его героя.

 Отправлено: 22.08.18 13:58. Заголовок: https://preview.ibb...

Санчо Панса вступает во владение островом Баратария



Дон Кихот, наставляемый Мудростью


Дон Кихот даёт советы Санчо по управлению островом.

Всего гобеленов в этой серии было 12. Сохранилось 3, судьба остальных мне неизвестна.
Один в Гатчинском дворце, два - в Павловском.
(Все три должны быть в Гатчине - при Павле хранились именно здесь. Но в войну коллекции хранили, где могли, а после войны - размещали, где сподручнее. Так что очень многое теперь "не в своих" стенах)

А вот ссылка на картины по "Дон Кихоту":

https://drsrnr.livejournal.com/286479.html

 Отправлено: 30.09.18 23:04. Заголовок: Когда я сплю, я не з..

Когда я сплю, я не знаю ни страха, ни надежд, ни трудов, ни блаженств. Спасибо тому, кто изобрел сон. Это единые часы, ровняющие пастуха и короля, дуралея и мудреца.

Ничто не обходится нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость.

Самовосхваление унижает.

И хоть я знаю, что женщины болтают пустяки, а все-таки не слушают их одни дураки.

Судьба в невзгодах всегда оставляет лазейку, чтобы можно было выбраться из них.

Не будь ни постоянно суров, ни постоянно мягок — выбирай середину между этими двумя крайностями, в среднем пути и заключается высшая мудрость.

Все наши безумства проистекают от пустоты в желудке и от воздуха в голове.

Обманывать тех, кто тебе верит, — это занятие не из весьма доблестных.

Ни горе, ни радость не бывают слишком продолжительны, а из этого следует, что если горе тянулось очень долго, то, значит, радость уже близка.

Нет такой дурной книги, в которой не было бы чего-нибудь хорошего.

Каждый из нас — сын своих дел.

Печали созданы не для животных, а для людей, но если люди чрезмерно им предаются, они превращаются в животных.

Всякий порок таит в себе особое наслаждение, но зависть ничего не таит в себе, кроме огорчений, ненависти и злобы.

На основе глупости разумного здания не возведешь.

Кроме смерти, все на свете поправимо.

 Отправлено: 09.01.22 17:30. Заголовок: С этим человеком три..

С этим человеком трижды сводила судьба Сервантеса. Дважды в открытом бою. Третий раз алжирский раб Мигель де Сервантес был рекрутирован на строительство его мечети в мавзолее которой он погребен. Сервантес увековечил его в Дон-Кихоте с необычной характеристикой.
Галерный раб и дочь адмирала. Джованни и Селиме

Он был рабом на галерах,
Она адмиральская дочь.

История любви в антураже пиратских историй о корсарах. Была бы вполне себе романтической, если бы не была правдой. И так, в апреле 1536 года от крепости Ла Кастелла на самом южном побережье Италии в провинции Калабрия от пристани отошла торговая галера и взяла курс на Неаполь. На пристани владелец рыболовной шхуны сер Бирно Галеани и его жена мона Пиппа со слезами попрощались и благословили своего единственного ребенка 16-летнего Джованни, юноша направлялся в Неаполь чтобы поступить в университет и стать послушником доминиканского монастыря. Мальчик был талантлив, блестяще закончил монастырскую школу цистерцианцев и родители, накопив тяжелым трудом средства на обучение теологии, отправили сына в Неаполь. Они видели его в последний раз.
Калабрийская галера стала жертвой нападения алжирского корсара Гиафера. Юный послушник был угнан в алжирское рабство и стал галерным рабом. Пять лет Джованни Галеани крутил тяжелое галерное весло, прикованный цепью к борту. И вдруг его жизнь резко изменилась. В битве у залива Превеза османского флота и союзнического христианского флота 1538 года христианский раб гребец-шиурма Галеани потушил вспыхнувший на командном флагмане пожар и спас команду. На юношу обратил внимание главком османского ВМФ легендарный Тургут-реис Великий и взял парня под свое покровительство, сделал рулевым командного флагмана. Джованни было 22 года. Он был ярким и талантливым человеком и ещё он был очень красив. На острове Джерба, где был дислоцирован османский флот он случайно познакомился с Селиме, юной дочерью адмирала Тургута Великого. Как это произошло при османской гаремной изоляции женщин, бог весть. Впрочем, греко-мусульмане имели патриархально-православный уклад, были моногамны, их женщины не закрывали лица. Знаете ли, если девушка влюбится, то для неё нет препятствий нарушить запреты и ограничения. Между красавцем-штурманом и молоденькой дочерью адмирала таки пролетела ласточка, задев их крыльями. Чтобы получить свободу молодой раб христианин, до этого непреклонный в вере и предпочитавший рабство свободе изменил вероисповедание и принял ислам. Из-за любви. И из-за прагматичных соображений. Он стал турецким корсаром и через полгода внес свою долю в покупку пиратской галеры. Через три года капитан и бейлербей (наместник) острова Самоса Улуч Али женился на своей любимой Селиме. Они прожили в счастливом браке 43 года. У них не было детей, потому что Селиме была бесплодна, а Улуч был верен своей единственной женщине. Ни других жен, ни наложниц у него не было. Он умер в Стамбуле у неё на руках в возрасте 68 лет и погребен в мавзолее в своей мечети. Селиме похоронена рядом.
И два слова постскриптум. Дважды с ним в битвах встречался кастильский офицер Мигель де Сервантес Сааведра. Он лично ненавидел "проклятого ренегата». Знаете с какими словами он увековечил его в Дон Кихоте? «Человечный» и «доброе сердце». Безжалостный корсар по прозвищу «Килыч» (меч) имел свой список Шиндлера: выкупая и заботясь о пленных христианах: детях, стариках и инвалидах, отпуская на свободу и человечно относясь к пленным и галерным рабам. Вот такой противоречивый и неоднозначный человек. Его образ дошел до нас. И глядя на портрет, Селиме можно понять.

 Отправлено: 09.01.22 17:37. Заголовок: В первый раз Сервант..

В первый раз Сервантес увидел Али-пашу в тот исторический знаменитый момент, когда Килыч разбив отряд сицилийского капитана-генерала Хуана де Кордона увел османский флот после Лепанто, дерзко подняв на грот-мачту мальтийский флаг. Второй раз при осаде крепости Голета, когда арабы предали адмирала Дориа и принесли Килычу отрубленную голову адмирала. Как заметил Сервантес, Килыч поступил по кастильской поговорке "Предательство пригодится, а с предателем не водится" и снес головы презентующим.
В третий...в третий раз невольно приложил руку как алжирский раб на строительство мечети прославленного адмирала, ставшей ему мавзолеем.

 Отправлено: 11.02.22 14:23. Заголовок: Я не должен, однако,..

ИСТОРИЯ ОДНОГО ЗНАМЕНИТОГО ЧЕРНОКНИЖНИКА


Я не должен, однако, обойти молчанием историю доктора Эухенио Торальбы, врача города Куэнсы, потому что она представляет несколько особенностей, которые будет приятно узнать, и потому, что о ней упоминается в Истории знаменитого рыцаря Дон-Кихота Ламанчского [655]. Это лицо играет также большую роль в разных частях испанской поэмы Знаменитый Карл, составленной Луисом Сапатой, посвященной Филиппу II и напечатанной в Валенсии в 1566 году. Автор романа Дон-Кихот, говоря о путешествии, предпринятом знаменитым рыцарем по воздуху, чтобы разрушить наваждение, покрывшее бородою подбородки дам герцогского замка, представляет Дон-Кихота севшим на деревяшку с Санчо Пансой позади, причем у обоих была повязка на глазах. Оруженосцу хочется открыть глаза, чтобы узнать, прибыл ли он в огненную страну. Дон-Кихот говорит ему: "Берегись это делать и припомни истинную историю лиценциата Торальбы, которого дьяволы утащили в воздух верхом на тростинке с завязанными глазами и который прибыл в Рим через двенадцать часов и сошел на Башне девятого часа (Torre de popa), как называется одна улица этого города, откуда мог видеть весь грохот, поражение и смерть Бурбона. Утром на другой день он уже вернулся в Мадрид, где дал отчет во всем, что видел. Он рассказал также, что, когда он был в воздухе, дьявол велел ему открыть глаза; сделав это, он увидал себя так близко от лунного диска, что мог бы его коснуться рукою, но не дерзнул обратить свои взоры к земле из боязни упасть в обморок". {История Дон-Кихота Ламанчского. Ч. II. Гл. 41.}
III. Выгода, извлеченная Сервантесом и Сапатой из этой истории, побуждает меня войти в некоторые подробности насчет Торальбы, который сам рассказал свою жизнь на заседаниях инквизиторов Куэнсы. Он был заключен в тюрьму в январе 1528 года, а приговор над ним был произнесен 6 марта 1531 года. Верность всех чудесных фактов его истории имеет порукой его собственную исповедь и отчеты свидетелей, которых он заставил верить своим рассказам. В восьми показаниях, сделанных в течение процесса, Торальба постарался ссылаться только на умерших, кроме одного свидетеля, который решился донести на него инквизиции по своей совестливости, хотя был тесно связан с ним дружбой, как вскоре увидят. Я должен был отметить это обстоятельство, чтобы можно было судить, какую степень доверия можно иметь к некоторым пунктам его рассказа.
IV. Доктор Эухенио Торальба родился в городе Куэнсе. Он поведал на допросе, что в пятнадцатилетнем возрасте отправился в Рим, где находился в качестве пажа при доме Франче-ско Содерини, епископе Вольтерры, который был назначен кардиналом 31 мая 1503 года. Он изучал в Риме философию и медицину у врача Чипионе и учителей Марианы, Авансело и Махера. Получив степень доктора медицины, он провел несколько горячих дискуссий с этими учеными о бессмертии души, которое они оспаривали такими сильными доводами, что, хотя он и не мог подавить в душе религиозные принципы, вдолбленные в него в детстве, впал, однако, в скептицизм и стал все подвергать сомнению. Торальба стал уже врачом около 1501 года, когда он сделался интимным другом учителя Альфонсе из Рима, отрекшегося от Моисеева закона для магометанства, а затем оставившего его, чтобы принять христианство, которому он, наконец, предпочел естественную религию. Альфонсо говорил ему, что Иисус был только простым человеком, и подкреплял это многими аргументами, выводы из которых уничтожали несколько членов веры о признании божественности Христа. Хотя учение Альфонсо не могло погасить в разуме Торальбы веру, принятую им от его предков, он, однако, впал в сомнение и не знал более, на чьей стороне находится истина.`
V. Среди друзей, приобретенных Торальбой в Риме, был какой-то монах ордена св. Доминика, по имени брат Пьетро. Он однажды сказал Торальбе, что ему служит ангел из разряда добрых духов, по имени Зекиель, настолько могущественный в познании будущего и сокровенного, что никто другой не сравнится с ним. Природа его столь необыкновенна, что вместо того, чтобы обязывать людей к договору до сообщения им сведений, он считал отвратительным это средство. Он хотел оставаться постоянно независимым и служить только из дружбы к тому, кто питал к нему доверие. Он позволял монаху даже сообщать другим его тайны. Но всякое принуждение, употребленное для получения от него ответов, навсегда оттолкнет его от общения с человеком, к которому он будет привязан. Брат Пьетро спросил Торальбу, будет ли он рад иметь слугою и другом Зекиеля, прибавив, что может ему доставить это преимущество ввиду связывающей их обоих дружбы. Торальба изъявил величайшую готовность свести знакомство с духом, о котором говорил брат Пьетро.
VI. Зекиель показался в виде белого и белокурого юноши, одетого в платье телесного цвета и в черную верхнюю одежду. Он сказал Торальбе: "Я буду в твоем распоряжении все время, пока ты будешь жив, и последую за тобою повсюду, куда ты будешь обязан идти". Со времени этого обещания Зекиель показывался Торальбе в разные фазисы луны, и всякий раз, когда ему приходилось отправляться из одного места в другое, в виде то путешественника, то пустынника, Зекиель никогда ничего не говорил против христианской религии; никогда не внушал никакого преступного правила и не подталкивал ни к какому преступному действию. Напротив, упрекал, когда ему приходилось совершать какой-либо проступок, и присутствовал вместе с ним в церкви за божественной службой. Все эти обстоятельства заставили Торальбу поверить, что Зекиель был добрый ангел: ведь если бы он не был ангелом, его поведение было бы совсем другим. Он говорил с Торальбой постоянно по-латыни и по-итальянски; будучи с ним в Испании, Франции и Турции, он никогда не употреблял для разговора с ним языков этих стран. Он продолжал посещать его в тюрьме, но редко, и не открывал ему более ни одной тайны. Торальба желал, чтобы дух удалился, потому что он причинял ему волнение и бессонницу. Это не мешало ему, однако, приходить и рассказывать вещи, вызывавшие скуку.
VII. Торальба прибыл в Испанию около 1502 года. Несколько времени спустя он посетил всю Италию. Основавшись в Риме под покровительством кардинала Вольтерры, он приобрел себе репутацию умелого врача и пользовался милостью нескольких кардиналов. Прочтя несколько книг по хиромантии, он пожелал изучить это искусство по первоисточникам и достиг хорошего понимания, так что внушал доверие лицам, желавшим спросить о будущем и показывавшим знаки и метки на своих руках. Зекиель открыл Торальбе тайные свойства некоторых растений, годных для лечения разных болезней. Употребление этих лекарств доставило деньги Торальбе. Зекиель упрекнул его, говоря, что эти средства не стоили ему ни хлопот, ни труда и что он должен был, следовательно, раздавать их безвозмездно.
VIII. Однажды Торальба опечалился, потому что у него не было денег. Ангел сказал ему: "Почему ты печален без денег?" Несколько времени спустя Торальба нашел шесть дукатов в своей комнате. Это повторялось несколько раз впоследствии. все это заставило его думать, что деньги приносил Зекиель, хотя последний отрицал это, когда к нему обращались с вопросом.
IX. Большинство предвещаний, сделанных Зекиелем, относилось к политическим делам. Так, Торальба, вернувшись в Испанию в 1510 году и находясь при дворе короля Фердинанда Католического, узнал от Зекиеля, что государь вскоре получит неприятное известие. Торальба поспешил сообщить об этом толедскому архиепископу Хименесу де Сиснеросу (который был потом кардиналом и главным инквизитором) и главнокомандующему Гонсальво Фернандесу Кордовскому [656]. В тот же день курьер привез письма из Африки, извещавшие о неуспехе экспедиции, предпринятой против мавров, и о смерти дона Гарсии Толедского, сына герцога Альбы, который командовал войсками.
X. Хименес де Сиснерос, узнав, что кардинал Вольтерры видел Зекиеля, также захотел его видеть и узнать природу и качество этого духа. Желая угодить архиепископу, Торальба умолял ангела показаться ему в человеческом образе, который ему подходил лучше всего. Но Зекиель не счел удобным появиться; для смягчения суровости отказа он поручил Торальбе сказать Хименесу де Сиснеросу, что он достигнет положения короля. Это оправдалось на деле, так как Хименес был абсолютным правителем всей Испании и обеих Индий.
XI. В другой раз, во время пребывания в Риме, ангел сказал Торальбе, что Пьетро Маргано потеряет жизнь, если выйдет из города. Торальба не мог вовремя известить своего друга. Маргано вышел и был убит.
XII. Зекиель объявил Торальбе, что кардинал Сиенский [657] трагически окончит свою жизнь. Это оправдалось в 1517 году, когда Лев X заставил вынести приговор против него.
XIII. По возвращении в Рим в 1513 году Торальба возымел крайнее желание видеть своего близкого друга Томаса де Бекара, который был тогда в Венеции. Зекиель, узнав об этом желании, переправил туда Торальбу и вернул его в Рим в такой короткий срок, что лица, составлявшие его обыкновенное общество, не заметили его отсутствия.
XIV. Кардинал Санта-Круса [658] Бернардино де Карбахал поручил Торальбе в 1516 году провести одну ночь вместе с доктором Моралесом, его врачом, в доме одной испанки, по имени Росалес, чтобы узнать, следует ли верить тому, что эта дама рассказывала о появлении привидения, которое каждую ночь являлось смущать ее покой под видом убитого человека. Хотя доктор Моралес поджидал там привидение целую ночь, он ничего не заметил в момент, когда испанка объявила о его присутствии. Кардинал надеялся узнать об этом лучше через Торальбу. Они отправились вместе. В час пополуночи женщина издала тревожный крик. Моралес не видел ничего. Но Торальба заметил фигуру мертвеца, сзади которого показывалась фигура другого привидения, имевшего черты женщины. Торальба спросил твердым голосом: "Чего ты ищешь здесь?" Призрак ответил: "Клад" и тотчас исчез. Зекиель на вопрос об этом явлении отвечал, что на самом деле под домом находился труп человека, убитого кинжалом.
XV. В 1519 году Торальба вернулся в Испанию в сопровождении своего близкого друга Диего Суньиги, родственника герцога Бехара и брата дона Антонио, великого приора Кастилии, члена ордена св. Иоанна [659]. С ними произошли некоторые странности в путешествии. В Барселоннете, близ Турина [660], в то время, когда они прогуливались с секретарем Асеведо (который был генерал-майором в Италии и Савойе), обоим спутникам Торальбы показалось, что сбоку Торальбы шло что-то такое, чего они не могли определить. Торальба сообщил им, что это его ангел Зекиель, который подошел к нему для беседы. Суньига горячо пожелал видеть его, но Зекиель не захотел показаться вопреки всем настояниям.
XVI. В Барселоне [661] Эухенио Торальба увидал в доме каноника Хуана Гарсии книгу по хиромантии и по нескольким заметкам в книге понял прием для выигрыша денег в игре. Суньига выразил желание научиться этому. Торальба скопировал буквы, предупредил своего друга, что должен сам написать их на бумаге кровью летучей мыши, в среду, в день, посвященный Меркурию [662], и иметь их на себе во время игры.
XVII. В 1520 году, будучи в Вальядолиде, Торальба сказал дону Диего, что хотел бы вернуться в Рим, так как у него есть средство прибыть туда в короткий срок на палочке верхом, причем огненное облако укажет ему путь в воздухе. Торальба на самом деле не замедлил прибыть в этот город, где кардинал Вольтерры и великий приор ордена св. Иоанна просили его уступить им своего приближенного демона [663]. Торальба предложил это Зекиелю и настоятельно просил его согласиться, но безуспешно.
XVIII. В 1525 году ангел сказал ему, что он поступит хорошо, вернувшись в Испанию, потому что получит должность врача инфанты Элеоноры [664], вдовствующей королевы Португалии, а потом жены Франциска I [665], короля Франции. Наш доктор сообщил об этом деле герцогу Бехару и Эстевану Мануэлю Мерино, архиепископу Бари [666] (вскоре назначенному кардиналом): они исходатайствовали ему место, которого он добивался, и последнее было даровано ему в следующем году.
XIX. Наконец, 5 мая того же года Зекиель сказал доктору, что на другой день Рим будет взят войсками императора. Торальба (имевший сильное желание видеть это событие, столь важное для города, на который он смотрел как на свою вторую родину) просил ангела доставить его в Рим, чтобы быть свидетелем происходящего. Зекиель обещал, и они отправились вместе из Вальядолида в одиннадцать часов вечера как бы на прогулку. Они были еще не так далеко от города, когда ангел вручил Торальбе палку с узлами и сказал: "Закрой глаза, не бойся; возьми палку в руку, с тобой не случится никакой неприятности". Когда пришло время открыть глаза, он увидел себя так близко от моря, что мог коснуться его рукою. Окружавшее его черное облако тотчас уступило место яркому свету, который испугал Торальбу опасностью сгореть. Зекиель, заметив это, сказал: "Успокойся, дурачок". Торальба снова закрыл глаза и через некоторое время почувствовал, что они опустились на землю. Зекиель разрешил ему открыть глаза и затем спросил, узнает ли он, где находится. Доктор, осмотревшись вокруг себя, узнал, что он находится в Риме на Башне девятого часа. Они услыхали, как часы замка Св. Ангела пробили пять часов ночи (то есть полночь по испанской манере считать). Отсюда вытекало, что они менее чем в один час совершили это путешествие. Торальба обозрел город с Зекиелем и затем увидел разграбление Рима. Он проник в дом епископа Кописа, немца, который был в башне Св. Инессы; видел, как умирал коннетабль Франции Шарль Бурбон и как папа заперся в замке Св. Ангела [667], наконец, другие события этого страшного дня. Через полтора часа он вернулся в Вальядолид, где Зекиель покинул его со словами: "Впредь ты должен верить всему, что я скажу". Торальба рассказал о том, что видел. Так как при дворе не замедлило распространиться известие об этих событиях, то о Торальбе (он тогда был врачом адмирала Кастилии) говорили как о великом и истинном некроманте, чародее и чернокнижнике.
XX. Эта молва вызвала донос, и он был арестован в Куэнсе слугами инквизиции в начале 1528 года. 6 марта 1531 года он потерпел кару публичного общего аутодафе, проведя более трех лет в тюрьме святого трибунала. По обычаю был прочтен экстракт его процесса, и это дело произвело больше сенсации в Испании, чем дела других трибуналов, взятые вместе, в течение того же года.
XXI. Можно предположить, что было множество донесений, адресованных в Мадрид, настолько различных друг от друга, насколько различались их авторы своим положением или личными мнениями. Я приписываю этой причине и предоставленной поэтам привилегии украшать историю фикциями то обстоятельство, что Луис Сапата многое прибавил или изменил при описании дела Торальбы в своей поэме Знаменитый Карл, написанной тридцать лет спустя после приговора над Торальбой. Точно так же те детали, которые Сервантес счел удобным вложить в уста Дон-Кихота восемьдесят лет спустя после дела Торальбы, находят объяснение в этом. Однако в интересах истории следует отметить, что является творением, быть может, только их поэтического гения и что бесспорно принадлежит области истины. Это и побудило меня включить сюда только что изложенные подробности. Они почерпнуты из документов процесса Торальбы; из него же я считаю необходимым присоединить сюда заметку по поводу предшествующего.
XXII. Доносчиком доктора Эухенио Торальбы был дон Диего де Суньига, его друг и доверенный свидетель рассказа о необычайных поступках Зекиеля. Показав себя таким же безумно увлеченным действиями Зекиеля, как и Торальба, он стал фанатичным и суеверным, - следствие, довольно обыкновенное у людей подобного склада. Их можно заметить, когда они производят генеральную исповедь у ног монаха, апостолического миссионера, столь же лишенного критического чутья, как сам Диего де Суньига. Они рассказывают до мельчайших подробностей свою прошлую жизнь и не колеблются жертвовать жизнью, честью и имуществом своих близких родственников и друзей тому, что они называют законом Божиим, как будто его божественное величество не сказало: "Милости хощу паче жертвы" [668].
XXIII. Молва о магических действиях и других чарах Торальбы вообще распространилась уже по Испании благодаря его стараниям внушить доверие к себе. Он публично хвастал, что находится в самом близком общении с приближенным демоном по имени Зекиель; он не упустил ничего для доказательства чудесных историй, так как насказал много обманов, увлекаемый владевшим им безумием. Очевидно, если эти заявления были истинны, был повод для привлечения его к суду инквизиции, по системе юриспруденции, установленной в королевстве. Поэтому не следует порицать инквизиторов Куэнсы за то, что они его захватили. Доктор сначала признался во всем, относящемся к ангелу Зекиелю и совершенным им чудесам, убежденный, что не будет речи ни о чем другом, как показывало начало процесса, и что не станут заниматься ни веденным им диспутом, ни выраженными им сомнениями в бессмертии души и божественности Иисуса Христа. Когда судьи сочли себя достаточно осведомленными, они собрались для подачи голосов. Ввиду разделения мнений трибунал обратился к верховному совету. Последний постановил 4 декабря 1528 года применить к Торальбе пытку, насколько позволяют его возраст и достоинство, чтобы узнать, с каким намерением он принял и держал при себе духа Зекиеля; твердо ли он верил, что это был злой ангел, как один свидетель уверяет, что слышал от него; вступил ли он в договор с духом, чтобы сделать его благосклонным к себе; каков был этот договор; как произошла первая встреча; с какого дня стал употреблять он заклинания, чтобы вызвать его. Как только эта мера была принята, трибунал должен был голосовать и произнести окончательный приговор.
XXIV. Торальба подвергся пытке как упорный еретик, которой он не заслуживал, потому что он упорствующим не был, но только был помешанным, которого следовало отвратить от его состояния. На самом деле кроме нелепости чудес, которые, по его утверждению, он видел или совершил, он противоречил себе несколько раз в восьми показаниях. Это всегда бывает с теми, которые много лгут в различных обстоятельствах и в разное время.
XXV. Торальба до сих пор ни разу не изменял своих показаний о приближенном демоне, который, как уверял, принадлежал к разряду добрых ангелов. Но, когда он увидал себя в руках палачей, страдания пытки вырвали у него признание, что он хорошо понимал, что это был злой ангел, так как он был причиной его теперешнего несчастия. Его спросили, не получал ли он предсказания, что будет арестован инквизицией. Он отвечал, что ангел предупреждал его об этом несколько раз, отговаривая его от отправления в Куэнсу, где его ожидало несчастье, но он полагал возможным пренебречь этим советом. В остальном он заявил, что не было договора ни в каком виде и что все произошло, как он рассказывал.
XXVI. Инквизиторы признали истинными все подробности, данные Торальбой, и, приказав ему написать новое заявление, 6 марта 1529 года приостановили процесс на один год из сострадания и желания видеть, как этот знаменитый некромант обратится и сознается в договорах и чарах, постоянно им отрицаемых.
XXVII. Новый свидетель припомнил его диспут и его мнение о бессмертии души и о божественности Иисуса Христа. Это вызвало новое показание доктора, данное 29 января 1530 года. Я привел его в другом месте. Торальба подтвердил его 28 января следующего года. Верховный совет, осведомившись об этом, поручил инквизиции доверить нескольким благочестивым и ученым лицам хлопоты по обращению обвиняемого убеждая его откровенно отречься от некромантии и договоров, которыми он клялся, исповедав их для очистки совести. Брат Агостин Барраган, приор доминиканского монастыря в Куэнсе, и Диего Манрике, соборный каноник, взялись за обращение и горячо увещевали его. Обвиняемый отвечал, что глубоко раскаивается во всех своих заблуждениях, но не может признаться в соглашении на какой-то договор и в производстве чар, потому что не было ничего подобного. Что касается данного ему совета прервать всякое общение с ангелом Зекиелем, то это не в его власти, потому что этот дух могущественнее его. Он обещал только не призывать его больше, не желать его появления и не соглашаться ни на одно из его предложений.
XXVIII. Инквизиторы Куэнсы имели слабость спросить у Торальбы, что думал Зекиель о личностях и учении Лютера и Эразма. Обвиняемый, ловко пользуясь невежеством судей, отвечал им, что Зекиель осуждал их обоих, с той разницей, что Лютера он считал дурным человеком, а Эразма человеком очень тонкого ума и ловким в обращении; это различие, по словам Зекиеля, не мешало, однако, их общению и переписке по текущим делам. Инквизиторы остались довольны этим ответом.
XXIX. 6 марта 1531 года они приговорили узника к генеральному обыкновенному отречению от ересей, к заключению в тюрьме и к санбенито на время, угодное главному инквизитору, к прекращению дальнейших бесед и общения с духом Зекиелем и к полному отказу от его предложений. Эти условия были возложены на него для успокоения его совести и для блага души.
XXX. Главный инквизитор скоро положил конец страданиям Торальбы, в уважение, как говорил он, его раскаяния и всего перенесенного им за четыре года заключения. Но достоверно, что истинным мотивом милости, оказанной им Торальбе, был интерес, проявленный к его участи адмиралом Кастилии Федерико Энрикесом, его покровителем и другом. Энрикес держал его своим врачом до опалы и удерживал у себя в этом положении еще много лет после осуждения.
XXXI. Такова правдивая история процесса знаменитого доктора Торальбы, в которой не знаешь, чему более удивляться: легковерию, невежеству и отсутствию критики со стороны инквизиторов и юрисконсультов святого трибунала или дерзости обвиняемого, который решается выдать свои обманы за действительность, несмотря на суровость тюремного заключения, продолжающегося более трех лет, и мучения пытки, не избавившие его, однако, от бесчестия, которого он думал избежать, отрицая свой договор с дьяволом. Если бы в первых показаниях на суде, признавшись во всем (как он это сделал), он прибавил бы, что ни один из этих фактов не был достоверным, что он разглашал их с целью прослыть некромантом и для внушения доверия к этой выдумке он вообразил другую - о добровольном и бездоговорном появлении приближенного духа, - он вышел бы из тюрьмы инквизиции раньше чем через год и подвергся бы только легкой епитимье, поддержанный могущественным покровительством адмирала. Поразительный пример того, на что человек способен решиться, если сильнейшее желание привлечь к себе внимание публики делает его нечувствительным к печальным последствиям суетности`
http://lib.ru/HISTORY/INKWIZICIA/inquiz.txt_with-big-pictures.html#93

 Отправлено: 08.03.22 00:41. Заголовок: А таки Сервантес нац..

А таки Сервантес нацист.
«Было бы чудом отыскать среди них одного мавра, искренне верящего в наш христианский закон: вся их забота состоит в том, чтобы копить деньги и беречь накопленное. С этой целью они работают, отказывая себе даже в еде: когда к ним в руки попадает реал, в особенности же не простой, они присуждают его к пожизненному тюремному заключению; таким образом, все время наживая и ничего не расходуя, они собирают и хранят у себя огромные деньги из тех, что обращаются в Испании. Они — ее копилка, ее моль, ее сороки и хорьки: все они собирают, все прячут и все поглощают. Не следует забывать, что их много и что каждый божий день они понемногу наживают и откладывают».

 Отправлено: 08.03.22 14:04. Заголовок: :sm17: Наблюдение м..

Наблюдение меткое, но при чём тут нацизм? Мавры жили как на вулкане, с вечной перспективой начать с начала на новом месте. Ясно, что с землёй или с товаром, или с мастерской не убежишь, а с сундуком всё-таки вероятность есть.

А если Скотинин, Плюшкин или Коробочка копят без цели - вот где отсутствие логики.

 Отправлено: 08.03.22 15:42. Заголовок: Наталья пишет: Набл..

Наталья пишет:

цитата:

Наблюдение меткое, но при чём тут нацизм?

Согласна. Термин неверный. Переформулирую: сторонник геноцида испанских мавров.
Наталья пишет:

цитата:

Мавры жили как на вулкане, с вечной перспективой начать с начала нва новом месте.

Серьезно? А я то читала в истории морисков что их с места спихнуть нельзя было: они же многодетные огородники и земледельцы. Плюс им вообще-то запрещено было бегать, они народ поднадзорный, как наши евреи в черте оседлости. Каждую неделю приходской священник отчет об их поведении подает в местный инквизиционный суд, налогами мавры обложены по двойному тарифу, местный земельный магнат с них три шкуры лупит и под охраной держит. Они не бегали. Их изгнали. И местные земельные феодалы взвыли тогда: обнищали их поместья, когда трудолюбивых насильно прикрепленных арендаторов-налогоплательщиков с которых по семь шкурок лупили с места турнули.
Наталья пишет:

цитата:

Ясно, что с землёй или с товаром, или с мастерской не убежишь, а с сундуком всё-таки вероятность есть.

Да мавры массово обнищали от такого налогообложения + произвол местных землевладельцев, инквизиторов и администраторов. Землевладельцами они не были, исключительно арендаторами.Богатые все либо ассимилировались небесплатно, либо мигрировали. Осталась одна многодетная беднота, какие там у них капиталы, откуда? Звездит Сервантес как дышит. В Италии осело три тысячи морисков, местные герцоги думали что это богачи, оказалось голь перекатная. Но они отплатили профессионализмом и трудолюбием.
Просто Сервантес сын своего времени, своего народа и своей религии. Он так же как и король Филипп искренне верит, что все беды и причины экономического кризиса в морисках. Филипп, изгнав морисков, на голубом глазу искренне ждал на следующий год экономического процветания. Не произошло. Изгнав лучших аграриев и корабельных плотников, литейщиков и ткачих, являющимися налогоплательщиками с тройным тарифом, трудно получить экономическое благополучие.Сервантес в принципе не останавливается на заявленном и льет дальше говнище на морисков.
Наталья пишет:

цитата:

А если Скотинин, Плюшкин или Коробочка копят без цели - вот где отсутствие логики.

Так финансисты и ростовщики это были евреи. Очень конструктивный оборот капитала в эпоху банков и векселей. А мориски ни разу не финансисты и накопители капиталов. Мориски это лучшие в Европе профессионалы кузнечного дела, литья, плотники, огородники, садоводы, ветеринары. Очень трудолюбивый народ, но о накоплении капитала -это не к ним.

 Отправлено: 09.03.22 22:37. Заголовок: Справедливости ради:..

Справедливости ради: про морисков это не Сервантес лично, а его художественный персонаж говорит) Который к тому же, я извиняюсь, редкая собака) В прямом смысле.
Это цитата из полушуточной обличительной новеллы о беседе двух песиков, один из которых пересказывает другому свою историю. Ну, такая себя вредная, намыкавшаяся по жизни животинка, которая всех порицает. И вот ей довелось как-то пожить в доме одного мориска, который худо ее кормил, поэтому она, по своему обыкновению, начинает злоязычествовать: мол, сами-то грОши копят, а бедной собачке похлебки жалеют))
Часть историек грустно-смешные: например, рассказ о пастухах, которые сами же по по ночам забивают и съедают скотину, а хозяину жалуются, что собаки плохо служат и не отгоняют волков. Или история старой ведьмы, которая умудрилась так ловко пристроиться при богоугодном заведении, что многие ее начали считать истово набожной.
Общий смысл новеллы в том, что люди нередко лгут и лицемерят, когда думают, что никто, кроме бессловесного животного, не видит их. Достается не только морискам, но и много кому вообще, разным представителям испанского общества: пастухам, студентам, полицейским, актерам, женщинам и т.п.
В общем, назидательная проза как таковая. И злоязычный, хулящий всех и вся, герой-рассказчик.

 Отправлено: 09.03.22 22:57. Заголовок: Рике так у Сервантес..

Рике так у Сервантеса вроде публицистики нет. В Дон Кихоте тоже есть осуждаемый мориск. Справедливости ради, он же человек своего времени, своей страны и своей культуры. Тем более офицер хлебнувший алжирского плена.Обычно люди находятся под влиянием государственной идеологии. Ну если в каком нибудь 1939 году условный Гюнтер Мойер из города Трира 88% будет под влиянием "Майн кампф", если он не еврей, не коммунист и не католик, с чего испанцу 16-го века не быть под влиянием пропаганды геноцида морисков если он не мориск?

 Отправлено: 09.03.22 23:38. Заголовок: Вот публицистика как..

Вот публицистика как раз была бы выражением мнения автора.
А в художественном произведении слова героя - на совести самого героя. Тем более персонаж этот подан как любитель сплетен и злых обличений, от него всем достается. Для того рассказчик и выведен полукомичным, чтобы читатель не принимал все его порицания слишком уж близко к сердцу)

Реми пишет:

цитата:

В Дон Кихоте тоже есть осуждаемый мориск.

Ну, я б не сказала, что осуждаемый. Заметно, что автор его не понимает во многом, в чем-то и не принимает его поступки, но все же дает ему высказаться на тему "страшно, когда человека изгоняют только за то, что он принадлежит другой нации". И здесь есть тема тоски по родной земле, одиночества, разлуки с семьей. То есть Рикот не показан как человек второго сорта: он такой же, как остальные, и так же способен любить свою деревню и своих близких.
А его дочь вообще положительная, ее там все жалеют. И очень грустная сцена изгнания этой девушки из родной деревни, где многие хотели бы ее укрыть у себя, но боятся идти против воли короля.
Да, в общем-то, и кончается эта сюжетная линия хорошо: Рикот воссоединяется с дочкой и возвращается на родину.

Реми пишет:

цитата:

Справедливости ради, он же человек своего времени, своей страны и своей культуры. Тем более офицер хлебнувший алжирского плена.

Вполне. Но под влиянием тоже можно быть в разной степени от разумной до фанатичной. Сервантес не фанатичен.Думается, порицать указы короля ему было и незачем, и небезопасно, поэтому есть в текстах всевозможные раскланивания на тему того, что король-де мудр, всевидящ и все делает правильно. Но все же это даже и близко не условный Гюнтер. Сервантес как автор не теряет человечности, он показывает через образ дочки мориска, что люди любой нации могут быть хорошими.
Это вообще довольно стандартный и всегда действующий литературный прием - вызвать у читателя сострадание к красивой и открытой душою девушке, попавшей в беду. Писатель-нацист не стал бы такие эпизоды вводить в произведение. Немыслимо, чтобы условный Гюнтер написал, например, о слезах, молитвах и чистой любви доброй еврейской девушки.

 Отправлено: 09.03.22 23:48. Заголовок: Рике пишет: Сервант..

Рике пишет:

цитата:

Сервантес не фанатичен.

Вот точно нет. Он лично встречался в бою с Улучем Али. Ну не лицом к лицу, но близко. И он же его вывел из зоны критики потомков с характеристикой " человечный" и "доброе сердце". При том, что для всего европейского Средиземноморья это был пугающий образ и если бы не Сервантес, Улуча европейцы не так бы сейчас воспринимали. С учетом, что он таки корзинами отрубленные головы мальтийских рыцарей султану презентовал. Увидеть за этим человечность и доброе сердце, когда тот же Улуч тысячами спасал христиан и сотнями тысяч морисков -это дорогого стоит.

 Отправлено: 10.03.22 00:03. Заголовок: Вот знаете, зацепил ..

Вот знаете, зацепил меня Улуч Али своей человечностью. Как-то, читая про Лепанто, мелькнула инфа как вице-король Сицилии по поручению короля Филиппа к Улучу переговорщиков посылал с указанием: или уговорить, или убить. Не срослось ни то, ни другое. Подсылали к нему Улучевых отпущенников калабрийцев. А те, рискуя жизнью, предупреждали ренегата ибо был у грозного адмирал свой список Шиндлера: он выкупал пленных из жестокого обращения и ...отпускал. Ну этим и заинтересовал. Думаю: что за необычный капудан-дерья? И что у него в душе было от такой перемены в жизни? Он человечный, или мне так кажется? Потом нашла о нем у Сервантеса. Человечный он был, человечный. Этим и тронул. В странах Магриба мориски растворились: их встретили плохо. Кроме Алжира. Там они и по сей день благополучны. Хорошие условия и хороший прием им оказал бейлербей Улуч Али-паша. И вывез их из Испании. Как-то на двух чашах весов хорошее перевешивает, о чем и сказал Сервантес. Ценнейший свидетель.

 Отправлено: 10.03.22 00:12. Заголовок: Слушайте, от битвы п..

Слушайте, от битвы при Лепанто и до выхода первого тома Дон Кихота прошло тридцать четыре года. Улуча как двадцать лет не было в живых. И Сервантес про него помнил? И об осаде крепости Голета он о нем упоминал. Ндяяя. Однако, зацепил.

 Отправлено: 10.03.22 00:20. Заголовок: Сонеты Сервантеса по..

Сонеты Сервантеса посвященные защитникам крепости Голета.
Сервантес на всю жизнь сохранил в памяти эти трагические события и уже в зрелом возрасте написал два сонета, один посвященный крепости Ла-Гулет, другой – защитникам форта “Nova arx”, которые он приводит в «Дон Кихоте».

Святые души, вы, что с плотью бренной
Расстались ради праведного дела
И вознеслись от дольнего предела
К высокой тверди, чистой и блаженной;

Вы, что, пылая ревностью священной,
Так гневно состязались мощью тела,
Что ваша кровь и кровь врагов одела
Песчаный брег и округ моря пенный!

Жизнь, а не доблесть первой изменила
Руке бойцов, которая стяжала
И в поражении победный жребий,

И эта ваша скорбная могила
Меж башен и железа вас венчала
Земною славой и бессмертьем в небе.

Сонет форту и его защитникам:

От этого разгромленного края,
От башен, рухнувших в огне и дыме,
Три тысячи отважных душ, живыми
Взнеслись в блаженную обитель рая

Вослед за тем, как, тщетно напрягая
Мощь смелых рук, последние меж ними,
Изнурены трудами боевыми,
Угасли, жизнь железу отдавая

Сия земля изведала немало,
И в наше время, и во время оно
Воспоминаний, скорбью окруженных;

Но праведней ее скупое лоно
Вовеки к небу душ не воссылало
И не носило тел, столь непреклонных.